Чудовища разума

– Знай, Хемиун, не долины солнечных богов, твоё творение придаст бессмертие имени Хуфу, – услышал рядом тихий голос, принадлежащий одному из верховных жрецов, превозносящему имя Амун.

Как-то содрогнулся он в сиянии торжественного мига счастливой ли судьбы, услышав такие слова, неугодные уж всем солнечным богам. Такое может говорить лишь он, заставляющий толпы цепенеть своим цепким взглядом, подобно нильскому удаву, взошедшему на тропу воинственной охоты на всякую мелочь, расплодившуюся по обоим берегам великой реки. Да, многие жрецы способны человека поодиночке увести в долину снов, но властно господствовать над толпой может лишь он, этот Амун, который не трогает одного лишь несу-бети, самого Хуфу, будто лелея таким вот оберегающим крылом.

Прошёл день, прошла ночь, и вновь наступило утро, как спохватились того, кто мог наслать уныние или же придать силы на неимоверные поступки. Нигде не было этого, одного из верховных жрецов, именуемым Амун. Следующей ночью Хемиун вгляделся в застывшие в сиянии звёзды чёрного неба, но посреди них не увидел сияющую звезду, ту колесницу, снующую между звёзд.

* * *

То был ли мерный прибой, плеск тихих волн моря, где вдали над ровным горизонтом покоилось красное предзакатное солнце. То заливисто ль нежные переливы чарующих неведомых птиц, скрытых из виду, могли навевать умиротворённое спокойствие. Но он ли здесь в бурном приливе бодрости, неожиданно нахлынувшей на волне ли сокровенно чистой ауры.

Стоило оглянуться, но где, же, эта скамейка подле скверика, где мартовский день, где ветер, едва ль колыхнувший голые ветки акаций? Другое, но как прекрасное!

– Круговая стереоскопическая панорама, телеприсутствие, виртуальная телепортация… – тихий её голос раздавался где-то сбоку, что оглянулся, обрадовался, увидев её рядом, что понемногу стало покидать его состояние шока, однако, изумление оставалось.

Тот, что предстал недавно образом трёхмерной скульптуры в реальном ли пространстве парио, стоял невдалеке перед ними на золотистом пляже у самого берега лазурно синего моря, за его спиной извилистой линией очерчивался плавный полёт чайки ли, но белой птицы, похожей на неё. То перед ними тот самый монстр от единоборства, который спас его вместе с отцом, который вернул честь, выставив обидчиков должным образом. Перед ними в молчании предстал тот, кто был старшим другом вот этой девушки, красотой которой всё, же, шокирован вот так и разумом, и сердцем юношеским.

Такая виртуальная телепортация, такое вот 5D-присутствие вряд ли достижимы с современного мобильника, айфона, смартфона, гаджета, планшета, но с её миниатюрной коробочки случилось это, что выдающимся инженерным вызовом так и представится за гранью реальности, возможно, обозначится лишь в будущем. А тем временем молчание продолжалось. Волевые скулы старшего товарища в данный момент её спутника в этом поле невероятности застыли, лишь взгляд, в котором никак не угадывался взгляд воина, как в тот раз, чёрным блеском выразил одно внимание к нему ли, но в их сторону. И, странное дело, девушка и этот её старший друг продолжали молчать, затем этот мужчина повернулся, отвернулся и пошёл… по волнам синего моря, вот так по волнам вслед за уходящим далеким предзакатным солнцем. И растворился в красно багровом зареве у горизонта над лазурной синевой. И плеск тихих волн…

Порыв ветра вернул его, прежде всего, его в прохладу ранней весны и в городскую сутолоку, ещё более обнажив голые ветви акаций, эту скамейку возле скверика, но самое главное, и она всё также была рядом, никуда не ушла, не исчезла, не растворилась. О, как радостно забилось сердце! Но что было это? Но вряд ли до анализа, когда опять её тихий мелодичный голос на этот раздавался в реальности родного города:

– Ты не против, поехать со мной за город?

– Да нет, конечно! – пылко и сразу согласился он.

Как-то доводилось ему один раз видеть по телевизору, как некие красавицы служили вот такими наживками для разных юношей, молодых, не молодых мужчин, заманивая, а потом злое дело довершали опытные бандиты всяко разного рода. Но нет, не в этом случае, как с ней, да притом после такого сеанса связи, какого, пожалуй, нет нигде.

Шли они мимо скверика, заворачивали за огромный никогда не стриженый тополь, когда она проговорила как бы между прочим, будто себе, не ему:

– Да, мир не совершенен, далеко до идеала разума…

Стоило ли вдуматься в её слова, когда он был окрылён одним тем, что находится рядом с красавицей. Если бы увидели одноклассники, одноклассницы…, ох-хо-хо…

Отошли от скверика, подходя к каким-то гаражам, остановились у самого края, где притулился на этот раз к стриженому тополю какая-то легковушка. К нему и вела она. К эйфории радужного настроения, к такой бочке мёда как бы добавилась ложка дёгтя в виде вот этой, однако, обшарпанной легковушки отечественной марки, слегка ли краска местами обшелупонилась. И на такой машине красавица?!

Ну ладно, не наживка, бандиты не пользуются такой машинёнкой. Может, от этого немного облегчение. Опять в памяти всплыла та передача, что смотрел по телевизору. Но ведь старший её друг спас его, этот старший друг, ушедший по волнам за горизонт синего моря, там, где он только что побывал, полным изумления. А ведь у него сплошь хорошие оценки по предметам, и это в выпускном классе, потому и должен понимать, что был свидетелем невиданной, невероятной связи. но вот эта аура, это неожиданное нахождение рядом с ней притупило, намного притупило всякое средоточие от логики.

Тем временем она остановилась, примерно, в трёх метрах от легковушки, давно состаренной со временем. И он остановился. Что ж, и на таком можно поехать за город.

Она остановилась, стояла ли в ожидании, но затем повела в воздухе распростёртой ладонью от себя дугообразно, затем и взмахнула резко вниз. А дальше стало происходить… чудо, что никогда невозможно, никогда…

Эта обшарпанная легковушка, казалось, протёртая временем, на глазах деформировалась, трансформировалась и, кажется, превращалась из гадкого утёнка в прекрасного лебедя, как в мировой классике великого Андерсена, но это превращение, по сравнению с оригиналом, шло не месяцы, секунды. И представало перед ними совсем иное, совершенное, гениально совершенное. О, это был изумительный концепт-кар! Как и само всё действие.

Мог ли предположить Эрик, что было задействовано дистанционное управление квантовой компьютерной, транспьютерной составляющей данного автомобиля, точно ли волшебным образом представший его изумлённому взору уж невероятно феноменальным авто от самого переднего края научно-технических, лабораторно-технологических изысканий?! Мог ли предположить Эрик, что в данный миг он стал свидетелем элегантности «подвижного дизайна!», когда заданная внешность этой чудо машины, меняется, изменяется по желанию водителя в силу каких-либо внешних условий, факторов?! Вряд ли мог предположить он, что над этой передовой инновационной разработкой усердно корпят, трудятся в неистовом напряжении технического, технологического интеллекта сотни, тысячи инженеров, конструкторов ведущих автомобильных корпораций мира. Вряд ли мог предположить он, что данная концептуальная модель с подвижным дизайном, этот, в данный миг, роскошнейший «селф-драйвинг» кар, состоял не из застывшего металла, а из термопластической смолы, как воплощение идеи, подобно растению, выращенного автомобиля из семени лабораторного органического волокна, что в разы прочнее стали, и легче пластика в разы.

Это была далеко не абстрактная концепция, что истинно клэйтронной материей от наноструктур гениально вовлекаясь, облекаясь в мощнейший суперкар, что такой вот стекающей формой водной капли так и изготовилась именно на неистовость движения, только прикажи! Как огненно грациозный скакун высоко изысканной породы! Это ли одна из лучших вершин инженерии?!

5

Prosto-mania27. livejornal.com Интересные артефакты.

Реактивный самолёт из Южной Америки.

В 1954 году правительство Колумбии отправило часть коллекции древних золотых изделий в США для экспозиции в местных музеях. Эммануэль Штаубс, один из ведущих ювелиров США, изготовил копии шести колумбийских предметов. Пятнадцатью годами позже их исследовал Иван Сандерсон. Заключение Сандерсона было ошеломляющим: один из предметов является моделью скоростного самолёта по крайней мере тысячелетнего возраста.

Длиной около 5 см, предмет носился как кулон на цепочке. Учёные отнесли изделие к периоду Сину, доинкской культуре Южной Америки и датировали его 500 – 800 гг. н.э. И. Сандерсон и доктор Артур Пойсли из Аэронавигационного института Нью-Йорка заключили, что предмет не изображает некое крылатое животное. Это скорее механизм, нежели живое существо. Например, передние крылья имеют дельтовидную форму и обрезаны под прямым углом.

Руль не характерен для животных, зато обычен для самолёта. Он треугольной формы и расположен перпендикулярно крыльям. Только рыбы обладают вертикально расположенными хвостами, но ни одна из них не имеет только половину хвоста, «растущего» вверх. На руле колумбийского «самолёта» прослеживаются какие-то знаки. У современных самолётов на этом месте расположены знаки принадлежности к авиакомпании. Учёные признали письмена похожими на арамейское или раннее еврейское письмо. Это может указывать, что «самолёт» не был изготовлен в Колумбии, и его привезли с Ближнего Востока. Но где в первом тысячелетии нашей эры люди могли видеть самолёт, чтобы отлить его изображение в золоте?

* * *

Будь по улицам родного города старая обшарпанная легковушка отечественной марки, с такой облезлой краской кое-где, то оглядывались бы многие водители разных роскошных иномарок, каковых на улицах абсолютное большинство, посреди которых отечественные марки чуть ли не ралитет, оглядывались бы на них с таким подобием брезгливости что ли. Мол, чего путается под ногами.

На улицах родного города водители многих роскошных иномарок, каковых на улицах абсолютное большинство, посреди которых отечественные марки чуть ли не ралитет, оглядывались на них с удивлением, изумлением, ибо, ох как, шикарно и величественно катил чисто «селф-драйвинг» авто лёгкой, воздушно прозрачной, каплевидной конструкции, изящно обгоняя всех и всех. Порхал ли он, не то слово, он парил, летел по асфальту, всё-таки, хорошему асфальту городских дорог.

Конечно, скорость была превышена во много, много раз, о чём не раз регистрировали видеорегистраторы, а когда у обочины с близости успел их усмотреть вот такой всесильный инспектор ГАИ, то взглядом, лицом покрылся сначала таким вот покровом удивления, что реакция сначала запоздала, а когда спохватился, то воз уж поныне там. Звук свистка и то бы не угнался.

О, это был изумительный концепт-кар!

Совершенно продвинутая система управления автомобилем. Его загадочная спутница, вроде бы водитель этого чудо авто, на самом деле никак не рулила, ибо и не было руля, как такового, ибо водителем являлся компьютер, невидимый компьютер, скорее, встроенный где-то изнутри, а может и сам авто и был заодно компьютером. Исключительность вождения исключала любую возможность ДТП в виду фактора прогнозирования любой ситуации. Сходил ли с конвейеров ведущих автомобильных гигантов мира данное чудо кар?

На лобовом стекле дополненной реальностью высокого разрешения отражались показатели скорости, предначертанная линия маршрута с детальной информационной навигацией и онлайн нахождения данного концепт-кара на заданной линии. Названия проспектов, улиц, номера домов, онлайн движение всех автомобилей отображались ясно, служа отличной шпаргалкой для того, кто незнаком с данным городом. «А из нашего города ли она?» – в изумлённом мозгу его успела пронестись такая мысль, дабы затем и утонуть в лавине восхищения от езды, от такого чувства полёта по лакированному ли асфальту родного города. Жаль, что никто из знакомых, из одноклассников не видит этого.

Вот и город позади. Намного поредела вереница автомобилей. И вот тут-то Эрик стал замечать что-то не такое, а когда через восхищение эмоций стало доходить до него то, что творится на самом деле, от того охватило его ещё более возвышенно изумлённое восхищение, что разом и дух перехватило на много, много порядков превышая то состояние, что эйфорией посетило раньше. Ибо встречные тополя не проносились мимо, как раньше, они всё более и более растворялись понизу, под ногами. Да, они оказались, были на высоте в прямом смысле этого слова.

Асфальт за городом не такой гладкий. От этого ли? Качество дороги не имело смысла. Напрямик. Но куда?

Планирующий автомобиль свободно левитировал над землёй, набирал направление на северо-восток, где мало дорог, редки поселения. Мог ли знать он, что сверхпроводящие магниты невероятной мощности под днищем этого летающего суперкара настроились на противоположность общепланетарной гравитации. Не видел, кто мог бы удивиться, изумиться, кто бы настроил видео мобильника на их неестественный полёт, кто мог бы и воспринять их за НЛО.

Полчаса полёта без встречных самолётов, вертолётов, что редки в этом направлении, всего полчаса, как полёт совершался над тайгой, что внизу сплошь сосны, пихты, лиственницы, лиственные деревья позади, поближе к долинам, а так всё и есть то самое зелёное море тайги. И он – пассажир, безмолвный, безвольный, лишь переживающий этот длительный ли миг, но ведь не во сне, понимает, что не во сне. И сколько же продлится полёт без крыльев?

Ещё несколько минут, и плавно покатил концепт-кар на приземление, ничуть не пикируя на деревья. Где-то посреди них успел заметить маленькую сплошь каменистую поляну, что бывают в тайге. А так всё сосны, пихты…

Приземлились посреди высоких сосен, точнее сибирских сосен, в кедраче, как за лобовым стеклом предстал перед ними что-то наподобие дома. Не предстал, скорей, они предстали. И если это дом, то огромный дом, занимающий громадную площадь по всей каменистой поляне, дом, вряд ли имеющий второго аналога, где бы то ни было.

Никто не предположит, что крыша данного дома, что видом была схожа на огромную водную каплю, методом тонкоплёночной технологии, отображала вверх в воздух изображения деревьев, сосен, пихт, что пилоты редких самолётов, вертолётов, по большей части пассажирских, да грузовых, если и обратят внимание, то увидят сплошь густые игольчатые кроны таёжной флоры. Маскировка ли, точное воссоединение с ландшафтом, что и птицы ошибутся.

Никто не предположит, что данный, опять же каплевидный дом состоит из программируемой материи, способной по желанию, команде компьютера, встроенного в стены, менять структуру, форму, само физическое свойство. И этот дом изящного дизайна, этот «умный» дом в одном месте в данное время как бы преображался цветистыми волнами, что затем прекратились, предъявив им дверь, вход внутрь.

Всю дорогу он молчал, по своей ли воле, и в данный миг Евгеника – одна из хозяев этого ли волшебного дома, как понимал он, молча, жестом приглашала войти внутрь. Он повиновался, даже радостно, едва ли сдерживая любопытство. Когда вошли, зарябили за ними цветистые волны, исчезла дверь, возможно, по мановению невидимого компьютера, изменив физическое свойство, форму, саму структуру.

6

Стандартная модель не истина в последней инстанции.

Чёрное звёздное небо прекрасно, обворожительно, звёздное небо неведомой бездны Вселенной. Звёзды, звёзды, туманности, галактики. И она там, сокрылась от любопытствующего взора, вскинувшему в ночи взглянуть, обозреть таинственность мрака, расцвеченную мерцанием далёких звёзд, дабы предстать вооружённому глазу, вооружённому разуму той, что заставит сжаться пытливое сердце трепетно, взволнованно точно ли пугающей стремниной, ровно ли очерченной линией над волнами бушующей бездны Вселенной. Случайно ли истечение случайного обстоятельства? Неужели такое возможно? И это ли опровержение…, как плод искусственности?

Ось зла? Как справедливое воззрение на Вселенную? Ориентир, куда направились структуры Вселенной? Петля суперструн вселенского масштаба? Каково ж рождение Мира?

На одной из планет одной жёлтой звезды, именно жёлтой звезды, а не красного гиганта или карлика, не ослепительно белой или иссиня свергорячей звезды лазурной, вскипело редкое варево химического бульона. Дистанция имеет значение, само расстояние от жёлтой звезды спектрального класса G, именно этого класса, а не какого-нибудь другого, каковых, однако, во Вселенной много.

Именно этой планете, третьей по счёту от звезды, суждено было оказаться в той тонкой струе, именуемой вожделенной «зоной Златовласки», вожделенной зоной, тонко настроенной на появление жизни. Никак не в счёт многочисленные астероиды, несущие, не несущие бактерии, всё дело в ней, планете, оказавшейся именно в этой зоне Златовласки, в которой вода всегда в трёх состояниях: лёд, пар, жидкость. И именно жидкость. Потому от химического бульона и вознеслась на высоту жизнь, углеродно-белковая жизнь.

Тихо в роскошно зелёной долине Инда. Неспешно идут горожане по ровным улицам города, где дома сплошь из обожженного кирпича. Вдоль стен проложены каналы с чисто прозрачной водой, что всегда утолишь жажду. Расцвели пышно персики. Степенны горожане в делах своих, потому не снуют, потому степенны, что важен видом город, как все города Хараппской цивилизации. Богат он, торгующий на западе с городами Месопотамии. И жизнь размеренна…

Звёзды рождаются не в один миг. Миллион лет имеет значение. И тысяча лет для разума.

Неимоверный гром посреди ясного дня под чистым куполом светло лазурного неба могло быть изумлением неожиданным, чего не последовало. Заложило уши, а далее открылся взору безумно яркий свет, ослепляющий свет, и огни, огни без дыма. Тени в раз приковались к стенам от разом испепелённых тел. Вскипела чистая вода каналов, тогда как камни, кирпичи домов оплавлялись, как и песок ровных улиц, под гнётом огня, жары источаясь, превращаясь в мутное, зелёное стекло…

То это ли конец света? Увидел ли взор под небо распростёртый огромный гриб…?

И опустел оазис изобилия. И долго простирался умертвляющий газ, уничтожающий покровом радиоактивности…

То было за 2600 лет до нашей эры, то было в Мохенджо-Даро.

* * *

Он попал в другое время года, да оказался в другом климате, точно в субтропическом. Но ведь дом, крышей сплошь из кедров, сосен, пихт находился посреди тайги в пору ранней весны, когда под деревьями не растаял до конца снег, черноватый снег. И был вечер, тогда как за порогом недавно миновал полдень. И опять впечатление…

Цветность невообразимо ярких красок, их оттенков расступалась перед видом, что открылся, раскрылся величественно перед ними. Синее море. Невысокие волны рябили, издавая едва ли слышный мерный прибой под шелестом тихого ветра. Вдали над ровным горизонтом как бы разливалось предзакатное солнце, огромный красный шар. То заливисто нежно ль чарующие мелодии неведомых птиц навевали вожделенность, умиротворение. Но он ли здесь в бурном ли приливе бодрости, неожиданно нахлынувшей на волне ли сокровенно чистой ауры?

Дежавю? Да он же был здесь?! Да это, то же самое море, тогда, да сегодня на скамейке у скверика. «Круговая стереоскопическая панорама, телеприсутствие, виртуальная телепортация…» – так говорила она. Стоило оглянуться, но нет, нет, не окажется снова в прохладе ранней весны. Но она рядом, и это главное, потому продолжал смотреть в восхищении ли то, что развернулось перед ними.

Красное багровое зарево у горизонта над лазурной синевой. Спустя ли миг и что-то появилось, неторопливо вычерчиваясь, превращаясь в силуэт человека, в котором он узнавал старшего товарища своей спутницы на данное время, того самого монстра единоборств, того истинно мастера, который тогда спас его, как и его отца, потому в сердце прилив благодарности. А силуэт шевельнулся, он шёл вот так по волнам, направляясь к ним от той стороны уходящего предзакатного солнца в багровом зареве у самого горизонта над лазурной синевой. Но шёл ли он, будто левитировал над волнами, точно как недавно их чудо концепт-кар воспарил над загородным асфальтом.

– Здравствуй, Эрик, – приветствовал старший товарищ его прелестной ныне спутницы, затем пожимал руку сильно, крепко, но ощущалось при этом доброе пожатие, опять, же, удивляя при этом знанием его имени, но ведь говорил, знакомился именно с ней.

– Я сообщила ему, – точно предугадав лишь тихо, будто ответила она на его немой вопрос.

– Зови меня Софос, – представился тем временем старший товарищ, который выглядел искренне добродушным, что не узнать бы в нём того самого монстра или мастера единоборств.

Опять странное имя. Хотя, и его-то имя к заурядным, обыкновенным также вряд ли стоит отнести. Но добродушие старшего друга возвело на более вершину и без того прекрасную ауру. Потому как-то наступила некая расслабленность.

Тем временем багровый шар, солнце укрылось за горизонт, уступая фиолетовости сумерек, кое-где возгорались первые звёзды над ними простёршимся темноватым небом, тогда как над морем ли тихого прибоя оставалась немного звёздная синева. Но чуть позже освещалось восходом полной луны, но и забрезжил свет откуда-то, подсвечивая золотистый пляж, где уже, изумляя Эрика, вырастали стулья, стол, приглашая, скорее, на мерно задушевную беседу, нежели на ужин.

Стоило ему заострить знания ученика выпускного класса, уж твёрдо на «хорошо» успевающего по всем предметам. Но что придёт на ум, когда четвёрки, пятёрки по математике, три закона Ньютона по физике, войны, революции по новой, новейшей истории, экономическая география зарубежных стран с её экономическими показателями, ах да, атомы молекулы из химии, физики, это как-то поближе. Вдобавок призвать на помощь его величество Интернет. И в миг в памяти отобразились социальные сети «В контакте», «Одноклассники», и конечно, музыка, которую не прочь скачать, и конечно кино, которое тоже не прочь скачать. Конечно, вспомнит ещё многое и многое. Но точно он оказался в необыкновенном доме. При всей реалистичности вечернего моря, понимал, что он находится в замкнутом пространстве, потому что открывалась овальная дверь, потому что входил вместе с ней. И если бы не этот неоспоримый факт, то это прекрасное море с тихим шелестом, плеском ровных волн показалось бы истиной в своём существовании.

– Мы находимся в доме окружающего разума, – продолжила просвещать его Евгеника.

– Да, да, умный дом, я как-то видел одну передачу по телевизору… – озадаченно вторил Эрик.

Вроде наступало время, озадачиться. «Но почему в тайге?» – так и сквозанула мысль, что решил сначала, однако, с осторожностью оглядеться.

– Считай, что мы олигархи, – опять же был предопределён его вопрос, на этот раз её старшим другом.

Олигархи, считать их олигархами? Скорее так, судя по обстановке, когда стулья, стол вырастают на глазах, когда автомобиль жестом руки превращается во что угодно, когда он летает над землёй. Что же до него…, трёхкомнатная квартира его семьи в пятиэтажке, как называют ещё «хрущёвка», когда-то была роскошью, где подъезд, однако, обшарпанный, стал запираться железной дверью, когда каждая семья обзавелась ключами, чтобы посторонние не распивали там всякий портвейн и так далее, чтобы какой-нибудь не нашёл в подъезде приют. Понимал, что у новых его знакомых и в автомобиле, и в этом доме, почему-то затерянном в тайге, ничего не обходится без компьютерной, транспьютерной системы. Видел по телевизору что-то подобное, что будет в будущем, особенно в Японии, в авангардной стране, что касается новинок, всяких новинок технического характера. Но в данный миг он находился здесь, в этом истинно футуристическом доме. Во сне ли? Но нет, не во сне, потому что осязает, чувствует всеми пяти чувствами ясно, осознано всё вот это волшебство ли, что вроде тоже не мираж, далеко не мираж.

– Концепция окружающего разума, – водила жестом вытянутой руки вокруг Евгеника, когда все они втроём садились за столик на берегу синего моря, когда стул, на который он сел, подлаживался под точную конфигурацию его тела, его спины, чтобы доставить удобство, – единая система разумных отзывчивых приборов с дистанционным управлением. Технология искусственного интеллекта для умного дома.

– Понимаю, всё управляется компьютером, и я думаю, что… – и как-то замялся Эрик.

– Нейрональный, квантовый компьютер с параллельной архитектурой.

Да, конечно, никакое сравнение с компьютером в его доме. Сколько лет прошло. Тогда купили, чтобы было не хуже, чем у других, наконец-то компьютер, такой стационарный с таким громоздким процессором. Ох, радости-то было! А отец уже тогда начинал пить. И когда он совсем подрос, то компьютерная техника выросла ещё быстрее. У ровесников были ноутбуки, гаджеты, айфоны, смартфоны, конечно же крутые, навороченные мобильники, тогда как он довольствовался самым дешёвым, чтобы мог позвонить родителям, в основном матери. И потому-то он учился рьяно, но и был способным, но до круглых пятёрок всё равно не хватало. Учился, чтобы выйти в люди, как говорят. Что ж, ему из пролетарского круга стоило вырываться. «Но где, же, сам компьютер?» – мгновенность мысли присуща каждому.

– Он везде, – обвела взглядом Евгеника, но прежде вот это синее море, плеск тихих волн, – у тебя желание удостовериться в его функциональности.

Эрик закивал согласно, тогда Евгеника, как в волшебной сказке, как и в тот раз с автомобилем, лишь провела рукой, лишь подобным жестом, как зарябили волны, легко воспламенились, взметнулись цвета, и стихло, вряд ли перед бурей, но проглядывалось другое, а синее море исчезло.

Он вздрогнул, услышав чью-то речь. А перед ними уже развернулась совсем другая панорама, в которой легко угадать бульвар какого-то города, по которой прогуливались, не обращая на них внимания, люди, их присутствие ощущалось по настоящему, не как в кино. Но прислушался к непонятной речи. В школе изучает немецкий, но мог отличить английский, французский, испанский, итальянский. И отличил. То была великолепная французская речь, что исходила от неспешных пешеходов. Но что за город? Как будто видел этот город, эту улицу, бульвар…

– Об этом городе написано много книг, картин, сняты фильмы… – завораживающий голос гида, комментатора, мелодии голос Евгеники придавал ещё более шарма в, несомненно, красоту, что представала перед ними. – «Праздник, который всегда с тобой!» – так восхищался этим городом Эрнест Хемингуэй.

– Париж, – едва ль тихо выдохнул Эрик.

– Да, перед нами Елисейские поля. Париж, всегда Париж!

– И это компьютер?

– Виртуальная телепортация на фундаменте клэйтроники. Панораммное парио. И раз получилось так, что мы сидим за этим столиком у самой кромки Елисейских полей, то не заказать ли, нам поесть что-нибудь такого, – к мелодичности голоса Евгеники добавилась утвердительность.

– Да, можно было бы, – не преминул согласиться с ней Эрик, слегка ощутив голод в желудке, с утра не ел, а дело давно к обеду.

Евгеника точно как в ресторане щёлкнула пальцами, и, снуя между парижанами, шёл по Елисейским полям человек в изысканном фраке, вот добавить бабочку…, шёл к боковому тротуару, то бишь к ним, неся поднос на вытянутой руке. Прохожие удивлённо переглядывались на него, именно с удивлением, что могло означить полную реальность знаменитого бульвара, хотя, истина была далека, даже не было её, как понимал Эрик. Но вот это 5D-присутствие, такая круговая стереоскопическая панорама уже сформировали впечатление истинной реальности посредством высочайшей безочковой технологии, что дало зрению такой изумительный эффект созерцания. А тем временем так называемый, предполагаемый официант, подойдя к их столику, расставлял приборы, тарелки, в которых ещё дымились по котлете, к тарелочкам по бокалу, однако, … с красным вином.

– Это вино, – наконец-то заговорил за столиком его спаситель, мастер единоборств, в данный миг далеко не монстр, как тогда. – Французское вино Шато Сосьяндо Мале, раз уж мы находимся на Елисейских полях, – уловив недоумение в его взгляде, старший друг продолжал, – можешь попробовать, твои ровесники давно потягивают пиво, давно балуются сигаретками, а то и курят вовсю. Но вот такое вино никто из них не пробовал, а ты хоть раз выпил алкогольного?

– Да, один раз, так, рюмку водки из любопытства, – отвечал обескуражено Эрик.

– И как?

– Да, так.

– Понимаю, в твоём возрасте ребята вовсю тусуются, но как вижу, ты не из них, и делаю вывод, что у тебя определённая цель…, да, надо, нужно вырваться тебе, потому что так устроен мир…

Молчание было точным отображением точного угадывания, такого вывода, правильности его слов. И взгляд Евгеники как-то добавлял что ли такого перцу в данные секунды, подчёркивая его никчёмность, его такое низкое происхождение, будто оказался в окружении аристократов высоко небесного происхождения, что он вот такой из грязи ещё больше и затушевался.

– Я предлагаю тебе действительно хорошего вина как друг, – в словах Софоса выразилась искренность, что как-то успокоила его.

Тем временем официант ли подавал ему бокал. На секунду взгляды их встретились. И как-то не по себе стало Эрику. Что за взгляд, что за выражение? И опять смутился он.

– Он не человек, – в миг замешательства услышал он голос Евгеники, что вывел его из лёгкого оцепенения.

– А кто…? – так и выдохнул он.

– Робот-андроид.

– Но как? Я видел по телевизору роботов-андроидов в Японии. Но они далеки от человека. Движение ещё не то.

– Он другой, другая технология.

Глоток изысканно французского вина, глоток Шато Сосьяндо Мале ничего не говорил, не объяснял ему, но, однако, вернул к тому прежнему настроению восторга, когда находился рядом с ней на скамейке у скверика. И, главное, продолжает находиться рядом с ней в ореоле удивительного бытия, и, вдобавок, у него теперь и новый друг, да ещё какой. Потому с лёгкостью в душе пора было налегать на котлету, которая оказалась очень вкусной, как надо, из фарша говядины и свинины вперемешку.

– Я думаю, к котлете ещё и бууза добавить, пусть плотный сытный обед будет, – говорил весело Софос, ныне и его старший друг.

И опять знаменитый бульвар пересекал официант, на этот раз другой официант, другой робот-андроид, также неся на вытянутой руке поднос, но на этот раз пешеходы не оглядывались удивлённо на него. На подносе исходил ещё свежий пар от бууза, от этого истинного чемпиона из всех блюд бурят-монгольской кухни.

– Изумительное блюдо, отличное изобретение, истинно смак, – проговаривал Софос, давая вот такую оценку, действительно, одной из вершин кулинарии.

Обед закончен, испарился тот слегка голод, когда не поел с утра, когда позавтракал спешно.