Она серебристо рассмеялась, вслед за ней захихикал Миша, и даже не понявшая сказанного писательница Водопьянова закатилась несколько истеричным смехом. Но, судя по дергавшемуся веку, она была вне себя, и Ада поняла: писательница потребует ее увольнения! И Миша, стоящий рядом и украдкой потирающий явно ноющий бок, поступит так, как захочет царица русской тривиальной литературы.

Лоретта же достала из крошечной сумочки, висящей у нее на локте, ручку, причем не какую-нибудь шикарную, с золотым пером в обрамлении из рубинов и бирюзы (такая в самом деле имелась у писательницы Водопьяновой, и именно ею она подписывала книги на встрече с читателями только что), а самую что ни на есть обычную, копеечную.

Такую, какую могла позволить себе только литературная миллиардерша.

– Ты ведь уволишь эту нахалку? – продолжала вещать сладким тоном писательница Водопьянова. – Миша, я требую! Иначе не сдам новый роман и вообще уйду к конкурентам!

Уйду к конкурентам – это была ее любимая угроза, которую писательница Водопьянова регулярно озвучивала, но никогда бы не рискнула осуществить.

Но которая, однако, всегда оказывала нужное воздействие на Мишу.

– Кому я имею честь посвятить мой автограф?

В подобных случаях писательница Водопьянова обычно рявкала:

– Вас как зовут? Для кого завитушка?

Девушка, понимая, что ее точно уволят и что Миша пойдет на поводу у Ларисы Георгиевны, порадовалась, что хотя бы получит автограф и личное посвящение самой Лоретты ди Сан-Марко.

– Ада…

Лоретта пристально взглянула на нее.

– Какое у вас красивое имя! Мою бабушку тоже звали Ада.

Явно не замечая, что происходит вокруг нее, Лоретта вписала в книгу, удерживаемую дрожащей Адой, изящным косым почерком:

«Тезке моей любимой бабушки, Аде, с благодарностью за истинную любовь к моим не самым гениальным романам».

И увенчала все это эстетичным росчерком. Ну, тем, что писательница Водопьянова именовала в подобных случаях завитушкой.

– Нет, ты только посмотри, Миша! Ты ведь уволишь эту дрянь? Не могу ее выносить, она мне на нервы действует. И даже здесь впереди всех выскочила, хотя сбоку припека.

Чувствуя, что на глазах у нее навернулись слезы от обиды, Ада горячо поблагодарила Лоретту, которая, мило улыбаясь, потрепала ее по руке.

– Так да или нет, Миша? Учти, иначе пойду сейчас к главе конкурентов и скажу, что хочу печататься только у него. Понимай хорошо, что ты ответишь, Миша! Ты эту кикимору болотную уволишь?

Главный «ктулхушник» выпалил:

– Да, уволю! Если ты этого, Лорочка, так хочешь, то уволю!

И тут произошло самое невероятное. Лоретта, подняв глаза на Мишу и писательницу Водопьянову, произнесла по-русски, хотя и с сильным британским акцентом:

– О, вы знаете, я ведь немного говорю на вашем языке. Изучала его в университете, я ведь филолог, как вы в курсах. Нет, в курсе, ведь правильно так?

Все окаменели, а Миша так вообще превратился в базальтовую скалу.

– Правда, я не особо ще… щё… щегол… чу? Нет, щеголяю – вот! – знаниями языков. Так интересно приехать в страну и слушать, о чем говорят другие, которые не знают, что я понимаю. Я правильно это выразила?

Миша судорожно кивнул.

Бросая копеечную ручку обратно в сумочку на локте, Лоретта мило продолжила:

– Ада работает на вас? О, я сразу вижу, что она – крайне хороший человек. И наверняка великодушный сотрудник. Ах, я хотела сказать: великолепный. Сотрудник ведь может быть великолепным?

Ада ощутила, что по щекам текут слезы – на этот раз от радости и восхищения.

– Так вот, Майкл, буду вам признательна, если вы не будете увольнять эту великодушную… я хотела сказать, великолепную сотрудницу. Она наверняка у вас… Как это?

Она произнесла по-английски, и Ада перевела:

– Незаменимая.

– Да, да, большое спасибо, мисс Ада, именно что незаменимая. Я в этом не сомневаюсь. А вы, дорогая коллега?

И она посмотрела на писательницу Водопьянову.

Та, то краснея, то бледнея, потеряла дар речи, что с ней происходило крайне редко. А вернее, никогда: подобного Ада пока что еще не наблюдала.

– Я? Что я?

Настал черед Миши шибануть ее в бок локтем и мило произнести:

– Ада ведь незаменимая? Мы не будем ее увольнять?

Литературная миллиардерша вторила:

– Ведь не будете? Я так рада буду увидеть ее снова, когда приеду в Москву… через год. Или через два. Наверняка уже в должности… повыше…

Все замерли, ожидая вердикта Ларисы Георгиевны, и та выпалила:

– Конечно, не будем. Это такая повторяющаяся междусобойная шутка. Адочка ведь все поняла, не так ли, моя сладкая?

Только что она точно таким же приторным тоном именовала ее хамкой, идиоткой и мерзавкой, и вот «моя сладкая». Только Лоретта уедет, а Ада останется. И писательница Водопьянова, и Миша смогут сотворить с ней все, что захотят.

Мило, конечно, что литературная миллиардерша за нее вступилась, но…

– Лучше себе таких шутка не позволить. Мы, писатели, должны быть благодарны таким, как мисс Ада. Без них никто и ничто. Вы ведь согласны, Майкл?

Миша был со всем согласен, и Лоретта, мягко улыбаясь, сказала:

– Буду рада увидеть вас сегодня на этом приеме, который готовят в мою честь. И во время моего визита в Москву через пару лет. Я не сомневаюсь, Майкл, что вы цените своих великодушных сотрудников. Ах, я хотела сказать – великолепных!

Ада после этой короткой, но такой потрясающей сцены с Лореттой долго находилась под впечатлением, и, похоже, не только она не могла прийти в себя. Даже писательница Водопьянова, которую Ада сопровождала на эксклюзивный прием на крыше отеля, что сначала предусмотрено не было, но произошло по настоятельному желанию зарубежной гостьи, сбавила обороты и, пока они по вечерним столичным пробкам добирались до центра (Лоретта вместе с Мишей отправились в отель на вертолете), все выпытывала, даже несколько подобострастно, откуда Ада знает литературную миллиардершу.

Смена настроения писательницы Водопьяновой, точнее, факт невозвращения ее обычной стервозности, насторожил Аду, однако она не сомневалась, что все это связано с магией личности Лоретты ди Сан-Марко.

Ну, и с тем, что по сравнению с гостьей сама Лариса Водопьянова была мелкой окололитературной сошкой.

– Как и все, я знаю ее по книгам о девочке-волшебнице! – в который раз повторила Ада.

– Точно? Только так? И никак иначе? – настаивала писательница Водопьянова, и Ада, решительно не понимая, что она имеет в виду (например, что их дачный участок под Рязанью граничил с домиком родителей Лоретты, что ли?), уверила ее, что никак иначе.

Так и не поверив ей до конца, писательница Водопьянова все же отчасти стала прежней и снова начала открыто хамить и грубить, что даже вселило в Аду уверенность в том, что ее не уволят по-тихому после отъезда Лоретты, намеченного на следующий день.

Ведь миллиардерша улетит в свой средневековый замок где-то в Шотландии, на берегу озера, в котором, по слухам, обитает чудовище, подобное лох-несскому, и будет жить там в одиночестве, сочиняя очередной магический опус, а Ада-то останется в Москве – с Ларочкой и Мишей.

Прежнее настроение вернулось к Ларисе Георгиевне, когда они с солидным по причине пробок опозданием оказались на крыше фешенебельного столичного отеля – и первым делом узрели писательницу Скорпионову, явно их дожидавшуюся.

– Опаздываешь, Лорик, как можно! – заявила та и утробно захохотала – она любила это прилюдно делать, отлично зная, что многих это смущает и шокирует. А писательницу Водопьянову просто бесит.

– Ах, понимаю, тебя не пускали, вот ты и подзадержалась! И как это ты смогла все же сюда проползти? Понимаю, змеи подколодные всюду найдут лазейку! Старая ведьма!

Выплывая из лифта под открытое небо, Лариса заметила:

– Ну, пусть и ведьма, но не старая. Ты меня на целых три года старше! Так что я молодая, а старая – это ты.

Писательница Скорпионова взбеленилась.

– Какие три, что ты мелешь? Всего лишь на неполный год!

– Не ври, Софка, я знаю, как ты со своей датой рождения мухлевала! Даже в паспортном столе взятку давала, чтобы тебя моложе сделали.

– Это ты со своей налоговой отчетностью, Лорочка, мухлюешь. Кстати, это правда, что твой последний хахаль ушел от тебя к мужику? Мои ему поздравления! Умный мальчик, ничего не скажешь, правильный выбор сделал.

Судя по нервному тику, писательница Водопьянова была на взводе. Схватив с подноса проходившего мимо официанта сразу два больших бокала с разноцветным коктейлем, она произнесла:

– Ты пьяна, Софка! Впрочем, ты всегда любила заложить за воротник.

Та, прекратив хохотать, заявила:

– Да неужели? Наверное, поэтому ко мне твой муж и ушел.

Ада отступила, понимая, что вмешиваться в дела семейные, более того, семейно-писательские, явно не следует.

Тогда не только уволят, но еще и пришибут.

– Но ведь потом вернулся и умолял принять, но я отказала. Ты была плоха в постели, Софка! Ой как плоха!

– Дура ты!

– Повторяю, ты любишь заложить за воротник. Так я добавлю!

И, подойдя к сопернице, она выплеснула содержимое одного бокала прямо ей в лицо, а второй коктейль вылила на поля ковбойской шляпы.

– Ах, бедняжка, ты у нас обмочилась! Какой стыд и срам! Уведите ее прочь!

Ада обернулась в поисках своей непосредственной начальницы или даже Миши. Ей самой с двумя коронованными особами тривиальной литературы справиться было решительно невозможно.

Но Миша находился далеко, расположившись где-то в белоснежно-кожано-шелковой ВИП-ложе с Лореттой, и добраться до них через частокол обслуги и охранников не представилось возможным. Заметив начальницу своей начальницы, Ада бросилась к ней и быстро поведала о том, что происходит у лифта.

Та, быстро смекнув, что склока двух шедевральных авторш на эксклюзивной вечеринке издательства, тем более в присутствии зарубежной гостьи, явно ни к чему, продефилировала за своей подчиненной. Когда они достигли лифта, то увидели, что две писательницы, обе уже мокрые (Софка, вероятно, нанесла ответный удар), готовы вцепиться друг другу в глотку.

Ни дать ни взять – ведьмы, сущие ведьмы.

Писательницы разошлись не на шутку, забыв обо всем, что происходило вокруг них. А происходило многое: элитные гости элитной вечеринки, уже не стесняясь, снимали элитную склоку на свои элитные смартфоны.

Слышались смешки и едкие комментарии, кто-то даже предложил заключить пари на то, кто кого: Софка Лорочку или Лорочка Софку.

Аде сделалось невероятно стыдно, причем не за себя, а за свою, так сказать, подопечную. Она приблизилась к писательнице Водопьяновой и тихо произнесла:

– Лариса Георгиевна, велите подать черный кофе и сигарету?

Фраза была не к месту, тем более ничего подобного Ада предложить не могла и не намеревалась, однако она хотела именно этим абсурдным замечанием привести в чувство литературную царицу.

– Чаво? – воззрилась та на нее с изумлением, словно в первый раз в жизни видя, а Ада заметила, что начальница ее начальницы, о чем-то шепотом толкуя с писательницей Скорпионовой, стратегически правильно оттесняет ту в противоположную сторону.

Постепенно взгляд писательницы Водопьяновой стал осмысленным, и она, снова осознавая, что имело место, недовольным тоном произнесла:

– Чего ты какую-то глупость говоришь!

Ада перевела дух. Раз ругается, значит, все в полном порядке!

Писательница Скорпионова, подталкиваемая к лифту, кричала:

– Эй, у меня имеется приглашение на прием! Куда это вы меня выпроваживаете?

Подоспели секьюрити, которых так не хватало последние минуты, которые взяли на себя обязанности по выпроваживанию Софки и запихиванию ее в лифт, что было далеко не самым простым заданием.

– Лорочка, я тебе это попомню, ты уж заруби это себе на своем ведьмовском носу. Эй, только без рук, я сама уйду, если уж на то пошло. И вообще, Лорочка, скажи спасибо своей «шестерке» из издательства, это ведь она сливает информацию о тебе желтой прессе! Ну, чао!

Ада замерла – под «шестеркой» от издательства писательница Скорпионова явно имела в виду ее саму. Только никакой информации никому она, используя терминологию Софки, конечно же, не сливала. Это был запрещенный прием, последний выпад малоприятной особы, искавшей возможность досадить.

И нашедшей ее.

Несколько недель назад в самом деле разразился скандал, потому что в газеты-сплетницы и на сайты-пересмешники уплыла кое-какая конфиденциальная информация о писательнице Водопьяновой, в том числе о ее любовнике, ушедшем от нее к другому, но никакого отношения к этому «сливу» Ада не имела.

Только вот попробуй ты это докажи писательнице Водопьяновой, которая, сузив глаза, сурово заявила:

– О чем это Софка? Это правда?

Конечно же, нет, однако кто ей поверит?

Ада замотала головой, и тут, на ее счастье, к ним вальяжно подплыл глава «ктулхушников» Миша, заявивший, что крайне рад видеть писательницу Водопьянову, крайне.

– Пройдем-ка в ВИП-ложу, Лорочка, – произнес он, буквально хватая ее за локоток, а та, шипя в сторону Ады, заявила:

– Ну ничего, мы потом поговорим! Если это ты информацию сливала, то уволю тебя к чертовой матери. А ведь точно ты, кто же еще мог?

Много кто, хотя бы непосредственная начальница непосредственной начальницы Ады, которая, даже не считая нужным поблагодарить подчиненную за проявленное самообладание, пропела:

– Думаю, Лариса Георгиевна права. О чем это кричала Скорпионова? Это что, правда?

Ада принялась неуклюже оправдываться, чувствуя, что выходит у нее нескладно и плохо, как будто…

Как будто она действительно сливала информацию и теперь пыталась убедить начальницу своей начальницы в противоположном. И отчего все поверили этой несносной особе, а не ей?

Хотя кто она такая, мелкая сошка, сотый винтик в машине…

– Вы ведь мне верите? – выпалила она, и начальница ее начальницы странным тоном засюсюкала:

– Верю-верю… Конечно же, верю!

Стало понятно: нет, ничуть не верит. И, похоже, в самом деле уволят.

Выходит, Софка напоследок все же добилась своего. Нет, что же за ведьма-то такая!

– Но завтра зайди ко мне, покалякаем…

Сказав это, начальница ее начальницы отплыла вслед за издателем Мишей, уводящим под локоток писательницу Водопьянову в сторону белоснежно-шелково-диванной ВИП-ложи. Ада двинулась за ними, однако путь преградили молодые суровые ребята в черных очках, которые во время стычки двух писательниц предпочитали делать вид, будто не замечают боевого столкновения двух цариц тривиальной литературы.

Понимая, что в ВИП-ложу путь ей заказан и ни писательница Водопьянова, подозревавшая ее теперь во всех смертных грехах, ни начальница ее начальницы замолвить о ней словечко секьюрити не намереваются, Ада наблюдала за тем, как Лариса Георгиевна накинулась на Лоретту, как всегда, безупречную и изумительно молодую.

Кстати, а где книга с автографом великой писательницы?

Вспомнив, что оставила ее в автомобиле издательства, который привез их сюда, Ада дала себе зарок, что не потеряет ее. Вот когда она снова окажется в авто, чтобы доставить писательницу Водопьянову в ее подмосковное шале…

Если окажется – не исключено, что ядовитая стрела, выпущенная Скорпионовой, достигла своей цели.

И Аду уволят?

Ну нет, она ни в чем не виновата, почему она должна нести ответственность за чужие проступки? Только вот как убедить в этом писательницу Водопьянову и начальницу ее начальницы?

В особенности если последняя и была тем человеком, который сливал информацию прессе, и весьма заинтересована в том, чтобы отыскать козла отпущения.

Точнее, козу.

Предаваясь далеко не самым радужным размышлениям, Ада в очередной раз с тоской взглянула в сторону ВИП-ложи. В этот момент завибрировал ее мобильный, и девушка извлекла его, уверенная, что пришло сообщение от писательницы Водопьяновой.

Ан нет, ей написал Стасик, ее сердечный друг.

«Девочка моя! Надеюсь, что у тебя все хорошо. Думаю, что наши отношения больше не имеют смысла. Ты уж не сердись. Нам лучше расстаться. Хорошего тебе вечера! Твой Стасик».

Ада прочитала это сообщение несколько раз подряд, и слезы брызнули у нее из глаз. Она с размаху села на свободное плетеное кресло. Лицо обдувал теплый ночной воздух, мимо скользили вышколенные официанты, слышался смех и приглушенная музыка.

В общем, она была на закрытой вечеринке на крыше самого крутого столичного отеля в честь самой крутой зарубежной писательницы, которая дала ей автограф и даже перебросилась с ней несколькими фразами.

Отчего же ей так плохо?

Таращась на сообщение от Стасика, Ада осознавала, что ее только что бросили. Ну да, самым натуральным и жестоким образом, причем ее так называемый сердечный друг сделал это при помощи короткого сообщения, даже не соизволив сообщить ей это лично.

Чудеса современной коммуникации.

Вечер был восхитительный, если не считать того, что, во-первых, ее наверняка завтра уволят, а во-вторых, ее только что бросил молодой человек.

А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…

Ада не помнила, как долго просидела, таращась в исчерченное разноцветными прожекторами темное небо над Москвой, а потом вдруг ни с того ни с сего зарыдала.

Ну нет, причина, конечно же, имелась, даже две: грозившее ей увольнение и расставание со Стасиком.

И что было ужаснее?

Поймав на себе удивленные взгляды гостей, Ада неловко вскочила и направилась к лифту. Однако не вошла в кабину, а свернула в коридор, где располагалась дамская комната.

На ее счастье, там никого не было, поэтому, зайдя в одну из кабинок и сев на опущенную крышку унитаза, она наконец дала волю чувствам.

Слезы текли по щекам, из горла вырывались глухие всхлипы. И отчего все не заладилось, пошло наперекосяк? Ну, со Стасиком было понятно, что дело идет к разрыву, но ведь не в такой форме и не сегодня!

Выяснилось, что именно в такой и именно сегодня.

Если ей в любви не везет, так пусть хоть в карьерном плане счастье подвалит. Так нет, похоже, ни у кого теперь не возникнет сомнения, что это она являлась поставщиком информации желтой прессе, а церемониться с предательницей «ктулхушники» не станут.

Выплакавшись, Ада попробовала увидеть все в позитивном свете, но отчего-то не получалось. Как ни крути, но Стасик был ей дорог, не исключено даже, что она его любила.

Только вот он ее – нет!

Но горше всего было осознание того, что Скорпионовой удалось напоследок оклеветать ее, и все этому охотно поверили. Нет, что за ведьма, однако!

Хлопнула дверь, раздался звук шагов. Замешкавшись, Ада вдруг заметила, что у большого зеркала дамской уборной стоит Лоретта. От испуга девушка тотчас потянула на себя дверцу кабинки, неплотно прикрытой (еще бы, в паре метров от нее, и не подозревая, что за ней наблюдают, – если не самая известная, то точно уже самая богатая писательница в мире!), и припала к крошечной замочной скважине.

Зачем в двери туалета замочная скважина? Ну ясный перец – чтобы исподтишка подглядывать за литературной миллиардершей!

Сердце Ады учащенно забилось. А что, если ей подойти прямо к ней и…

И спросить, не нужна ли ей личная помощница?

А если та ответит согласием – улететь вместе с ней завтра на частном самолете в шотландский замок? А почему бы, собственно, и нет…

Лоретта, положив на мраморную столешницу крошечную сумочку, занялась своим мобильным телефоном. Наверняка вырвалась наконец-то из гостеприимных спрутообразных объятий издателя Миши и писательницы Водопьяновой, а также всех прочих романистов и беллетристов, желавших с ней пообщаться.

Исподтишка наблюдая за ней, Ада все раздумывала. Была не была! Она подойдет к ней и…

И скажет нечто наподобие:

«Меня зовут так же, как и вашу бабушку, может, вы возьмете меня к себе в штат?»

Ну, английский у нее был приличный, хотя далеко и не идеальный, однако она не сомневалась, что сработается с литературной миллиардершей. Та ведь, судя по всему, была без звездных закидонов – наверное, это миллиард так благоприятно на нее подействовал.

Ада представила, как бы вела себя писательница Водопьянова, будь та литературной миллиардершей, и едва сумела сдержать смешок. О, о таком лучше даже и не помышлять!

Мысль о том, чтобы завести разговор с великой писательницей была, конечно, рискованная и даже бредовая, но чем черт не шутит…

Черт?

Еще до того, как Ада сумела что-то предпринять, снова хлопнула дверь, и в дамской комнате появился еще кто-то.

Ада увидела молодую невзрачную особу, которая, словно точно зная, что делать, направилась к Лоретте. Та, занятая тем, что строчила что-то в телефоне, не сразу подняла глаза.

– Могу ли я вам помочь? – раздался ее безупречный английский. – Вы наверняка хотите автограф?

Какая, надо сказать, предупредительность – писательница Водопьянова в подобной ситуации обругала бы докучливую фанатку последними словами и еще смартфоном в нее запульнула бы.

Но Водопьянова ведь не литературная миллиардерша и никогда ею не станет.

А молодая особа, ничего не отвечая, схватила сумочку Лоретты, лежавшую на мраморном умывальнике, и потянула ее на себя.

Участницы этой сцены не подозревали, что за ними кто-то наблюдает из одной из кабинок. И что этим кем-то была Ада.

– Что вы делаете? – произнесла изумленным тоном великая писательница. – Это принадлежит мне!

Но особа не отступилась, а Лоретта вцепилась в сумочку, не желая ее отдавать, и Ада замерла, не зная, что и делать. И вдруг поняла – это ведь ее шанс, если она сейчас придет писательнице на помощь и поможет ей справиться с нахальной воровкой, решившей обокрасть миллиардершу.

И это на эксклюзивной вечеринке на крыше самого крутого столичного отеля! И куда только катится этот мир…

– Отдай, отдай! – буквально рычала молодая особа по-русски, дергая сумочку Лоретты на себя, та же на безупречном английском заявила:

– Вы этого не получите, ни за что, нет! Я сейчас позову охрану, и вас…

В этот момент послышались еще шаги, и Ада увидела холеную особу постарше, оказавшуюся перед зеркалом. Заметив ее, Лоретта по-русски произнесла:

– Прошу вас помочь мне! Я стала жертвой этой ограбительницы…

Вошедшая особа, вдруг осклабившись, приблизилась к литературной миллиардерше, а затем со всего размаху ударила ее по лицу. Та, охнув, полетела на пол, утащив за собой сумочку, которая, упав на мраморный пол, пролетела по нему в кабинку, где притаилась наблюдавшая за происходящим Ада.

Цепенея, девушка видела, как холеная особа, только что ударившая по лицу литературную миллиардершу, склонилась над ней. Та, стеная, попыталась подняться, а особа неспешно извлекла из собственной сумочки нечто металлическое, похожее на массивный смартфон в стальном футляре, склонилась над писательницей и вдруг снова нанесла ей удар, на этот раз в висок.

Та мгновенно затихла.

Ада не верила своим глазам: неужели она только что стала свидетельницей…

Убийства?

Причем жертвой этого ужасного преступления была не кто иная, как создательница серии книг о девочке-волшебнице литературная миллиардерша, прибывшая в Москву частным рейсом, великая Лоретта ди Сан-Марко.

А ее убийцей – эти две незнакомые Аде особы, явно действовавшие сообща.

– Где ее сумочка? Куда ты ее засунула? – спросила холеная убийца свою подручную помладше, и та запричитала:

– Никуда я ее не девала! Она сама куда-то делась!

Ада таращилась на лежащую на мраморном полу перед ней изящную крошечную сумочку Лоретты, из которой та доставала копеечную ручку, чтобы дать ей автограф. И осторожно прикоснулась к ней, а затем схватила.

Нет, эти несносные особы что, только что на самом деле попытались ограбить, а затем хладнокровно убили великую писательницу?

А что, если не убили, если ей требовалась помощь…

– Она мертва? – услышала Ада приглушенный голос особы помоложе, причем совсем даже не испуганный, а какой-то… торжествующий.

Ее нерасторопная сообщница, та, что постарше и повальяжнее, склонившись над Лореттой и произведя над ней определенные манипуляции, вынесла вердикт:

– Мертвее не бывает. Пульса нет. Но живой она нам и не нужна. Лоретта должна была умереть.

Она им не нужна живой? Судя по всему, это была не случайная смерть, а…

Хорошо спланированное убийство?

– Куда ты дела сумочку? – повысила голос убийца.

– Да никуда не дела! Она куда-то отлетела, когда ты толкнула Лоретту, надо просто все осмотреть, мы ее найдем.

– Учти, со мной такие хитрости не пройдут, то, что там, принадлежит мне!

То, что там, в сумочке, – копеечная ручка, что ли?

– Здесь точно никого, кроме Лоретты, не было?

– Разумеется, нет! Как ты мне и сказала, я следила за тем, кто сюда входит и выходит. И сюда уже полчаса или около того никто не заявлялся.

Ну да, никто кроме Ады, которая просидела и проплакала, горюя о том, что свалилось ей на голову, невесть сколько времени.

– Тогда давай ищи! А потом надо избавиться от трупа, как и задумали…

Как и задумали! Ну да, речь шла не о случайном или спонтанном убийстве, а о преступлении тщательно спланированном. Только вот кто хотел убить литературную миллиардершу?

Например, эти две особы.

Тут раздались голоса, в дамскую комнату опять кто-то вошел.

– Да, да, милая моя, представь себе, это именно так!

Две особы, не теряя самообладания, мгновенно подхватили обмякшую Лоретту и отволокли тело в соседнюю кабинку еще до того, как перед зеркалом появилась светская дама-критикесса, прижимавшая к уху телефон. Она продолжала никчемный разговор, одновременно ухитряясь при этом подводить себе помадой губы.

– Вот именно, я тоже так думаю, настало время сказать ему всю правду в лицо, милая моя, он ведь тебя все эти годы обманывал, а ты делала вид, будто не замечаешь…

Ада таращилась на лабутен Лоретты, который выглядывал из-за перегородки туалетной кабинки. Рядом с ней находились две убийцы и их бездыханная жертва.

Значит, завершения литературной саги о девочке-волшебнице уже не будет?

Понимая, что думает совсем не о том, о чем следовало, Ада осторожно вышла из кабинки, прижав к груди сумочку Лоретты.

Болтавшая по телефону у зеркала особа на нее внимания не обратила, и Ада выскользнула из уборной.

Оказавшись на свежем ночном воздухе, она затравленно огляделась, а потом, схватив с подноса вертевшегося рядом официанта первый попавшийся бокал, осушила его.

В горле запершило от крепкого алкоголя, ноги подкосились, и Ада бухнулась на один из белоснежных диванов.

Итак, это все было на самом деле – или ей только почудилось? Может, она спит и видит кошмар, будто стала свидетельницей убийства литературной миллиардерши в дамской комнате самого крутого московского отеля?

Судя по тому, что в руке она сжимала сумочку Лоретты, не привиделось.

Подозвав к себе официанта, Ада сделала то, что никогда обычно не делала: снова влила в себя крепкий алкоголь.

А затем, попытавшись подняться, вдруг поняла, что ноги ее не держат: она опьянела в считаные секунды.

В голове гудело, в ушах жужжало, перед глазами плыли разноцветные круги. И вовсе не от выпивки, хотя и от нее тоже.

А оттого, чему она стала только что свидетельницей в дамской комнате.

Чувствуя, что ей делается жарко, то ли от принятого на грудь, то ли от увиденного, или, что вероятнее, и от того, и от другого, девушка стащила с себя пиджачок, оставшись только в блузке, и сбросила туфли, которые ужасно жали. Наконец, с трудом оторвавшись от дивана, Ада проковыляла к одному из секьюрити, который даже в ночное время был в черных очках.

– Там, там… – произнесла она заплетающимся языком.

Только вот что сказать? Что в дамской комнате около лифта находится тело убитой двумя авантюристками литературной миллиардерши?

Ведь секьюрити, как подозревала Ада, были наняты Мишей больше для антуража и понтов да для ограждения Лоретты от настырных поклонниц и поклонников, в том числе из числа столичного бомонда, чем для защиты от убийства, тем более в дамском туалете на недоступной простым смертным крыше самого крутого столичного отеля.

– Там женщине стало плохо, ей нужна медицинская помощь!

Ну, медицинская помощь литературной миллиардерше, судя по всему, уже не требовалась, Ада отчего-то доверяла вердикту волевой холеной убийцы, прикончившей Лоретту.

Секьюрити, скептически нахмурившись, произнес:

– Кому требуется помощь, я вас не понял…

Понимая, что выглядит со стороны сумбурной пьяной особой, каковой она, вероятно, и являлась, Ада повторила, стараясь как можно более тщательно выговаривая каждое слово:

– Там женщина. В дамской комнате. Около лифта. Ей плохо. И нужна медицинская помощь.

А еще там две убийцы. Ну, если уж на то пошло, всего лишь одна и ее помощница, но такие подробности секьюрити в черных очках знать уж точно не требовалось, по крайней мере в данный момент: наткнется на тело Лоретты, сам все скумекает.

Вышло четко и вполне убедительно. И все бы ничего, если бы после своей тирады Ада не икнула.

Секьюрити произнес куда-то вбок, явно обращаясь к невидимому собеседнику:

– Есть информация, что в дамской комнате около лифта кому-то требуется медицинская помощь. Проверьте.

Ада порывалась поведать ему всю историю, но секьюрити, подняв руку, остановил поток ее пьяного красноречия.

И спустя минуту или две произнес:

– Проверили, там никого нет. Кому требуется помощь, может быть, вам?

Что значит, проверили, но там никого нет? Там были мертвая Лоретта и две преступницы – убийца со своей подручной.

Они никуда не могли деться.

А что, если могли – и делись?

Ада принялась что-то говорить, кажется, слишком бурно и, вероятно, абсолютно несвязно. И почему все считают, что она напилась? Ну, выпила для того, чтобы прийти в себя от увиденного, но разве она пьяная в зюзю?

Судя по тому, как ее шатало и мутило, то да.

Буквально вцепившись в секьюрити, Ада все же заставила его приблизиться к лифту, где их ждала невысокая плотная женщина в точно таких же черных очках.

– Там все чисто, – заявила она, а Ада, топнув ногой, заявила, что там труп.

– Труп? – насторожился секьюрити. – Чей труп?

Не говорить же, что Лоретты ди Сан-Марко, почетной гостьи закрытой вечеринки и литературной миллиардерши, прилетевшей на Московскую книжную ярмарку.

И приконченную прыткими особами в дамской комнате на закрытой вечеринке в ее честь.

Однако говорить, чей труп, Ада не стала: тогда не только пьяной сочтут, но еще и сумасшедшей.

А она, быть может, и подшофе, но отнюдь не умалишенная.

– А с чего вы взяли, что это труп? – произнесла крайне подозрительно дама-секьюрити. – Ведь речь шла о том, что кому-то плохо, а теперь труп!

Ну да, нестыковка! Прямо как в романах писательницы Водопьяновой. То, что Лоретта уже труп, она знала со слов убийцы, а те обычно в таких вещах не ошибаются. Да и, если судить по тому, что эти прыткие особы могли делать с Лореттой все, что заблагорассудится, например, хватать ее за конечности и запихивать в туалетную кабинку, миллиардерша была уже неживой.

Пред.123 След.

Ярость херувимов

С этой книгой читают

Другие книги автора