Європа

– Типа: погладь кота, и все продажи – твои? – усмехнулся Игорь.

– Нет, – ответила Оля, – это тебе не памятник «шаре».

– Режим «Био», – подсказал он, – для био-порошков. Вообще, био-добавки – это энзимы, микроорганизмы, которые питаются грязью с вашего белья, и чтобы они активизировались, проще говоря – ожили, нужна температура сорок градусов; тридцать девять мало, сорок один много.

– А что потом происходит? В смысле, с этими микробами?

– С энзимами-то? Всё, миссия выполнена. Их племя благополучно сливается в канализацию.

– У каждой стиралки, – продолжил Чижов, – есть сливной фильтр, внизу. Открываешь вот эту крышку – давай смелее – и выкручиваешь… Против часовой, – напомнил он.

Ждан чуть надавил на пластмассовую ручку, затем сильнее – показалось, что она вот-вот треснет – и фильтр поддался: оборот, другой, третий…

Вдруг полилась вода. Игорь замер и посмотрел на Костю.

– О, нет! – сказал Чижов идиотским голосом и схватился за голову. – Что вы мне подсовываете? Она с водой, она бэушная! Вы меня решили наебать! В ней стирали! Она была в сервисе!

– Что за фигня? – не понял Ждан.

Перед машинкой натекла небольшая лужа – стакан, максимум два.

– В фильтре задерживаются всякие ниточки, пуговицы и прочая хрень, чтобы не забилась помпа. Раз в месяц-полтора фильтр рекомендуют чистить.

– А вода откуда? – снова спросил Игорь.

– Заводские испытания. Стиралки проверяют на герметичность – прогоняют с водой. Допускается до полулитра остаточной влаги.

Ждан стряхнул капли с рук и закрутил фильтр обратно.

– Проблема, – сказал Чижов, – в том, что про это нигде не пишут. Ни в инструкциях, ни в каталогах. Начинаются потом истеричные звонки: её ремонтировали! её уже продавали!

– А почему бы не написáть? Неужели так сложно?

– Хрен его знает. Я и у представителей спрашивал как-то – почему про это нет нигде. Один сказал, что и так все знают, другой пообещал донести мысль до руководства… Так, – Костя показал на лужу, – сходи за тряпкой и убери следы преступления.

Олейников, вот уже полчаса общавшийся с большой компанией, тоже зашагал к терминалу. Выписал одну машинку, отложил заказ возле клавиатуры, и сразу же выписал ещё одну – такую же. Похоже, день всё-таки раскачался.

Пока Игорь вытирал воду, Олейников проводил людей к кассе, заскочил на склад за тележкой и лихо – Ждан даже не успел предложить свою помощь – снял стиралку с поддона, подхватил тележкой и покатил к выходу.

– Самовывоз, – сказал Чижов. – Давай поможем – растянем ряд… Дырок быть не должно, поэтому, когда что-то продаётся с витрины, либо выставляется дубль, либо машинки немного сдвигаются, чтобы не было явной дыры. Когда не хватает одной-двух в ряду, лучше раздвинуть, ну а если больше, то уже без вариантов, надо выставлять.

Костя стал двигать с одной стороны, Игорь – с другой; правда, получалось у него не так резво.

– А что вы делаете? – спросил Олейников.

– Твою работу, Сашенька, – Чижов прищурился. – Кто-то же должен.

– Бля, я кандюху хотел сюда выставить.

– Зачем? На фига сейчас дубли плодить?

– Потому что её нет на витрине.

– А чего это мы технику не выставляем? – в словах Кости послышалась уже не издёвка, а что-то большее, будто желание спровоцировать. – Или не штрафовали давно?

Лицо Олейникова мгновенно покраснело, пошло пятнами, как у аллергиков, – но ответ получился на удивление спокойным.

– Ты не старший продавец, – сказал он. – И не завотделом.

Чижов отвернулся, постучал по крышке боша. Затем посмотрел на Игоря.

– Помоги ему. А я схожу попью кофе.

– Вот эту, – показал Саша, – верхнюю. Хватай за бандажки, и аккуратно спускаем. Готов?

Бандажные ленты обожгли ладони. Стиралка была тяжёлой, или показалась тяжёлой – Ждан уже давно ничего не таскал, наверное, с прошлого года, когда помог соседу избавиться от старой ванны и занести новую. У чепэшников же коробки был куда легче, да и тягать их не приходилось.

Они поставили машинку на пол и поволокли к рядам. Олейников тянул за бандажки, шёл спиной вперед, оглядываясь через плечо и быстро-быстро перебирая ногами. Ждан толкал с другой стороны. Пенопластовое дно тёрлось о кафель и противно скрипело, особенно на поворотах.

– Всё, здесь бросаем, – Олейников выпрямился и расправил плечи. – Теперь давай вернём назад то, что вы с Чижовым надвигали. Она будет стоять между этими, – он хлопнул по индезиту и занусси.

Они распечатали машинку («Не рви сильно, её потом сюда же упаковывать») и поставили на поддон («Наступи ногой на пенопласт»).

– Сколько она весит? – спросил Игорь.

– Килограммов шестьдесят пять, – ответил Саша. – Не горешка… Давай протри её, чтоб вот этого не было, всю документаху в барабан. Я пока упаковку на склад оттарабаню.

В 1995 году на 100 домашних хозяйств в Украине приходилось 55 стиральных машин, по итогам 2006 года этот показатель составил 78 единиц.

– С дублями, – сказал Саша, – у нас странная политика. То Халин рассказывает истории про консервы, мол, если я ни хера не понимаю в консервах и в одном магазине увижу, что полка забита консервами под завязку, а в другом стоят три жалкие банки, – я куплю там, где забито, потому что пойму, – он покрутил указательным пальцем, скопировал жест Халина, – что эти продавцы в консервах разбираются. А через неделю, – Олейников покуртил средним пальцем, – никаких, блядь, консервов; никаких, блядь, дублей… Тебе Чижов-то рассказал про правила расстановки?

– Нет, – покачал головой Игорь.

– Понятно, – Саша глянул по сторонам, – великий, блин, учитель… Короче, смотри – все стиралки делятся по размеру: узкие – меньше сорока сантиметров, средние – от сорока до пятидесяти пяти, и полногабаритные – пятьдесят пять и больше; отдельно – вертикалки и вёдра с моторами. В пределах каждой группы – расставляются по цене. Так змейкой и идут – от самой дешёвой к самой дорогой, затем средние – от дешёвой к дорогой, затем большие… Сначала стиралки расставлялись по брендам, были такие островки – там бошеры, там люксы, там лыжи. Потом отдел маркетинга почухал репу и решил сделать всё по-новому. Мы с Болоцким полдня в пятнашки тут играли… Он ещё сдыхал раз в пять минут: ой, не могу больше, ой, спина болит… Но, кстати, когда по цене расставленно, гораздо удобней – легче заметить на сколько денег покупатель рассчитывает; он как стрелка на термометре – где остановился, там и «тепло»… Ты же знаешь, что нельзя спрашивать про бабки в лоб?

– Почему? – удивился Ждан. У чепэшников это был чуть ли не первый вопрос: «На какую сумму вы расчитываете?»

(Made in Italy)

– В одном итальянском городке, – Чижов снова встал за терминал, как за трибуну, – жил да был старик Мерлони. И было у него три сына. Франческо, Витторио и Антонио. В своё время старик подсуетился: организовал фирмочку по производству весов. Дела шли успешно, фирма процветала и расширялась – вскоре, кроме весов, старик занялся ещё и газовым оборудованием, водонагревателями, плитами, другой бытовой техникой. Когда сыновья подросли, он отдал каждому какую-то часть: старшему, Франческо, досталась бытовая техника, Витторио – водогрейки, а младшему, Антонио – весы и газовые баллоны. Одно время эти три фирмы назывались мерлони-что-то, а потом появились знакомые нам аристон (это у старшего), индезит (у среднего) и ардо – у младшего. Со временем, Франческо и Витторио решили действовать совместно, причём заправлять всем стал средний; Антонио же – так и остался сам по себе.

Согласно финансовым отчётам, объём продаж Indesit Company в 2005 году сократился (3,06 млрд. евро против 3,1 млрд. евро в предыдущем году). Продажи техники ARDO, напротив, выросли на 19% по сравнению с 2004 годом и составили около 1 млрд. евро.

За день Ждан будто заново перезнакомился со всеми на отделе. С Лёхой Шевелем (который поднимал воротник) и Валерой Нефедовым (старшим продавцом) – заочно: один был выходной, другой – догуливал отпуск… Всего на кэ-бэ-тэ, не считая Халина-зава, работало восемь человек: Сотник с Шевелем отвечали за встройку; Чижов – за водогрейки, обогреватели и кондёры; Олейников, теперь уже вместе с Игорем, – за стиралки; Миша Малик (Халик звал его мэ-мэ) и Юра Сохацкий – за холодильники; Нефедов же, как старший, обходился без «своей» техники.

– А почему ни на какой? – не унимался Левич. – Ты что – особенный?

– Нет, – тихо ответил Ждан.– У нас так принято.

Центр тяжести сместился. Из будто-бы-свидетеля Игорь превратился в соучастика, а то и главного обвиняемого. Тут уж или соглашайся со всем, или – вслед за Маликом.

– Что, блядь, принято? – рявкнул Левич.

– То, – Игорь чуть было тоже не вставил «блядь», – что старший продавец не отвечает ни за какую группу товара, – он говорил уже ровно и спокойно, как с покупателями. – Не я это придумал.

Холодильщики – Сохацкий и Малик – выглядели как парочка из ситкома: вечно бурчащий Юрец – бледный и худой; и рубаха-парень Михей – полный (от пива-мяса добреют), с детским лицом. Разные темпераменты, но общая работа. «Привет, Сохатый!» – «Пузо подбери, а то уже по полу волочётся». (Закадровый смех.)

До того как попасть на кэ-бэ-тэ Юра успел месяц, или даже чуть дольше, поработать на а-вэ отделе. Потом его перевели: на крупной не хватало людей, а на аудио-видео, наоборот, было много… Впрочем, по слухам они чего-то там не поделили с Левичем. Так что фирменную угрюмость Сохацкого можно было прозвать «тоской эмигранта-изгнанника»: «Иногда он закрывал глаза, – едва сдерживая смех, будет декларировать Костя, — и будто бы снова переносился к бескрайним, уходящим к горизонту рядам малазийских телевизоров, таким родным китайским ди-ви-ди и разрывающим сердце на части автомагнитолам».

И так всегда: они находили свободную лавочку или, если шёл дождь, заскакивали в какую-нибудь кофейню. Садились и тут же протягивали друг другу листочки. Свои она каждый раз подписывала «Ты», а вот он постоянно выделывался: «U», «4U», «ту ю»… «Оля проснулась в начале восьмого», – прочитала она. «Игорь чуть было не опоздал», – прочитал он.

– Ну что, – спросил Олейников, – выучили с Чижовым стиралки? – чего-там-твой-чижов-насочинял. – Знаешь, например, почему узкие стóят дороже?

– Изначально разрабатывается полногабаритная модель, – процитировал Игорь Костю. – Уже потом её переделывают в компактную и совсем компактную…

– Само собой, – сказал Саша с издёвкой. – Именно так все и объясняют.

– А что тогда?

– Вот нет у тебя места на большую – и что? Придётся платить, покупать компактную. Такое вот наебалово. Нельзя одновременно сэкономить и место, и деньги.

Ждан представил как пересказывает эту версию ценообразования Чижову, как он также, с издёвкой-ухмылкой, говорит: «Да-да, зáговор производителей, куда только антимонопольщики смотрят?», слушай Олейникова – и будет тебе счастье.

– А как ополаскиватель попадает в бак? – Саша выдвинул лоток и показал на правый отсек, тот, что с цветочком. – Отсюда. Сзади-то всё закрыто.

Иногда на выходных, когда нечем было заняться, да и настроение – не очень, Олейников любил заскочить к конкурентам, найти жертву-продавца и поиздеваться всякими такими вопросами. «В „Комфорте“, – похвастался он, – человек пять чухали репы по поводу ополаскивателя – и старший с ними был, и представитель какой-то. Смотрели что-то, в инструкциях рылись».

– Так что? – Саша вынул лоток из индезита (вернее, вырвал – с громким хрустом, будто сломал) и отдал Ждану. – Есть версии?

Подошла девушка с компьютерного, обняла Олейникова за плечи, затем взяла под руку.

– Я его забираю, – сказала она.

– Да, – согласился Саша, – а ты подумай над головоломкой. Я пока чай попью.

Игорь покрутил лоток, словно какую-нибудь шкатулку Лемаршана – из нового, почти безбюджетного продолжения – straight-to-video, в самом худшем варианте.

– Кстати, – обернулся Олейников уже дойдя до конца ряда, – помнишь, кто накормил Будду, когда он ссохся от голода и никчемных медитаций?

– Бродячие торговцы?

– Именно! – Саша выставил вверх большие пальцы, и тут же девушка с силой дёрнула его вперёд, потянула мимо своего отдела на выход. Будто пьяного мужа домой.

Через минуту Ждан вставил лоток обратно, тоже с хрустом – пришлось даже стукнуть.

«Мишенька! – женщина схватила мальчика за рукав.– Успокойся!»

Он на мгновение замер, но тут же, едва Игорь продолжил говорить, высвободился и снова затанцевал, вернее – запрыгал вокруг Игоря, расставив руки в стороны, закатив глаза – как гаитянские жрецы у Майи Дерен.

«Морозильная камера здесь больше, – сказал Ждан, – и значительно, на тридцать литров». Он попробовал отвлечься от «пляски смерти», сосредоточиться на привычном – покупателе, холодильниках, продаже, – но не вышло – голова сама поворачивалась в сторону танцующего мальчика – вправо, влево, – словно мишенькин лоа завладел и игоревым рассудком. А ещё Ждан вспомнил цыганчат, скачущих вокруг жертвы, у которой пожилая цыганка выманивает деньги.

«Мишенька!» – вновь сказала женщина. Строго, но при этом без злости. Как-то обречённо. Не удивительно, мальчик отвлекся от пляски совсем ненадолго.

Игорь всё-таки смог объяснить, и чем удобней нижняя морозилка, и что с плачущей стеной «придётся раз в полгода размораживать, зато экономичней», и что «грузчики в квартиру занесут».

«Я в субботу зайду с мужем, – сказала женщина, – пусть тоже посмотрит».

«Конечно», – ответил Игорь и протянул визитку. (Бля, подумал он, надеюсь, Мишенька пошёл не в отца).

Свой первый штраф Ждан получил за опоздание. На третий день, в четверг. Он поднялся в раздевалку в половине девятого и даже не заметил куда делись «запасные» пятнадцать минут: как и днём раньше, Игорь переоделся, переобулся, сложил джинсы, повесил футболку – всё это время на фоне другие продавцы разговаривали, шуршали пакетами, гремели тремпелями – то громче, то тише… Когда Ждан закрыл дверцу, в раздевалке уже никого не было. Он глянул на часы и – 8:46 – бегом по лестнице, придерживаясь на поворотах за перила, перепрыгивая по две-три ступеньки за раз… «Ну а если превысить скорость света, – рассказывала их школьная физичка, как-то странно прихмыкивая, – Эйнштейн считал, что время пойдёт в обратную сторону».

Возле стола проверки стояла Ужва.

– Здрасьте, – сказал запыхавшийся Игорь и потянулся было за списком, но завотделом схватила листик первой.

– Куда тянешься? – спросила она. – Не можешь приходить вовремя, так нечего комедии ломать! Правила у нас для всех одни. – Ужва покосилась на туфли Ждана. Как бы невзначай.

Игорь почувствовал, что его физиономия стала совсем кислой. Обидно было не столько из-за минус двух долларов (хрен с ними), и не из-за интонаций Елен Палны, которая говорила так, будто он только и делал, что опаздывал – а потому, что штраф случился вперёд первой продажи – пусть и холостой, бесплатной, записанной на Чижова. К кассам Ждан побрёл уже не спеша – считай, оплачено.

– Ой, – услышал он знакомый голос, – а я боялась, что сегодня Левич открывает.

Ждан обернулся. Перед Ужвой стояла Лисицина – волосы собраны в хвост чуть ли не на макушке, в ушах – большие круглые серьги, как у мулаток в клипах.

– Левич не Левич, – сказала завотделом, – а микроволновки уже заждались.

– Бегу, бегу, – Лисицина взяла у Ужвы список, приложила к стене и расписалась.

Ждан подумал, что штраф минует и его – на первый раз, в порядке исключения – но нет, открыв через полчаса таблицу на терминале, он увидел: «КБТ Ждан 2 опоздание». А ниже была ещё одна запись: «КБТ Сотник 4 опоздание».

«Чё? – спросил Халин. – Будешь мне теперь рассказывать, что аура у шкафчика плохая?»

– Я обычно спрашивала так: «Что должна делать микроволновка?» Или: «Какие у неё должны быть функции?»

– Короче, нужна стиралка, – Чижов причмокнул губами и закивал в такт модной песенке, звучавшей за день уже раз третий. – Такая, ну ты понял, нормальная. Чтоб современная, со всякими наворотами, – он подбросил и поймал «рабочую» трубку. – И не понты там какие-то, а реальная тачила. Я ща вот просто ремонт доделываю и буду баб потом к себе водить. Так что надо, чтоб всё в порядке.

– Если позволяет место, – Игорь еле сдержался, чтобы не рассмеяться, – лучше взять полногабаритную. Шестьдесят на шестьдесят…

– Это вот такую типа? – Костя перегнулся через электролюкс и зачем-то поглядел на заднюю стенку. – А почему она лучше? Того, что больше и дороже?

– Во-первых, цена полногабаритной, как правило, такая же, что и у компактной, или чуть ниже. Во-вторых, полногабаритные более устойчивы, а значит меньше вибрируют и шумят. И в-третьих, загрузка: больше объем барабана, больше помещается белья.

«Рабочая» трубка запищала.

– Ща, погодь чуток, – сказал Чижов и тут же вышел из образа. – Здравствуйте, – ответил он и улыбнулся, будто поприветствовал кого-то вживую, – отдел кэ-бэ-тэ… Он в отпуске, будет на следующей неделе, в среду. Может, я чем-нибудь помогу?.. Ага… Хорошо, конечно… Всего доброго.

Костя нажал отбой и положил телефон на стиралку.

– Так, а если мне не надо стирать по пять кило, – он снова закивал в такт песенке, теперь уже другой, но тоже модно-танцевальной, – это чё, копить целую неделю?

– Нет. В большинстве машин есть автовзвешивание – она определяет сколько белья загружено и соответственно дозирует воду, тратит меньше электричества на нагрев… И ещё, вес весом, но бывают лёгкие и объёмные вещи, которые в компактной не особо и постираешь. Тот же пуховик, например.

– Тема, – согласился Чижов. – И чё из этих больших посоветуешь?

– Вот это неплохие варианты – полнофункциональные, с дисплеем. Или тот бош.

– О, нормальды. Чисто взял бош – и струячь. Кто их делает?

– Электролюксы – Италия. Бош собирается в Польше.

– Не-не, ты чё! Давай, ты понял, лучше электролюкс. Чего этот на две сотки дороже?

В итоге Костя купил ту, что на тысячу оборотов. За наличные, с доставкой. Вернее – «Костя» «купил». Ждан сбегал на инфо уточнить, на когда есть места («Завтра, – ответили девчонки в один голос. – Ещё остались на утро»), распечатал заказ – играть так до конца, – и протянул Чижову:

– Оплачивайте на кассе, и потом на инфо – столик рядом.

– Понял, – Костя скомкал листик и бросил в корзину возле терминала. – Спасибо.

Первая же настоящая продажа состоялась у Игоря в пятницу. Причём покупатель был точь-в-точь, как сыгранный Чижовым. Правда, пришёл не один, а с девушкой.

«Пока ремонт не закончил, подумал Игорь, баб не к себе, а с собой».

– Короче, – сказал парень, – нужна стиралка.

Они остановились посреди второго ряда – с одной стороны индезит и самсунг (на индезите заканчивались узкие, с самсунга начинались средние), с другой – канди и аристон.

– Ой, какая маленькая! – почему-то обрадовалась девушка. – И три с половиной килограмма.

Лицо засияло, в глазах пробежала искорка; без адресата: ни для парня, ни для Ждана, даже ни для самой себя – ей будто и не важно было, кому светить, главное – светить. На секунду фронты машинок стали смайликами – приняли на свой счёт? – ржущий электролюкс, удивленная канди, подмигивающая эл-джи (прям, как на логотипе).

– Что машинка должна делать? – спросил Игорь.

– Стирать, – парень посмотрел на него, будто на идиота. Как в анекдоте: «Училка ничего не знает – всё у нас спрашивает».

– Ну да, – согласилась девушка. – А что ещё?

– Есть ли какие-то функции, которые обязательно должны быть?

– Ты нам расскажи, что бывает, а мы выберем.

– Расскажите, – поправила девушка и легонько толкнула парня: чего ты вечно тыкаешь?

– Для начала, – сказал Ждан, – давайте определимся с габаритами. Если место позволяет, лучше остановиться на полногабаритной – шестьдесят на шестьдесят. Из вот тех…

– Ого, – девушка смешно надула губы, словно передразнивала кого-то, – такие большие!

– Место-то позволяет… Так а чё – три килограмма мало, что ли?

– По весу не мало. Но не забывайте про объем, – Игорь открыл люк узкого индезита (сверх-узкого, U в маркировке означала «ultra»). – Видете? – он постучал по задней стенке барабана. – Раз и всё: большую вещь уже не постираешь… Кроме того, чем меньше площадь опоры – тем больше вибаций и шума при отжиме.

– Точно! – снова засияла девушка. – У Мыши, помнишь? Маленькая, а грохочет, как трактор!

– Мыша твоя, – фыркнул парень, – напостой выбирает всякую фигню – ей лишь бы всё блестело и сверкало. И название помоднее.

– Если б у вас было всего тридцать пять сэ-мэ, – сказал Ждан – тогда, да – никуда не денешься.

– У нас места хватит, понял, и на две огромные, – парень показал в сторону «вот тех», – но как-то не хочется такой гроб ставить… Да и вообще, я эти понты не понимаю, когда покупают что-то большое, потому что так круче; с наворотами каким-то, в которые толком и не врубаются. Или платят типа в три раза дороже, лишь бы надпись бош была…

«Были такие игрухи на компе, – рассказывал на днях Халин, – имитирующие свидания-отношения. Сперва ты слушаешь, что деваха говорит о себе, своих хобби, прочую хрень. А потом у тебя типа выбор, куда её пригласить вечером: в кино на какой-то ужастик, в клуб потанцевать или поужинать у итальянцев. И ты вспоминаешь – ага – она говорила, что ненавидит громкую музыку, а из фильмов смотрит только комедии, а оливок съест хоть целую банку… Вывод? К итальянцам. Потом надо выбрать подарок, куда-то с ней съездить… И тэ-дэ, пока не переспишь… С продажами принцип тот же: слушаешь клиента и выхватываешь какие-то фишки. Не только, и не столько пожелания, а как бы подмечаешь сами ценности – например, „нам бы на тыщу двести оборотов“ у одних означает „сосед купил на тыщу“, у других – типа современней, у третьих – запас прочности: куплю на тыщу двести, а отжимать буду на восьмиста, и машинка дольше проживёт. Соответственно, для одних важен престиж, для других – новизна, для третьих – надёжность».

«Переплачивать за название», услышал Ждан, «ненужные функции», «быстрее на новый холодильник накопим» и в голове мгновенно всплыло «рабочая лошадка», сказанное кем-то из продавцов.

– Я бы посоветовал, если не полноразмерную, то всё-таки не совсем и компактную – средний вариант: сорок два – сорок пять сантиметров. На четыре с половиной – пять килограммов.

– Такая ещё ладно, – согласился парень и зачем-то, так же как и Чижов днём раньше, перегнулся через машинку (лёг на неё), посмотрел на что-то, покрутил шланг. – А чё из них? – спросил он. – Эл-джи – нормально? Или лучше самсунг взять?

– Эл-джи и самсунг, – ответил Игорь, – это прямые конкуренты. Как кока-кола и пепси-кола…

– Я такое, понял, не пью, – перебил парень.

– И я, – добавила девушка и взяла его за руку.

– Образно выражаясь. Скажем так: они сопоставимы по качеству. Стоит глянуть конкретные модели – что где по функциям – и выбирать из этого.

«А сушка в каждой есть?» – спросили у Игоря. «А отжим и сушка – разве ни одно и тоже?», «А электроника – это надёжно?», «А зачем нам дисплей?», «Как весы?», «Как часы?»

– А когда летнее солнцестояние? – спросила вдруг девушка. Непонятно у кого.

– Уже было, – ответил Ждан. – В июне.

Он будто и не заметил, что вопрос «не в кассу». Хотя, кто знает, вдруг так у них заведено: никаких покупок до Купайла.

– Оба варианта, – подытожил Игорь, – и сто пятьдесят, и сто шестьдесят – рабочие лошадки.

– Ну а чё? Это и нужно.

– А так разницы почти нет. В сто пятидесятой – такой программатор, здесь же – нажимаете клавишу. В остальном, – Ждан быстро пробежал взглядом по подписям на панелях, – разве что, в сто шестидесятой нету био-стирки и положения в шестьсот оборотов отжима…

– Чё-то ручкам я доверяю больше.

– На мой взгляд, тоже, – согласился Игорь, – удобней.

– А нам сказали, – девушка обошла его, словно перекрывала пути к отступлению: парень с одной стороны, она – с другой, – что в магазинах можно торговаться.

Ждан сразу же вспомнил того ежедневного чижовского покупателя, которому кто-то постоянно что-то говорил. И представил себе этого самого кого-то, например, по телевизору – бокониста-пятидесятника: «плодитесь, размножайтесь – торгуйтесь, не стесняйтесь».

– Торговаться-то можно, – ответил Игорь, – но, к сожалению, на эту модель…

– Давай, – парень решил, что не обязательно знать, к чьему сожалению и почему именно на эту. – Мы её берём.

Доставка («Да, бесплатно. Поднимут на этаж, занесут в квартиру»). Наличные.

Работать с базой, выписывать, Ждана учили то Чижов, то Олейников, то Халин – и теперь под каждое действие всплывали комментарии-подсказки то одного, то другого, то третьего. «Если доставка, проверяй сперва по складу», – подсказывал Андрей; «не забывай себя здесь выбрать», – напоминал Саша; «всегда смотри, чтобы примечаний не было», – повторял Костя. Команда поддержки – правда, не особо слаженная. «Вгоняй название целиком», – говорил Олейников. «Вводи первые буквы, а дальше лучше пролистни, – перебивал Чижов, – поиск вечно залипает».

Из принтера выполз листок с надписью вверху: «Центр ответственности: Чижов Константин».

– Спасибо, – сказала девушка.

– Ага, – кивнул парень. Или согласился со спасибо-продавцу, или подумал, что это ему.

«Пользуйтесь с удовольствием», сказал бы Чижов. «Теперь на очереди – новый холодильник, затем – посудомойка», сказал бы Олейников.

– Всего доброго, – сказал Ждан.

Стиралка эл-джи так и осталась его единственной пятничной продажей. Впрочем, на то она и первая – лицо без толпы, диплом-сертификат на пустой стене – такие легко подминают под себя весь день. Ждана порадовало, что всё прошло без тупиков-заминок. Так, по крайней мере, казалось.

«Я на тебя машинку продал», – сказал он Чижову. Постарался как бы между прочим, но не получилось – довольная улыбка так и расползалась по лицу (детское: «Как слон»). «С почином!» – поздравил Костя и пожал руку. «Ты какой день сегодня?» – спросит Андрей чуть позже. «Четвертый», – ответит Игорь. «Тогда порядок. Все на третий-четвёртый совершают первую продажу. Что за тачка?» «Эл-джи. Энка». «Нормально. У меня, правда, почином был бош. Макс четыре, немецкий».

У каждого помещения свой характер и свои привычки. И с этим, горбатого – могила, ничего не поделаешь.

– Кстати, – сказал Халин, – и я как-то забыл, и ты не напоминаешь…

– Про что? – не понял Ждан.

– Про выходные. Пока ты стажёр, будет один в неделю. Какой день удобней?

– Ну, – Игорь пожал плечами. – Давай понедельник.

– Согласен, день тяжёлый. Хорошо, а потом уже как у всех – восемь-девять в месяц. Там, правда, будет плавающий график – когда как получится.

Наклейка была порвана и получалось «Запасной вы», а на соседней двери была другая наклейка, целая: «Запасный выход».

– В своё время, – сказал Чижов, – торговля льдом была бизнесом. Особо шустрые сколотили миллионы. Лёд собирали с поверхности замёрзших озёр и рек, и отвозили в тёплые края в специальных ящиках или вагонах – по сути, в термосах. Вот эти сумки, – он взял одну из лежащих на «офисных» холодильниках, расстегнул молнию, – фактически аналоги, разве что, теплоизоляция у них не кроличий мех, как раньше. Да и вот, – Чижов постучал по стоящим рядом синим боксам с ручками, – из той же серии. Они не охлаждают, а просто держат температуру внутри. Часов на двенадцать хватает, как раз на какой-нибудь пикник смотаться. Можно, к слову, использовать аккумуляторы холода – такие контейнеры с голубой жидкостью – их сперва замораживаешь в обычной морозилке, бросаешь в бокс и тогда около суток будет холод держаться. У нас периодически продаются. Хотя, если что, можно использовать и обычные бутылки с водой.

Игорь вспомнил школьную задачку: какое мороженое растает быстрее – завёрнутое в шубу или нет? И ответ-картинка: истекающее пóтом эскимо с перекошенным ртом, и другое – улыбающееся, в шубке с меховым воротничком.

– А этот, кстати, – продолжил Костя, – выглядит так же, но уже с кабелем, работает от прикуривателя. Такие охлаждают. У него внутри две металлические пластинки – когда пропускаешь ток, тепло перекидывается с одной на другую и – видишь вентилятор? – выводится наружу.

Почему тепло передаётся, Ждан не сообразил, но уточнять не стал.

– Ты же знаешь, – сказал Чижов, – то, что мы называем «получить холод», на самом деле означает «вытянуть тепло»? – он вынул что-то невидимое из холодильника и бросил себе за спину.

Игорь кивнул.

К полуторометровым моделям, тем, что сразу за «офисными», подошли средних лет мужчина и женщина – одинаково полные-плотненькие, невысокие, – открыли дверцу, молча переглянулись, закрыли, шагнули к следующему.

– Здравствуйте, – сказал им Чижов. «Толстячки» не ответили, мужчина лишь на секунду отвлекся от стенок и полок, к чему-то прислушался, и тут же хлопнул дверцей.

Они шли от холодильника к холодильнику, ни одного не пропуская, повторяя перед каждым этот ритуал: открыли, пару секунд порассматривали что-то внутри и закрыли – дальше, дальше, дальше. Как туристы, которым надо отметиться перед каждой картиной в каком-нибудь Лувре.

– И хоть бы в каком-нибудь, сволочи, жратву или пиво оставили! – усмехнулся Игорь.

– Наебалово, – согласился Костя.

– Но в премиумах, – сказал он, – может, чего и будет. Продавцы отдела крупной бытовой, – почему-то официально, – когда приходят с бодуна, любят включить какой-нибудь модявый и загрузить в морозилку колу или минералку.

Тем временем мужчина и женщина дошли до двухметровых – хлопнули турецким бошем, лыжей с дисплеем, люксом. Откуда-то вынырнул Сохацкий, вроде как хотел предложить свою помощь-консультацию, но на полпути передумал – остановился и отвернулся к водогрейкам. «Толстячки» заглянули в последний холодильник в ряду (горенье пининфарина) и – видимо, никто с кэ-бэ-тэ вчера не пьянствовал – толкнули дверцу и направились через встройку на выход.

«Смотрим – несётся мужик, к нам или даже – на нас. В руке сжимает инструкцию. Оранжевую такую, к занусси. Все мгновенно теряются: мэ-мэ резко захотел поправить ценники, Сотник тоже что-то там, Шевель просто шагнул назад. Вот, думаю, твари, блин. Ну ладно – что делать? – иду мужику навстречу, здороваюсь. „Мы у вас стиралку покупали“, – говорит он и показывает инструкцию. Всё, думаю, сейчас начнётся: здесь написано, что должен быть ключ; шланг на картинке длиннее; ни слова про Италию… „Нам нужно ещё две“, – сказал мужик. И глянув на мою удивленную морду, типа уточнил: „Таких же“».

– Первые советские холодильники стали выпускать у нас на тракторном в конце тридцатых годов. Если не ошибаюсь, они так и назывались – хэ-тэ-зэ, и какой-то номер.

Чижов открыл тумбу терминала и вытянул несколько каталогов.

– Так, – сказал он, – держи, – и протянул стопку Ждану. – Здесь почитаешь про компрессоры, тут про ноу-фрост неплохо написано, а вот как раз про двухкомпрессорные. Иди в столовку, попей кофе и заодно поизучай. А потом обсудим.

Игорь отнёс каталоги наверх, бросил на стол и, прежде чем зарыться в них, решил спуститься покурить. У складских ворот стоял Шевель. Увидев его, Ждан подумал было вернуться, но Лёха кивнул: иди, кури, ничего страшного. «Ты стажёр, – сказал он. – Это не считается. Не оштрафуют». Воротник у Шевеля был, как всегда, поднят, только в этот раз казалось, что Лёха не специально его поднял, а наоборот, торопился и забыл поправить.