Просто фанатка

Кирилл произносил волшебные слова и я чувствовал, как меня охватывает приятное покалывание во всём теле. Парни, должно быть, ощущали то же самое, но никто не спешил раскрывать рот, чтобы не испортить старания мага воды, пока тот не закончил. Наконец Свет истины был зачитан до конца.

Слабое свечение зародилось на поверхности кожи наших рук и стало медленно расползаться вокруг, озаряя комнату. Рвалась ткань иллюзии, и вместо изобилия рухляди выступало очерченное линиями повисших в воздухе сфер и витрин пространство. Грязь и пыль исчезли. Кажется, мы видели те же самые предметы. Они возникали на новых местах и теперь выглядели упорядоченными и гордыми экземплярами старинной магии, повстречать которые суждено не каждому.

– Я слышал о таком, – протянул Кирилл. – Артефакту создают немагического брата – копию предмета, лишённую магии. Он – иллюзия, но вполне осязаемая. Так маги прячут на виду свои сокровища.

– Так ведь всё равно можно украсть, – не понял Григорий.

– Украсть можно только пустышку. Артефакт останется скрытым в комнате. Маг заметит пропажу предмета и будет знать, что кто-то позарился на его добро, при этом исключая риск потери самой вещи.

– Если отсюда что пропадёт, никто и не заметит, – резонно предположил Григорий, – слишком много всего здесь было набито.

– Держу пари, расчёт на студентов, – пробурчал Максим. – Украв, поймут, что облажались, да и оставят попытки. Проверять и не стоит. А может, есть заклинание, способное быстро посчитать количество пустышек в комнате.

– Логично, – согласился Кирилл, пока мы осматривались, пытаясь разобраться что к чему.

Неожиданно свет пошёл рябью, заискрил и стал сворачиваться, снова уступая место плотному пологу иллюзии. Мы ничего не могли поделать – чары оказались пусть и простыми, но мощными.

– Выберите взглядом предмет, – первым опомнился Максим. – На счёт три разрываем сцепку. Каждый пытается что-нибудь схватить. Понятно?

– Да! – отозвались мы хором.

Иллюзия оставляла всё меньше пространства, а я судорожно метался взглядом, пытаясь решить, до чего точно смогу дотянуться. Я встал так, что передо мной была только глухая стена, на ней крепилось копьё. Но вряд ли Марта оценит такой подарок. Да и как я его вручу, чтобы никто не заметил? Я попытался выбрать другую вещь, а Максим уже считал.

– Раз.

До колокольчика в углу слишком далеко, могу не достать.

– Два.

Кажется, там, ниже, за ногой Макса, был ещё какой-то предмет. Мне придется сбить друга, чтобы его схватить.

– Три!

Я потянулся за копьём, решив, что другие артефакты всё же слишком далеко. Древко выскользнуло из рук, слетев с крепления на стене – я не удержал!

В панике рука пронеслась мимо. Рядом мелькнул темный шар, привинченный к стене, и я ухватился за него, отчаянно дернув на себя. Он не снялся с поверхности, но повернулся и передо мной распахнулась дверь. Раздумывать не было времени и я прыгнул вперёд.

Глава 3 Филипп

Слегка испуганный тьмой, окутавшей меня коконом, я поспешил поднять на ладони огонек, чтобы увидеть, где очутился. Комната размером со студенческую спальню оказалась совсем не тем, что можно было бы ожидать. Похоже, я случайно отыскал тайную комнату в тайной комнате!

Взгляду открылись всё те же шкафы и полки, в изобилии виденные мной в залах музея, вот только предметы, расставленные вдоль них, не оставляли сомнений в своей исключительности.

Первое, во что упёрся мой взгляд – череп. Некрупный, абсолютно черный. Я бы решил, что он обугленный, но гладкая лоснящаяся поверхность вызывала сомнения. Похоже, он всё же был вырезан из камня. В пустых глазницах закреплены огранённые винного цвета карбункулы. Зубы заменены на золотые.

Рядом на полке чётки. Серые пористые асимметричные камни чередовались со стеклянными бусинами, выглядевшими подобием человеческого глаза. Искусности исполнения мастеру, сотворившему это чудо, было не занимать – до того правдоподобно они смотрелись. Все прозрачно-голубые, вот только размер был впору младенцу, а не взрослому.

Я чувствовал, что никак не могу отвести от них взгляд. Нет, это всего лишь великолепная копия, уверил я себя, отмахнувшись от нехороших подозрений. От мысли, что они могли быть настоящими по коже поползли мурашки.

Правее, на красном бархате подушки, лежало ожерелье. Вместо металлических звеньев и каменьев его составляли маленькие тонкие косточки. Птичьи, насколько я мог судить.

Вокруг, на стенах, композиции из рогов, но далеко не такие забавные, как в комнате Марты. Черный драп одеяний на манекенах; чучела мелких хищников в оскале; склянки с закупоренными крышками, хранившими в мутноватой жидкости части человеческих тел – сердце, печень, селезёнка; книги в тёмных кожистых обложках, украшенные звериными когтями; неприглядного вида тотемные фигурки с внутренностями наружу – и это была лишь малая часть. В углу комнаты, в открытом гробу, крошечная мумия, вызывавшая озноб при одном только взгляде.

– Эй, Филипп, ты где? – донесся из-за стены, встревоженный голос Григория.

– Я здесь!

– Где здесь?

– В комнате за стеной.

– Выйти можешь?

Я посмотрел на дверь – она выглядела совершенно обычной. Такой же чёрный набалдашник ручки, как и тот, за который я ухватился с обратной стороны. На вид он открывался без лишних сложностей.

– Думаю, да.

– Тогда выходи.

– Сейчас, – слегка растерянно отозвался я.

Я не мог впустить сюда друзей. Сомнений не было: вторая тайная комната скрывала артефакты магов смерти. Возможно, я мог бы поделиться с Кириллом, но как бы мы объясняли всё остальным и что бы из этого вышло – неизвестно. Снова раскрывать семейную тайну, после того, как на праздниках мы с трудом пережили один скандал, жутко не хотелось.

– У тебя там точно всё хорошо? – это был Максим.

– Уже выхожу.

Я решил не показывать вещи друзьям, посчитав, что так для всех будет безопаснее, но выбрать подарок Марте хотелось до дрожи. Пусть вещь и не станет равноценной кольцу, да и вернуть её придётся, но Марта наверняка оценит, увидев другой артефакт магов смерти. Я уже видел блеск её пораженных и восхищенных глаз.

– Филипп? Мы волнуемся. – позвал Кирилл.

– Иду.

Вчитываться в бирки, прикрепленные к предметам, не было времени. Я сильно рисковал, хватая артефакты магии смерти без разбору. С другой стороны, на мне был мощный оберег, и если выбор станет фатальным, то он меня защитит. Глупо так рисковать? Разумеется. Но поразить Марту хотелось отчаянно, а тут открылась такая возможность.

– Филипп, если ты не выйдешь сейчас же, мы будем считать, что ты в ловушке, и идем за смотрителем, – пригрозил Григорий; похоже, я не на шутку заставил парней волноваться.

Должно быть, они, посовещавшись, приняли решение, что лучше быть пойманными на горячем, чем оставлять меня в этом чулане.

Схватил птичье ожерелье с подушки, сунул в карман и ухватился за ручку. Как я и надеялся, дверь с легкостью поддалась, и уже в следующее мгновенье я очутился рядом с друзьями. В тусклом свете магического огня их лица выглядели встревоженными.

– Что так долго? – потребовал ответа Максим.

– Растерялся. Хотел оглядеться, вдруг там что ценное.

– И?

– Просто кладовка, – бросил я, чуть отводя взгляд; дверь за собой закрыть я не забыл, так что вход исчез под пологом иллюзии.

Максим сощурился, но ничего не ответил.

– Ты что-нибудь успел схватить? – спросил о другом Кирилл, и я выдохнул свободнее.

– Нет. А ты?

– Вот, – он вытянул руку с зажатой в ней расческой.

– Что написано на бирке? – Узкая шелковая лента привязывала к рукояти длинную полоску бумаги.

– Расческа Златовласки, – прочёл Кирилл, вглядываясь в мелкий каллиграфический почерк, пока Максим подсвечивал текст. – Назначение: расчешите волосы артефактом и они изменят цвет на золотистый, а также станут длиннее. Чем дольше рассчитывать волосы, тем длиннее они становятся. Ограничения по длине не существует. Цвет будет оставаться золотым, если расчесывать каждый день. Если этого не делать, цвет потускнеет и со временем вернётся к естественному, но длина останется наращенной. Укоротить волосы можно при помощи обычных ножниц.

Предупреждение: расчесывая волосы ежедневно, человек или маг, использующий артефакт, рано или поздно впадет в забытье и очутится в иллюзии. Под влиянием мира грёз он продолжит расчесывать волосы, пока не свалится от измождения, но и тогда не придет в себя. Выйти из иллюзии самостоятельно невозможно. Если вовремя не оказать помощь, несчастный умрёт от обезвоживания.

– Классный подарок, – еле сдерживая смех, заметил Григорий.

– Да уж, – согласился Кирилл, почесывая затылок и вертя в руках чудо-расческу.

– Нормальный, – не согласился Максим. – Ксения же не сумасшедшая, чтобы после предупреждений вляпаться в неприятности. Покажешь расческу, расскажешь историю о том, как хотел достать для неё необычный подарок. И если она всё же решит пару раз расчесаться, ничего не случится. Если нет, просто вернём. Что же мы, зря старались? – кипятился маг огня. – Филипп, что думаешь?

– Ты прав, – пожал я плечами. – Я бы показал. Никаких глупостей она творить не станет, – подумал немного и добавил: – Мне кажется, ей понравится. Если не расческа, то история.

– И ты точно не будешь выглядеть скучным, – добавил Максим.

– Я и не скучный, – задето отозвался Кирилл.

– Конечно-конечно, – спрятал улыбку Максим. – Жаль, что Марте ничего не достанется.

– А история о храбрости нас четверых? – кажется, Григорий собирался примазаться с поздравлениями.

– И то верно, – рассмотрел резон маг огня и согласился.

***

В День влюблённых академия жужжала растревоженным ульем с самого утра. За завтраком нас было только четверо: я, Марта, Максим и Григорий. Кирилл уплыл в гостевое крыло спозаранку. Ксения должна была прибыть накануне вечером и другу не терпелось с ней увидеться.

Я вообще сомневался, что у нас будет время встретиться с сестрой, но решил оставить решение за Ксенией: если захочет, разыщет. Впрочем, я в этом серьёзно сомневался, замечая, с каким нетерпением ожидает свидания Кирилл. Им будет явно не до меня.

Вокруг стоял жуткий гомон, когда мы принялись за завтрак. Едва ли удавалось услышать друг друга, но это не мешало Григорию нетерпеливо ерзать и многозначительно таращиться на нас с Максимом.

– Ох, да рассказывай ты уже! – не выдержал маг огня, раздраженный с самого утра.

Григорий, сдерживаясь из последних сил, посмотрел на меня умоляюще и я кивнул, давая другу дозволение поведать о наших ночных похождениях. Тот упоённо затараторил про то, как мы вместе отправились добывать подарки для неё и Ксении.

Марта увлеченно слушала, временами переводя на меня взгляд. Я ловил на её лице едва заметные признаки эмоций – рассказ её увлек.

Я бы возревновал за то, что друг отнял у меня право лично поведать своей девушке о приключениях, в которые мы ввязались ради неё, ну и Ксении, конечно, но душу согревала мысль о тайном подарке, припрятанном во внутреннем кармане мантии. Его я собирался вручить позже, после занятий, когда мы окажемся подальше от чужих глаз.

– Так что прости, Марта, тебе подарок достать не удалось. Но мы старались! – с налетом раскаяния утвердил мысль Григорий, разве что не ударил себя в грудь в доказательство серьезности наших общих намерений.

– Спасибо, ребята. Не расстраивайтесь, что план удался только наполовину. В любом случае ночь выдалась нескучной. В следующий раз возьмите меня с собой, – она подмигнула.

Мы не поняли, говорила Марта всерьёз или шутила, но каждый, должно быть, подумал, что если бы она отправилась с нами на вылазку, шансы на успех значительно возросли бы.

– У меня подарок только для Филиппа и нисколько не оригинальный по сравнению с вашей задумкой, – продолжила Марта. – Вы не против, если я вручу его сейчас?

Максим подёрнул плечами, показывая что ему и дела нет. Григорий поторопил не откладывать, поскольку завтрак подходил к концу, а ему было любопытно.

Марта извлекла из суммы продолговатый футляр и я сразу догадался что внутри. В коробочке оказался браслет – браслет-признание в чувствах. В груди затрепетало от удовольствия при виде подарка, я с трудом сдерживал выражение счастья, так и норовившего исказить моё лицо. Наконец и я смогу гордо носить на себе признание Марты всему миру, что её сердце принадлежит мне.

– Ты позволишь? – спросила Марта и я с готовностью протянул руку.

Она застегнула на моём запястье тонкий ремешок. Я коснулся пальцами полоски.

– Он теплый, – произнес я в легком удивлении.

Мне не показалось. Кожа, грубая и тёмная, выцветшего бордового цвета, ощутимо грела руку. По краям золотые зацепы со звеньями, на конце одного из них замок, позволяюший регулировать размер.

– Браслет из кожи дракона, – шепотом поделилась Марта.

– Да иди ты! – в сердцах восхитился Григорий. – То есть, я хотел сказать: ничего себе!

– Быть не может! – Максим тут же перегнулся через стол, чтобы рассмотреть невидаль поближе.

Наше общее удивление было легко понять. Вещи из драконьей кожи, как и любые другие артефакты, сделанные из частей дракона, было невероятно тяжело достать.

Драконов запретили истреблять давным-давно, спасая популяцию от вымирания. Нарушение закона влекло за собой смертную казнь – никаких исключений.

– Откуда она у тебя? – спросил я, с благоговением касаясь необыкновенно редкого артефакта.

– Столетия назад один из моих пращуров нашел убитого браконьерами дракона. Вернее, останки, припрятанные в пещере. Дракон был убит давно, так что, когда он обнаружил труп, не осталось ни чешуи ни зубов. Внутренности удалили, кожу содрали начисто. Проглядели только веки, а может, сразу забыли отрезать и оставили на потом, – пожала плечами Марта. – Мой дед срезал кожу, благо она, как и все остальные части не заванивается, и припрятал. После вызвал магов министерства, чтобы они занялись этим делом.

Очевидно, рано или поздно те, кто это совершил должны были нагрянуть за остальным. Не знаю, поймали их или нет, но от той истории у нас остался сувенир.

Марта отпила чай из чашки, но даже тогда не отвела от меня взгляд и тем немного смутила.

– У этой кожи нет никаких необычных свойств за исключением выделяемого тепла и долговечности.

– И всё равно это драконья кожа, – с завистью протянул Григорий, потиравший браслет на моей руке.

– Да, Марта, спасибо.

– Я рада, что моё признание принято, – улыбнулась она.

– Ох, ну хватит, – не выдержал Максим наших нежностей. – Пошли на занятие. Вот-вот начнётся.

Глава 4 Марта

День пролетел незаметно. Почти всё время я думала о том, как Филипп принял подарок. Он выглядел растерянным и тронутым.

Моё признание выглядело изящно на его тонком запястье. Я тайно радовалась, что сумела оставить на Филиппе ещё одно своё прикосновение. Видимый другим знак, что я заявила на Филиппа свои права и он мне ответил.

Кожу дракона я отыскала в семейной сокровищнице ещё летом. Пара отрезков лежала сложенной в небольшой резной шкатулке на одной из верхних полок. Я приподняла тогда крышку, огладила лишенную чешуек ткань чужой жизни, ощутила тепло на кончиках пальцев и решила, во чтобы это ни стало, преподнести Филиппу браслет.

Пусть тогда я не надеялась на воссоединение, но это никак не могло помешать мне ещё раз признаться ему в своих чувствах.

Я заказала украшение у местного артефактора, попросив сделать амулет на удачу, о чём не стала говорить Филиппу за завтраком, чтобы не смущать, раз уж он так старался достать для меня подарок, но не сумел.

И вдруг подумала, что, пожалуй, могу попросить несколько поцелуев взамен. В подземелье. Февраль стоял студёный и снежный, так что на прогулки мы выбирались нечасто. От мысли о поцелуях, внутри змеёй закрутилось пламя. Я тут же представила, как мы вдвоём уединимся уже вечером, и настроение моё стало радужнее.

В перерыве между занятиями я намекнула Филиппу, что хотела бы прогуляться. Объяснять, где именно, не пришлось. Он согласился на моё завуалированное приглашение, выдав едва заметное нетерпение, подхлёстывавшее и меня.

– Куда пойдём сегодня? – спросил он, когда мы спускались вниз по потайной лестнице.

– К озеру.

В одну из прогулок, отчасти напоминавшую исследовательский поход, поскольку ушли мы довольно далеко – в самые недра гор, мы наткнулись на подземное озеро.

Холодная прозрачная вода укрывала основание огромной пещеры от стены до стены. Озеро уходило скатом в глубину почти от самого входа; дно медленно исчезало под толщей воды, растворяясь у огромных обломков скал с противоположной стороны.

Насколько глубоким было озеро, мы не знали – искупаться в нём ни разу не довелось. Филипп наотрез отказался заходить со мной в воду, поскольку это предполагало скудное количество предметов одежды на нас обоих, что он назвал настоящей опасностью.

Впрочем, это не мешало нам сидеть на берегу в окружении огненных свечей и любоваться усыпанным кристаллами сводом. «Звёзды подземелий», как и небесные собратья, не испускали свет, только отражали золотистые всполохи магических свечей, а значит, поблескивали прямо над нашими головами и немного вокруг.

Сегодня я хотела опробовать одну задумку. Мысль пришла мне в голову на днях и понравилась – понравилась, потому что наверняка должна была прийтись Филиппу по душе.

Мы уселись на подстилке, припрятанной здесь ранее для наших маленьких набегов. Я окружила нас свечами, тело и фитиль которых составляло текучее пламя, удерживающее форму благодаря магии.

– Смотри, – велела я Филиппу, прикрывая глаза.

Произнесла заклинание, наполняя слова чарами, и толкнула их вперёд, в озеро. Раскрыла глаза и посмотрела не на дело рук своих, а на Филиппа.

Его лицо, озарённое трепещущим пламенем, то освещалось сильнее, то таяло в сумраке, но глаза – глаза его сияли. Широко распахнутые, они пораженно наблюдали за устроенным мной представлением.

Я улыбнулась и проследила за его взглядом, желая слиться с любимым в едином переживании прекрасного.

Сотканные магией огненные рыбы – небольшие, в две ладони величиной, искристо-красные, перламутрово-розовые и золотисто-зелёные, нырнули в неподвижную ледяную массу и брызнули в разные стороны, расходясь по озеру косыми лучами. Они удалялись всё дальше, то погружаясь глубже, то поднимаясь выше к поверхности, пока не достигли видимых пределов водоёма.

Затем закружились причудливыми спиралями в замысловатой игре друг с другом. Некоторые рванули вверх, оставляя воду. Описав дугу, они падали, с плеском разбивая зеркальную гладь, а за ними уже взмывали в воздух следующие, отправляясь в короткий полёт.

Кристаллы на сводах пещеры заискрили во всей своей полноте, разбрасывая яркие пятна, рассеивая тихий свет и наполняя пещеру невероятной красотой, сравнимой разве что с великолепием зимнего бала.

– Восхитительно! – выдохнул Филипп, завороженно наблюдая за чудесным зрелищем.

Он ещё долго смотрел перед собой, следя за игрой света, красок и тени, а после перевёл взгляд на меня.

– Ты восхитительна, – произнёс он с чувством, заставившим моё сердце дрогнуть и засиять ярче магических рыб.

Я наклонилась ближе, желая поймать его дыхание своим. Мы слились в поцелуе. Мои плечи горели там, где поверх рукава легли руки Филиппа. Я коснулась ладонью его груди, ощущая как гулко колотится принадлежащее мне сердце.

– Марта!

Звук собственного имени вырвал из прекрасного сна, в котором не существовало ничего естественнее нашего единения. Действительность казалась болезненно неприятной. Я притянула его обратно к губам, схватив за воротник рубахи, и это позволило удержать волшебный миг ещё ненадолго.

– Марта, мы… Нам лучше остановиться! – самообладание Филиппа снова взяло верх.

Я почти злилась на него за то, что в такие моменты ему удаётся удерживаться на самом краю благоразумия, потому что я хотела сгореть в пламени захлестывающей страсти дотла.

Филипп отвлёк меня, когда я уже открыла рот, чтобы высказаться по поводу ненужных условностей.

– У меня кое-что для тебя есть.

С трудом, но я всё же сосредоточилась. Усилием подавила жадное пламя, пока Филипп вынимал мешочек из внутреннего кармана мантии.

– Когда Григорий утром рассказывал тебе о наших приключениях, он сказал не всё. Конечно же, он ничего не скрывал, – поспешил объясниться Филипп, – просто ни Григорий, ни остальные не подозревают, что по ту сторону стены я обнаружил далеко не чулан. Это была другая тайная комната с артефактами, – делился он, раскрывая стянутый лентой шелковый край. – Догадайся, с какими?

Он выжидающе посмотрел на меня, а я задумалась, что такого удивительного сумел обнаружить Филипп, чем не смог поделиться с друзьями, но я, по-видимому, могла догадаться:

– Там были артефакты смерти?

– Именно.

Он кивнул на мою руку и я подставила ладонь. Уже в следующий миг под кончиком моего носа оказалось костяное ожерелье.

– Я не стал говорить парням о комнате, посчитав, что так будет лучше. И времени как следует осмотреться не было. Удалось захватить только это, – с ложной скромностью добавил он, явно довольный произведённым эффектом.

– Надеюсь, это не менее интересно, чем расческа Златовласки.

– Несомненно, – искренне протянула я, уже углубившись в осмотр предмета.

Ожерелье состояло из мелких птичьих костей разной величины, но все они совершенно точно принадлежали ворону. Я была знакома не только с внешним видом птицы, но и внутренним её содержимым и потому могла утверждать с уверенностью.

В костях были проделаны узкие продолговатые отверстия, похожие на игольное ушко. Вместе их держали пепельно-белые заговоренные волокна, похожие на нить, но полупрозрачные и лоснящиеся.

– Седые волосы королевы червей, – вынесла я заключение, не обратив внимания на скривившееся в отвращении лицо Филиппа.

Замок ожерелья представлял собой простое, но добротное металлическое крепление.

– Посмотрим, что пишут, – с разгоревшимся любопытством поднесла я бирку ближе к глазам и зажгла над головой яркую сферу, чтобы разобрать убористый почерк.

«Ожерелье ворона» – гласило название артефакта, предварявшее описание. Далее шло следующее: «Внимание! Артефакт запрещенной магии. Способен обратить в ворона надевшего его. Развоплощение происходит посредством снятия предмета. Оборот может сопровождаться побочными эффектами: рвотой, головокружением, зудом в носу и других отверстиях. Также нельзя исключать невыявленное пагубное влияние. Ношение крайне не рекомендуется».

– Что думаешь? – спросил Филипп, когда я закончила читать.

– Очень хочется примерить, – честно призналась я.

Желание возникло, стоило ожерелью оказаться в руке, глупо было это отрицать.

– Я так и думал. Но не уверен, что это хорошая затея, – озабоченно произнёс мой сердечный друг, коснувшись тонких косточек пальцами. – Вдруг ты его наденешь и улетишь. Останешься птицей навсегда.

Я немного поразмыслила над опасениями Филиппа.

– Да, мы не можем с уверенностью отрицать такую вероятность – этот артефакт мне незнаком. Судя по устройству замка расстёгивает его человеческая рука. То есть, при обращении должен быть тот, кто снимет артефакт с птичьей шеи. А значит, птица должна даться в руки, иначе на что рассчитывать?

– Я тоже размышлял об этом, – кивнул Филипп. – Но, может быть, птицу, или следует сказать: мага обращенного пернатой, удерживает особое заклинание, наложенное тем, кто должен снять ожерелье? Или есть другой нюанс развоплощения. В бирке не указано, сохраняется ли искомое сознание после оборота.

Филипп рассуждал верно. Если после превращения у птицы оставалась память о себе прежней, то она сама могла прилететь к тому, кто должен снять ожерелье. Но уверенности в этом не было. Возможно, сознание исчезало, и тогда должен был быть другой способ привлечь или поймать птицу, чтобы снять украшение и позволить магу вернуться в человеческий облик.

Мы оба задумались, размышляя над возможными осложнениями.

– Давай подыщем заклинание, чтобы я не упорхнула слишком далеко и надолго.

– Ты точно хочешь его надеть?

– Почему бы и нет. Выглядит достаточно безобидно, пусть и замысловато.

– Согласен. Но, может быть, мы поэкспериментируем на ком-то менее важном?

– На ком?

– На мне.

Я фыркнула, не удержавшись:

– Нет.

– Почему это?

– Это может быть опасным.

– Тогда и ты его не надевай! – рассердился Филипп. – Что я буду без тебя делать? Я жить без тебя не могу! – в порыве выпалил он, понял, что сказал, и затих смущенно.

– Как и я без тебя.

– Ты придумаешь, как меня вернуть, если что-то пойдёт не так. А мы можем и не догадаться, – порозовев от моих слов, пробубнил Филипп, имея в виду себя и друзей.

– Хорошо, давай разберёмся с этим не торопясь. Не думаю, что его скоро хватятся, – кивнула я на ожерелье.

Это удовлетворило Филиппа.

Духи! Ему всё же удалось отвлечь меня от поцелуев.