Цитаты из книги «Пленники старой Москвы», страница 2

Владимир Сергеевич очень провинился перед женой. Но в чем? Этого я не знала. Больше всего на свете мне хотелось узнать, где он хранит свой красивый костюм. Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Вскоре

артистка Таланова. Ее сейчас нет. На втором: в девятой идет ремонт, в десятой живу  я. На третьем – в

привыкнуть к чему угодно. В конце концов она сделала выбор, который показался

зайчика никуда не исчезло. Тогда она спросила: – Кто?

осведомился толстяк в штатском. Его лицо лоснилось от пота, круглые, водянистые глаза не выражали ни  малейшего интереса

гордое лицо, шелковый халат, кружевное жабо и  консервную банку с ворованным супом, которую она держит в руках. Не могу не рассказать, чем все закончилось. Окончание этой истории было вполне в духе моей матери. Назавтра на кухонном столе Ереминых появилась кастрюлька, которую поставила моя мама, и в которую с этого дня она отливала все, что варила для нас. Когда я думаю о Михаиле Георгиевиче Еремине, мне становится грустно. Жизнь этого человека

ехидцей спросил: – Ты про квартиру? – Готова признать

посмотрю. Катерина согласилась, но к примерке приступила не раньше чем выпила чаю. Просто из куража, чтобы позлить Сапегу. И лучше бы она не

значительно позже. – Когда? – После того как Лиля стала болеть. А заболела она сразу после того, как я принесла ей набор.

показалось, она отыскала ключик от тайной