Город. Жилые массивы

Старик и мальчишка смотрели на меня серьезно, даже не пытаясь перебить. Правильно говорят, что самый успешный метод расположить к себе собеседника – выслушать его.

– Ты, – сказал я пацану, – сейчас летишь к очагу крыс, выбираешь наиболее жирный выводок, выдергиваешь чеку и бросаешь в него. Потом улетаешь, делаешь небольшой круг, возвращаешься и наблюдаешь. Через полчаса немного попетляешь и вернешься. Лучше, если сначала полетишь в другую сторону.

– Думаешь, крысы кнокнут, что к чему, и будут пытаться меня отследить? – удивился Крыл.

– Думают в штабе округа, а я перестраховываюсь, – проигнорировал я непонятное слово. – Помнишь, как чеку выдергивать? Я тебе показывал.

– Помню, дядя Шип. Я что, дурак совсем?

– Ты прав, не совсем, – я вымучил улыбку и потрепал пацана по волосам.

– Слепой, тебе выбираться на холод не нужно, но у тебя задача, наверное, более опасная. Надо завалить проход в подвале.

– Другими шловами, необходимо пройти по нему пару дешятков метров, чтобы дом, не ровен чаш, не шложилшя, а потом тем же макаром вернутьшя? – старик почесал лоб.

– Все так, – подтвердил я.

– Ну, попробуем ш Божьей помощью. Разреши выполнять?

– Погоди минут десять, чтобы Крыл до очага добрался. Думаю, все крысы ломанутся домой, когда поймут, что их логову угрожает опасность, и шансов встретиться с какой-нибудь приятной зверушкой у тебя поуменьшится.

– Понял, Шипаштый, – кивнул старик.

– Давайте, мужики, работаем, – я поколебался, но все же добавил: – С Богом.

Крыл поежился, будто заранее готовясь к неприятному полету, и выпорхнул наружу. Слепой протер очки, вытащил фонарь и поплелся вниз. А я отправился в квартиру.

На сей раз заходить в комнату не стал. К тому же нашу врачебную команду задолбало постоянное внимание остальных членов группы, и они закрыли дверь. Я лишь слышал через щель под ней редкие слова Миши. Сел тут же, облокотившись спиной о стену, а руки положил на колени.

Сон пришел быстро, стоило чуток притулить голову. Хотя это было больше похоже на беспокойную дрему. Передо мной все возникал уплывающий образ матери. Она находилась вроде бы близко, но в то же время не слышала меня. А я все кричал, грозя сорвать голос: «Что значит «Дунечка»?»

Проснулся я от странного звука. Это было нечто среднее между завыванием одинокого волчонка и пением ветра в водосточной трубе. И не сразу понял, что звук исходит из-за закрытой двери.

Стоило подняться и подойти к ней, как она открылась, и на пороге возникла Алиса. Я отшатнулся от бледной пассии, словно девушка вновь находилась в боевой трансформации.

– Что там? – спросил я, когда Алиса закрыла за собой дверь.

– Пришла в себя… Плачет.

От этого слова меня точно ударили по лицу. Сочно, размашисто.

– Ты зайдешь к ней? – спросила любовница.

– Нет, – ответил я, понимая, что не хочу сейчас видеть Кору с растерзанным мною животом.

Думаю, и она не горит желанием пока лицезреть меня. Да я и сам был не в том состоянии, чтобы принимать благодарности. Если она вообще будет.

– Пусть плачет. Слезы – это хорошо, – будто убеждал я сам себя. – Плачет – значит, живая.

Глава 6

Забавно, что человек может приспособиться к любому месту проживания. Еще вчера это был незнакомый нам чужой квартал, взирающий на пришельцев холодными глазами-окнами. А теперь стал вполне себе приемлемым убежищем.

Люди Башки нашли широкие лопаты и сделали дорожки к соседним подъездам. В первую очередь, конечно, для того, чтобы продолжать понемногу мародерить, таская вещи из брошенных квартир. Гром-Баба отмыла комнаты и даже хотела пробить проход к соседям, потому что всей толпой, вместе с Корой в отдельной комнате, мы уже не помещались. Но я уговорил пока этого не делать. Будет только холоднее, а на полу тоже можно спать. Девчонки утеплили окна и явно оказались готовы перезимовать здесь столько, сколько потребуется.

Да и у меня все было относительно неплохо с гастрономической точки зрения. Разведчики в первый же день принесли четыре бутылки водки, пузырь трехзвездочного армянского коньяка и какую-то сивуху домашнего производства, отдаленно напоминающую крепленое вино. Последнюю я оставил на черный-черный день, потому что от двух стаканов этого прелестного напитка у меня началась изжога. Ну да, не все йогурты одинаково полезны.

Выпавшие кристаллы с крыс поделили поровну на пятерых – меня, Алису, Чудика, Кору и Гром-Бабу. Хотя было бы что делить. С одной особи выпадало по две-три единицы опыта. Учитывая то, что, на мой взгляд, эти твари были опаснее «собачек» по причине своей заразности, Голос явно продешевил. А нам досталось всего восемьдесят две единицы опыта. Слезы. Я даже внимания не обратил на выскочившее оповещение, когда поглотил кристаллы.

Шипастый. Лидер группы

7 уровень

Доступны способности

278/1500 опыта

Что касается Коры, Миша сказал: «Все вроде как получилось». Меня только напрягло это «вроде как». Но Кора действительно была жива, новые черные корки не появились. По словам Миши, пару дней ей еще точно придется полежать. По мнению лекаря, данный срок был минимален для того, чтобы раненая без всяких осложнений смогла самостоятельно продолжить путь. Пока она лежала взаперти и показываться не торопилась.

Но самое интересное произошло с моей командой зачистки. Слепой вернулся первым, протягивая РГД-5 обратно. И объяснил, что на обрушение лаза хватило способностей. Я как-то и позабыл про его разрывные гранаты, которые выпускали иглы в разные стороны. Оказалось, что если собрать их в одном месте порядочное количество, вложить побольше силы и применять, пока не надоест, это даст определенный результат. По словам старика, теперь лаз был обрушен в трех местах.

Впрочем, это оказалось лишней предосторожностью, ибо после вояжа Крыла крысы нам больше не могли угрожать. Потому что пацан взял и… уничтожил очаг.

– Погоди, давай-ка еще раз, как для прапорщиков. Помедленнее и два раза.

– Короче, я сделал все, как ты говорил. Нашел самый большой выводок. Только это было не одно существо, а будто переплетенное из многих. И вот эту хреновину все остальные мутанты слушались. Прикольная фича, да?

– Крысиный король, – кивнул я, вспомнив множество городских баек.

– Самое смешное, что он действительно король. У одной из крыс, что побольше и наверху, на голове была корона. Кривая, правда. Но это еще не все. Там ходили эти… – Крыл почему-то поежился и посмотрел в сторону комнаты, где заперлась Кора.

– Женщины, заштопанные неумелым хирургом? – съязвил я.

– Обращенные, – выдавил из себя Крыл. – Тех, кого покусали крысы. И это жесть как кринжово.

– Так, а вот с этого места поподробнее, – я даже ближе придвинулся к пацану. – Не с этимологии слова «кринжово», а про обращенных.

– Они ходят медленно и… скрипят. Еще напоминают ожившие камни. У кого-то нет руки, у кого-то ноги или двух.

– Получается, крысы нападают на людей с тем, чтобы сожрать их. Но если переход происходит слишком быстро, они оставляют жертв, потому что они для них больше несъедобны. Как мутанты реагируют на обращенных?

– Никак, – ответил Крыл. – Словно те предметы мебели.

– Еще один вопрос: почему обращенные пришли именно к очагу? Что ими движет?

Крыл пожал плечами. Ну да, что-то я многого хочу от одного молодого парнишки. Но больше было интересно, как один маленький разведчик расправился с целым выводком. Потому что стоило мне открыть интерфейс, как там выпало следующее:

Промежуточные итоги состязания:

1 место – …

28 место – группа Шипастого.

100 место – …

Что наводило на определенные размышления. Во-первых, это уже совершенно очевидно, людей стало гораздо меньше. Если вспомнить историю с волками, то пришлось очень сильно попотеть, чтобы влезть в десятку. А тут всего лишь один уничтоженный очаг – и уже двадцать восьмое место.

Что еще? Бывших людей Башки здесь не было. Либо они, как и мы, решили забить большой и толстый болт на приколы Голоса, либо уже… не в состоянии его забивать. Такой вариант тоже возможен. С другой стороны, нам какая разница? Умерла так умерла.

– Ладно, – прервал я поток своих рассуждений. – Лучше расскажи, как ты уничтожил очаг.

– Да просто, – пожал плечами Крыл, будто каждый день только этим и занимался. – Все сделал, как ты и говорил. Увидел самый большой выводок, им оказался король, подлетел поближе, выдернул чеку и бросил в него гранату. – Крыл замолчал, оглядывая собравшихся и явно ожидая похвалы. Не дождавшись одобрения, он тяжело вздохнул и продолжил: – Этот король и разлетелся на части. Сначала все замерло. Крысы будто оцепенели. Следом они бросились на то, что осталось от короля, а уже потом стали рвать друг друга.

– Охренеть, – выдавил Тремор. – Вот ты, брат, красавчик. Ты сам просек, что так будет?

– Ну, – замялся Крыл, покраснев от похвалы, – я, конечно, предполагал, что так может все обернуться…

Я не стал обрывать неумелое вранье пацана. Это его минута славы, пусть потешит свое самолюбие. Иногда подобное даже полезно. А зазвездиться ему тут не дадут, уж я точно.

– Что с обращенными? – спросил я.

– С ними ничего, – ответил Крыл. – Стоят там, будто ничего не произошло.

– Занятно. Что-то же их держит, даже после смерти всего выводка. Ладно, Крыл, завтра слетаем туда поглядим. Кристаллы твои подберем. Тебе же пора становиться боевым Ми-24.

От предложения слетать Крыл сник, потому что понимал, кто будет основной тяглово-вертолетной силой. Но кивнул. А куда он денется с подводной лодки? Тут всего несколько кварталов. С него не убудет. Если что, всегда можно приземлиться на крыше и передохнуть. Просто пешком все это будет намного дольше. Да еще эти обращенные меня слегка настораживали. Хотелось бы иметь альтернативные пути отступления.

К тому же весь полученный опыт действительно надо собрать. Это когда небольшую сумму делишь на пять, то получаются крохи. А когда большую делить ни на что не надо, выходит очень даже здорово.

На ночь я выставил в караул Алису, хотя та и слабо сопротивлялась, мол, от кого теперь нам защищаться? Вопрос был резонный. Но я рисковать не хотел. Нашлись же дураки, которые решились облюбовать этот квартал. Значит, существует крохотная вероятность, что какие-нибудь придурки могут проходить мимо. А если среди них будет хоть один глазастый тип, то он сразу срисует запотевшие окна в квартире. Да и в конце концов, гораздо удобнее спать одному, когда тебя во сне никто не тычет под ребра.

– Чудик, Тремор, хорош трепаться, – недовольно бросил я. – Давайте спать.

Вот еще повод для беспокойства. Мне начало казаться, что Молчуны все время шушукаются, словно готовят какой-то заговор. Стоит окликнуть одного из них, так сразу замолкают. Паранойя? Возможно. Но даже если это мой придуманный головняк, дополнительного спокойствия он не приносил.

– Зря ты не поглотил Тремора, – периодически шептала мне на ухо Бумажница. – Молчуны бы стали слабее.

И если бы мне искренне не нравился этот непосредственный парнишка, я бы с ней согласился. Сколько добра принес гуманизм в Городе? Вопрос, что называется, риторический.

Впрочем, в эту ночь произошло еще одно интересное событие. Потому что среди общего сопения сквозь глубокий сон я услышал собственное прозвище, повторяемое вновь и вновь. А когда открыл глаза и не обнаружил никого рядом, проснулся окончательно.

– Шипастый.

Голос был тихий, точно говорили шепотом, настойчивый, чуть прокуренный и глубокий. Но самое главное – мне доселе незнакомый. Значит, еще один обитатель артефактов Культа решил поговорить?

– Кто ты?

– При жизни меня звали Молот, – представился любитель побеседовать в темное время суток. – Настоящее имя, как ты понимаешь, я не знаю.

– И чего ты хочешь, Молот? – я лег на спину, положив руки под голову. Обожаю беседовать сам с собой ночью.

– Предостеречь, Шипастый. У нас тут вроде как собралась коалиция против тебя. Пять человек. Ну, или тех существ, которыми мы теперь являемся.

Я кивнул. Бумажница, Хриплый, Женщина, скорее всего, пацан и, получается, еще тот недовольный старик? Говорил он мало, я ему даже прозвища не дал.

– И они одержимы идеей завладеть этим телом.

– Не лучший выбор.

– Согласен, – мне даже почудилось, что я вижу, как Молот кивнул. – Селезенка увеличена, сердчишко тоже так себе. Да и легкое скоро придется удалить.

– С какого это хрена? – искренне удивился я.

– Придется удалить, чтобы печень влезла.

– А ты неплох, Молот, – усмехнулся я. – Скажу даже редкую вещь: ты мне нравишься.

– Прости, я на сегодня занят. Запомни самое главное: с каждым присоединенным артефактом сильнее становишься не только ты, но и мы. Потому что каждый из нас теперь – часть тебя.

– Это не прям приятная новость. Но скажи на милость, ты мне зачем это все говоришь?

– Ты неплохой человек. Не идеальный, с кучей слабостей и недочетов, но со своими моральными принципами. Ты сделал все, чтобы спасти эту девочку. Город до сих пор не смог сломать тебя. А он пережевывал и выплевывал людей и посильнее.

Я хмыкнул. Ключевое слово «до сих пор». Потому что с изменением человека меняются его моральные принципы и жизненные установки. Печально, но факт.

Хотя мне в определенной степени польстило заявление Молота. Получается, не зря мы спасали Кору. Но несмотря на то что с каждой новой минутой расположение к незнакомцу все больше увеличивалось, доверять я ему не торопился.

– А эта Бумажница, да и остальные – простые рвачи. Как только они сведут тебя с ума, то тут же передерутся между собой.

– Ну, спасибо, – пожал плечами я. – Значит, с каждым новым артефактом вы становитесь сильнее. Получается, нужно перестать их собирать?

– А вот это уже невозможно, – почему-то развеселился Молот. – Понимаешь, в чем дело… Я не только часть тебя, но еще и часть этого проклятого Сердца. И кое-что чувствую. Все артефакты связаны. Голос лишил их силы и разделил. По иронии судьбы, Жрецы считают Голос своим господином, но при этом не подчиняются ему.

– Это как?

– Они вроде заявленной программы, у которой есть конечная цель.

– И эта цель – создать артефакты?

– Скорее, пересоздать артефакты, потому что они уже давно созданы. А после передать их достойному.

– Херня какая-то, – честно признался я.

– Согласен, для нас, людей, это звучит немного диковато. И, возможно, я не в совершенстве все сформулировал, но именно так я чувствую.

– Хорошо, допустим. Вот жрецы, как ты выразился, передали артефакт достойному. Хотя, по правде тебе скажу, с виду этот мужик в капюшоне не горел желанием расставаться с вещичкой. Так вот, они передали все артефакты. Что дальше?

– Как только человек соединяется с артефактом, последний начинает тянуться к себе подобным. И оказывает всяческое воздействие на того, кто его носит. Понимаешь? Человек, владеющий им, неосознанно делает все, чтобы завладеть новой частью.

– Ага, чтобы в конце остался только один, – хмыкнул я. – И звать его будут Дункан Маклауд.

– Вроде того, – легко согласился Молот. – Ты соединил две части. И теперь, осознанно или нет, но тебя будет тянуть к остальным артефактам.

– И чем больше я их соберу, тем сильнее Бумажница и ее компашка станут. Так? Пусть я неосознанно буду тянуться к этой херне, но неужели ты думаешь, что у меня не хватит ума не трогать то, что в скором времени навредит мне?

– Или сделает непобедимым, – ответил Молот. – Потому что, собрав все артефакты вместе, ты получишь уникальное оружие. А знаешь для чего оно нужно? Почему Голос разделил артефакты и лишил их силы? Думай, Шипастый, думай.

– Потому что он боится артефактов…

– Кто боится артефактов? – сонным голосом спросила Бумажница.

И тут я понял, что в наш увлекательный разговор ворвался посторонний человек. Видимо, падшая валькирия услышала только мою последнюю фразу, потому что бучу не подняла. Пришлось изворачиваться:

– Да так, рассуждаю. Мне показалось, что прошлый жрец сам боялся артефактов, – коряво соврал я.

– А, не знаю, я ж его не видела, – ответила Бумажница. – Вот тянет тебя на разговоры с самим собой. Тут вообще-то люди спят.

Ну, большой вопрос, люди ли вы. Хотя забавно, что заключенные в артефакте тоже придерживаются того же распорядка, как и все остальные. Или… они хотят себя вести как люди. Вот это, наверное, наиболее вероятно.

Бумажница замолчала, а я так и глядел в пустой темный потолок. И как теперь, спрашивается, уснуть? После всего-то услышанного. Скажу честно, слова Молота произвели на меня сильное впечатление. Конечно, можно представить, что это все – часть глобального плана, чтобы в очередной раз посильнее нагнуть Шипастого. Но все-таки слишком уж абсурдный рассказ был сочинен для подобного. И опять же, выбрал Молот время, когда все остальные «спят». Потому что хотел побеседовать наедине.

Итак, что мы имеем? Голос разделил артефакты и лишил их силы. Значит, в рабочем состоянии они представляют для него опасность? Почему не уничтожил? Ответ простой: потому что не смог или не имел права. Забавно и абсурдно.

Исходя из этого есть несколько не менее невероятных вариантов моего существования здесь.

Первый – научный. Все это – часть виртуальной реальности. Крыл долго и подробно задвигал на эту тему. Мол, давно ведутся опыты над оцифровкой личности. Если на минуту представить, что все это так, то Голос – своего рода искусственный интеллект, а артефакты – вредоносные программы, которые ему могут навредить, если собрать их вместе. Иначе зачем было их разделять? Вопрос в другом: если я набор нулей и единиц, что со мной станет, если я уничтожу владельца этой системы?

Вариант второй, метафизически-волшебный. Голос – бог. Не тот, которому строят церкви и который пишется с большой буквы. Скорее, такой крохотный, из Средних веков. Скандинавский ас на пенсии. Все вокруг – плод его фантазии. Но и против этого засранца есть методы. Магическое оружие, которое достанется тому, кто соберет все части. И что тогда? Рагнарек?

Вариант третий – конспирологический. Все реальность, просто очень херовая. Скажем так, реальность курильщика. К примеру, над нами действительно ставят эксперименты. Собаки, крысы, Чебурашка – мутации из лабораторий. Зима – это просто зима. Жрецы – двинутые военные. Да мало ли кто? Голос – командующий или наместник с ограниченным функционалом, который не может делать все что хочет. Почему-то эта версия мне понравилась больше всего.

Я уснул лишь под утро, наполненный мыслями, как ночная ваза жидкостью. Разбудил меня шум шагов и холодные руки Алисы, оказавшиеся под свитером. Блин, вот зачем так делать? Пусть голова и была тяжелая, но сна теперь ни в одном глазу. За окном, кстати, уже вовсю светило солнце. Ну, то есть где-то наверху, за плотной пеленой туч, оно, наверное, светило. Я к тому, что сумрак уже рассеялся.

– Ты чего только пришла? – спросил я.

– Один наш мудрый руководитель забыл внести изменения в список караульной службы.

– А что там не так? – удивился я. – Тебя же должна была сменить…

– …Кора, – перебила меня Алиса.

– Извини, забыл.

– Да ничего, все в порядке. Слепому все равно не спится. Вот он и побрел на крышу.

Старик, старик, иногда мне кажется, что мы тебя недостойны.

– Ладно, отдыхай, – я чмокнул ее в лоб. – Нам все равно скоро с Крылом вылетать.

Я поднялся на ноги и аккуратно прошел между лежащей на полу инсталляцией «Родственники в Москве проездом всего на денек». Добрался до кухни, налил себе немного фильтрованной талой воды. Нет, это был ни хрена не сон. Я все помнил слишком четко. Молот, артефакты, Жрецы, Голос. Получалось, чтобы навредить этому засранцу, мне надо собрать все части воедино. Но при этом я буду усиливать не только себя, но и Бумажницу. Расклад, конечно, офигенный. С другой стороны – навредить Голосу. Если получится, то в этом случае и на день рождения можно ничего не просить.

От безделья я добрался до комнаты Коры и прислушался. Тихо. Дурак, а как еще должно быть? Кора не храпит, в отличие от Миши, будь он неладен. С другой стороны, не слышно ни стонов, ни плача. Помнится, когда меня штопали в госпитале, перевернуться с левого на правый бок было целым приключением. Значит, лекарь с моей кровавой ведьмой поработали на славу.

Любопытство взяло верх, и я медленно и тихонечко, чтобы ненароком не разбудить раненую, толкнул дверь. Смятая постель, несколько окровавленных бинтов и тот самый ковер, который задавал вид комнате. А больше никого. Коры здесь не было.

Глава 7

На мгновение, на короткий миг, я задался вопросом: как называется процесс полного офигевания, когда одна мысль наскакивает на другую, но вместе с тем ничего путного в голову не приходит? Нет, на своем рабоче-крестьянском я знал, как это называется. Емко, сочно, матерно. Однако даже это слово был не в состоянии произнести.

Вариантов имелась масса. Первый и самый вероятный – ни хрена мы Кору не вылечили. То есть подумали, что у нас получилось. Но реальность оказалась более чем сурова. И сейчас она, уже окончательно потеряв человеческий облик, плетется к своим новым товарищам. Тогда нам повезло, что Кора решила не убивать спящих людей.

Но почему Алиса не увидела бредущую прочь обращенную? Или они разминулись? Совпадения, конечно, бывают, но уж слишком их много.

В момент, когда я уже окончательно собрался с мыслями и был готов поднять тревогу и будить остальных, дверь тихонько скрипнула, и на пороге появился совсем не Санта-Клаус. Потому что этот мерзавец путешествует через дымовые трубы. И даже не Дед Мороз, который подменял своего католического коллегу там, куда последний не рисковал забираться. А именно Кора. Живая и почти невредимая, если не брать во внимание скрюченное положение девушки. Видимо, передвижение давалось с большим трудом. Ну да, я же ее буквально вчера только оперировал.

Кора резко замерла, уставившись на выставленный в ее сторону автомат. Извини, как-то машинально получилось. Рефлексы работают быстрее мозга. Оружие я отвел, однако суровость в тоне осталась.

– Ты где была?

– В туалет ходила, – ответила она.

– Как в туалет?

– По-маленькому, – покраснела Кора. – А с каких пор тебя интересуют такие подробности?

Теперь настала моя пора смущаться:

– Я не к тому. Просто удивился. Сунулся в комнату, а тебя нет.

Кора откинула прядь светлых волос, которые норовили залезть в глаза. Даже сейчас, согнутая и бледная, она не утратила своей притягательной женственности. Та проявлялась во всем – в робком взгляде, легком движении, да даже в том, как она шмыгнула носом, чтоб меня.

Кора была более чем привлекательна, этого не отнять. А за последнее время похорошела еще больше. Питались мы сбалансированно, тут даже Гром-Баба иногда себе в сладком куске отказывала, а двигались порядочно. Вот Кора и избавилась от значительной части своего спасательного круга на талии.

Еще я отметил, как сильно они отличались с Алисой. Красота моей любовницы была агрессивной, словно рожденной на алтаре секса. Ею хотелось овладеть, грубо и жестко. Когда же я смотрел на Кору, во мне просыпались какие-то другие чувства. Появлялось желание приласкать ее, погладить. Иными словами, таких, как Алиса, трахали, а на таких, как Кора, женились.

– Я проснулась, никого нет, – пожала плечами блондинка. – А в туалет захотелось. Пришлось вставать.

Да уж, хороши мы спасители. Все сделали, а притаранить банальное судно не догадались.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

– Бывало и лучше, – честно ответила Кора. – Живот болит, но в целом неплохо.

Стоило ей вспомнить о ране, точнее, о месте, которое я заштопал, как на глаза Железной леди навернулись слезы. Блин, вот не люблю жалость к себе, но сейчас Кора казалась маленькой девочкой, которую обидели.

Не оставалось ничего больше, кроме как шагнуть вперед и обнять блондинку. И уже тогда Кора разрыдалась. Причем даже в этом простом действии она старалась быть максимально деликатной – закрывала себе рот рукой, чтобы ненароком не разбудить кого. Но, по старой доброй традиции, судьба в очередной раз повернулась ко мне известным местом и даже приспустила штаны.

– Как трогательно, – прошипела Алиса, стоявшая в проходе. Видимо, она еще не успела уснуть и слышала весь разговор. С другой стороны, в нем ничего такого и не было. А вот в том, что я стоял и обнимал Кору, думаю, по мнению кровавой ведьмы, – было.

Мы не сговариваясь отстранились друг от друга.

– Извини, я просто… – пробормотала блондинка.

– Не надо оправдываться, – отрубил я, у которого ревность Алисы сидела уже как кость в горле. – Ничего такого здесь не было.

– Потому что я подоспела, да? – ехидно спросила моя пассия.

– Я, наверное, пойду, – Кора пошаркала в сторону комнаты.

Я промолчал, гневно буравя Алису взглядом, однако и та не уступала мне в игре в гляделки. Упертая баба, блин. Будь мы в нормальном мире, так давно бы плюнул и ушел. А в Городе хрен куда сбежишь.

– Что, синдром спасателя проснулся?! – фыркнула Алиса.

– Ни хрена, а я чуть все не проспала, – по звуку я понял, что Бумажница даже потянулась. – Шипастый, эта дура, что, бессмертная?

Уж кто бы говорил. Однако мне понадобилось применить все свое самообладание, чтобы не сорваться.

– Во-первых, – холодно и в то же время негромко ответил я, – ничего во мне не просыпалось. Во-вторых, не все мужчины и женщины только и думают, как бы друг друга перетрахать. В-третьих, можно не орать, тут люди спят.

– Расслабься, Шипастый, – хмыкнула Бумажница. – Уже не спят.

Интересно, как это работает? Она, по сути, пользуется моими органами чувств, чтобы получать информацию о внешнем мире. При этом некоторые моменты подмечает раньше меня. Ответ был. И он мне категорически не нравился. Это все называется шизофрения. И такое ощущение, что Бумажница становится частью меня.

Но сказала она все правильно. Открыла глаза Гром-Баба, почти синхронно заворочались Крыл и Блокиратор, перестал сопеть Слепой. Алиса все так же стояла, гневно глядя на меня. Да и я почувствовал, что разговор закончен. Вышел наружу, даже дверью не хлопнул. Не мужчина, а слиток титана.

А уже в подъезде достал бутылку и сделал пару глотков. После выдохнул и вдохнул свежего воздуха. Вот и живи, блин, с бабами. Нет, я не к тому, что надо искать исключительно мужиков. Просто нельзя давать клевать себе мозг. Он у тебя один. А спиваться по вечерам из-за постоянных пропилов жены – хреновый вариант. Лучше расстаться, чем мучать друг друга.

Проблема в том, что бросить Алису я не мог. От любви до ненависти один шаг. Не хватало еще ловить гневные взгляды от подчиненной. Это не реалити-шоу, где за год все сношаются друг с другом, а потом улыбаются на камеру. К тому же человек, расшатывающий моральный дух коллектива, – это раковая опухоль. Со временем будет становиться только хуже. Поэтому вывод оказался неутешительный: надо было думать прежде, чем впервые снимать штаны. Теперь кушайте не обляпайтесь.

С этими невеселыми мыслями я вышел на улицу. На удивление, сегодня распогодилось. Всего-то и нужно было, чтобы не шел снег и не дул ветер. Надо же, даже зима в Городе может быть приятной. Я шмыгнул и прохрустел по узкой дорожке до угла дома к нужнику. И тут же остановился.

В условиях зимних санкций Голоса проблема с туалетом стояла остро. Канализация, конечно, работала. Однако поди найди столько воды для слива всяких ненужностей, которые выходят из человека. А нас тут, любителей погадить, целая толпа. Придется на растопку снега весь день тратить. Вот мы и обратились к опыту предков. Иными словами, сделали в родном квартале нужник в виде будки. Удобно, даже можно посидеть лишнюю секунду, подумать о смысле бытия, укрывшись от снега.

Как только поняли, что на новом месте придется остаться на неопределенный срок, то тут же занялись вопросами ассенизации. Поэтому за углом (чтобы лишний раз никто не пялился на твою голую задницу) выкопали небольшую яму. С учетом, что мы здесь тоже ненадолго. Ее застлали досками с отверстием диаметром сантиметров двадцать. А для дам Слепой даже притащил стул с гнутой спинкой, из которого самым варварским способом выбил сиденье.

Конечно, никаких стен мы воздвигнуть вокруг этой незамысловатой мебели не успели. Да и сам постамент со стулом больше походил на какой-нибудь перформанс гениального и непризнанного современного художника. Из тех самых, выставляющих писсуар за фонтан, а картину из трех разноцветных линий продающих за миллионы долларов. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

Я сделал свои дела и тут заметил вереницу крохотных следов. Они вели к выходу из квартала, но обрывались прямо у дороги. Судя по всему, это Кора выходила посмотреть на главную улицу. Что она там хотела увидеть? Или просто ради интереса аппетит нагуливала? Угу, с ее-то раной, когда каждый шаг давался с трудом?

Вроде ничего страшного не произошло, однако у меня под ложечкой засосало. Я доверял своему чутью. Благодаря ему из таких передряг выбирались, как на войне, так и в Городе. Поэтому сейчас осмотрел все досконально. Нет, Кора дошла, постояла, а потом двинулась обратно. Летать, в отличие от Крыла, она же не умела. Хотя чисто технически, наверное, это возможно. Подставить себе под ноги здоровенный кусок листового железа и заменить им ковер-самолет. Но даже в этом случае сфокусироваться на металле и не свалиться вниз будет не самой простой задачей. Паранойя, это все паранойя. Неужели теперь Кора не может взять и прогуляться?

Да и с чего я решил, что это именно она? Вообще-то размер ноги средний, примерно тридцать девятый. Это могли быть и тот же Чудик или Башка. Они у нас маломерки.

Я покачал головой и отправился обратно, думая, как лучше озвучить вопрос о странных следах. Немного покумекал и решил, что дождусь удобного случая и тогда уже поговорю с каждым отдельно. Вариант предъявить при всех «Какого черта вы там ходили?» звучал резковато.

К моему приходу уже встала большая часть боевой группы. Гром-Баба, по крайней мере, гремела на кухне посудой, давая понять, что скоро встанут все остальные, хотят они того или нет. Конечно, с таким уровнем шума-то. Кора не выходила из комнаты. Алиса дулась. В принципе, не могу сказать, что день начался как-то уж сильно плохо. Женщины часто пытаются наказать нас там, где мы видим поощрение. По крайней мере, денек не спорить с Алисой – это почти подарок на Новый год. А если повезет, то моя пассия решит серьезно обидеться.

Завтрак был легким. Гром-Баба даже не стала добавлять в геркулесовую кашу тушенки. Тревожный звоночек, на самом деле. Ну да, нас теперь больше на целую шестерку. В отличие от припасов. Хорошо бы найти в ближайшее время какой-нибудь схрон. Однако это из разряда купить лотерейный билетик и выиграть миллион. Все, что можно прихватизировать, кто-то уже точно упер. А если у него имелись хоть какие-то мозги, то и сам свалил из этой холодной тюрьмы.