Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти

Писатель К. И. Чуковский в разговоре со знакомым прозаиком однажды услышал от него, как тот возвращался домой и увидел в окне свет. Заглянув в щель, тот увидел человека, сидевшего в комнате и чинившего печатную машинку „Ремингтон“.²⁶⁸⁵

Мужчина этот был погружён в свою работу, а лицо его было освещено. Подошедший к прохожему бородатый милиционер так же с любопытством заглянул в окно. И вдруг со злостью произнёс: – Сволочи! Чего придумали! Мало им писать, как все люди, нет, им и тут машина нужна. Сволочи!²⁶⁸⁶

Советская власть постоянно нагнетала истерию, указывая на предполагаемых виновников всех бед. В печати она грозила стереть буржуазию „с лица земли“.²⁶⁸⁷ Даже ответственность за свой расстрел демонстраций в поддержку Учредительного Собрания большевики попытались свалить на имущие классы.²⁶⁸⁸ Свидетелям запомнились свирепые и кровожадные обвинения „буржуев“ во всех грехах.²⁶⁸⁹

Хулиганы и подонки общества с удовольствием следовали по стопам власти и отыгрывались на беззащитных. Интеллигент Н. Плешко вспоминал, как после прихода большевиков в Ровно сидеть вечером при лампе, в комнате, обращенной окнами на улицу, было немыслимо, ибо каждую минуту могла залететь „на огонёк“ пуля какого-нибудь пьяного товарища, забавлявшегося страхом „буржуя“.²⁶⁹⁰

Ещё один пример будничного террора предоставил бывший чиновник А. Л. Окнинский. После Октября этот человек в одночасье потерял все ценности и деньги. В результате дороговизны Окнинский был вынужден уехать с семьёй из Петроградской губернии.

В своих воспоминаниях Окнинский описал случай, когда ехал со своей дочерью на поезде из Петрограда в Москву. На станции Чудово контроллёр потребовал у Окнинского высадиться и взять доплату на стоимость билетов между II и III классом. Дочь его пошла к кассе, у которой стояла длинная очередь.²⁶⁹¹

Стоявший у кассы охранник разрешил дочери Окнинского взять дополнительные билеты без очереди. Как только та отошла от окошка и направилась к своему вагону, от очереди отделилось несколько человек и бросились за ней с криками „убить проклятую буржуйку! Она получила билет не в очередь!“²⁶⁹²

Дочь Окнинского со всех сил побежала к вагону. Едва она успела вскочить на его площадку, как её преследователи достигли вагона. Но тут охранник, который ей указал, как пройти к кассе, стал их отгонять, угрожая штыком. Они отошли, скверно ругаясь и грозя кулаками в сторону вагона. В результате дочь Окнинского вбежала в отделение, запыхавшаяся, вся в слезах, и долго не могла успокоиться.²⁶⁹³

Ещё одним результатом классовой травли стал погром буржуазной собственности. Так в 1918 году, перед отступлением Красной гвардии из Финляндии, солдаты стали заниматься вандализмом. Они загаживали дачи в посёлках на побережье Финского залива.²⁶⁹⁴ Особенно печально ситуация складывалась в Куоккале. Куоккала, впоследствии переименованная в Репино, была известным курортом российской интеллигенции.²⁶⁹⁵

Куоккала имела статус автономного княжества во времена, когда Великое княжество Финляндское было подчинено диктату Российской империи. С начала ХХ века до революции Куоккала была уютным, либеральным уголком. Туда русская культурная богема приезжала отдохнуть от политической реакции и встретиться с друзьями.²⁶⁹⁶ Теперь же этот курорт стал объектом ненависти к „буржуйским“ классам.

В своих мемуарах художник Юрий Анненков вспоминал, как пробрался в Куоккалу взглянуть на свой дом. Стояла зима 1918 года, и его дом был окончательно разгромлен. Крыша была совершенно разворочена, стёкла выбиты, а дверь вырвана. По словам Анненкова, обледенелые горы человеческих испражнений покрывали пол. Стены были окрашены замёрзшими струями мочи с пометками углём. Пометки указывали, кому из красногвардейцев удалось поставить рекорд высоты.²⁶⁹⁷

Вырванная из потолка висячая лампа была втоптана в кучу экскрементов. Возле лампы была записка со словами: „Спасибо тебе за лампу, буржуй, хорошо нам светила.“²⁶⁹⁸ Половицы были разщеплены топором, обои сорваны и пробиты пулями, а сервизы разбиты. Всё – от металлической посуды – сковородок, кастрюль, чайников – до лестницы, верхних этажей, матрасов, стульев и ящиков столов было покрыто испражнениями. Их солдаты умудрялись швырять даже в потолок.²⁶⁹⁹

В то время подобных случаев вандализма и погрома собственности было огромное количество. Иначе, как классовой вендеттой подобные случаи назвать было нельзя. Возникал вопрос: чем провинился Юрий Анненков, этот интеллигент, талантливый художник и мемуарист? Чем заслужил он и его коллеги такое гнусное отношение? Разумеется, ничем. Большинство красногвардейцев ни об Анненкове, ни о других деятелях культуры даже не слышали. Но как представители интеллигенции, как „буржуи“ те для них были врагами. А с врагами любые методы были дозволены.

Очередное подтверждение этого тезиса представил поэт А. Б. Мариенгоф. В своём документальном романе о 1918 годе он описал, как рабочие национализированной типографии „Фиат Люкс“ отказались работать в холоде. Тогда районный Совет разрешил им разобрать на дрова большой соседний деревянный дом купца Скоровертова.²⁷⁰⁰

Наряду с конфискацией имущества, выселением, уплотнением и реквизицией банковских средств диктатура ввела систему „классовых пайков“. Новая система распределения продовольствия была введена в Петрограде летом 1918 года, на волне усиливавшегося голода и нагнетаемого психоза.²⁷⁰¹

В Гражданскую войну Петроград стал пионером в деле классовой войны с буржуазией на продовольственном фронте.²⁷⁰² Всё население Петрограда с 1 июля было поделено на 4 категории: 1-я (рабочие заводов, фабрик, транспорта, чернорабочие, пожарные, почтальоны, дворники) – 657 517 человек; 2-я (мастера, ремесленники, учителя, санитары, прислуга, пенсионеры) – 659 437 человек; 3-я („лица интеллигентных и свободных профессий“: инженеры, врачи, юристы, работники искусств, литераторы, церковнослужители) – 194 462 человека; 4-я („буржуазия“) – 17 732 человека.²⁷⁰³

Система разделения жителей на продовольственные категории была не только дискриминационной, но и глубоко безнравственной. Первые категории получающих были искусственно сделаны привилегированными. Последние же две были объявлены нежелательными и обрекались на голод. Несправедливость в продовольственном распределении была скандальной. Пропорциональное отношение среди категорий было 8, 4, 2, 1.²⁷⁰⁴

Это означало, что 1-й категории населения полагался паек вдвое больше, чем 2-й, в 4 раза больше, чем 3-й и в 8 раз больше, чем 4-й. Установив распределение хлеба „по категориям“, диктатор Петрограда Г. Е. Зиновьев с издёвкой сказал в своей речи о представителях буржуазии: „Мы сделали это для того, чтобы они не забыли запаха хлеба.“²⁷⁰⁵

Детей и подростков обслуживали либо по карточке специального питания, либо по возрастному признаку относили ко 2-й или 3-й категории классового пайка.²⁷⁰⁶ Это означало, что дети также оказались косвенными жертвами карточной системы. Особенно от классового распределения пострадали дети „буржуев“ и интеллигенции. Их родители получали гораздо меньше продуктов, чем остальные.

Историк С. М. Дубнов писал в своих воспоминаниях, что основным законом коммуны в пору голода и разрухи было классовое деление жителей по отношению к праву на ежедневный хлебный паёк: выдавали приблизительно фунт хлеба рабочим и красноармейцам и одну четверть или восьмую фунта – „буржуям“ и интеллигенции, не состоявшим на службе у большевиков.²⁷⁰⁷

В первую очередь продукты выдавались 1-й и 2-й категориям. Затем – 3-й. И лишь если что-либо оставалось в наличии, то тогда продукты выдавали и 4-й категории. В результате первые две категории населения были едва сыты. 3-я категория сильно недоедала, а 4-я была вынуждена голодать. Классовый паёк распространялся не только на продовольствие, но и на мануфактуру, и на все предметы домашнего обихода.²⁷⁰⁸

В случае праздников и торжеств обладателей карточек 4-й категории также обделяли. Показательным примером продовольственной дискриминации служит празднование 1-й годовщины Октябрьского переворота 7 ноября 1918 года. В официальной прессе писали, что в день праздника гражданам кроме обычной порции в ¼ или ½ фунта чёрного хлеба выдадут и по белой булке.²⁷⁰⁹

Как вспоминал публицист А. С. Изгоев, в газетах был помещён ряд противоречивых сообщений о том, граждане каких категорий получат эту булку: „Сначала сообщалось, что она будет выдана только едокам 1-й и 2-й категории. Затем прибавили, что и гражданам третьей категории булка будет выдана, только позже и из муки худшего качества. 'Буржуи 4-й категории булки не получат. Солдатам она будет выдаваться в казармах'.“²⁷¹⁰

Эта дополнительная булка может показаться незначительной деталью. Но она ей не была. В условиях голода, дороговизны и лишений всё, связанное с продовольствием, было чрезвычайно важно для выживания. Не зря Изгоев писал, что советские граждане уже в то время в такой мере были ошарашены свалившимся на их голову социалистическим строительством и голодовкой, что об этой „белой булке“ говорили днями, старательно комментируя все сведения советской печати.²⁷¹¹

За Петроградом с 1 сентября 1918 года классовые пайки были введены в Москве, в пропорции 4, 3, 2, 1. После опыта двух столичных центров новая система распределения стала распространяться Наркомпродом на всю страну.²⁷¹²

Позже, в декабре 1918 года продовольственная система четырёх категорий была преобразована в систему из трёх категорий в пропорции 4, 2, 1.²⁷¹³ Но сути дела это не изменило. Две последних нежеланных группы попросту объединили в одну.

На верху классовой иерархии по-прежнему стояли комиссары, ответственные работники советских учреждений, чины ВЧК, вооружённой охраны и привилегированные рабочие, связанные с казёнными фабзавкомами и профсоюзами. В середине располагались служащие по найму, учащиеся, несовершеннолетние от 12 до 16 лет и женщины, ведущие хозяйство без прислуги не менее, чем на три члена семьи. А внизу классовой иерархии находились лица, пользовавшиеся наёмным трудом, жившие на доходы с капиталов и предприятий, лица свободных профессий вроде юристов, вольнопрактикующих врачей, литераторов и всех, не подходивших к первым двум категориям.²⁷¹⁴

Инструментализация голода против классовых врагов была далеко не единственным методом власти. Она была лишь самой эффективной. Неслучайно коммунист А. Ф. Ильин-Женевский назвал хлебные и продуктовые карточки „путеводной нитью“ в вопросе определения буржуазии.²⁷¹⁵

Система классового распределения помогла диктатуре отслеживать „буржуев“ и выгонять владельцев карточек 3-й и 4-й категории на принудительные работы.²⁷¹⁶ Система классового пайка также помогла советской власти превратить население в своего сообщника в остракизме „бывших“. Это особенно хорошо видно на примере реквизиций шуб у буржуазии.

В октябре 1918 года Бюро по распределению предметов в Петрограде допустило беспрепятственную выемку меховых вещей, сданным на хранение крупным меховым фирмам и ломбардам. Человек, ранее сдавший шубу в залог на хранение, не мог её больше получить вследствие запрета. Коммунистическая диктатура решила отдать чужие шубы бедным слоям.²⁷¹⁷

В „Петроградской правде“ была опубликована объяснительная заметка. Читателей информировали, что обладателям продовольственных карточек 1-й и 2-й категории нужно было их заверить в комитете домовой бедноты. После этого заявители могли пойти в ломбард и бесплатно получить дорогую шубу какого-нибудь „буржуя“. С одной стороны эта мера была ударом по „заматерелой“ буржуазии, которой не давали забрать свою одежду и заставляли мёрзнуть зимой. С другой – бедным слоям бросали подачку, возможность поживиться за чужой счёт.²⁷¹⁸

Несмотря на холод больше всего имущие классы страдали от голода. В некоторых регионах вроде Карелии хлебный паек был сокращён до 50 граммов. И даже такой голодный паёк выдавался нерегулярно.²⁷¹⁹ „Буржуи“ и „бывшие“ становились жертвами голода в первую очередь. Библиотекарша Екатерина Эйгес вспоминала осень 1919 года и то, как после дневной смены ей приходилось ходить на общественные работы.²⁷²⁰

Современнице также запомнился маленький хлебный паек, за которым надо было идти далеко в подвал и смотреть, как его взвешивают, потом делить так, чтобы хватило на целый день, поскольку к обеду хлеба не давали. Эйгес писала, что обедала она на службе: „Говорили, что на первое – вода с капустой, на второе – капуста с водой. Иногда доставала кусочек сахара. А ведь энергии надо было много. Кроме работы в библиотеке ездили на грузовиках на станцию железной дороги разгружать дрова, убирать.“²⁷²¹

В худшие дни паёк низшей категории был величиной не более двух сложенных вместе спичечных коробков. Впрочем, как отметила княжнa Е. А. Мещерская, даже этот хлеб выдавали не всем. Eё матери, княгине, и ей никакого хлеба не полагалось.²⁷²²

По выражению современницы, слово „лишенцы“ тогда еще не придумали. Мещерская писала: „Нас просто называли 'чуждым элементом' или еще того хуже – 'классовыми врагами'. По этой же причине нас и на работу не принимали. Нас 'не узнавали' на улице наши знакомые, стыдливо отводя от нас свой взгляд. Ни на какой приют у своих друзей мы не могли рассчитывать.“²⁷²³

Признание Мещерской абсолютно достоверно. Представителям титулованной аристократии в определённом смысле приходилось хуже всего. Их везде узнавали. Громкие фамилии выдавали своих владельцев.²⁷²⁴ Из-за страха репрессий большинство людей стало избегать бывших князей, баронов и дворян. К ним относились так, будто они были неприкасаемыми.

Бывший дворянин В. П. Аничков вспоминал, что когда двоюродный брат бывшего императора Великий князь Сергей Михайлович искал квартиру в Екатеринбурге, никто из граждан ему комнату не сдавал из опасения репрессий со стороны Совдепа. Лишь Аничков с риском для себя отважился помочь нуждающемуся.²⁷²⁵

Классовое расслоение в России заставило многих переосмыслить своё место в новом, биполярном мире. Итогом преследования буржуазии стало то, что люди, не задумавшиеся о своём классе и статусе в обществе, вдруг осознали, что класс этот закрепощает их, играя роль невидимой тюрьмы.

Библиотекарша М. И. Рудомино из Саратова призналась, как впервые почувствовала, что она не принадлежит ни к тем и ни к другим классам. По словам Рудомино, она не была буржуазией, потому что её родители давно умерли, но вместе с тем она и не была пролетарием, хоть и работала по найму, но у неё было аристократическое происхождение, интеллигентный вид и не было знакомых среди рабочего класса. Все подружки Рудомино были наоборот из буржуазии и дворян. Она писала: „Насильственное деление людей вызывало у меня протест против советской власти.“²⁷²⁶

У многих других насильственное деление людей вызывало такой же протест в силу его противоестественности и бесчеловечности. Как и во времена крепостничества, правительство вешало на людей бирки класса, подавляя и дегуманизируя их. Классовая стигматизация торжествовала.

По словам одного современника, „буржуй“ был вообще существом, не пользовавшимся прямой защитой закона: „В этом же административном произволе заключалась, как известно, сущность и русского законодательства о евреях.“²⁷²⁷

Атака на интеллигенцию, на „бывших“ и на призрачные остатки буржуазии, действительно, стала во многом напоминать дискриминаницию евреев в Российской империи. По словам одного современника, „буржуи“ не могли быть председателями домовых комитетов, а в члены комитета допускались лишь по проценту. Позже приёмы в средние и высшие учебные заведения также стали проходить по процентной норме.²⁷²⁸

В трамваях „бывших“ и „буржуев“ стали прогонять с первой площадки. Доступ на неё стал негласной прерогативой пролетариата. Профессор Р. Донской вспоминал, как о том, что он буржуй, а не пролетарий он впервые узнал на трамвае, вскоре после большевистского переворота.²⁷²⁹

Стоило Донскому отправиться на лекцию и влезть в трамвай со стенными таблицами, препаратами и диапозитивами, как он услышал озлобленный крик вожатого „ишь, буржуй, нагрузился! Недощупались ещё до тебя!“ Донской попытался объяснить, кто он такой и куда едет. Вожатый посоветовал пожилому профессору ездить на подножке. Вскоре Донского вообще прогнали в конец, подальше с площадки, закреплённой за пролетариатом. Доктор медицины отметил, что стал ездить на лекции, повиснув на подножках или стоя на буфере.²⁷³⁰

В вопросе об имущих класах никого не интересовало, честен человек или нет, поддерживает ли он революцию, парламентаризм или реакцию, солидарен ли с рабочими или стоит на стороне фабрикантов. Старая сословность только увеличилась. Философ Н. А. Бердяев был вынужден констатировать: „Человек оценивается по внешней, социальной своей оболочке, а не по внутренним, духовным своим качествам.“²⁷³¹

Будни РСФСР стали до боли напоминать времена самодержавия. Тогда высшие слои смотрели на крестьян и рабочих сверху вниз как на холопов, будто они только для того и были рождены, чтобы безмолвно прислуживать своим хозяевам. При „диктатуре пролетариата“ класс точно так же определял человека. Разница была только в том, что при большевиках классовая дискриминация стала применяться шиворот-навыворот, с точностью до наоборот.

Классовая нетерпимость РКП(б) расколола российское общество напополам. Представители бывших привилегированных классов стали испытывать страх за свою жизнь и жизнь своих близких. Им из года в год приходилось скрывать своё прошлое.²⁷³²

Мемуаристка Е. А. Мещерская, имеющая несчастье родиться княжной, испытала все прелести новой политики на собственной шкуре. Мещерская в годы „военного коммунизма“ была подростком. Но она прекрасно запомнила чувство унижения и статус гражданина второго, даже третьего сорта, которыми власти наградили её семью.²⁷³³

Несмотря то, что людей, на которых навесили штамп „бывших“ и „господ“ ежедневно притесняли, унижали и лишали гражданских прав, те не только не мстили, но вели себя на удивление покорно. Единичные случаи протеста были, но они были скорее исключениями.²⁷³⁴

Многие относились стоически даже к принудительным работам и искренне пытаясь принести пользу стране, переживавшей глубочайший кризис. Это требовало больших усилий и выдержки. Супруга князя М. Д. Гагарина призналась в дневнике: „Ужасно тяжело чувствовать себя окруженными со всех сторон врагами, когда никому из них зла не сделал!“²⁷³⁵

Несмотря на индивидуальные качества и заслуги того или иного лица огульное преследование „слуг реакции“ всегда брало верх. В обществе, где на стенах пестрели плакаты „Долой буржуев!“ и „Дисциплина и труд – буржуя перетрут!“, иначе и быть не могло.²⁷³⁶

Знаком времени стала карикатура А. Александрова под названием „Исход“. Эта карикатура изображала движущуюся толпу толстых, шикарно одетых „буржуев“. Надпись говорила: „Буржуи всех стран, соединяйтесь и… убирайтесь!“²⁷³⁷ Показательно, что эта карикатура была опубликована в сатирическом журнале со зловещим названием „Гильотина“.

Обилие подобных плакатов, обращений и язвительных эпиграмм было невероятным. Они буквально наводнили РСФСР. Их развешивали повсюду: в бюро, на заборах и на стенах домов. Типичным был такой плакат: два рабочих крутят пресс, а под прессом лежит раздавленный буржуй, изо рта которого и из зада лентами лезут золотые монеты.²⁷³⁸

Благодаря пропаганде презрительное отношение к „буржуям“ мгновенно проникло в повседневный советский быт и стало неотъемлемой частью культуры. Неустанное бичевание „паразитического класса“ велось в газетах, журналах, брошюрах, в сатире, на публичных лекциях, на митингах и демонстрациях, в Советах, клубах и на театральных подмостках. Окна Российского телеграфного агентства (РОСТА) и Главполитпросвета со стихами В. В. Маяковского и других поэтов захватили воображение миллионов. Стихи про „буржуев“ Демьяна Бедного приобрели широкую известность.²⁷³⁹

Поэт Александр Блок оставил о времени, последовавшем за атакой правительства на „буржуев“, бессмертные строки „Двенадцати“ (1918). В них он описывал унылую реальность нового мира: „Стоит буржуй на перекрестке / И в воротник упрятал нос. / А рядом жмется шерстью жесткой / Поджавший хвост паршивый пес. / Стоит буржуй, как пёс голодный, / Стоит безмолвный, как вопрос. / И старый мир, как пёс безродный, / Стоит за ним, поджавши хвост.“²⁷⁴⁰

Крестовый поход на буржуазию не прекращался ни на минуту. Последствия его проявились даже на праздновании первой годовщины Октябрьского переворота 7 ноября 1918 года. По сообщению прессы, в Москве в 20.00 Красная площадь заполнилась народом: „После речей ораторов над Лобным местом подняли чучело, изображавшее купца-кулака, облили керосином и сожгли. Затем начался фейерверк, после чего публика разошлась.“²⁷⁴¹

Во времена тяжелейшего кризиса и бумажного дефицита власть не скупилась на агитматериал против классовых противников. Очевидец А. Л. Окнинский вспоминал, как в Петрограде, в разных местах висели здоровые полотнища кумача и холста, длиной в 10–15 саженей, повешенные в честь первой годовщины Октября. На полотнищах этих был грубо изображен рабочий, бьющий молотком по наковальне, крестьянин с сохой, пролетарий, ударяющий по голове буржуя в цилиндре, и прочее.²⁷⁴²

В народе эта агитация и натравливание одних слоёв на других вызывали только раздражение. Окнинский писал: „Перед этими полотнищами везде стояли бедные и просто одетые женщины и вели разговоры о том, что вот, мол, на какие пустяки тратятся материи, а бедным людям не раздаются и достать из теперь негде вследствие уничтожения частной торговли.“²⁷⁴³

Плакаты антибуржуйской направленности были лишь малой частью поджигательной кампании властей. Та включала в себя целый спектр нападок. Она содержала и злобную риторику официальной печати, и декреты с речами вождей и партийных работников, и внутренние инструкции, которые распространяли в населении ненависть к „осколкам старого режима“.

Обращаясь в практику, агитация имела уродливые последствия. Последствия эти миллионы русских ощутили на себе в форме психологического и физического террора. Как образно выразился врач М. М. Оверк, посаженный в тюрьму и пишущий председателю ревтрибунала, „вы затянули петлю на моей шее, теперь остаётся потянуть за ноги.“²⁷⁴⁴

Философ Н. А. Бердяев с точностью уловил вектор классового противостояния. Он писал, что русское человечество распалось на две враждебные расы: „Человек 'буржуазный' и человек 'социалистический' объявлены друг для друга волками. Идея класса убила в России идею человека. Русские люди перестали подходить друг к другу, как человек к человеку.“²⁷⁴⁵

Голод, травля и отсутствие перспектив вело к тому, что многие родовитые семьи были вынуждены покинуть большие города и перебраться в центры поменьше. Князь С. М. Голицин свидетельствовал о целой волне беженцев: „На восток уехали дядя Коля Лопухин и дядя Саша Голицын со своими семьями. На юг уехали дядя Петя Лопухин, дядя Володя (Петрович) Трубецкой, Гагарины. Оболенские, Лермонтовы, Чертковы, Львовы.“²⁷⁴⁶ Анархистка А. М. Гарасева также вспоминала, как после Октября у них в Рязани на улицах появились новые люди. Это были те, кто бежал из Москвы, Петрограда, из других городов и своих имений в расчете, что здесь их не найдут и не узнают.²⁷⁴⁷

Гарасева отметила, что с той же целью рязанцы из богатых собственников продавали за бесценок свои дома и покупали маленькие домики на окраинных улицах города: „В таких попытках 'опрощения' встречались и курьезы. Хорошо помню, что когда вечером из приокских лугов возвращалось городское стадо, впереди него шли две великолепные шведские коровы, уведенные из брошенного имения, а рядом с ними шагала их хозяйка, дочь Ермолова, в какой-то куртке, платке и с длинным бичем в руках…“²⁷⁴⁸

Те, кто был побогаче и имел возможность, бежал за границу. Часть буржуазии присоединилась к Белому лагерю. Часть, оставшаяся в РСФСР, была репрессирована.

При анализе классового противостояния возникает вопрос: что стало со слугами бывших привилегированных слоёв? С теми бесчисленными лакеями, нянями и дворничными, которых власть освободила от их предполагаемых эксплуататоров? Ироничным образом, часть прислуги предпочла остаться у своих хозяев. Многие из господ, у которых оставались хоть какие-то средства, сочли своим долгом заботиться о прислуге как о членах собственной семьи, даже несмотря на нужду.²⁷⁴⁹

Коммунисты о подобной верности к прислуге помалкивали, хотя и знали, что случаев поддержки были тысячи. Другая часть прислуги отделилась от хозяев. Но эти люди быстро поняли, что им придётся бороться за выживание в одиночку и поддержки от государства не будет никакой.

Князь С. М. Голицин вспоминал, что дедушкин лакей Феликс ушел от них, раздобыл коляску, сани и пегую лошадку и стал извозчиком в городе. Года два он на ней раскатывал. По свидетельству Голицына, когда тот видел кого-либо из старых хозяев, идущего пешком, он радостно останавливал свой экипаж и предлагал подвезти, даже если в его экипаже находился седок; потом он уехал в Латвию.²⁷⁵⁰

Голицын продолжил: „Старый лакей Иван и старая слепая и глухая горничная Бобринских попали в богадельню, которая находилась на Базарной площади рядом с собором. Они там голодали. Бобринские и мы изредка приносили им какие-то гостинцы. А года через два оба они умерли, вероятно, от голода.“²⁷⁵¹

Вот она была – свобода в нищете. Стремительная пауперизация населения уравняла всех. Даже минимальная социальная защищённость исчезла без следа. Вопреки планам Совнаркома тактика натравливания одних слоёв на других не принесла плодов. Напротив, она нанесла стране колоссальный вред.

Филосов Лев Шестов заметил, что взаимная ненависть и ожесточение не классов, как хотелось бы большевикам, а всех против всех, непрерывно росла, а перья чиновников-публицистов продолжали выводить на бумаге всем опостылевшие слова о грядущем социалистическом рае.²⁷⁵²

Однако даже тогда режим на остановился на достигнутом. Убийство комиссара печати, пропаганды и агитации Союза коммун Северной области В. Володарского 20 июня 1918 года повлекло за собой усиление репрессий и массовые аресты бывших офицеров.²⁷⁵³ После убийства председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого и покушения на В. И. Ленина 30 августа 1918 года РКП(б) ввела коллективное наказание буржуазии. Основная тяжесть Красного террора легла именно на плечи „классовых врагов“.²⁷⁵⁴

Первым шагом Петрочека стало убийство 512 предполагаемых белогвардейцев, с официальным обьявлением и списком имён.²⁷⁵⁵ Затем, по данным современников, расстреляли ещё 500 человек без объявления. Поэтесса З. Н. Гиппиус констатировала: „Не претендуют брать и расстреливать виноватых, нет, они так и говорят, что берут 'заложников', с тем, чтобы, убивая их косяками, устрашaть количеством убиваемых.“²⁷⁵⁶

Петроградская ЧК опубликовала огромный список заложников: Великих князей, сановников старого режима и просто случайных людей. В обращении говорилось, что в случае, если будет убит ещё хоть один из советских работников, перечисленные заложники будут расстреляны.²⁷⁵⁷

В действительности заложников стали расстреливать и без покушений на совработников. В Пензе произошли массовые казни заложников. Архагельская ЧК так же откликнулась расстрелами за покушения на Урицкого и Ленина. За ними подключились Кимрская ЧК, Витебская ЧК, Себежская ЧК, Велижская ЧК, Вологодская ЧК, Вельская ЧК, Северодвинская ЧК и Курская ЧК.²⁷⁵⁸

Рязань, Новгород, Липецк, Смоленск, Тамбов и другие города в проведении террора не отставали. Губернские ЧК расстреливали бывших помещиков, купцов, офицеров и полицейских царского режима. Позже русскую буржуазию заставили платить кровью и за убийства немецкого марксиста Карла Либкнехта и польско-немецкой революционерки Розы Люксембург.²⁷⁵⁹

Убийства их произошли в Берлине в январе 1919 года от рук правых фрайкоровцев. Русская буржуазия не имели к преступлениям революционеров ни малейшего отношения. И всё равно её наказывали с лютой свирепостью. Члены семьи Романовых – Великие князья Георгий Михайлович, Дмитрий Константинович, Николай Михайлович и Павел Александрович были расстреляны в Петропавловской крепости в качестве заложников.²⁷⁶⁰

Советский режим устраивал засады и арестовывал тысячи „царских слуг“, часто без предъявления обвинения. 5 сентября 1918 года в Москве в качестве заложников во внесудебном порядке были публично казнены государственные и церковные деятели Российской империи. Коммунисты расстреляли бывшего председателя Госсовета И. Г. Щегловитова, бывшего сенатора С. П. Белецкого, бывших министров внутренних дел Н. А. Маклакова и А. Н. Хвостова, епископа Ефрема (Кузнецова) и других.²⁷⁶¹

Часть остальных арестованных расстреливали, часть оставляли в заключении. Некоторых отпускали на свободу „ввиду недоказанности обвинения“. Других направляли в концентрационные лагеря.²⁷⁶²

Так князя С. Д. Горчакова после ареста вместе с семьёй в ноябре 1918 года перевели в Бутырскую тюрьму. Оттуда его направили в Андроньевский лагерь, а с 3 июля 1919 года в Ивановский лагерь особого назначения.²⁷⁶³

Горчакова приговорили к лишению свободы до конца Гражданской войны. Несколько месяцев спустя после своего ареста Горчаков писал в заключении: „Никакого обвинения мне не предъявлено, единственная, предполагаю, причина, что у меня княжеская фамилия и что я раньше служил Губернатором в Вятке и Калуге.“²⁷⁶⁴

Горчаков продолжал оставаться в концлагере до весны 1921 года, когда Юридический Отдел Политического Красного Креста оформил ходатайство перед Московским Губернским отделом Юстиции.²⁷⁶⁵

Другим повезло меньше. Великого князя Михаила Александровича и его секретаря Н. Н. Жонсона похитила ЧК. Оба они были убиты в июне 1918 года в Перми, где князь отбывал ссылку. В июле в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома местными коммунистами были зверски убиты Николай II, его супруга, пятеро их детей и четверо членов их свиты.²⁷⁶⁶

Вслед за этим, в ночь на 18 июля 1918 года коммисары казнили и шесть других представителей дома Романовых вместе с их прислугой. Арестованные князья и княгини были убиты неподалёку от Алапаевска на Среднем Урале. Их выманили из заключения обманом, оглушили обухом топора по голове и сбросили в провал заброшенной Нижне-Селимской шахты. После этого убийцы инсценировали побег и заявили о „похищении“ князей сторонниками Романовых.²⁷⁶⁷

Были и другие случаи убийств аристократии. Княгиня А. Е. Горчакова была арестована Тарусской ЧК в 1918 году. В заключении по её делу значилось, что „в ночь на 22 декабря Горчакова, содержавшаяся под стражей, застрелена при попытке к бегству.“²⁷⁶⁸ Репрессии также сильно ударили по военным. Во Владимире в ноябре 1918 года прошли аресты по делу офицеров. Часть их была расстреляна Владимирской ГубЧК.²⁷⁶⁹ Огромное количество расстрелянных было и в Царицинской ГубЧК.²⁷⁷⁰