«Уважаемый» был одет в черный плащ до земли, капюшон полностью закрывал его голову. Лица не видно. Командир стражи подозрительно оглядел гостя. Немал оказался гость размерами, ох немал. Настоящая гора.

– Сегодня Его Величество принимает желающих рассмешить принцессу?

– О да. Именно. По расписанию. Так вы один из?..

– Да, доблестный воитель! – прогудел громоподобный голос из-под капюшона. – Я – Рыцарь Таинственности! Кавалер Благородства! Прибыл из дальних земель, чтобы помочь прекраснейшей из принцесс, Гундире, да будет красота ее воспета в веках!.. Имя свое я сообщить не могу, ибо таков мой рыцарский обет. Должен я совершить еще двадцать добрых дел, чтобы иметь право назваться! Девять сотен и восемьдесят уже позади. – Шкаф в черном капюшоне поклонился.

Командир стражи и сама стража преисполнились благоговения. Тысячу добрых дел постановил совершить сей кавалер! Воистину, благородство его не знает границ! Сразу видно – герой. Лиходеям на погибель странствует он по земле, служа высоким идеалам…

Благоговение стражи не знало границ. Все трое – два алебардиста и их начальник – стояли с открытыми ртами.

– Оружие сдавать надо? – спросил Рыцарь Таинственности.

– А? – Командир стражи моргнул. – О!.. Протокол требует, чтобы все оружие оставалось у нас. Вы можете получить его на выходе, благородный господин.

– Я безоружен. Ибо таков мой обет. Я дал клятву совершать подвиги голыми руками.

– О! – протянул командир стражи. Благоговение его достигло всех мыслимых пределов. – Тогда… Милости прошу во дворец, Рыцарь Таинственности. Может быть, сообщить герольду, чтобы он объявил во всеуслышанье о вашем визите?

– Не надо, – донеслось из-под капюшона. – Скромность не позволяет мне этого. Скромность – благодать рыцаря, не так ли?

– Конечно, конечно, – уверил его командир стражи.

– И вообще. Я здесь инкогнито…

– Ага. Понял.

Шкаф в черном плаще проскользнул в проем стрельчатой арки и зашагал по широкой дороге, мощенной каменными плитами, к зданию дворца.

Резиденция владыки Пибадура была отделана золотом и серебром, украшена резьбой и даже драгоценными камнями, правда, чуть повыше, чтобы не дотянулись до них любители поживиться. Конические крыши башен сверкали на солнце. На шпилях развевались разноцветные знамена. Окна забраны витражами, каждый из которых мог претендовать на звание произведения искусства.

«Ну, ясно, – подумал Браги, – нигде в другом месте купающаяся в роскоши принцесса жить просто не согласится». Видал огр дворцы и побольше, и покрасивее, и побогаче. Ничего такого, что поразило бы его воображение, он здесь не встретил. Лишь убедился в том, что Ляпквист не прочь пустить пыль в глаза. Может быть, любимая дочурка вся в него.

Подъездная дорога, усаженная по обеим сторонам деревьями, упиралась в прямоугольный двор. Со двора по мраморной лестнице можно было попасть непосредственно во дворец. У входа стояли другие стражники, расфуфыренные, словно попугаи. Рядом прохаживались герольд и мажордом, с неприязнью поглядывающие на балаган, творившийся во дворе.

А балаган творился в полную силу. Передвижной цирк разминался перед выходом. Комики репетировали несмешные сценки с гэгами пятисотлетней давности, вроде падения на банановой кожуре и пинков под зад. Жонглеры, факиры, акробаты крутились, вертелись, подпрыгивали, подкидывали в воздух разные предметы. Были и другие смехачи. Хромой дед с костылем, умеющий плеваться ушами. Два близнеца, говорящие исключительно задом наперед и исключительно хором. Пожиратель тараканов с коробкой, в которой содержались приготовленные к поеданию бестии. Была девочка, умеющая корчить страшные рожи. Было нечто непонятного пола – сверху женщина, снизу мужчина… Словом, на что только не пойдет любящий родитель ради спасения своей кровиночки… Браги подумал, что по здравому разумению половину из этой артистической братии нельзя допускать к королевским покоям и на выстрел катапульты… Впрочем, мнения огра никто не спрашивал, тем более огра, прибывшего инкогнито.

Тем не менее вся эта катавасия оказалась Браги на руку. На ее фоне можно было затеряться, посвятив время до своего выхода разведке. Посмотреть, что да как.

Едва Браги дошел до каменной скамейки, на которой собирался расположиться, к нему подскочил гном с носом, похожим на сливу.

– Эй, булыга! – пропищал коротышка. – Слышишь?

– Ну? – промычал огр.

– Будешь после этих, этих и вон той братии, – сказал гном. Его палец ткнул вначале в циркачей, потом в комиков, потом в группу артистов оригинального жанра. Дед, плюющийся ушами, сидел с мрачной миной. Девочка строила рожи, да такие страшные, что Браги почувствовал тошноту. Впрочем, это могло быть следствием похмелья.

– Идет, – ответил огр.

В этот момент на ступенях дворца появились два стражника, несущие под микитки какого-то типа в шляпе с пером. Тип громко вещал, что его не так поняли, совсем не так. Раскачав неудачливого комедианта, стражники швырнули его прямо на ступеньки, по которым он и покатился, ругаясь.

Массовая репетиция замерла, наблюдая за тем, как непонятый острослов был свергнут с вершин артистического олимпа. Девочка перестала корчить рожи. Браги заметил, что ее собственное личико мало отличается от того, что она мгновенье назад изображала.

Острослов в шляпе с пером вскочил на ноги, отряхнулся, оглядел прочих соискателей и зашагал прочь с таким видом, будто пересчитывать ступеньки для него обычное дело. Впрочем, может, так оно и было.

Гном с носом, похожим на сливу, выругался. Потом высморкался. Репетиция продолжилась. Браги поглядел на скалящегося в усмешке герольда, стоящего у входа. Циркачи всем скопом ринулись внутрь. Пришла их очередь.

– Эй, булыга, а ты с чем идешь? – пискнул гном.

– Секрет. Страшная тайна.

Коротышка попытался рассмотреть лицо Браги под капюшоном и прищурил глазки.

– Ну-ну. Давай. Потом полетишь вот так же, как тот…

Огр усмехнулся, но ничего не сказал. Видя, что гигант не собирается вступать в дискуссию, гном ушел. Его работа в труппе комиков состояла в том, чтобы падать на банановой кожуре. Такой трюк, безусловно, морально и физически подготовит гнома к близкому знакомству со ступенями дворца…

Браги втихаря осматривался. И ждал. Циркачи выкатились из дворца минут через пять. Их гнали древками копий стражники. Разодетые в дурацкие костюмы артисты ругались и протестовали, пытаясь что-то доказывать рослым парням в доспехах. Их никто не слушал. Здесь уже побывало достаточно чудодеев, чтобы чьи-то таланты, и тем более оправдания, могли хоть кого-то заинтересовать.

Огр зевнул, решив немного покемарить. Для этой цели он прилег на каменную скамеечку. Она оказалась короткой. Пока огр ворочался, шум, издаваемый выдворенными циркачами, стих вдали. На фронт борьбы с принцессиной хандрой выступили комедианты. С собой у них был целый мешок дурно пахнувших банановых шкурок.

Девочка, корчившая страшные рожи, устала репетировать и села на самую нижнюю ступеньку. Вытащила трубку, задымила и выругалась. Как сапожник. Браги присмотрелся. Оказалось, это вовсе и не девочка никакая… а художественный образ. Амплуа, как говорят театральные деятели, которых огру приходилось встречать не единожды в своих странствиях. Соседом не-девочки, корчившей страшные рожи, оказался старик, плюющийся ушами. Его физия источала крайний пессимизм.

«С таким подходом к делу, – подумал огр, – и впрямь нечего здесь ловить».

Он уснул и увидел во сне большую кружку ледяного пива. Кружка эта поворачивалась и так и этак, возбуждая в огре дикую жажду, манила, подпрыгивала, словно девица на гулянье… И только Браги потянулся к ней, как его разбудили вопли.

Огр сел на скамейке и посмотрел из-под капюшона в сторону дворца.

Вопли эти издавало непонятное существо – полумужчина-полуженщина. Стражники собирались спустить его с лестницы. Оно вопило громче, чем все предыдущие претенденты, кусалось, лягалось, царапалось, взывая к совести и чести королевских слуг. Ничего не помогло. Существо покатилось по мрамору.

Браги только сейчас понял, что теперь его очередь. Все остальные исчезли. Попытались рассмешить Гундиру в меру своих скромных возможностей и проиграли. Чего и следовало ожидать.

Долго же он спал! Браги встал и оправил на себе черный плащ, надеясь, что выглядит таинственно и солидно.

Полумужчина-полуженщина, хромая, заковыляло прочь, пытаясь сохранить гордую мину. Стражники, стоявшие на вершине лестницы, захохотали. Герольд и мажордом показывали пальцем на неудачливого комедианта и отпускали сальные шуточки.

– Ну, теперь ты, великан, – произнес, уткнув руки в боки, герольд. – Последний на сегодня…

Когда огр надвинулся на него, герольд попятился. Видимо, сначала не оценил размеры претендента.

– Как тебя кличут-то?

– Никак. Сие тайна великая есть, – прогудел Браги.

– Перед королем и принцессой предстать собираешься, – проворчал подошедший мажордом с золотой цепью на шее. – Так будь добр…

– Рыцарский обет не позволяет. Не извольте гневаться, господа благородные.

Мажордом и герольд переглянулись.

– Ну… Тогда пошли. Только… М-да… – Герольд оглядел фигуру Браги. – Каких только сумасшедших у нас не побывало за последнее время! Ладно… Одним больше, одним меньше.

– Сейчас вот вытолкаем и этого, пойдем пожрем, – сказал мажордом. – Аппетит возрастает по мере увеличения количества смехунов, чтоб им было пусто… А уже почти два натикало.

– Ага, – отозвался герольд, указывая Браги на ведущие в тронный зал двери. – Прошу, уважаемый. Быстрее начнем, быстрее кончим… – Герольд и мажордом улыбнулись. Весьма паскудно. Не менее паскудно улыбнулись и стражники.

Но еще более паскудно улыбнулся сам Браги. Попытались бы они спустить с лестницы его!.. Браги поглядел бы на это. Что ж, скоро все и выяснится…

Огр протопал сквозь дверной проем. Уже отсюда он слышал противный писклявый голос.

Принцесса капризничала. Значит, самое время.

5

Тронный зал был прямоугольным. Шагов сто в длину и сорок в ширину. Банальная планировка. Высокие стрельчатые окна с витражами, потолки чуть не под небеса и пышная отделка. За годы странствий и общения с королевскими особами Браги повидал великое множество подобных мест. Это было чуть богаче и претенциозней большинства, но все равно вызывало жуткую скуку. Браги с трудом подавил зевок.

От входа до самого возвышения, на котором стояли два трона, бежала красная ковровая дорожка. Герольд дал знак. Иди, мол, вперед, а сам остался у двери. Огр пожал плечами и пошел. Пока его план не давал сбоев, но близился момент истины, то, ради чего он сюда заявился. Огр в который раз прокрутил у себя в мозгу речь, которую приготовил. Чем цветастей она будет, тем лучше.

Портила всё жажда, проснувшаяся после недолгой дремы. Огр крепился, утешая себя мыслью, что наверстает упущенное в «Игривом Окуне», когда покончит с королем и принцессой. В смысле с переговорами…

По обеим сторонам тронного возвышения и вдоль стен расположились придворные и вельможи, все в пестрых одеяниях, напоминающие издали стаю попугаев. Слишком блистающие и благоухающие, даже для такого места. Дамы обмахивались веерами, кавалеры поигрывали золотыми цепями и морщили носы. По толпе пробегал, словно морская волна, легкий шепоток. Явно заскучавшие и обалдевшие от артистического калейдоскопа, гости обсуждали свои собственные дела и делились планами на день. Им хотелось пить и есть. Но сначала – смыться отсюда к троллевой родительнице.

Браги шел к трону медленно, делая средней величины шаги, которые призваны были показать, что он не комедиант и не шут, а особа в высшей степени таинственная и не терпящая суеты… Шут, кстати, имелся у Ляпквиста свой собственный. Он сидел на ступеньках неподалеку от короля и дремал, обняв лютню с длинным грифом. Шапочка с пером поникла и едва держалась на плешивой голове. Браги подумал, что бедолаге повезло. Его первого должны были турнуть с должности при неудачной попытке развеселить Гундиру. Не турнули, однако.

На огра стали наконец обращать внимание. Разговоры прекратились. Дамы и кавалеры уставились на могучую фигуру в черном плаще с капюшоном. Множество ртов превратилось в удивленное «о», множество глаз вылезло из орбит или, наоборот, – подозрительно прищурилось. Браги знал, что на него сейчас смотрят все, включая царственных особ. Стало тихо. Шут, удивленный сим фактом, проснулся и захлопал глазами.

Браги чуть замедлил шаг, чтобы подогреть к своей персоне больше интереса. Придворные и вельможи спрашивали друг у друга: кто это такой? Шепот их был нарочито театральным.

Наконец огр остановился.

Ляпквист протер глаза и уставился на него. Тощий, костистый, с длинной остренькой бородкой, прореженной сединой. Корона владыки Пибадура съехала набекрень. Ее форма не очень подходила к форме королевской головы. В остальном Ляпквист был типичным королем, включая мантию.

Браги перевел взгляд на принцессу. Гундира не производила впечатления особы высоких кровей. Маленькая, веснушчатая, с голубыми тусклыми глазками и кривоватым ртом, завершала картину прочно поселившаяся на лице девицы недовольная гримаса. Дорогое, сверкающее золотом и драгоценностями платье, стоившее целое состояние, ничуть Гундиру не украшало. Оно шло принцессе, точно корове седло. Волосы, похожие на светлую паклю и заплетенные в две косички, завернулись в крендельки по бокам головы. От этого вид у Гундиры-Несмеяны был еще более глупым.

Очень многие принцессы на памяти огра выглядели именно так, являясь полной противоположностью парадным портретам и людской молве, что приписывала им неземную красоту. И все же странствующий рыцарь почувствовал разочарование.

Принцесса надула губы и сидела со скрещенными на груди руками. Она пыталась выказать свое крайнее недовольство и безразличие ко всему, но Браги заметил, что ее глаза наблюдают за ним с интересом.

– Приветствуем тебя в королевском дворце, – произнес Ляпквист. Голос у него оказался писклявым. – Что же привело тебя, незнакомец, в наши края?

Огр поклонился.

– То же, что и всех остальных, Ваше Величество. Желание помочь.

Принцесса скривила губы. Гости в зале загудели, словно пчелиный улей. Огр краем глаза заметил скептические ухмылки и откровенно издевающиеся физиономии.

– А знаешь ли ты, как много было желающих рассмешить мою дочь? – спросил король.

– Знаю, Ваше Величество.

– Только что здесь были циркачи и комедианты. Профессионалы. Мастера своего дела. Талант на таланте. Но и им не удалось развеять жестокую хандру, которая гложет сердце Гундиры. Почему ты считаешь, что у тебя получится?

– Я прибыл из дальних земель, Ваше Величество. В своих странствиях я не раз удивлял и поражал моих собеседников, – ответил Браги глухим таинственным голосом.

– Знаем-знаем, – проверещала принцесса. – Голуби из рукавов! Кролики в шляпе! Километровая ленточка из кармана!.. Видали!

Король кивнул с многозначительным видом.

– Видишь, странник. Нас не так-то легко удивить. Не думаю, чтобы и ты, невзирая на свой плащ, мог бы предложить принцессе какое-нибудь чудо…

Гундира показала огру язык. «Кое-кому здесь пора повзрослеть», – подумал Браги.

– Я не занимаюсь чудесами, Ваше Величество, – ответил он. – Меня больше интересуют конкретные дела.

– Вот как? – удивился Ляпквист.

– Вот как? – пискнула принцесса, ерзая на троне. – Какие это дела? Рассказывай! Да поторопись, чтобы стражники могли побыстрее спустить тебя с лестницы!

– Расскажу. Но сначала хотел бы в присутствии свидетелей получить заверения Вашего Величества в том, что вы выполните свое обещание, – сказал огр. Помолчав, добавил: – Исполните любое мое желание.

Толпа гостей загудела сильнее. Какая-то дама захихикала.

Ляпквист пожевал губу и махнул рукой, ничуть не веря тому, что все это может осуществиться:

– Подтверждаю. Любое твое желание будет выполнено.

– Позвольте в таком случае представиться Вашему Величеству.

– Ну-ну… – прищурился король.

– У меня много имен. Во многих землях меня знают как Рыцаря Таинственности, Кавалера Благородства, Имеющего Честь Называться Странствующим Героем и Могучим Рыцарем, который победил множество драконов и чудовищ, спас дюжину королевств и бессчетное количество принцесс. Также я есть Арбитр Чести и Рыцарь Железного Кулака, Блюститель Нравов, кои попираются охальниками и невежами. Не менее верно и то, что я – Рыцарь Заходящего и Восходящего Солнца, Кавалер Ордена Вечерней Звезды и Странник, Приходящий На Помощь Угнетенным. И абсолютно точно меня прозвали Единственной И Последней Надеждой и Совершеннейшим Воителем из всех, кого Рождала Земля! Я – Браги из Шидама, сын Кеворна, внук Зеарма и потомок Беррибрандта Победителя Тьмы, прозванный Страшилой! Именно я буду тем, кто избавит Пибадур от чудовища, именуемого Проглотом. Победа будет одержана наичестнейшим и наиблагороднейшим поединком при свете луны или солнца, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства…

Вдали прозвенел колокол. Два часа дня. Браги решил добавить немного импровизации.

– Мой обет исполнен. Подошло время! – изрек он патетически и торжественно.

Тронный зал, выпавший в осадок, не в состоянии был пошевелиться, завороженный таким количеством титулов и масштабом личности гостя.

Огр поднял руки, расстегнул плащ и одним движением сорвал его с себя, отбросив на пол.

Гробовая тишина. Словно в склепе. Браги ожидал именно этого.

Все смотрели на него. Челюсть короля отвалилась чуть не до пояса. Несколько дам, словно по команде, лишились чувств. Поймали далеко не всех. Две или три брякнулись на пол самым неблагородным манером. Вдали завыла собака. Струны на лютне шута полопались почти все, породив гулкое эхо. Ужас прокатился по тронному залу.

Огр подбоченился, упер руки в бока, выпятил грудь. На его камзоле красовался герб – черная латная перчатка на золотом поле. Железный Кулак.

– Хе-хе, – сказала принцесса. – Хе-хе-хе…

Никто вначале не понял, что с ней такое. Личико, усеянное конопушками, потеряло свою мрачность, разгладилось, глаза засверкали. Губы, до того изображавшие брезгливый зигзаг, растянулись в улыбку до ушей.

Уже через мгновенье в гробовой тишине зала принцесса тоненько хохотала и дрыгала ногами, указывая на огра пальцем. Она была единственной, кто не испугался чудища, наделенного столькими титулами. Кто не воспринял всерьез всю эту сочиненную сегодня утром с похмелья словесную мишуру о Арбитре Чести и Блюстителе Нравов.

Именно на это и рассчитывал Браги. Комический эффект вызвала разница между тем, к чему привыкли обитатели дворца, и тем, что они видели перед собой. Полной уверенности в успехе у Рыцаря Железного Кулака не было, принцесса могла оказаться тяжелым случаем, но его ставка сыграла. Браги победил.

– Огр! Огр! – Гундира смеялась так, словно ее щекотали. – Огр – рыцарь! Рыцарь!.. Приходящий На Помощь Угнетенным! Чудовище – рыцарь! Только посмотрите!.. Чудовище хочет пойти побеждать чудовище!.. Ры… ры… рыцарь!!!!

Кончилось тем, что принцесса свалилась с трона. Она и на полу продолжала хохотать, держась за живот.

Король, похожий на человека, получившего хороший тычок под дых, глядел на дочь с открытым ртом. Через миг Ляпквист присоединился к Гундире и расхохотался. Зал грянул им вослед. Отовсюду набежали слуги, стражники, мелкие вельможи, которых не было в этот момент в тронном зале. Всем хотелось узнать, в чем дело. В дверях возникла давка.

Они смеялись и смеялись, тыкали в огра пальцами, хватались за животы, вытирали слезы, давились, краснели, кашляли.

Браги ждал. Истерики, вызванные весельем, проходят не так быстро. Подняв плащ с пола, огр отряхнул его и набросил на плечи.

Набежали фрейлины, подняли с пола Гундиру и унесли. Она еще извивалась и вопила, словно кошка, нализавшаяся валерианки.

Теперь как минимум Браги может рассчитывать на исполнение желания…

6

Большой квадратный стол покрывали всевозможные яства и бутыли с вином. Королевские повара постарались на славу, чтобы угодить дорогому гостю. Принимали по высшему разряду, словно какого-нибудь иноземного монарха со свитой. Именно такое количество еды сейчас находилось на столе – человек на пятнадцать, не меньше.

Сам дорогой гость, ухватив целого жареного кабанчика, вцепился в его бок зубами. Ляпквист, стоящий у окна, наблюдал за Рыцарем Железного Кулака большими удивленными глазами.

– Ну, удружил, рыцарь! Удружил! Даже не знаю, как тебя отблагодарить!.. – в который раз произнес Ляпквист. Возбужденный, монарх вновь забегал по комнатушке. – Это же надо! А я сначала и не понял! Думал, это… маска, что ли! Ты не представляешь, сколько всяких шарлатанов сюда являлось! Некоторые требовали плату вперед… наглецы какие!

Огр молчал. Кабанчик был уж больно вкусный.

– Ну вот – думал, что кто-то переоделся… А потом думаю, что больно натурально выглядит!.. Мммм… Огр! Огр! Кхе… – Король остановился, поглядел на Браги и снова забегал взад-вперед. – Сегодня же по всему Пибадуру объявят, что прием претендентов окончен! Все! С меня хватит! Довольно! Гундира вернулась в норму…

– Подожди, Ваше Величество. Убедиться надо, – сказал Браги. – Может статься, она снова… В депрессию впадет.

– Не впадет, – ответил Ляпквист. – С Гундирой порядок. Сидит у себя в покоях, книжки с картинками рассматривает. Не ругается, не кидается в служанок подушками. Я ее знаю!

– Ну, значит, дело сбацали…

– Огр… Кхе! Огр… – Ляпквист подошел ближе, рассматривая рыцаря. – Ты… того…

– Ничего. Смотри, Ваше Величество…

– Чего уж. Просто – король.

– Ладно. Смотри, король. Знаю, что огров у тебя во дворце отродясь не бывало, потому ничего оскорбительного для меня нет… Отличить оскорбление от любопытства я умею. – Браги поднял кубок и приложился к какому-то весьма дорогому сорту белого вина.

– Да. Не было. И, понимаешь… Трудно представить…

– Понятно. Трудно представить огра, чудовище, в образе благородного странствующего рыцаря! – Браги выплюнул обломок ребра, проглотил мясо и сунул в рот пучок какой-то ароматной зелени. Проглотив и это, вцепился в здоровенного жареного угря в сметане. – Не впервой, король, мне такую реакцию видывать.

– Да?..

– Ага. Сдается мне, один я такой – странствующий рыцарь в огрском обличье…

– А у вас в Шидаме нет других?

– Не знаю. Вообще-то я не из Шидама. Но это долгая история. Надо же как-то называться!

Ляпквист захлопал глазами.

– Но не сомневайся, король. Все настоящее. И рыцарство мое, и герб, и кое-что из того, чего я там наговорил… Только открыть всего не могу. Обет, стало быть. Не стой, повелитель, сядь, налей себе вина. Понимаю – стресс и все такое.

Ляпквист последовал совету огра.

– Так вот, о чем я… – Браги утер рот тыльной стороной руки.

– А что из сказанного тобой в зале правда?

– Ну… Меня в самом деле зовут Браги, а отца звали Кеворн. Где-то у меня лежит свиток с перечислением всех титулов, которыми награждали меня в разных землях за разные оказанные услуги. Пожалуй, Рыцарь Заходящего и Восходящего Солнца и Железного Кулака – правда. Видишь герб? Остальное вранье…

– Вранье.

– Лень мне было лезть в свиток и смотреть, чего там написано…

– Ты и читать умеешь? – Король отчаянно приложился к кубку.

– Гхы… Умею. Не всяк рыцарь умеет, знаю. Но вот оказия – чудовище грамоте обучено. – Улыбнувшись так, что стали видны все его зубищи, Браги закинул в рот целого жареного зайца. Ляпквист налил себе еще.

– А твой предок… Который Победитель Тьмы…

– Беррибрандт? Был такой. Однажды он победил в далекой Самнаиде злого чародея, наславшего на королевство тьму. Все уже было решили, что каюк им пришел, но тут нарисовался мой предок. Как гласит семейное предание и какие-то исторические хроники, королева той земли слезно умоляла Беррибрандта помочь самнаидскому народу. Ну он и помог, ибо благороден был сверх всякой меры. Даже денег не взял, хотя предлагали много. С тех пор прозвали Беррибрандта Победителем Тьмы.

– Огр! – в который раз выговорил король. – Кто бы мог… М-да… В общем, несмотря ни на что… Хм… – Ляпквист почесал затылок, краснея.

– Не стесняйся, говори.

Ляпквист стал еще более удрученным.

– Стар я стал, на покой хочу, – сказал монарх.

– Стар? Видал я старых королей…

– Стар. Не телом, так духом. Честно говоря, только между нами, огр…

– Могила!

– Надоело мне все это. Государственные заботы. Политика, экономика, этикет этот придворный. Поперек горла. Житья никакого нет. Только расслабишься, выскакивает откуда ни возьмись очередной вельможный тип и начинает гнусить о важных делах. То надо, другое надо, третье… Нервная почесуха ото всего этого у меня.

– Сочувствую, – сказал огр.

– Так вот. Была у меня мысль. Что придет какой-нибудь достойный человек и рассмешит Гундиру. Может быть, и не был бы он благородных кровей, но отдал бы я за него принцессу. А потом и сам – на лоно природы, подальше от головной боли. Выращивать лук, капусту, сельдерей! Что, права не имею?

– Но таких людей не нашлось, – предположил Браги, с хрустом уминая соленые огурцы.

– Не нашлось. Два месяца… Сколько здесь перебывало всякого отребья! Брр… Вспоминать не хочется. Сегодня утром я подумал, что стошнит меня от всяких кривляний, при всех… Циркачи эти чесоточные, артисты оригинального жанра, чтоб им пусто было, – кто ноздрей исполняет «Спляшем, Пегги, спляшем…», кто гвозди в башку вколачивает, кто на стеклах валяется, кто утробой разговаривает да еще похабней некуда словечками сыплет… тьфу!

– Да уж.

– И все это я, король, должен терпеть?!

– Конечно, нет. Но ведь решить проблему можно другим путем. Традиционным. Сваты и все прочее. Если хорошо помню из рассказа моего друга, точно таким образом вышли замуж сестры Гундиры.

– Вышли, – понурился Ляпквист. – Но это чуть не свело меня с ума. Хотел я двух зайцев сразу убить. Рассмешить дочь и жениха найти…

– Но я оказался огром и не подхожу принцессе, – завершил мысль короля Браги.

– Сам понимаешь…

– Не бойся, король. Не обижаюсь я. И на руку Гундиры претендовать не намерен. Хотя моя специализация – принцессы и всякого рода девы, попавшие в беду, не подхожу я на роль избранника. Ежику понятно. Мое дело… кхе… подвиги совершать и странствовать. Вот закончу здесь все делишки и отправлюсь куда глаза глядят. – Кость под огрскими зубами издала громкий жалобный треск. Браги подмигнул Ляпквисту, и король улыбнулся. Отлегло от сердца, знамо дело… – Не мне советы давать владыкам, но сделайте все как раньше. Тогда смело можете на покой уходить. К картошке, капусте, сельдерею. Знавал я одного короля. Он так и сделал. Правил-правил, потом посадил на трон своего зятя, а сам ноги в руки. Сбег от света и двора к едрене фене…

– О! – сказал Ляпквист. – Значит, такие прецеденты уже бывали?

– Полно.

Король налил вина обоим и выпил свою порцию одним духом. Удачный у него был сегодня денек.

– Так что же ты пожелаешь, рыцарь? Я обещал…

– Я еще думаю. Тут нельзя прогадать. Дело тонкое… Слушай, а ты не боишься, что молва о тебе пойдет, король? Мол, приветил чудовище, которое комедию перед всеми разыграло. Честь рыцарскую, значит, при всех втоптало в грязь, похваляясь подвигами?! Не просто так спрашиваю. Бывало!

– Понимаю. Не боюсь я. Хоть и не знаю, прости, каков ты в деле, но ничуть не сомневаюсь в твоих словах. А то, что ты сегодня совершил, это разве не подвиг? Я уже начал думать, что дочь моя совершенно тронулась разумом. Нашептывали мне запереть ее на веки вечные в башню, чтобы беды не накликать. Народ и так болтает невесть что. Известно мне, что Гундира у них стала притчей во языцех. Несмеяной прозвали, слышал?

– Да.

– Вот если бы ты, скажем, взял да победил на рыцарском турнире, я бы… Пойми, тогда бы у меня был повод для гнева. Огр! Вышел на ристалище и, пользуясь силой, побил всех противников. Уверен, не знал ты поражения нигде и никогда, великан… Это во-первых. Во-вторых, ничего бы в этом удивительного не было бы. Ну турнир! Ну и что? Мало ли турниров? Мало ли рыцарей? Чушь! А вот рассмешить девушку, это совсем другое дело. И наши пытались. Вассалы мои. Рыцари, графы, бароны, князья. Многие. Ничего не вышло. У одного каша во рту, ни слова не скажет толком, у другого комок навоза в черепушке вместо мозгов, у третьего доморощенного комедианта столько же чувства юмора, как в табуретке… Насмотрелся я на этот ужас. Изжогу заработал и ночные кошмары. Мечом и булавой махать каждый дурак может, если потренируется малость, а попробуй вот так!.. Потому мне и плевать на то, что говорить будут. Подвиг это, ничего больше! Потому что избавил ты меня и весь Пибадур от позора! В королевских анналах будет записано подробно и правдиво обо всем, я позабочусь!

– Благодарю за добрые слова, король. – Браги запусти пальцы в миску с нарезанным ананасом в собственном соку. Рыгнул. – А теперь давай поговорим о подвигах иного рода, тех, что больше приличествуют рыцарю в традиционном смысле слова. Когда надо мечом и булавой размахивать, сносить бошки и выпускать кишки.

Король не понял. Сидел и хлопал глазами.

– Я говорю о Проглоте, – напомнил огр. Выпив ананасный сок из миски, Браги взялся за баранье жаркое. – О чудиле, что сидит у дороги в Дарграм и закусывает путниками.

– А! Вот еще несчастье на мою голову. Уже болтают, что, если я не в силах справиться с напастью, какой я король! Даже, мол, с дочерью сладить не могу, а с Проглотом этим тем более.

– Слышал я, многие хоробры пытались его уделать.

– О да. Многих верных сынов потеряло королевство. А рыцари были не из последних, хочу заметить!

– Понимаем. Так вот. Я берусь за это дело. Награда в семь сотен золотых крон еще в силе?

– Подниму до восьмисот, – сказал Ляпквист.

Огр посмотрел на него, проверяя, не шутка ли. Не шутка.

– Тогда, можно полагать, договорились, а?

– Договорились, огр. По рукам.

Они скрепили деловой союз рукопожатием. Длань монарха утонула в ручище Браги. Король глупо улыбнулся.

– Теперь некоторые детали. – На место жаркого из баранины пришел большущий пирог с грибами и картошкой. – Кто-нибудь знает, почему появился людоед? Есть соображения какие-нибудь?

– Нет. Я советовался с чародеями. Все они плетут одно и то же. Нет никаких причин для появления чудовища… Взял да появился.

– Тоже мне, авторитетное мнение! – фыркнул Браги. Грибы и картошка брызнули у него изо рта. – Чародеи эти пробовали извести Проглота чарами? Замок обрушить ему на кумпол или спалить?

– Один пробовал. Ушел вечером, вернулся на рассвете, весь оборванный. Глаза дикие. Сказал, что не берут чары этого урода трехглазого. И убежал, только пятки засверкали. – Порядком нализавшийся Ляпквист улыбался все шире.

Поглядев на него, огр кашлянул.

– Причина тут, как мне думается, простая. Жил-был людоед. В одном месте жил-был, потом в другом, потом в третьем. Жрал, как водится. Как заканчивалась еда поблизости, перемещался на другие кормовые угодья. Так повторялось много раз, пока Проглот не очутился в Пибадуре.