Команда бесстрашных бойцов

Глава 8
Недолгое счастье

…Катя покинула генерала. Они перестали быть единым целым. Его пламя больше не жгло ее плоть.

Катя легла рядом, положив голову ему на плечо. Счастье, ее переполнявшее, медленно вытекало через глаза и уста, через поры на коже. Катя не могла остановить его уход и даже задержать его. Нежность – пена на счастье, она первой является, и первой покидает пару влюбленных. В памяти останутся только случайные обстоятельства, да еще чувство драгоценности: все, что происходило между двумя людьми, сохранится наподобие сияния, исходящего от бриллианта, рубина или изумруда… Память о любви – память о свете.

У нее есть еще немного времени, побыть собой и попрощаться с недолгим своим счастьем… Катя три года мечтала о Дане! И получила его на четверть часа… Даня никогда не вспомнит о ее руках и губах и никогда не услышит от нее о подробностях. Пусть! Оно того стоило.

Катя полюбила его, как только увидела, сначала как сына, а через пару лет – как мужчину, и уже тогда знала, что этот блистательный мальчик никогда не будет ее. Она видела в снах, как возвращается старая, спокойная и сытая жизнь, как гуляют они с Даней рука об руку по аллеям старого парка, и каждое дерево, каждая пичуга, каждая лужа поет их любовь… Но то – призрачное прошлое, а в настоящем Катя не чаяла даже сегодняшней скудной радости.

Даня любил Тэйки, а девочка – его, хотя оба, по молодости и дурости, еще не сумели понять эту простую правду. Но если б даже они были холодны и равнодушны друг к другу, Катя не посягнула бы на Даню. Он – Генерал, человек, стоивший десятка их групп. Бог весть, откуда взялся и по чьей милости прорезался в мальчишке военный талант, но видели и признавали его все. Ни одна группа не совершила столько рискованных и славных дел без потерь. Только их сумасшедшая четверка.

Когда-то Катя провела два года в Кремле – как имущество старого гоблинского мага, которому втемяшилось отведать прелестей любовницы-человека. Высокое положение хозяина ограждало Катю от тяжелых работ, оскорблений и прочих мук рабства. Он даже учил ее, бывало, азам магии, запретной для людей. То ли не боялся найти в постельном быдле способную ученицу, то ли не намеревался отпустить ее от себя живой, когда страсть иссякнет.

Она не привыкла к нему. Каждую ночь, когда гоблин являлся к ней, он был так же отвратителен, как и в первый раз.

И Катя бежала. Очень опасным способом. От верной смерти ее спасли уроки хозяина, крепко усвоенные ею.

С тех пор она очень высоко ценила тот женский выбор, который совершала ее душа. Она допустила к себе Кроху, любя его. Она соединялась сегодня с Даней, любя его. А не будь этого чувства, Катя просто не подчинилась бы приказу генерала. Как, впрочем, приказу или просьбе любого другого мужчины…

Даня пошевелился.

Она отпрянула. Как быстро! Слишком быстро… Катя принялась одеваться, гоня из головы все лишнее. И когда генерал открыл глаза, она спокойно ответила на его безмолвный вопрос:

– Я сделала все необходимое. И… между нами все осталось на своих местах, Даня. Ты не стал моим мужчиной, я не стала твоей женщиной. А теперь отвернись-ка, дружок, мне еще надо натянуть последние шмотки.

Глава 9
Тайная угроза

– …Это последняя банка, – сообщила Катя, рассыпая кофе по кружкам.

Даня сидел за столом, уплетая черствый хлеб с сыром. Немо с хрустом грыз фиолетовую луковицу, не роняя слез и никак не выказывая намерения запить убийственный харч. Тэйки выскребывала «бомбу» – старого армейского образца банку с гречневой кашей, кое-где украшенной тоненькими ниточками говядины.

– И еще: у нас давно не было масла и сахара… если вы, конечно, раньше не заметили, – добавила Катя.

– Агитируешь за то, чтобы влезть в костедробилку? Слабоват аргументик, – едко ответила ей Тэйки.

– Душа моя, – необыкновенно сухо принялась возражать Катя, – у нас еще очень много чего не в избытке. Перечислить?

Очень редко в ее голосе бывало столько металлических нот. Немо вздрогнул.

– Не ссорьтесь, девочки! – вмешался генерал. – Сегодня мы начнем с другого.

Не давая им обеим времени на реплику, хотя бы еще одну злую и совсем не нужную сейчас реплику, Даня продолжил:

– Спасибо вам всем, вытащили меня, идиота, с того света. Век не забуду…

Тэйки презрительно хмыкнула, но генерал не обратил на это внимания.

– Немо говорит, что охотились на меня верные защитники, а не какая-то вонючая шантрапа. Это так?

– Почвержаю… – промычал Немо с набитым ртом.

– Теперь я добавлю наблюдений: во-первых, они могли убить меня в самом начале, не раскрывая засады. У них был снайпер, и с такого расстояния не промазал бы даже младенец. Да, в конце они попробовали меня убить этой проклятой магической удавкой, но только тогда, когда им стало ясно: взять живым не удастся. Во-вторых, засаду они устроили исключительно грамотно…

Тэйки хмыкнула погромче.

– Ты чем-то недовольна, Тэйкемия? – исключительно вежливо осведомился генерал.

– Стрючок! Ты ж в нее, в засаду эту угодил. Ясно, будешь теперь нам рассказывать, до чего крутая она, и какие нехилые ребятки тебя сторожили…

– Всё?

– Пока – да.

– Объясни-ка мне, милая барышня, сколько народу знало, что я пойду в монастырь? Допустим, каким маршрутом я туда отправлюсь, плевое дело высчитать. Но только при одном условии: если знать, откуда я двинусь.

Команда молчала. Даже Тэйки перестала жевать. Катя первой озвучила вопрос, замерший у всех на устах:

– Это что же? Они там знают, где мы живем? И в любой момент они…

– Нет, Катя. Убежище они до сих пор не выследили. Иначе брали бы нас прямо здесь. У них под землей еще лучше получается, чем на поверхности… зверушки, кстати, есть специальные… для таких случаев. Нет. Они примерно знают, где нас искать, куда мы можем направляться и по какому пути. Приблизительно. А сегодня они продвинулись на несколько сотен метров ближе к Убежищу…

– Уходим? – спросила Тэйки. Она преобразилась, услышав последние несколько фраз Дани. Ухмылка исчезла с ее лица. Изменился голос: из него пропали язвительные тона.

– Да, – честно ответил Даня, – и очень скоро.

– Жаль покидать хозяйство… Прижились. – заметила Катя.

– Если я скажу, что жить безо всякого хозяйства лучше, чем подохнуть на куче собственного скарба, я ведь ничего такого нового не скажу. Ты и сама все это прекрасно понимаешь, да?

Она вздохнула.

– Да… Просто жалко все это… – Катя обвела рукой вокруг себя.

– Будем живы – раздобудем новое. Ты знаешь правило: жизнь дороже дома.

Катя промолчала.

– И еще один неприятный вывод: кто-то о нас разболтал, протек. Кто-то из клиентов, так надо понимать гримасу жизни… Вариантов два: мы в последнее время работали только с Секретным войском и Подземным кругом. Очень не хочется думать на первых, это ребята прямые, честные и смелые. Но похоже, что протек один из них: этой ночью я получил заказ от подземных, так чего ради они станут вламывать нас? А работенку заказали – о-ох работеночка! И человека своего дают… В общем, вряд ли.

– Генерал… – тихо прервал его Немо.

– Да?

– Я не стал бы сбрасывать со счетов и подземных.

– Почему?

– Ты мою логику понимаешь от и до? Она для тебя прозрачна?

Даня усмехнулся.

– Не сказал бы.

– А все дело в том, что я не на сто процентов человек. Так вот, их логика нам тоже не очень понятна. Вернее, она понятна гораздо меньше, поскольку… поскольку… не знаю, как правильно сказать… Они там заигрались. Да.

– Еще дальше ушли от того, что называется «человек»?

– Вот! У тебя всегда получаются точные формулировки.

Даня почесал лоб и согласился:

– Принято. Со счетов не сбрасываем. Именно они, кстати, могли сообразить, что я отправлюсь в вольную зону.

– Такой заказ?

– Такой заказ.

– Но зачем? – осторожно задала вопрос Тэйки, – То есть, какого хрена?

– Зачем я им понадобился? Затем, чтобы добраться до всех вас. Всякого человека можно разговорить…

– Даня, не держи меня за семилетку безмозглую. Лучше скажи, нафиг мы все сдались хозяевам верных защитников?

Даня вскочил с лавки и принялся расхаживать по комнате, бормоча себе под нос:

– Во-от! Вот главный вопрос. Я и думаю об этом обо всем, но пока у меня одни догадки. Гоблины наши команды не трогают. Так?

– Так! – хором ответили Тэйки и Катя.

– А почему?

– Мы для них мелковаты, – заметил Немо, – а у них сейчас хватает забот с Секретным войском, с подземными, да еще друг с другом. Не все любят кагана.

– Верно! Однако иногда они все-таки травят лучшие команды – самые большие и самые опасные. Ищут, загоняют и ликвидируют. Например, Кроху…

– Сравнил дулю с танком! – воскликнула Тэйки, – Да нас у Крохи было человек сорок, не меньше!

Даня повернулся к ней и с медовой улыбкой произнес:

– Любовь моя, откуда им знать, что нас тут не сорок человек?

Никто ему не смог возразить. Комната наполнилась тревожным молчанием. Даня опустился на лавку и сказал:

– Если вы не возражаете, я озвучу вывод: мы чуть-чуть заинтересовали кого-то очень серьезного, и теперь этот кто-то будет за нами охотиться днем и ночью. Надо срочно уходить из-под удара. Сутки. Ну, двое. Больше времени у нас нет.

Его собеседники по-прежнему молчали. Тогда Даня добавил:

– И еще. Они боятся, что команды когда-нибудь объединятся и станут настоящей силой. Они не понимают нас. Мы – новые люди, для нас старый мир ничего не значит, наш мир – война. Мне кажется, они побаиваются нас. Поэтому выбивают всех, от кого попахивает лидерством. Гордитесь, балбесы! Нас будут убивать от страха быть убитыми.

Его слушали внимательно. Его слушали почтительно. Даже Тэйки.

– Катя, у нас чай остался?

– Этого добра хватает.

– Завари-ка нам всем, если тебе не трудно. Сделаем перерывчик.

Глава 10
Заказ

…Даня первым отставил от себя кружку. Посмотрел на своих людей. Наверное, сейчас Тэйки скажет: «Задрал! Не томи, Даня…» А Катя сделает бровями изысканно тонкое движение, означающее: «Грубо сказано, да, но по сути – правильно».

Катя сказала:

– Может, мы опять приступим к делу?

И Тэйки покачала головой, поджала губы и сделала бровями хулиганское движение, общий смысл которого сводился к одному слову: «Задрал!»

– Ладно, – откликнулся генерал, – Начнем. Подземные заказали спеленать и доставить к ним гоблинского мага.

– Т-ш-ш-ш-ш-ш… – хотела было присвистнуть Тэйки, да язык сорвался. – Я еще хочу жить. Тебе хотя бы раз, один, твою мать, единственный, Даня, бл…, раз приходилось убивать гоблинского мага? Даже, блин, самого завалящего, даже блин, полудохлого?

– Нет.

– А тебе, мадам?

– Один раз было очень похоже, что я его убила, но…

Вся группа в изумлении уставилась на тихоню-Катю.

– Наверное, мы о тебе чего-то не знаем, мадам…

– Наверное.

Тэйки с трудом запретила себе дальнейшие расспросы. Катя – мягкая, вежливая, но если чего-нибудь не хочет сказать или сделать, то не скажет и не сделает, хоть ты ее режь.

– Немо?

– Нет, Тэйки, по ликвидации магов я не спец.

– Генерал, я лезла за тобой в самое пекло. Но только не на верную смерть. Труп мага им понадобился! И они нашли гребаных камикадзе раздобыть им такую мелочь!

Даня недобро ухмылялся.

– Вы, ребята, еще не все поняли. Труп им ни к чему. Им нужен пристукнутый маленько, но в целом живехонький и здоровехонький маг.

Троица посмотрела на своего боевого командира как на деревянную колоду. Собрал их парень и, видно, хотел сказать что-то важное, но тут у него отшибло память и здравое разумение, поскольку вместо важного он с апломбом заявил: «Хочу пи-пи!»

– Ты сбрендил, – спокойно резюмировала Тэйки.

– А теперь скажи мне, почему это я сбрендил? Поверьте, у меня сначала была точная такая же реакция. А потом… В общем, Тэйки, давай-ка, докажи.

– Да ни у кого никогда ни при каких обстоятельствах этого не получалось…

– Какого рожна! – перебил ее Даня, – а кто вообще пробовал?!

– Да ты совсем не соображаешь, генералишка? На них с танками, вертолетами, целые армии, спецназ еще тогда был, а не такие недоноски, как мы.

– Ты видела тот спецназ?

– Да мне понарассказали.

– А я видел! В детстве. Дерьмо был тот спецназ. Рыбы полудохлые по сравнению с нами.

– Хрен с тобой. А ты знаешь, сколько народу положили сами подземные на это дело? В том числе собственных магов?

Даня скорчил рожу на манер «кило презрения».

– Тэйки, их маги – одно сплошное недоразумение. Знаешь, есть древняя рыцарская баллада: «Сделать хотел лозу, а получил козу, розовую козу с желтою полосой…» Так это о них.

Немо, глядя в сторону, тихо произнес:

– Положим, не обо всех…

Катя взяла его за руку и, улыбаясь, возразила:

– Немо… есть у нас кое-что. Но, по правде говоря, Земля – слишком доброе и правильное место… было… чтоб у нас водилась настоящая матерая магия. А теперь и земля обессилила, и люди. Представь себе мир, где в течение нескольких тысяч лет все было пронизано местью, злобой и мятежом. Представил? Вот там – да, там палку в землю ткни, и на ней через неделю магические яблоки вырастут. И то сказать, нам досталась самая мягкая и благополучная часть этого кошмара… Вот и сравни: наши подземные всего-то лет двадцать магию по капли выдавливают, в начальных классах магической школы сидят, и – они, маги по рождению и предназначению.

Немо не согласился:

– Во-первых, не настолько доброе тут место и не настолько правильное. Во-вторых, Круг существует двадцать один год легально. А сколько он до того…

– Хватит, – велел Даня, – хватит! Все вы знаете, кого к нам посылают на поддержку эти огрызки из-под земли. Я бы им гвоздь забить не доверил, а не то что на гоблинского мастера охотиться! Мало ли, может у них там полно крутых, но крутые сюда не вылезают и в драку не спешат. Вот и весь сказ.

Тэйки состроила ядовитую гримасу и начала говорить вдохновенно, захватывающе:

– Милый, счастье мое, сладенький леденчик, салютик многоцветненький… Да толку-то в спецназе, в подземных болванах? Никакого толку, допустим. Совершенно. Плюнуть и растереть, Даня, кто с тобой спорит? Ничуть никто не пытается. Правда, помню я, как один единственный гоблинский маг, и даже не маг, а мажонок какой-то, щенок мелкокостный, в 52-м уложил всю команду Вепря. Девять бойцов. А полгода назад тройка генеральши Бубновой нарвалась так, что праха не собрали. И, да, кстати, вот еще… чуть не забыла: Немо с Катей тоже не птичка пометила, а Кроха не от насморка кони двинул. Ой, вот еще примерчик…

И Тэйки выложила восемь историй о добрых командах, погибших или пострадавших от гоблинских магов. По всему выходило: команды – не та сила, которая способна поколебать магическую власть кагана; им бы сидеть тихо и не ввязываться в большую драку.

Когда она закончила чтение реестра, Катя сделала бровью то самое изысканно тонкое движение, которого ждал от нее генерал в самом начале. Не трудно было понять его значение: «Кажется, дело кончено. О чем тут еще говорить?» Немо одобрительно качал головой, пока Тэйки объясняла, что дважды два не равняется корню квадратному из драной телогрейки, а потом произнес:

– Вот это – серьезный аргумент.

– Точно, – подтвердил Даня, – смерть наших братьев это аргумент серьезней некуда…

И генерал спокойным голосом, ничуть не смутившись, поведал еще семь историй про команды, разбитые и ликвидированные магами врага. А напоследок добавил:

– Чтоб вам совсем полегчало, скажу: из пятнадцати команд – а их пятнадцать, посчитали, да? – тринадцать гробанулись по собственному желанию. Гоблины их не трогали. Понятно? Гоблинам они были – тьфу! Вошки на ушке. Не полезли бы сами бесу в рот, были бы живы. Как дедки из Секретного войска говорят, «понесли неоправданные потери на почве собственной избыточной активности».

Катя и Тэйки смотрели на него совершенно одинаково. Мол, башковитый ты, конечно, парень, только вот как ты нас после всего этого на дело разведешь, мы в упор не понимаем. Но они молчали, а высказался Немо:

– Не понимаю. Удивительный момент! Уже не первый раз так.

– Что, парень? – спросил Даня.

– Я с каждой секундой все отчетливей и отчетливей чувствую, что ты нас уговоришь, генерал, но даже представить себе не могу, по какому маршруту пойдет твоя логика… Ты, наверное, держишь козырь в рукаве?

– Не без того.

Тэйки недобро покосилась на генерала:

– Знаешь, простого козыря будет маловато, чтоб, к примеру, меня уболтать. Понадобится целый джокер.

Даня ответил твердо:

– Будет вам джокер. Я просто хотел чтобы все вы, камрады, поняли: я знаю куда мы суемся и на какую гниль подписываемся.

Тэйки, не меняя скептического выражения лица, сказала:

– Убедились. Аж по самую шею. Продолжай.

– Ладно, вот мои козыри. Во-первых, нам обещали столько всего, что на переезд хватит, и еще на новом месте месяца два поживем, как короли…

– Это аргумент нулевой ценности, генерал, – тихо возразил Немо, – разве не сам ты говорил нами: «Жизнь дороже дома!» Тем более она дороже вещичек, оружия и еды.

– Не с той карты пошел, Даня, – подвела итог Тэйки.

Но генерал хладнокровно продолжил, не обратив на шипение соратницы ни малейшего внимания. Именно это, кстати, бесило Тэйки больше всего.

– Все верно, но лучше уходить с хабаром, чем на голяк. А теперь главное. Почему гоблинские маги разделали пятнадцать наших групп как бог черепаху? Не такие уж они страшные бойцы, и кровушку их бурую многие ребята из Секретного войска видели… особенно когда у людей было побольше сил. Когда Нью-Йорк штурмовали, говорят, это отродье пачками клали… В чем уловка? Я подумал хорошенько и понял.

Даня победно обвел взглядом свою команду.

– Спору нет, их маги – очень серьезные бойцы. Они-то по большому счету, все у наших предков и раскурочили. Но только вы вспомните, камрады, хоть раз, хоть один единственный раз, кто-нибудь дрался с одним гоблинским магом? Ну?

Тэйки откликнулась сразу:

– Нападали раз на одного. Еще при Крохе… И караван их один раз стерег как раз маг, а не шелупонь какая-нибудь… Но чуть драка началась, и тут же второй появился. Моментом! А потом еще и третий. От трех мы уносились сломя голову. И когда караван – тоже второй сразу тому помог… А против двух – тяжело-о…

Немо покачал головой:

– В моей памяти таких случаев нет. Бой приходилось вести минимум с тремя магами.

Катя, будто припомнив что-то, прикоснулась указательным пальцем ко лбу и затрясла им в воздухе:

– Ну конечно! Я вспомнила теперь… Если бы ты спросил, Даня, я бы тебе рассказала… наверное… У них тактика такая… Как же… Вот: «В сети нет единственного звена, а значит, в сети нет слабого звена»…

Даня похлопал Катю по плечу:

– На то у человека голова мозгами и набита, чтоб самому кое до чего додумываться. Катя! До сети я давно додумался. Специально наблюдал за ними… И такой сети, как раньше, у гоблинов больше нет: силенки не те. Нити отдельные – да, а сеть, как три года назад, – шиш, нету. И значит, если вдарить по одному звену, а соседние два как следует занять другой работенкой, на помощь ему никто не придет. Если кому не ясно, сейчас все будет в подробностях…

Он включил единственный их компьютер, старенький и фурычивший из последних сил. Вывел на экран карту московского Юга. Увеличил район Конькова-Беляева и ткнул пальцем в неприметную точку.

– Вот здесь мы…

Глава 11
Прощание с домом

В сумерках команда покидала Убежище. Только собрав все, что можно увезти, и оставив на месте в три раза больше, генерал Даня и его люди поняли, как богато они жили. Наверное, богаче всех известных им команд. Им едва удалось распихать по трем машинам оружие, боеприпасы, боевые магические причиндалы всех сортов, лекарства, еду, одежду, одеяла, прочую бытовую дребедень, канистры с солярой и бензином.

Даня, красный и раздраженный, упихав последнюю рухлядишку, зло сказал:

– Не боевая команда, бл…, а вшивая сельская ярмарка.

Катя подошла к нему с вопросом:

– Ты уверен, что сюда мы уже не вернемся?

– Уверен.

– Я так спрашиваю, потому что хочу отдать барахло – ну, все оставшееся – Рытовой. Пусть забирают. Они в последнее время совсем отощали, не везет ребятам…

– Добро.

Катя вынула токер и отвернулась. Она отошла подальше, включила токер и… не смогла произнести ни слова. Словно челюсть заклинило. На том конце ленивый хрипатый голос генеральши Рытовой лепил обычные для такого случая вопросики: кто? да кто, мать-перемать? какого хрена молчим?

Она вырубила токер. Руки стряслись, слезы просились наружу, и Катя останавливала их, закусив губу. Первый раз она почувствовала, какую пропасть вырыла между нею и остальными разница в возрасте. Они были другими, они – как ветер в поле, легкие, быстрые, не привязанные ни к чему, кроме друг друга. А она еще помнит, что такое дом. Какое это теплое и родное существо – дом, как он принимает тебя в свои объятия, как он баюкает тебя. С тех пор, как они нашли Убежище и сделали его своей базой, ребята оборудовали помещения, а она – обживала. Холодное, неуютное, чужое место, но Катя сама не заметила, как приросла к нему сердцем. А теперь придется отодрать с мясом. И никто из них не понимает. Хорошие, умные, а главное, свои ребята, но…

На плечо ей опустилась рука. Катя вздрогнула, но не стала оборачиваться.

– Даня, ты?

В ответ зазвучал тихий голос Немо:

– Не огорчайся, Катя. Будет тебе новый дом. Мы не звери, мы не можем жить в чистом поле…

Она благодарно сжала ладонь Немо.

– Все. Все, парень. Сейчас я приду в себя.

Хоть кто-то!

Когда Немо отошел, она опять вызвала Рытову.

– Женька, у нас тут есть кое-что для тебя. Подъезжай, поживишься первой… – и она объяснила ситуацию. Рытова отвечала: так мол и так, сейчас мы заняты, а вот под утро…

– Мы все оставим открытым. Давай-ка поспеши, а иначе к нам забредут другие гости.

Закончив разговор с генеральшей, Катя хотела было раскокать токер о ближайший булыжник, но потом успокоилась. В конце концов, Даня прав: жизнь дороже дома. Будет жить команда, будет у нее и новое жилище.

Люди Дани богато жили не только по части пищи, оружия и барахла. Их гараж вызывал зависть у всего московского Юга. Там было аж четыре машины, и столько их не было ни у кого.

Во-первых, бронированная легковушка с сидениями, которые можно было соединить в одно большую, ровную и очень мягкую платформу, предназначенную для… в общем, один раз с Даниного разрешения Тэйки воспользовалась. Полтора года назад. С парнем из команды Сопли. Увидела его в полдень, поняла, что влюблена, в сумерках, провела с ним вдвоем всю ночь напролет в салоне легковушки, наутро вылезла счастливой, через час поссорилась с парнем и набила ему морду, а в полдень узнала, что он погиб и расплакалась… Конструкторы упихали в эту машину немерено электроники, каковую выдрал умелец-Гвоздь, решив пустить все изъятые фитюльки, игрушки и примочки на серьезное дело. Машина называлась «Мерседес», и ее Даня решил оставить за ненадобностью. Никто в команде не испытал по этому поводу сожаления. Даже Тэйки махнула рукой:

– Фигня. Тесно там, особо не распрыгаесся.

Во-вторых, команда располагала великой и несокрушимой махиной по имени Гэтээс, иными словами, Гусеничный Тягач Средний. Про него Катя рассказывала легенды: «Это же… Это же классика, это стиль, это чудовище военной индустрии! Его надо уважать, его надо любить! Его сконструировали еще в прошлом веке, а последний раз модернизировали в год моего рождения, и никто – слышите – никто, ни одна тупая образина не собиралась отказываться от этой бульдожки!» Гэтээс и впрямь походил на бульдога – низкорослый и тупорылый, он исполнен был уродливой армейской мощи. Катя души в нем не чаяла. Добавить к этакому совершенству было нечего, разве что увешать его артефактами, загруженными наступательной магией на полную катушку…

В-третьих, еще один гусеничный монстр, но совершенно штатский по происхождению. Вездеход «Бобер-2020», разработанный когда-то российскими провинциальными умельцами и по внешнему виду своему страшно неуклюжий, нелепый, страхолюдный, зато исключительно вместительный. Догадались когда-то люди приторочить к гусеничной ходовой части закрытый кузов от микроавтобуса «Соболь», а потом другие люди догадались вырезать спереди изрядный кусок этого кузова и установить там сдвоенный пулемет калибром 12,7 мм на самодельной турели. Отличная получилась вещь, но Катя, главный эксперт группы по всему, на чем можно ездить, предостерегла: «Бронировать нельзя, выйдет из строя за неделю. На большой скорости поворачивать нельзя – опрокинется. Таранить стены и столбы, как ты, Тэйки, любишь, нельзя – заглохнет. А так… ничего гусянка».

В-четвертых, еще от времен Крохи остался армейский «газик». Гвоздь, покопавшись, выбросил из него все навороты 20-х и 30-х годов, объяснив это тем, что основа у машины честная и приличная, но она – еще от XX века, так пусть же она одна и останется. Потом к нему присоединилась Катя, и они вместе с Гвоздем, перебрав металлические потроха объявили: “Основа – тоже говно”. Теперь на “газике” стоял мотор не от “газика”, коробка скоростей не от “газика”, бензонасос не от “газика”, покрышки не от “газика”, приборная панель совсем не от “газика”, автопилот и следящее устройство – гибрид магии и радиоэлектроники – совершенно не от “газика”, малые управляемые ракеты класса “земля-земля” в количестве четырех штук абсолютно не от газика, управляемая ракета класса “земля-воздух” до такой степени не от “газика”, что дальше просто некуда… А еще милый старый автомобильчик научился развивать скорость под двести километров в час. Правда, Катя предупредила: “Ненадолго. Иначе он просто развалится”…

– Ну, отлично, – сказал Даня сразу после слов о вшивой сельской ярмарке. – До встречи с парнем от Подземного круга еще два часа. Мы должны заехать к Гвоздю, но это на пять минут… Желающие могут сгонять на “газике” к себе домой и забрать вещички. Только быстро. Одна нога здесь, другая там.

Он выразительно посмотрел на Тэйки и Немо. Последний ответил:

– Я не оставил там ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться…

По правде говоря, Немо не оставил там ничего, кроме запасной кружки, зубной щетки и кое-какой одежды. Он бы давно переселился в Убежище, но не хотел пугать нормальных людей тем, до какой степени ему ничего не нужно… Кроме них самих. Если он будет постоянно жить рядом с ними, то они, наверное, в конце концов свихнутся от его странностей. Если он уйдет и станет жить в одиночестве, то обязательно свихнется сам. Команда ему напоминала, за что надо держаться, если хочешь остаться человеком… Немо по-своему любил Убежище, но он умел выделывать с температурой собственного тела много разных аттракционов, да и сна ему требовалось раза в три меньше, чем остальным, поэтому его совсем не волновало, в каком месте он сам себе скажет: “Спокойной ночи”. Тем легче он попрощался и с Убежищем, и со своей берлогой в тире: «Жизнь дороже дома…»

Но это Немо. А Тэйки, ни слова не говоря, живо запрыгнула в газик, со скрежетом развернулась на пятачке и газанула.

Катя скептически посмотрела ей вслед:

– Ну почему она относится к технике как отъявленный садист?