Вампир, мон амур!

ГЛАВА 2

Причем не на корпоративный сайт канала, где у каждого сотрудника имелся рабочий электронный адрес, а на личную почту. Откуда неизвестный отправитель, назвавшийся Жрецом, узнал координаты, Юля не знала. Вернее, не заморачивалась на эту тему – какая, собственно, разница, откуда? Захотел и узнал. Главное, что этот Жрец обратился к ней как к тележурналистке, предложив провести частное расследование.

Юля даже на секунду не задумалась – а зачем незнакомцу это надо? Какой у него личный интерес? Ведь если у Юли все получится, вся слава достанется ей. И денег за свою помощь Жрец не требовал.

Но девушка забыла обо всем на свете, едва призрачный образ изящной блондинки с микрофоном начал становиться реальностью.

Потому что информация, подброшенная Жрецом, была более чем интересной. Оказалось, что за год до того, как в Карелии побывала их съемочная группа, неподалеку, на Кольском полуострове, в районе Сейдозера, произошло жуткое убийство.

Развеселая компания туристов-энтузиастов из Москвы приехала туда, дабы исследовать загадочные шаманские места Русского Севера. А через несколько дней один из москвичей был найден товарищами мертвым. Ему перерезали горло и выкололи глаза.

Тогда убийство повесили на местного сумасшедшего, в кармане которого нашли глаза убитого, но этим дело не кончилось.

После возвращения в Москву сгорел в своей машине еще один участник экспедиции, потом покушались на одну из девушек, отравили мать другой…

И неожиданно для всех выяснилось, что за чередой преступлений стояла та самая другая, тихая и скромная библиотекарша Дина Квятковская.

На следствии она несла такую чушь, что была признана невменяемой и отправлена в закрытую психиатрическую лечебницу.

А как иначе отнестись к бреду о том, что библиотекарша выполняла указания древнего колдуна, душа которого вселилась в нее во время того похода на Север. И что она, Дина Квятковская, на самом деле чистокровный потомок гиперборейцев, призванный открыть врата в параллельный мир, в ту самую Гиперборею. А для того, чтобы открыть эти врата, необходимо принести в жертву специально отобранных людей, причем смерть каждого тоже должна быть строго определенной.

В общем, свихнулась девка, сидя в библиотеке, книг вредных перечитала. Ишь, колдуньей себя вообразила! И ведь даже собственную мать не пожалела, мерзавка! На вопрос следователя об этом лишь холодно усмехнулась и спокойно пояснила – мать перестала быть полезной, свою функцию она уже выполнила и должна была послужить отвлекающим от дочери фактором. Все жалели бедную Диночку, и никому и в голову не пришло заподозрить ее в убийствах уже совершенных и намеченных.

Между прочим, именно так все и произошло, и только вмешательство друзей одной из участниц экспедиции, Лены Осеневой, помешало осуществлению планов сумасшедшей.

И вот уже почти два года Дина Квятковская находится в психушке. И никто всерьез не принял ее рассказ о вратах, жертвоприношениях и древнем маге.

А Юля поверила, сразу и безоговорочно. Ведь в их программе тоже упоминалось о том, что в древние времена некоторые шаманы заключали договора с существами из параллельного мира. И что каменные лабиринты, кольцом протянувшиеся по Северу, на самом деле являются засовами на дверях, ведущих в параллельный мир. И о Гиперборее говорили, между прочим.

Запах сенсации становился все ощутимее, а ведущая авторской программы Юлия Носова – все реальнее. Девушка даже костюм, в который будет одета во время первого эфира, видела.

И очень хорошо, что шефиня отправила ее вчера за своим кретинским пальто, Юля ведь собиралась поделиться информацией с командой программы, наивно полагая, что теперь-то к ней изменят отношение и признают равноправным членом.

Чуть не лоханулась, дурища!

Нет уж, она сама во всем разберется, а потом продаст сенсацию тому каналу, который заключит с Юлией Носовой контракт на авторскую программу на максимально выгодных для нее условиях.

Письмо Жреца обрывалось довольно неожиданно, словно ему помешали закончить. И это интриговало еще больше. Кто он, этот Жрец? А может быть, она? Может быть, с ней, Юлей, связалась сама Дина Квятковская?

Хотя это вряд ли – сложно представить себе пациента закрытой психушки, имеющего доступ в Интернет.

Да и какая разница, кто стоит за ником «Жрец»? Главное, этот человек так же заинтересован в разгадке тайны Кольского полуострова, как и она, Юля. И даже если он больше не выйдет на связь, основное он уже сделал – вручил девушке кончик ниточки.

А размотать клубок Юля сумеет самостоятельно. Наверное.

Ладно, сомнения засунем в… пусть будет в кладовку. Чтобы не путались под ногами, не отвлекали от главного.

А что у нас в данный момент главное? Правильно, подробное ознакомление с делом Дины Квятковской. Другой вопрос – как это осуществить, ведь никаких связей в органах правопорядка Юля пока не приобрела. Вот у Светланы Михайловны этого добра навалом, как, впрочем, и у других старожилов телевидения. Но они ведь старые жилы, жадные и наглые. Ни за что просто так не поделятся с ней хотя бы малюсенькой связишкой! Не стоит и просить, мгновенно насторожатся, приставать начнут – зачем, для чего.

А никто ничего знать не должен, ни на работе, ни дома. Собственно, дома и знать особо некому – Юля жила вдвоем с мамой, больше у них никого не было. Мама, Мария Евгеньевна, всю жизнь проработала на почте, сначала бегала с газетами и журналами по домам, а теперь доросла до начальника своего отделения. Мария Евгеньевна невероятно гордилась дочкой – ее девочка сама, без репетиторов, смогла поступить не куда-нибудь, а в МГУ, да еще на бюджет! А теперь работает на телевидении! И неважно, чем Юленька там занимается, голова у доченьки светлая, она своего обязательно добьется.

В общем, с расспросами мать к Юле не приставала. И вовсе не потому, что ее не интересовала работа дочки, просто Юля очень нервно реагировала на любую попытку разузнать, как там дела у любимого чадушка. Ну не хочет ребенок делиться – не стоит настаивать. Юленька с детства очень скрытная, никогда не делилась своими планами. Зато потом преподносила сюрприз, да какой! Сначала вот МГУ, потом – телевидение, а дальше…

Ну, дай-то бог!

Когда Юля вернулась из магазина с банкой самого дешевого растворимого кофе в руках (а пусть знают!), ее уже ждало, нетерпеливо притопывая ногой, новое поручение – в темпе смотаться в архив МВД, забрать там папку по одному старому уголовному делу, имеющему непосредственное отношение к теме очередной программы.

А темой очередной программы была могила Чингисхана. Вернее, легенды о проклятом золоте из этой могилы.

Интересно, конечно, но Юля знала – снова будет набор фактов, интригующие анонсы и мыльный пузырь дутой событийности. Но ничего, когда у нее будет своя программа, она займется этим посерьезнее.

А сейчас – уррра! Она едет в архив МВД! Где имеется информация и по интересующему ее делу. Что? Ей никто ничего не выдаст?

Выдадут, куда денутся!

– Ну, ты все запомнила? – раздраженно рявкнула шефиня.

– Разумеется, – вежливо улыбнулась Юля.

– Повтори! А то у тебя такой вид, словно ты не о деле думаешь, а о мужиках. Глаза стеклянные, дурацкая улыбочка на губах.

– Глупости какие! – фыркнула девушка. – Я на работе всегда о работе думаю. И повторять особо нечего. В архиве мне надо спросить Федора Евграфовича, сказать, что я от вас, он передаст мне папку с делом, я привезу ее сюда. Алгоритм действий правильный?

– Ишь ты, как загогулисто выражается! – Светлана Михайловна примирительно усмехнулась. – Алгоритм действий правильный, хвалю.

– Служу отечеству! – дурашливо проорала Юля, вскинув к голове ладонь.

Да так неудачно вскинула, что задела лежавший на столе мобильник шефини, и тот смачно хряпнулся о плитку пола. Но эта бестолковая курица не остановилась на достигнутом, она ахнула, присела на корточки, дрожащими руками попыталась вставить выпавший аккумулятор, умудрившись при этом наступить острой шпилькой прямо на сим-карту злосчастного телефона.

– Ты что натворила, тупица? – простонала Светлана Михайловна, осознавая масштаб катастрофы. – Я же без связи осталась! Понимаешь – без связи!! А мне звонить должны, очень нужные люди!

– Ради бога, простите! – всхлипнула Юля, протягивая сломанную симку. – Но ведь ее заменить можно, и стоит это копейки. Главное, что телефон цел, даже трещины не появилось.

– Да наплевать мне на телефон! – заорала шефиня. – Без симки это кусок пластика, не больше! Что же делать?

– Давайте я в салон сбегаю, заменю карту. Хотя нет, это можете только вы сделать, с паспортом.

– Вот то-то и оно! А я отлучиться не могу, через полчаса встреча назначена.

– Светлана Михайловна, миленькая, простите меня! Я нечаянно!

– Ой, вот только выть не надо! – Женщина мучительно поморщилась и достала сигарету. – Марш в архив, тебя ждут.

– А как же… – Юля кивнула на сломанную симку.

– Я через пару часов освобожусь и съезжу в салон.

– Простите, я…

– Заткнись и вали отсюда!

– Х-хорошо, я быстренько.

Ага, быстренько. Два часа как минимум. Зря старалась, что ли.

ГЛАВА 3

Обычно Юля с завистью смотрела на стадо машин, в относительном порядке разлегшихся вокруг здания телецентра. Девушке так хотелось, чтобы и ее ждал уютный маленький автомобильчик, «Киа Рио», к примеру. Ярко-алый, игриво поблескивающий лаковыми боками. Вот популярнейшая ведущая Юлия Носова распахивает стеклянную дверь телецентра, устало улыбаясь, раздает автографы столпившимся поклонниками, привычно собирает в небрежную охапку роскошные букеты цветов и идет к своему малышу. Автомобиль радостно отзывается на нажатие кнопки брелока короткой трелью и подмигивает фарами. Юля сгружает на заднее сиденье букеты, садится за руль и через минуту ведьмой на алом помеле уносится вдаль.

Вот как-то так.

Иногда ярко-алый «Рио» превращался в серебристый кабриолет или компактный джипик, но в целом картинка будущего не изменялась.

Но сегодня девушка даже рада была своей «безлошадности». Потому что временной цейтнот и автомобильные пробки в центре города – понятия взаимоисключающие. Метро в данном случае гораздо предпочтительнее.

Но по-прежнему не комфортнее. В конце мая в Москве резко потеплело, народ радостно разделся, и в очередной раз обнаружился явный перевес в количестве «натуралов» по сравнению с «нормалами». Да такой, что порой глаза слезились от обилия «натуралов» в вагоне метро или в автобусе.

«Натуралами» Юля называла людей, по идеологическим или еще каким соображениям игнорирующих средства личной гигиены. Потому что это все проклятая химия, вон на НТВ какие страсти про шампуни с дезодорантами рассказывали! Ничего, наши деды с бабками обходились без этой гадости, и мы обойдемся, здоровее будем. И вообще – до сантиметра не грязь, а потом сама отвалится.

Особенно противно было в часы пик, когда шпроты в банке – бессовестные сибариты по сравнению с плотно упакованными в транспортном средстве пассажирами. И Юле с ее маленьким ростом частенько приходилось утыкаться носом в капающий потом подмышечный куст «натурала».

В такие минуты девушка особенно страстно мечтала о личном автомобиле, пусть даже не «Рио», а раздолбанные «Жигули», но отдельные, свои!

Что касается «нормалов», то тут все понятно – нормальные, адекватные люди, принимающие душ и пользующиеся антиперспирантами. Но Юле они по закону мирового свинства в транспорте попадались очень редко.

Закон сработал и на этот раз. А начиналось все очень даже позитивненько – в дневное время толпы в метро нет, вагоны полупустые. Никто не топчется, не пинает в спину, не наступает на ноги. Часа через два-три снова начнется, а пока – лепота и благолепие.

Судя по умиротворенным лицам попутчиков Юли, они ощущали нечто похожее. Еще пару остановок – и можно плюхаться в нирвану.

Плюхнулись. Только не в нирвану.

На следующей остановке в вагон ворвалась взмокшая тетка с объемом талии… Собственно, талии как таковой в нагромождении слоев жира не наблюдалось. А вот слоев было много, очень много. И они все колыхались! Юля с ужасом представила, что произойдет, если где-нибудь в тоннеле колыхание жира войдет в резонанс с вибрацией вагона.

Но дорисовать картину возможной катастрофы не удалось, на обонятельные рецепторы обрушилась волна вони. Судя по позеленевшему лицу сидевшего рядом парня, концентрация удушающего вещества достигла десяти тысяч смраддов (Юля обожала книги Станислава Лема).

Тетка плюхнулась на ближайшее свободное место, и через мгновение свободной оказалась вся лавка, две девчушки и мужчина средних лет, с трудом сдерживая рвотные позывы, бросились в самую дальнюю от вновь прибывшей часть вагона.

А бабища, абсолютно не обратив внимания на реакцию попутчиков, поколыхалась на сиденье, устраиваясь поудобнее, а потом ловко, отработанным движением, стащила с помощью пальцев ног парусиновые баретки и блаженно пропыхтела:

– Уф, хоть ноги проветрю, а то они от беготни по этой вашей гребаной Москве совсем упрели.

Входившие на следующей станции пассажиры были несколько озадачены массовым исходом людей из этого вагона.

Юле очень хотелось посидеть на лавочке в метро, пропуская поезда, чтобы хоть немного очухаться после газовой атаки, угомонить разбушевавшуюся обратную перистальтику, но время, время! Ведь неизвестно, сколько понадобится на то, чтобы отыскать в архиве интересующее ее дело, а у нее всего около двух часов.

Поэтому пришлось сесть на следующий поезд и продолжить путь.

Зато каким свежим и вкусным показался Юле загазованный московский воздух! Она не могла надышаться, нарадоваться и впервые обратила внимание на свечки цветущих каштанов. Елки-палки, май уже, весна заканчивается, а она и не заметила…

Потому что не с кем было замечать. Мужчины, рядом с которым сложно забыть про весну, у Юли не было. В студенческие годы она встречалась с парнями, но влюбленности как таковой не испытывала. Все девчонки имели бойфрендов, и Юля имела. Или наоборот?

В общем, неважно, кто кого имел, но было дело, было. А последний парень, Володька Свидригайло, даже замуж звал. Влюбленного из себя изображал, каждый день цветы таскал и у двери оставлял, чтобы Юля утром их нашла. Все ее привычки изучил, все вкусы и предпочтения. Девушке иногда казалось, что Володька знает ее лучше, чем она сама. С ним рядом было так спокойно, так надежно, но…

Замуж Юля так рано выходить не собиралась. Семья, дети сопливые, борщи, пеленки – какая, к черту, карьера?

Вот если бы Володька был, во-первых, москвичом, а во-вторых, перспективным сыном папы со связями, тогда – да, другое дело. Можно замуж, можно ребенка родить и сразу сдать его няньке, а свекор похлопотал бы за невестку, тряхнул связями.

Но Владимир Свидригайло (еще и фамилия дурацкая!) приехал в Москву из славного украинского города Хмельницкий, отслужив в ВДВ Украины. Он хотел пойти на службу в милицию, но гражданство не позволило. И Володя устроился охранником в гипермаркет. Где и познакомился с Юлей.

Высокий крепкий парень с первого взгляда девушке не понравился. И со второго тоже. Самая заурядная внешность, большеротый, курносый, скуластый. Да еще и бритый наголо! Правда, глаза хороши – большие, серо-голубые, опушенные длинными черными ресницами. И брови густющие да черные. Ну ладно, все равно сейчас никого нет под рукой, сойдет и этот.

А этот сошел почти на весь пятый курс. И маме он понравился, все зудела: «Выходи за Володю, выходи за Володю!» Сговорились у Юли за спиной, Володька родителей из Хмельницкого притащил, знакомиться и о свадьбе договариваться.

Юля тогда так разозлилась, что наговорила лишнего. В том числе и обвинила парня, что он просто хочет жениться на москвичке, чтобы получить постоянную регистрацию, а в перспективе – гражданство. В общем, понаехали тут!

Девушка на всю жизнь запомнила, как страшно побледнел тогда Володька. На скулах вспухли желваки, руки так стиснули вилку, что Юле послышался придушенный вяк.

В общем, Владимир Свидригайло исчез из ее жизни. Навсегда.

Первые пару месяцев Юля даже скучала по нему, а потом работа окончательно экспроприировала все мысли и чувства девушки, и она забыла и о Володьке, и о личной жизни вообще.

А теперь вот вспомнила. И так вдруг захотелось набрать мгновенно всплывший в памяти телефонный номер, услышать чуть хрипловатый ласковый голос, заглянуть в нежные глаза…

Оказалось, что она уже вытащила из сумки мобильник и набрала половину цифрового ряда!

От злости на саму себя Юля даже ногой притопнула! Вот же самка бестолковая, ты о чем думаешь? Какой, на фиг, Володька? Во-первых, он скорее всего уже нашел себе другую москвичку и быстренько на ней женился, а во-вторых, ты не забыла, куда шла?

Зашвырнув ни в чем не повинный аппаратик на дно торбы (ничего, он отомстит, когда тебе позвонят, будешь полчаса копаться, чертыхаясь сквозь зубы), Юля уже не пошла, а побежала к зданию архива.

Федор Евграфович полностью соответствовал своему имени: седенький сухонький гриб. Сморчок. Нет, строчок – морщины странным образом расположились вдоль лица. И одет он был в гражданское, хотя Юле всегда казалось, что здесь должны сидеть люди в форме. Впрочем, кто его знает!

– Ну наконец-то, барышня! – недовольно пробурчал Федор Евграфович. – Сколько можно ждать!

Да она за двадцать минут добралась, личный рекорд! Но огрызаться сейчас – не самое мудрое решение.

– Извините. – Юля сделала бровки домиком и нацепила на лицо виноватую улыбку. – Так получилось.

– Получилось у нее! – Старикан, несмотря на майскую жару одетый в криво связанную жилетку поверх фланелевой рубахи, взял со стола несколько листков и протянул девушке. – До чего же современная молодежь несобранная пошла! Вот в мое время…

– А что это вы мне даете? – нахмурилась Юля. – Мне Светлана Михайловна велела папку с делом забрать.

– Не знаю, что там себе вообразила Светка, – сухо процедил дед, возмущенный столь беспардонным выдергиванием из сладостного облака воспоминаний, – но архивные дела на руки не выдаются. Я ей предлагал приехать, посидеть здесь, поработать, найти интересующие ее материалы, я сделал бы ксерокопию, и все довольны! Но у нее, видите ли, времени нет! Вот я сам и выбрал, что считал нужным.

– У Светланы Михайловны действительно совсем нет времени. – Для достоверности Юля старательно похлопала ресничками. – Но она согласилась с вашей точкой зрения и прислала меня, чтобы материалы для нашей следующей программы подобрала я.

– Какой еще следующей программы? – насторожился архивариус. – Мне об этом ничего не известно.

– Так ведь только сегодня утром выяснилось, что именно нам понадобится. Причем очень и очень срочно.

– Ну, утром, ну и что? Позвонить нельзя, что ли?

– Не знаю, – растерянно пролепетала Юля. – Мне сказали, что вы в курсе.

– Ничего не знаю!

– Х-хорошо, – так, побольше дрожи в голосе и дрожащие губы, неплохо бы еще слезу выгнать, но этой методике только в театральном учат. – Как скажете. Я приеду еще раз, когда вы созвонитесь.

– Ну чего ты будешь мотаться туда-сюда, – ворчливо пробухтел Федор Евграфович. – Я сейчас сам Светке позвоню и все узнаю.

«Ага, звони».

– Вот засранка, телефон отключила, что ли? – Дедок снова и снова набирал номер Светланы Вежновец, выслушивал сообщение о том, что абонент временно недоступен, и распалялся все сильнее.

Пока не достиг степени «можно ковать».

– Федор Евграфович, миленький, – приступила к «ковке» Юля, – да не нервничайте вы так! Вам же плохо станет! Вон лицо какое красное, вдруг давление? Я еще раз приеду сегодня, попозже. Вот сейчас вернусь, передам Светлане Михайловне бумаги и попрошу ее вам перезвонить. А потом – снова сюда.

– Вот еще! – дал петуха старик. – Если эта бестолочь не в состоянии следить за своим телефоном, это ее проблемы. К тому же я тебе верю, деточка. Так что там надо для новой программы?

ГЛАВА 4

Собственно, Юле была нужна информация всего лишь об одном – в какую именно психушку отправили Дину Квятковскую. Координаты других участников экспедиции двухлетней давности девушка тоже решила выписать, но так, на всякий случай. Вряд ли они смогут рассказать что-либо интересное, никто ведь и мысли не допускал, что слова Квятковской – вовсе не бред.

В общем, Юля уложилась в самой себе отведенный отрезок времени, и даже место в этом отрезке осталось. До того момента, когда, по ее расчетам, шефиня снова выйдет на связь, оставалось не менее получаса.

И очень хорошо, что некоторые люди по доброй воле и без всякого принуждения со стороны привычек становятся рабами этих самых привычек. Они предсказуемы, и ими можно манипулировать. В случае со Светланой Вежновец слабым звеном являлся ее странный, особенно если учесть род деятельности мадам, прибабах – она предпочитала пользоваться только одним мобильным телефоном, который не всегда справлялся с обилием звонков, разряжался в самый неподходящий момент, или еще какая-нибудь засада случалась.

Но Светлана Михайловна с упертостью длинноухого парнокопытного не желала приобретать еще хотя бы один аппарат. «А если они зазвонят одновременно? И оба звонка важные? Да у меня башка треснет от выбора!»

Зато благодаря легкой придури шефини Юле удалось сделать первый, причем весьма широкий, шаг на пути к вершине. Карьерной вершине.

Когда девушка вернулась с архивными документами в телецентр, Светланы Михайловны на месте не было. Она как раз отправилась в салон сотовой связи менять симку.

Отличненько! Теперь самое время сделать еще один шажок.

Юля вытащила из принтера лист чистой бумаги и торопливо написала заявление на двухнедельный отпуск за свой счет. По семейным обстоятельствам.

Так, теперь его надо соответствующим образом обыграть, чтобы Вежновец отпустила помощницу без разговоров. Девушка украдкой огляделась – в офисе, кроме нее, находился только один человек – оператор Виталик. Этот лохматый, вечно растрепанный парень лет тридцати, насмешник и язва, Юлю всерьез не воспринимал. Во всяком случае, девушке так казалось. Да и как иначе, если Виталик постоянно ее подкалывает, хихикает, кривляется! Юля первое время злилась, огрызалась, пыталась переязвить нахала, но соревноваться в этом с Виталиком – дохлый номер. Причем уже давно дохлый, даже пованивает.

И Юля решила игнорировать парня, отвечая ему только в том случае, когда он обращался к ней по делу. А в остальное время прикидывалась глухонемой. Хотя порой очень хотелось засандалить в лохматую обезьяну каким-нибудь степлером.

Но зато если за нее, Юлю, походатайствует сам Виталик, серьезностью ситуации проникнется даже шефиня.

«Так, что же предпринять такое, действенное? Думай, Носова, думай, ты же хочешь стать тележурналистом, а это требует умения находить нестандартные решения.

Ага, есть! Там, в шкафчике с чайно-кофейными принадлежностями, еще утром был лимон. Тугой, свежий, буквально переполненный соком».

Юля украдкой посмотрела на оператора. Оказалось, что украдка тут была совершенно не к месту, оператор, воспользовавшись отсутствием начальства, давно уже носился по миру сетевой игры в образе рослой блондинки по имени Пятровна. Можно было ирландскую джигу на столе выплясывать – Виталик из виртуала даже не выглянет.

Но джигу Юля выплясывать не собиралась. Во-первых, не умеет, во-вторых, в задуманный ею образ подобное поведение не вписывается. Вернее, не вплясывается.

Девушка встала из-за своего стола и спокойно, не спеша, направилась к шкафчику, где томился лимон. Только бы не повторилась история с кофе, только бы не оказалось, что и лимон за пару часов кто-то схряпал! Хотя это ведь не апельсин, верно?

Верно. Но половину цитруса все же осилили. Ну, половина – это не страшно, ей и нужен-то небольшой кусочек. От большого могут быть проблемы.

Юля отрезала светло-желтое колечко, вернулась на свое место, выждала несколько минут – Пятровна, конечно, в виртуале, но подсознание вполне может фиксировать перемещения коллеги по офису, – затем набрала полную грудь воздуха и брызнула соком лимона себе в глаза.

Набранный воздух с поставленной задачей справился, заполошно рвущийся из груди вопль рассеял, превратив его в невнятный бульк. Глаза, не ожидавшие от хозяйки такой подлянки, немедленно опухли и залились слезами.

Чего, собственно, Юля и добивалась. Вот только не знала, что это так больно. Ладно, ничего страшного, проморгается. Никто и не говорил, что будет легко.

Девушка взяла написанное заявление на отпуск и, не утирая слез, направилась к увлеченно сражающейся с троллем Пятровне.

– Виталик, – прошелестела Юля.

Никакой реакции. Девушка громко всхлипнула и осторожно потрясла парня за плечо.

– Ну чего тебе? – Он даже головы не повернул – тролль, скотина, в этот момент занес над головой Пятровны здоровенную дубину.

– Виталик, я тут…

– А-а-а… твою мать! – заорал оператор. – Юлька, дура, какого черта ты меня отвлекла?! Меня же убили из-за тебя!

– П-прости, – еще громче всхлипнула Юля, – я не хотела.

– Не хотела она, – Виталик наконец соизволил повернуться и тут же озадаченно пробормотал: – Эй, а ты чего? Из-за меня, что ли? Ну извини, это я сгоряча, сама понимаешь.

– Нет, – так, кулачком, по-детски вытереть глаза, шмыгнуть носом, – ты тут ни при чем.

– А кто при чем? Или что? Что случилось-то?

– У меня бабушка умерла. – Действительно умерла, но давно, десять лет назад.

– Ой, прости, – смутился Виталик. – Она болела?

– В том-то и дело, что нет! – Судорожный, прерывистый вздох. – Я к бабуле еще в эти выходные ездила, она меня оладушками угощала, с ме-е-е-едом!

Юля выронила заявление, сползла на пол и, уткнувшись лицом в колени, бурно затрясла плечами, всхлипывая и прихрюкивая.

Она очень надеялась, что Виталик, как и большинство мужчин, при виде женской истерики впадает в ступор. Надежда весело подмигнула – все в порядке, впал.

Попытался успокоить, поднял, усадил на стул, сбегал за водой, которую Юля успешно пролила, затем в отчаянии вцепился в лохмы и страдальчески протянул:

– Ну Юлька, ну не реви ты так! В конце концов, это же не мать, это бабушка! Она старенькая все равно была!

«Ну, не идиот ли?»

Юля подняла залитые слезами – спасибо тебе, лимоша! – глаза и гневно выкрикнула:

– Да как… Как ты можешь такое говорить!

– Ой, прости, не подумал.

– Ты злой, бесчувственный чурбан!

– Ну я же сказал – прости. Слушай, а чего ты вообще тут делаешь? Ты иди домой, ты сейчас там нужна.

– Я Светлану Михайловну жду, попрошу, чтобы она мне заявление подписала.

– Какое?

– Вон, на полу лежит. Хочу отпуск за свой счет взять, на две недели.

– На две недели? А зачем так много?

– С мамой хочу побыть. Она очень к бабуле привязана была, без отца ведь росла, бабуля маму одна поднимала. Я не представляю даже, как ей сказать!

– А разве твоя мать еще ничего не знает?

– Нет, – так, лицо дрогнуло, губы выгнулись скобочкой. – Бабулина соседка мне позвонила. Утром бабушке стало плохо с сердцем, она «Скорую» успела вызвать и даже дверь им отперла, но до дивана не дошла, упала… Врачи констатировала смерть, а тут и соседка пришла, она услышала шум и вышла. Пока ждали перевозку из морга, – судорожный всхлип, – соседка стала набирать номера, которые были записаны на листочке возле телефона. Сначала позвонила нам домой, там, само собой, никого не было. Мама трубку не взяла, наверное, где-то телефон опять оставила. Ну вот…

Юля сгорбилась и, зажав ладошки между коленями, тихонько заплакала.

Виталик сморщился, как от зубной боли, приобнял девушку за плечи и проговорил:

– Ты иди, иди к маме, не жди Светлану. Я сам ей твое заявление передам, объясню ситуацию.

– Правда? – Юля подняла на парня опухшие глаза. – Ты поможешь?

– Конечно!

– Ой, спасибо тебе, Виталик! А Светлана Михайловна меня отпустит, как думаешь?

– Ну что же она, не человек, что ли? Не понимает, думаешь, ничего?

– Все-таки две недели, ты сам сказал… И программа новая…

– Ничего, справимся. Ты иди, Юля, иди. И кстати, может, помощь нужна? Или деньги?

– Нет, спасибо, главное, чтобы отпустили. А мы справимся.

– Если что – звони.

– Обязательно. – Юля поднялась, взяла свою сумку и медленно, шаркая ногами, поплелась к двери. Там остановилась, повернулась к Виталику и тихо произнесла: – Только мне пока не звоните, я телефон отключу.

– Почему?

– Не хочу сейчас слышать соболезнования, мне от них реветь все время хочется. Я сама выйду на связь, как только смогу.

– Хорошо. Хотя что ж тут хорошего… Ты держись, Юлька.

– Я попробую.

Закрыв за собой дверь, Юля победно улыбнулась.