Идущие на смерть

Еременко жадно впился глазами в документ.

– Поразительно! – воскликнул он. – Ученые восстанавливали эндотелий при помощи тривиального соматотропного гормона! Гениально и просто!

– Что это такое? – Генерал недовольно нахмурился.

– Гормон роста. Продается в любом магазине спортивного питания.

– Вы говорили девяносто процентов… – вкрадчиво сказал Мендель. – А что оставшиеся десять?

– Несколько животных еще живы, – ответил Марков.

– Насколько долго?

– Более месяца.

– Вот тебе, бабушка, и фунт изюма! – выдохнул генерал.

Он грузно поднялся с места, с шумом отодвинул стул, подошел к окну. Солнце скрылось за кучевым облаком, густая серая дымка обволокла крыши домов. Капли дождя оросили асфальт, порыв ветра вьюжил ледяную крошку.

– Я должен немедленно сообщить об открытии президенту, – прервал паузу генерал. Он обвел взглядом всех собравшихся. – Я полагаю, нет надобности предупреждать вас о соблюдении тайны? Иван Сергеевич! Все образцы препарата, документы по этому делу и автор проекта лично должны быть немедленно доставлены в Москву!

– Это непросто сделать… – тихо проговорил Марков.

– Что значит – непросто?! – возмущенно закричал Еременко. – Да у нас здесь эликсир бессмертия!

Люди зашумели, очкарик пытался о чем-то спросить генерала, но его немедленно оттеснил Мендель.

– Объясните, в конце концов!

Марков спокойно поднял ладонь:

– Господа! Я хотел бы побеседовать наедине с Андреем Петровичем! Вы не возражаете?!

Он многозначительно посмотрел на генерала. Тот коротко кивнул, распахнул дверь в смежный кабинет, пропустил вперед Маркова. В отличие от официальной приемной, здесь было по-домашнему уютно. Генерал достал из бара бутылку коньяка, блюдечко с нарезанным лимоном. Марков расслабил тугой узел галстука, сел в удобное кресло, пригубил из рюмки, отер тыльной стороной ладони лоб, словно прогоняя накопившуюся усталость.

Генерал залпом выпил коньяк, немедленно налил еще порцию, сжевал дольку лимона, тихо сказал:

– Рассказывай, Ваня, что задумал!

– Какие тут могут быть задумки, Петрович? – улыбнулся Марков.

– Не тяни жилы из старого товарища! Говори все, о чем ты при этих клоунах умолчал.

Иван Сергеевич допил коньяк, глубоко вздохнул и начал говорить…

Ставрополь. Улица Ольховая. 21:45

Дверцы автобуса с шумом распахнулись. Седой мужчина в летнем костюме воинственно замахнулся пузатым портфелем.

– Куда только милиция смотрит! Житья не стало от этих наркоманов!

– Теперь они называются «полицейскими»! – нервно рассмеялась миловидная женщина. – Товарищ водитель! У вас в салоне необычный пассажир отдыхает!

– Кольцо! – глядя в темное стекло, объявил шофер. – Машина дальше не пойдет!

Со стороны можно было подумать, что разговаривает загривок человека, а не он сам. Загривок впечатлял. Маленькая голова, вросшая в могучую шею, мясистые покатые плечи борца.

– За что только им зарплату платят! – сварливо заметила худая старушка, стукнула палкой по каменному бордюру и зашагала к деревенскому домику, почти вплотную прижимающемуся к стальному массиву каменных строений.

Рыжие пятна фонарей освещали дорогу. В Ставропольском крае темнеет рано, желтые окна высотных домов горели в темноте как светлячки. До спального района города от остановки было чуть менее километра. Шофер собрался выйти наружу, за спиной раздался скрип. Он обернулся, нахмурил сросшиеся черные брови. Первое, что он отметил, был едкий мускусный запах. Словно в салоне притаилось хищное животное. Водитель сжал в кулаке тяжелую фомку. На заднем ряду виднелся темный силуэт.

– Эй, приятель! Пора на выход!

Пассажир не двинулся с места. С грязной кроссовки упал шмат сухой глины.

– Ты что, бухой?!

Мужчина вспомнил недовольный гомон пассажиров. Вероятно, наркоман отключился! Он тихо матюгнулся. Не дай бог помер! Пиши потом уйму объяснительных! От наркотов сплошные неприятности!

– Раньше их хоть в тюрьму сажали… – пробурчал он себе под нос. – А теперь накось выкуси! Дескать, больные люди, спасайте нас, граждане сердобольные!

Он подошел вплотную к спящему человеку. От того разило потом, грязью немытого тела и ацетоном. Парень был жив. Дышал громко, с присвистом, словно больной.

– «Подъем!» была команда!

Шофер ударил носком башмака по бедру человека. То, что произошло в дальнейшем, он впоследствии описывал и местному следователю, и районным оперативникам, и даже большой полицейской шишке из Москвы. Серьезный господин приехал из Белокаменной и принес в больницу пакет с фруктами, чем завоевал сердце простого работяги. Но это случится позже, а пока он нетерпеливо ткнул наркомана ногой и ждал, покуда тот очухается.

Парень открыл глаза, налитые кровью. Белков было почти не разглядеть, не глаза, а кровавое месиво! Шофер озадаченно покачал головой. Похоже, придется вызывать скорую помощь! Он достал смартфон из кармана, но тут пассажир легко поднялся на ноги и уставился на него окровавленными глазами. В уголках губ скопилась розовая пена, вены на шее надулись, как синие жилы.

– Ты, дохляк, сейчас окочуришься! – пробормотал водитель. Он слышал про такие вещи. Они часто умирают от передозировки своего поганого зелья.

Наркоман толкнул его в грудь, от удара шофер отлетел в угол салона.

– Ты все еще грустишь, мой сладкий беби… – прогнусавил парень дребезжащим голосом и оскалил желтые зубы. Будто рассерженная крыса решила закусить свежей человечинкой.

– Вот чума! – выдохнул шофер, замахнулся увесистой фомкой. Веса в нем было за центнер, а в армии он мог пятнадцать раз сделать выход силой. Его побаивались товарищи, зная тяжелую руку и вспыльчивый характер.

Худой, как скелет, парнишка выглядел тощим недомерком. И иначе как действием наркотического дурмана нельзя было объяснить то, что произошло в следующий миг. С отвратительной ухмылкой на красных губах, обнесенных герпесом, пассажир играючи перехватил кусок железа и коротко ударил богатыря кулаком в грудь. Водитель осел на четвереньки. Парень бил без размаха, а в грудную клетку словно лошадь лягнула. Затем он вышвырнул фомку в окно. Кусок металла просвистел в воздухе, стекло разбилось на сотни мелких осколков, усыпав дно салона искрящимся хрусталем.

– Хороший кайф! Верно, корешок?! – сказал наркоман.

И все-таки водитель оказался мужчиной не робкого десятка! Он нанес сокрушительный удар в скулу противника. Просто, сильно, размашисто, как в старину дрались на свадьбах. От такого удара на задние ноги оседают годовалые телята, но у парня лишь пошатнулась голова, как на шарнирах, и кровянистая жижа забрызгала сиденья.

– Ништяк! – прошипел человек, вмазал ребром ладони по шее шофера, а затем дважды коротко по голове и в завершение – ногой в живот. После равнодушно перешагнул через бездыханное тело и, насвистывая мотивчик, вышел на улицу.

Звезды украсили черный небосклон, на западе объявилась рыжая луна, обрамленная пурпурным кантом. Призрачный багряный свет залил землю, отчего пейзаж напомнил марсианские хроники, какими их изображают фантасты на красочных постерах. Человек втянул запах, прикрыл глаза. Перед мысленным взором объявилась молодая женщина с голубой сумкой. Каблучки цокали по асфальту, ее сопровождал попутчик, седой дядька с толстым портфелем.

– Ты все еще грустишь, мой сладкий беби… – ухмыльнулся человек и рысцой побежал по пустынной дороге.

Водитель очнулся ночью. Сквозь разбитое стекло в салон автобуса втекал холодный воздух. Голова раскалывалась, словно ее ломали железными пальцами. Он встал на ноги, огненная боль пронзила живот, по лбу покатились горошины ледяного пота. Возле его ног лежал смартфон. Он набрал номер, женский голос отчеканил:

– Скорая помощь, говорите!

– Автобусное кольцо, улица Ольховая, северо-запад…

Смартфон выпал из слабеющих пальцев, он потерял сознание.

Мужчина оказался веселым и безобидным попутчиком. Он без умолку рассказывал анекдоты, причем новые, да такие смешные, что не хохотать было просто невозможно. Четверть часа вечерней прогулки пролетели незаметно, и она уже с сожалением поглядывала на очертания домов, серым массивом громоздящиеся за тополиной рощей. Дома ее ожидал угрюмый муж, который и в женихах был мрачен, а уж трезвая семейная жизнь превратила доброго парня в истого человеконенавистника. Говорят, с «подшитыми» алкоголиками такое случается.

Молодая женщина бросила короткий взгляд на собеседника. Веселый дядька. В отцы ей годится. Она громко вздохнула:

– Ну вот, я пришла! Спасибо за компанию.

– Позвольте ручку поцеловать! – Он галантно приложился к девичьей кисти.

Женщина смутилась.

– Вы неподалеку живете? – спросила безо всякой цели, желая развеять неловкую ситуацию с поцелуем.

– Ольховая, двенадцать. Вон та высотка за сквером.

– Вот тебе раз! А я живу в десятом. Соседи…

– Может быть, это не просто случайность! – томно проговорил мужчина.

Седой ухажер, держащий в руке старомодный потрепанный портфель, выглядел нелепо. Сколько ему? Сорок пять? Пятьдесят? Между футболкой и поясом ремня вылезла полоска розового брюшка. Кавалер улыбнулся и стал похож на сытого енота. Она осознала, что дает мужчине надежду, стоя с ним на пустынной вечерней улице под тусклым фонарем. Вот он и сопит, как тюлень перед случкой!

– Извините! – Женщине стало стыдно. – Мне пора!

Она решительно повернулась и зашагала вдоль тенистой дорожки парка. Надо же! Сучка похотливая… Завелась на старика, как кошка! Ей стыдно было сознаться, что мысли о супружеской измене с приходом весны стали все навязчивее. Женщина почти бежала, пытаясь изгнать сладкий ноющий ком из груди. Решение пришло неожиданно. Если Толя еще не спит, сегодня будет интим! С тех пор как супруг бросил пить, сексуальные отношения случались крайне редко.

Она пересекла дорогу. Здесь еще не был проложен асфальт, дорога размокла после мартовских дождей, женщина медленно ступала по широкому настилу из досок, как кукла, на высоченных каблучках. Вероятно, в свете багровой луны она выглядела весьма эротично. За спиной послышалось громкое сопение, в нос ударил резкий запах. А провожатый оказался настойчивым! Девушка, не оборачиваясь, ускорила шаг, рискуя угодить в лужу. Сопение превратилось в сдержанное рычание, и сильный толчок в спину опрокинул ее на землю. Женщина инстинктивно выставила ладони, шею обожгло горячее дыхание. Это не случайный знакомый из автобуса! А кто же тогда?!

Она громко закричала. Закрывая бешеную алую луну, над лицом зависла отвратительная рожа то ли человека, то ли зверя. Ужасные глаза в темноте были как бездонные впадины, губы изогнулись в дьявольской усмешке.

– Сейчас начнется незабываемый секс, сучка!

Ее едва не вытошнило.

– Толя!!! – закричала она, дернулась что было сил, но руки незнакомца были крепче стали.

– Зачем Толя? – криво усмехнулся он и закашлялся хрипло, страшно, как больной пес.

Он легко разорвал тонкое платье, сжал обнаженную грудь. С невыразимым ужасом женщина ощутила биение горячей твердой плоти на своем животе. До освещенных окон домов было не более сотни метров. Но жестокая мысль охолодила разгоряченный мозг. Не стоит на это рассчитывать! Пустынный район, половина домов еще не заселена, до ближайшего отделения полиции три квартала.

– От тебя хорошо пахнет… – Монстр прижался носом к ее груди. – Запах страха…

Он играючи сорвал с нее остатки одежды. Почему-то женщина отметила, что сырая земля холодит обнаженную спину. Она изо всех сил сражалась с насильником, но мысль работала вяло, буднично, словно все происходящее ее не касалось. Интересно, а как она будет объяснять все случившееся мужу? И, несмотря на липкий страх, сковавший все члены, где-то глубоко внутри возникла гаденькая подлая мысль: «Надо было почаще трахать свою молодую женушку, Толик!»

Неподалеку раздался громкий крик, монстр ослабил хватку. Пользуясь передышкой, женщина изо всех сил ударила его кулачком в лицо, костяшки пальцев коснулись сухой твердой холодной плоти. Словно дотронулась до огромной ящерицы. Насильник не обратил внимания на удар. Он внимательно наблюдал за приближающимся героем.

Не выбирая дороги, разбрызгивая грязную воду в стоялых лужах, бежал седой дядечка. Он угрожающе размахивал своим верным портфелем.

– Класс! – прошептал насильник. – Этот гусь – твой любовник, дорогая?

Он отпустил жертву, поднялся навстречу мужчине.

– Скотина! Подонок! – задыхался от негодования человек.

Он неловко размахнулся и тотчас рухнул на доски, оглушенный. В голову ему пришелся удар такой силы, что защитник упал на спину. Монстр вцепился пальцами в кадык несчастного, резко дернул. Густая черная кровь хлынула на землю, смешавшись с талой водой, мужчина завалился на бок, брюки задрались, обнажив полоску темных носков и сеточку голубых узловатых вен. Пальцы в предсмертной корче впились в ручку верного портфеля. В гортани раздался звук, словно закипел чайник. Кровь брызнула в лужицу, бурые разводы походили на пятна растекшейся нефти.

– На чем мы остановились? – Насильник повернулся к женщине.

Дальше пришла мгла. Долгая, мучительная, беспощадная. Сначала она кричала, звала на помощь мужа, проклинала его, просила прощения, потом охрипла. Зрение и слух будто выключила невидимая рука. Осталось только тупое безразличие ко всему происходящему. Прошло время. Порыв ветра принес крики, звук выстрелов, черная тень промелькнула на фоне высоких стволов деревьев. Над ней склонилось круглое как блин лицо, оно напомнило сумасшедшую красавицу луну, ясные голубые глаза сверкнули, как лучи прожекторов.

– Жива, но без сознания! – пробасил голос.

– А мужчина? – спросил другой, сиплый, будто простуженный.

– Мертв. По ходу, горло перерезали…

– Это не порез. Петренко! Быстро вызывай скорую!

– Слушаюсь!

– И объяви всем постам розыск по микрорайону. Он не мог далеко уйти.

– Бегает как спринтер, товарищ капитан!

– Делай, что приказано!

– Слушаюсь!

Женщина увидела неподвижное тело седого дядечки, лежащее в луже. Он выглядел жутко и смешно, раскинув в стороны длинные руки, как бы желая в последнее мгновение жизни обнять земной шар. Скрюченные пальцы сжимали ручку верного портфеля, будто там, внутри, хранились бесценные документы. И это тоже было смешно. Жуткой была черная дыра на месте адамова яблока. Чувствуя накатывающую дурноту, она улыбнулась и провалилась в черное ничто, а луна неторопливо скрылась за рваными облаками, как взыскательный зритель на премьере, который просмотрел все самое интересное и покинул зал.

Санкт-Петербург. 15 апреля. 7:00 утра

Володька Лоренц продолжал улыбаться после того, как две пули из калашникова разорвали его грудную клетку. Он и при жизни всегда улыбался, знал уйму анекдотов и побасенок и мог на ходу придумать смешную историю. Стреляли с расстояния двести метров, пули должны были прошить их обоих, Сергея спас патронташ, висящий на груди товарища. «Чересчур много случайностей, господин Авдеев, не так ли?! Вы, верно, в рубашке родились? Везение – тот же талант!»

Старенький движок внедорожника издал надсадное рычание. Авдеев ощупал зажигалку. Скользнув по металлу, пуля ударила в бедренную кость, оставив безвредный синяк. Про такие вещи обычно пишут рассказы, сочиняют военные легенды.

Он выжал педаль газа до упора, не глядя в обзорное зеркало. Спустя десять минут бешеной гонки «лешие» отстали. Пустыня закончилась внезапно. Джип миновал нагромождение красных скал, разбросанных по земле небрежно, будто великан наигрался с кубиками и оставил их валяться как попало. Высокие пальмы жались друг к дружке, как сельские девчата на танцах. Воздух здесь был свежее, в нескольких километрах к востоку рычащие волны накатывали на берег. Находясь в пустыне, в такое трудно поверить. Кажется, сухая, словно потрескавшаяся в ознобе красная земля, прозрачно синее небо и белый раскаленный шар, зависший над головой, могут простираться вплоть до бесконечности.

Сергей притормозил возле обочины. Операция завершилась успешно.

– Ловкий солдат должен за сорок пять секунд суметь выкурить сигарету, расстрелять обойму калаша, трахнуть туземку и пасть смертью храбрых! – мрачно пошутил как-то раз Лоренц.

«На кой ты полез за этими чипами, немец тупорылый?! От нас требовалось забрать колбы и свалить. Из-за долбаных чипов мы выбились из графика и нарвались на охрану!»

«Случайностей не бывает, дружище! – Демоническая улыбка не сходила с лица мертвого солдата. – Меня редко подводит интуиция, ты знаешь, Авдеич…»

Вертолет поднял кучу сухого песка, пригибаясь от вихревого потока ветра, к джипу подбежали трое военных. У высокого мужчины, одетого в униформу без знаков отличия, были аккуратно подстрижены бачки, что делало его похожим на Элвиса Пресли. Он кинул безразличный взгляд на труп Лоренца:

– «Лешие» гнались?

– Так точно…

– Сколько их было?

– Вначале трое, потом присоединились еще четверо. Двух я пристрелил рядом с базой.

– Все-таки смертны!

– Пуля в голову не оставляет шансов. Не могу понять, какого рожна они выпустили «леших»…

– Думаю, в порядке эксперимента. Образцы не повреждены?!

Сергей молча протянул запаянную колбу.

– Отлично! Живо в машину! Времени в обрез!

– А как же он?

Люди громко кричали, перекрывая шум вертолета.

– На войне как на войне! Слышал такую поговорку, капитан?

Авдеев зашагал вслед за двойником короля рок-н-ролла. Он старался не оборачиваться назад, но, схватившись за поручень, все-таки кинул взгляд на джип. Офицер облил труп Лоренца из фляжки, пламя вспыхнуло с яростным ликованием, будто вырвавшийся на свободу дьяволенок.

Ловкий солдат должен сгореть дотла за несколько секунд…

Неуклюже раскачиваясь, вертолет оторвался от земли, машина набрала высоту, а на земле полыхал маленький яркий огонек, как оторвавшийся кусочек солнца…

Сергей проснулся, нащупал бутылку с водой, припал к горлышку. Вода была теплая и противная, тотчас заболела голова. Давясь тошнотой, он допил содержимое бутылки и поднялся на ноги. За окном бушевала юная золотая весна, солнечные блики полоскались в черных лужах. Авдеев накинул футболку, вышел в коридор, рассеянно погладил соседского пса по лохматой голове. Собака умилительно вильнула хвостом-бубликом.

– Похмелье, брат, это такое национальное русское заболевание! – пошутил Авдеев, легонько щелкнул пса по влажному носу и направился в туалет.

Лучшее средство от запойной мути – спорт. Сиротливо брошенный спортивный костюм валялся в углу, как мятая кучка никчемного тряпья. Не в его положении привередничать! Он наскоро зашнуровал старенькие кроссовки, сунул в карман ключи и выбежал на улицу.

Первый километр оказался нелегким испытанием. Сердце зашлось в бешеной скачке, прокуренный воздух со свистом вырвался из легких. Через пятнадцать минут изнурительного джоггинга дыхание выровнялось. Сергей выбежал на набережную лейтенанта Шмидта. По реке шел ледоход, белые льдины важно проплывали вдоль набережной. Каменные львы вперили невидящие глаза в пустое синее небо. Вечные стражи города. Спустя сорок минут кросса он поднажал еще немного.

Городские власти последние годы старательно благоустраивали исторический центр мегаполиса, не жалея казенных средств. По словам циничного писателя Павла Горовица, «наши вельможи умело осваивают денежные потоки». Черт с ними, пусть осваивают! Важно, что дорожки в парке старательно очищали от снега среднеазиатские дворники, а рядом с детской площадкой теперь возвышались турник и брусья, выкрашенные в нейтральный зеленый цвет. На скамеечке расположились двое пьянчужек. Початую бутылку портвейна прикрывала пластиковая пробка. Сергей отвернулся. Зависимость въелась в его натуру, как старое масло в бутерброд! Ножом не отскребешь!

На исходе часа непрерывного бега он остановился. Стылое похмелье выходило наружу вместе со зловонным дыханием, как тухлый душок при отравлении. Авдеев ухватился за перекладину и подтянулся двадцать раз кряду. «Совсем недурно, господин капитан, опосля полутора недель бесперебойного пьянства!» Медленно, чувствуя, как растягиваются разогретые сухожилия, он отжимался на брусьях. Раз, два, три… Мысли поневоле возвращались ко вчерашнему разговору. Горовиц посмотрел на товарища карими глазами смышленой немецкой овчарки.

– Вы тоскуете по старым добрым временам, мой друг!

– С чего ты это взял?!

– Ваши очи загорелись пламенем. Не помните старый мультфильм про путешествие Нильса с дикими гусями? Домашний гусь Мартин так же глядел вслед улетающей стае. Надо полагать, вас побеспокоили бывшие знакомые?

– Вроде того…

– Странные у вас друзья, Сергей Матвеевич! Они прячутся в тонированной машине, вместо того чтобы выйти навстречу и пожать руку! Что это может означать по-вашему?

– А как ты считаешь, Паша?

– Эти господа в манерном автомобиле не хотят, чтобы вы их видели. Вопрос – почему? Коли они назначили встречу наутро, какого, прошу прощения, дьявола прятаться в машине?

Сергей распрощался с писателем и отправился домой. Больше он в тот день ничего не пил. Продолжая физические упражнения, он вел мысленный диалог с невидимым собеседником. Так легче думалось.

«Доброе утро, капитан! Слушай расклад. Незнакомец продиктовал адрес. Если бывшего офицера побеспокоили представители спецслужб, они не приглашают наймитов на квартиру, словно заказывают пиццу или вызывают проститутку. Обычно встреча происходит на нейтральной территории. Парк, кафе. Улица Гороховая, дом сорок девять, квартира три. Надо полагать, офис, согласен?»

«Сорок семь, сорок восемь…»

– Пятьдесят!

Сергей шумно выдохнул через ноздри, закончил отжиматься на брусьях, мягко, по-кошачьи спрыгнул на землю.

– Разогнал кровушку по затекшим мышцам! – пропел он себе под нос, легкой трусцой побежал к дому. Он мысленно отрабатывал варианты предстоящей встречи, мускулы привычно работали, а мозг деловито перебирал варианты, отсеивал ненужное, вспоминая детали вчерашнего разговора.

«Все просто. И сложно. „Они“ пообещали вознаграждение, не озвучив сумму. Так не бывает. Психологический прием. Наемника следует немедленно увлечь деньгами, по ходу пьесы цифра может поменяться, но, как известно, первое впечатление самое сильное. Почему? Ответ простой. Субъекты в джипе неплохо осведомлены на твой счет, приятель! Увлекающаяся натура. Таинственность важнее корысти. Следовательно, заказчиком является человек, который хорошо знает тебя лично. Таких осталось немного».

Когда он свернул с проспекта, от дома отъехал черный «шевроле-тахо», номер был скрыт от обзора едущим следом фургоном. Вдоль пешеходной зоны сновали прохожие, а петлять среди людей, как заяц, здоровому мужику в мятом спортивном костюме и седой щетиной на скулах не хотелось. Он поднялся по лестнице, открыл дверь, пес радостно заюлил возле ног. Авдеев прошел на кухню, достал из холодильника шмат колбасы, пес щелкнул зубами и поймал драгоценность на лету.

Черных «шевроле-тахо» в городе как бродячих собак! Говорят, во всем мире только русские и американцы предпочитают большие, прожорливые автомобили.

«Не лги себе! Это была та самая машина!»

Бриться было приятно, а контрастный душ изгнал остатки похмелья. В шкафу сохранилась свежая рубашка и отглаженный костюм, во время запоя брючная пара была как-то без надобности. Когда Сергей завязывал галстук, пальцы рук заметно дрожали. Но то был не симптом похмелья, а ощущение куража перед встречей.

Он соорудил яичницу из трех яиц с остатками колбасы. Большую часть завтрака выклянчила соседская собака, не сводя умильных карих глаз с человека.

До означенного незнакомцами срока оставалось сорок шесть минут. У него в запасе будет десять – двенадцать минут для того, чтобы осмотреться на месте. Капитан Авдеев чувствовал себя бодро, готовым к встрече. И только спускаясь по эскалатору в метро, он вспомнил комья синей грязи, прилипшие к бамперу «шевроле». Номер не заметил, хотя помнил его отлично, а вот синяя нездешняя грязь висела на порогах сухой коркой. Вспомнил и мысленно усмехнулся. Он снова в строю. Старые добрые времена возвращаются…

После короткого раздумья он достал смартфон. Спустя шесть долгих гудков ответил заспанный женский голос:

– Алло…

– Привет. Это я.

– Узнала. Что ты хочешь?

Он закрыл глаза и мысленно увидел бывшую жену. Пепельные волосы всклокочены, как воронье гнездо, в больших голубых глазах застыл страх. Наверняка она обернулась на входную дверь. Почему-то ему стало смешно.

– Не бойся. Я трезвый.

– Хочется в это верить…

– Не помню случая, чтобы я тебе врал.

– Я тоже не помню. Зачем ты звонишь?

– Как Ангелина?

– С ней все хорошо.

– Мне предстоит небольшая халтура, скоро пришлю вам денег…

– Ты уезжаешь? – В ее тоне прозвучала робкая надежда.

Не обольщайтесь, мадам. Ваш бывший супруг – счастливчик. Не стоит надеяться, что его так быстро прикончат!

– Вернусь – позвоню! – отрезал Сергей. Он пожалел, что позвонил бывшей супруге.

Ставрополь. 15 апреля. 12:30

Кощей открыл глаза. Он увидел чудесный сон. Опаленная солнцем земля и чудесный оазис, раскинувшийся в сердце пустыни. Прозрачное озерцо, наполненное ключевой водой, среди пальм пляшут чернокожие голые девицы. Они тянут к нему свои бесстыдные толстые губы, груди трясутся, как у стриптизерш, на шее висят цветные ожерелья. Он радостно хохочет, в вену вонзается тонкая игла.

– Это самый гремучий кайф, что тебе доводилось испытывать, дорогой! – Негритянка поцеловала его в губы.

Женщины прижимались к нему своими бедрами, мускусный запах сводил с ума несчастного наркомана.

Кощей помотал головой, видение исчезло. Он никогда не выезжал дальше Ростова. Если не считать Тамбовской губернии, где молодой человек отсидел два года в колонии усиленного режима. Скверное было время. Местные урки крепко опускали неопытного юношу. Сучья зона, беспредел. Сломанные ребра да выбитый зуб так и остались в дремучих тамбовских лесах. Но с тех пор многое изменилось. А теперь Лешка Трутнев, хорошо известный на районе субъект под погремухой Кощей, владеет магией, которую не может дать ни один наркотик!

– Хотел бы я сейчас встретиться с теми уродами… – процедил он сквозь зубы.

Воспоминания о зоне вызвали в нем острый приступ ненависти ко всем успешным уродам, живущим бок о бок, появилась жалость к себе и смутное ощущение неотвратимо приближающегося конца. Говорят, что на волю из далекого Тамбовского края вслед за ним пришла малява. Мол, имейте в виду, местные хлопцы! Рядом с вами теперь живет опущенный. Таких называли «петухами» или «козлами». Но в наркоманской среде статус не имел значения. Однако предчувствие сладкой мести вызвало тихий стон. Желание убивать, насиловать, калечить оказалось столь невыносимым, что причиняло физическую боль. Как на ломках…

Воздух в подвале был густой и сладкий, как сгущенка. Его насыщали множество запахов. Нежными потоками они ласкали ноздри, от них кружилась голова. Новые ощущения, новая жизнь. И еще, конечно, свет! Он был ярким, щемяще голубым. Человек поднес к глазам ладонь. Кожа заискрилась золотыми точками, они буравили плоть, впивались в естество, оставляя неповрежденными гладкие покровы. Он видит в темноте! Хороший кайф, честный кайф!

Он сорвал с себя одежду. Нагота делала его совершенным. Каждая клеточка тела впитала новую природу, источая энергию преображения. Он – совершенен! Человек радостно рассмеялся. Он стоял обнаженный посреди темного подвала и ощущал себя властителем мира.

В углу послышался шорох. Кощей метнулся туда, и тотчас в его руках извивалась большая серая крыса. В подвале было темно, сквозь заколоченные окна свет не проникал с улицы, но он без хлопот разглядел выпуклые черные глазки, дрожащий розовый нос и седые, похожие на упругие проволочки усики. Несчастное животное оцарапало коготками кожу мучителя, пытаясь вырваться на свободу. Розовый облезлый хвост обвил пальцы. Крыса оскалила острые резцы. Кощей сжал пальцы, отбросил в сторону расплющенное тельце. Убивать хорошо! Ему нравится убивать, чужая смерть придает силу.

Хлопнула дверь, узкая полоска света разорвала непроглядную мглу подвала.

– Здесь ни черта не видно!

– Там свет включается…

После недолгой возни раздался сухой звук выключателя, зажглась лампочка. На входе остановились двое мужчин. Высокий, худощавый, одетый в мятый костюм и приземистый крепыш в джинсовой куртке. У коротышки на затылок была сдвинута бейсболка. Он скептически осмотрел стены, пару раз стукнул каблуком по каменному полу, будто намереваясь отбить чечетку.

– Под склад подойдет, но в ремонт вложиться надо!

– Да какой ремонт, Клим?! Побойся бога! – рассмеялся худой. – Тебе здесь не капусту хранить, а стройматериалы. Поменяешь дверь, окна досками забиты, их только застеклить и решетки поставить! Копеечное дело!

– Прибавь еще сигнализацию… – ворчливо заметил Клим. Он снял бейсболку и вытер ладонью взмокший лоб. – А почему здесь такой запах?!

– Какой запах? – Худой вытянул длинный нос. – Обычный подвальный запашок! – Он ткнул носком башмака раздавленную тушку. – Крысы! Вот тебе и запах!

– Еще и крысы!

– А где ты видел подвалы без крыс?

– Все равно ты дорого хочешь! – убежденно сказал Клим. – Цену надобно обсудить!

Он хотел еще что-то добавить, многозначительно нахмурил низкий лоб, но не успел. То, что он впотьмах принял за кучу лежалого мусора, превратилось в человеческую фигуру. Фигуру голую, грязную до отвращения, не человек, а персонаж из фильма ужасов! Он испуганно попятился назад. От чудовищного удара в грудь худого отбросило к стене, череп хрустнул, как перезрелый арбуз. Клим опрометью кинулся бежать прочь из страшного подвала, запнулся за ступеньку, чуть не упал, но сумел сохранить равновесие и теперь огромными прыжками летел наверх по ступеням. Ему вдруг стало так страшно, как не было никогда в жизни. Сердце зашлось в безумном ритме. Только мышцы ног звенели как струны, если бы таймеры зафиксировали скорость, с которой коротышка рванул по лестнице, был бы поставлен мировой рекорд! До спасительной дверцы оставались считаные шаги, когда железные руки стиснули шею. В щели под дверью искрилась тонкая золотая полоска дневного света. Спасение было совсем рядом. Он покатился назад, увлекаемый дьявольской силой. Оказавшись на дне подвала, Клим жалобно захрипел.

– Пожалуйста, отпустите меня! Я заплачу! – Его голос походил на звук испорченного магнитофона, сухой, трескучий, заезженный. Спасительная мысль озарила сознание. Это ограбление! Клим хотел было извлечь из кармана бумажник, но не мог высвободить руку. – Я заплачу! – прошептал он, свято веря, что за деньги можно решить любую проблему.

– Ты все еще грустишь, мой сладкий беби!

Едкий запах формалина ударил несчастному в ноздри.

– Нет!!! – закричал мужчина тоненьким женским голосом, сверху обрушился оглушительный удар.

Москва. 8-е отделение Генерального штаба Российской Федерации

Генерал пребывал в возбужденном состоянии. Он мерил шагами кабинет, дважды останавливался возле столика, порывисто наливал в рюмку коньяка, выпивал, залихватски крякал. Выглядел он немного комично. Широкоплечий, коротконогий, с черными густыми бровями и такой же смоляной богатой шевелюрой, которую пощадили годы. Лишь редкие серебряные нити просвечивали в жестком ежике бравого вояки. От его беспрестанного движения на столе дрогнули карандаши в стаканчике.