Пятый квадрат. Пьеса

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А если мы воруем для подпольного коллекционера, с которым о цене заранее договорились?

ОЛЬГА. Если этот подпольный коллекционер увидит такое варварство с краями шедевра, он очень расстроится и заплатит гораздо меньше. Ведь ему придется вложиться в дорогостоящую реставрацию, причем тоже подпольную. Кроме того, обрезанное полотно тяжело хранить. Нарушается стабильность грунта, краска осыпается, холст треплется. Из-за поврежденных краев полотно может расползаться на глазах, особенно если его долго хранить в плохих условиях… Ну, хорошо, допустим, вырезал ты картину. Как ты ее сложишь, если она большая?

САВВА. Ну… свернул в трубочку красочным слоем внутрь – и все.

ОЛЬГА. А вот и вторая ошибка. Холсты надо сворачивать красочным слоем наружу, а не внутрь. Так красочный слой картины имеет намного больше шансов уцелеть. Большинство профанов, инстинктивно делают наоборот, подсознательно стараясь спрятать изображение внутрь. Но по законам физики – это сворачивание внутрь вредит краске гораздо сильнее, чем сворачивание наружу.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А, вообще, картины часто воруют?

ОЛЬГА. Частенько. Даже «Мону Лизу» крали из Лувра в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году. Правда, быстро нашли. Кстати, самая похищаемая картина в мире, согласно книге рекордов Гиннесса, портрет «Якоба де Гейна Третьего» Рембрандта. Его крали четыре раза, что принесло ему прозвище «Рембрандт на вынос». Что интересно, во всех случаях картина была возвращена анонимно, и никто и никогда не был осужден за ее похищение.

САВВА. Наша замена картины тоже потом войдет в книгу рекордов Гиннесса как подделка, которую много лет принимали за оригинал.

ЛИКА. А может, вообще никогда не узнают, что это подделка. Так и будет выставляться как пятый квадрат Малевича. А оригинал у нас будет. Ля-ля-ля. Эх жаль, нельзя выпить.

ОЛЬГА. После операции выпьем.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Я читала в газетах, что самая глупая кража последнего времени – это кража картины Архипа Куинджи «Ай-Петри. Крым» из Третьяковской галереи. Не помню точно, по-моему, несколько лет назад. Прямо на глазах посетителей и камер видеонаблюдения злоумышленник подошел к стене, снял картину, вынул ее из рамы и унес с собой. В этот момент полиция занималась вопросом кражи шубы из музейного гардероба, поэтому сразу не спохватились. Но преступник оставил отпечатки пальцев на раме, брошенной в зале, его лицо запечатлели все камеры видеонаблюдения, зафиксировали номер машины, на которой он приехал. Кстати, белый мерседес. И на следующее утро его арестовали.

ОЛЬГА. Да, я помню эту историю. Даже фамилию преступника. Денис Чуприков – директор строительной фирмы. Картина была найдена в хорошем состоянии в подвале коттеджа в подмосковном поселке Заречье, стройкой которого как раз занималась компания Чуприкова.

ЛИКА. А шуба?

ОЛЬГА. А вот шуба найдена не была.

ЛИКА. Ну вот почему у нас дурь используют на сто процентов, а разум на тридцать?!

САВВА. А я вот не понимаю, почему «Черный квадрат» так популярен? Ну явно ведь не шедевр живописи.

ОЛЬГА. Все дело в том, что русская живопись, увы, на протяжении почти всей своей истории была достаточно провинциальной по сравнению с Европой, и великие мастера из России на Западе стали бы в лучшем случае крепкими ремесленниками. Вперед мы вырвались только в эпоху авангарда.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. А как же Репин, Серов, Перов, Шишкин?

ОЛЬГА. Ну, это у нас они корифеи живописи, а на Западе таких много было. На Западе знают нашу литературу, музыку, а живопись наша не ценится. А вот русский авангард – здесь Россия оказалась в лидерах мирового художественного процесса. Здесь наше искусство пошло по своему пути и стало использовать в качестве основы для творчества собственные художественные традиции, народное и городское примитивное искусство.

САВВА. Так что радуемся, что у нас в галерее не «Медведи в лесу» Шишкина висят, а «Черный квадрат» Малевича. А когда же он возник, этот русский авангард?

ОЛЬГА. Считается, что в одна тысяча девятьсот восьмом году, когда была первая выставка в Петербурге под названием «Современные течения в искусстве». Там были работы Кульбина, братьев Бурлюк, Лентунова, Бакста, Билибина, Экстер. Главная цель авангарда – противопоставление классическому искусству, попытка выразить динамику современного индустриального мира, так сказать – поэтику технического прогресса.

САВВА. И долго он просуществовал?

ОЛЬГА. Нет, лет десять-пятнадцать. Но ярко вписался в контекст мировой истории искусства.

ЛИКА. А кроме русского авангарда какие картины сейчас самые дорогие?

ОЛЬГА. В наше время наиболее дорого стоят произведения импрессионистов: Ренуара, Мане, Ван Гога, Гогена – и старых мастеров – Рафаэля, Тициана, Рембрандта.

САВВА. В следующий раз Тициана будем менять.

ОЛЬГА. Размечтался, кто же его в нашу картинную галерею привезет?

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Так, друзья, много разговоров. Пора уже картину рисовать.

САВВА. Вот молодец, Петровна. Умственно не разбросана, как я. (Смотрит на Ольгу.)

ОЛЬГА. И то правда. Савва, принеси из кладовки мою картину, ты знаешь, «Кьюаркод» называется. Она, кажется, по размеру подходит.

Савва уходит и приносит картину «Кьюаркод». Это действительно изображение QR-кода черным цветом. Савва ставит картину на мольберт. Все несколько секунд внимательно смотрят на картину.

ЛИКА. Нет, ну нравится мне авангардная живопись. Очень жизненно. Я все товары по кьюаркоду оплачиваю. Прямо жалко картину портить.

ОЛЬГА. Ничего, нам сейчас «Черный квадрат» важнее. Савва, надо померить картину. Как она по размерам с «Черным квадратом».

САВВА. Да, сейчас померим.

Он достает с полки сантиметр и измеряет картину.

Отлично, метр на метр. Точно совпадает, ничего обрезать не надо.

ОЛЬГА. Савва, неси черную бархатную кракелюровую краску и кисточки. Они тоже в кладовке.

Савва уходит и приносит банку с краской и кисточки.

ЛИКА. А что такое кракелюр?

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ну это даже я знаю. Кракелюр – это мелкие трещины, которые со временем появляются на лаковом защитном слое картины и на ее масляной поверхности. Они воспринимаются как свидетельство подлинности картины, ее старости.

САВВА. Ну, Петровна, молодец. Не зря мы вас в команду взяли. Все-таки писатели близки к художникам. Вас объединяет искусство.

ОЛЬГА. Да, все правильно. Надо сразу состарить картину. К, сожалению, в три слоя, как у Малевича, нарисовать не получится. Каждый слой долго сохнет.

Ольга выбирает большую кисточку, макает ее в банку и начинает крупными мазками наносить на картину черную краску.

Все восторженно следят за ее работой.

Ольга заканчивает. Она отходит от картины на пару шагов и внимательно на нее смотрит несколько секунд.

ОЛЬГА. Ну что же. Фальшак получился идеальный. Сейчас в углу напишу «чью», как в оригинале.

Ольга берет карандаш и рисует в углу несколько букв.

Савва, Лика и Вероника Петровна по очереди подходят к картине и внимательно ее рассматривают.

САВВА. Дай я тебя расцелую, ученица Малевича. Твой квадрат лучше, чем у него.

Он пытается расцеловать Ольгу, но она уклоняется от его поцелуев.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Я, правда, не была в нашем музее и видела картину Малевича только по телевизору, но, по-моему, очень похоже на оригинал.

ЛИКА. Да отличная картина. Лучше не нарисуешь.

ОЛЬГА. Кстати, главная фабрика по созданию поддельных картин была в Петербурге. Там крепкая академическая школа живописи сохранилась. И они очень прикольно называли подделки художников между собой. Кандинский – кандибобер, Шагал – шагаленок, Шишкин – шишкотряс, Айвазовский – айваз.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Это, конечно, очень познавательно, но уже поздно. А завтра тяжелый день, все-таки наша спецоперация. Может, пора спать? Надо хорошо выспаться.

САВВА. Только снотворное не пейте. Марье Ивановне оставьте.

ОЛЬГА. Подождите, куда расходиться. Это еще не все. Картину надо хорошо просушить.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. И сколько ее сушить надо?

ОЛЬГА. Есть такие особенные лампочки для просушки картин. Почему-то их производят только в Пензе и на Украине. Больше нигде. Ну, Украина отпадает, остается Пенза. Под этими лампами сушат свежие краски. Правильный метод – сушить в течение трех месяцев, медленно, медленно опуская лампы к холсту. Тогда масло правильно затвердеет и кракелюр хороший по картине пойдет.

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Три месяца? Но у нас нет столько времени, у нас одна ночь.

ОЛЬГА. У нас и лампочек таких нет. У меня они уже все сгорели, а новых я не покупала. Эти лампы жрут очень много электричества.

САВВА. Как майнинг для криптовалюты.

ЛИКА. Это ты красиво сказал. Я от вас вообще много чего нового узнаю.

ОЛЬГА. Хорошо, что у меня краска быстросохнущая и в комнате жарко. Так краска быстрее затвердеет.

ЛИКА. Да, батареи у вас просто кипяток. Как обычно в старых домах. Дышать нечем.

ОЛЬГА. Все равно этого недостаточно. Значит, так, Вероника Петровна, у вас дома настольные лампы есть?

ВЕРОНИКА ПЕТРОВНА. Ну конечно, я же писательница. Две лампы.

ОЛЬГА. Савва, принеси от Вероники Петровны две лампы. И две у нас дома есть. Хотя бы ночь посушим картину.

Савва с Вероникой Петровной уходят и через некоторое время возвращаются, неся две настольные лампы. Ольга тоже приносит две лампы. Савва подвигает стол к картине. Они все вместе ставят четыре лампы вокруг картины: две на пол и две на стол. Савва приносит удлинитель с многими розетками. И вставляет шнуры от ламп в розетки. Лампы направляются на картину.

ОЛЬГА. Ну, давай, Савва, врубай.

Савва включает клавишу на удлинителе. Вся картина ярко освещается светом от четырех ламп. Все еще раз несколько секунд смотрят на картину.

ОЛЬГА. Ну, кажется, все. Краска на картине будет сушится сегодня всю ночь и завтра весь день. Хотя вот еще что. Чтобы ускорить высыхание красок можно их еще феном подсушить. Савва, принеси мой фен из спальни.

Савва уходит и приносит фен.

ОЛЬГА (Савве). Ты у нас кажется безработный. Вот я тебя завтра и трудоустрою. Будешь весь день картину феном сушить. Ну-ка попробуй.

Савва вставляет фен в удлинитель и начинает водить им по картине. Делает он это явно без удовольствия. Смотрит в зал и правой рукой небрежно поднимает фен вверх и вниз.

САВВА. Я и говорю «Фемдом». Власть женщины над мужчиной.

ОЛЬГА. Отлично. Только близко фен к картине не подноси. Держи на расстоянии примерно десять сантиметров. Все, можно расходиться по домам. Завтра операция «Ускользающий авангард».

Все расходятся. Играет музыка из сериала про Джеймса Бонда или из сериала «Миссия невыполнима» с Томом Крузом.

Конец сцены 3. Зтм.

Сцена 4

Областная художественная галерея. Главный зал. Марья Ивановна сидит на своем месте. У нее хорошее настроение. На столе стоит телефон и чайник. В зале несколько посетителей, которые рассматривают «Черный квадрат». Они то подходят, то отходят от картины. Пожимают плечами.

МАРЬЯ ИВАНОВНА (обращается к посетителям с укоризной). А чтобы понять абстрактное искусство, сначала надо разобраться в идеях художника. Вот вы брошюру Малевича «От кубизма к супрематизму» читали?

ПОСЕТИТЕЛИ. Нет, не читали.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Так тогда не о чем и разговаривать.

В это время раздается голос из репродуктора музея.

ГОЛОС. Уважаемые посетители, наш музей закрывается через пятнадцать минут. Просим вас покинуть залы музея и направиться к выходу.

Посетители уходят. Входят Савва и Ольга. На Ольге грим, парик и темные очки. У Саввы усы с бородой.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Опять вы, зачастили вы к нам в музей.

САВВА. Да хотим еще разочек на шедевр взглянуть, а то мы завтра в Москву уезжаем.

ОЛЬГА. Здравствуйте, Марья Ивановна.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Ну смотрите, а то музей уже закрывается.

ОЛЬГА. А мы вам конфеты к чаю принесли.

Она передает Марье Ивановне коробку конфет. Марья Ивановна разглядывает конфеты.

САВВА. Московские конфеты. Фабрика «Большевик».

МАРЬЯ ИВАНОВНА. «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Ну, ладно уж, попробую.

Савва и Ольга подходят к картине «Черный квадрат» и смотрят на нее несколько секунд. Фотографируют ее на смартфон.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. А у нас фотографировать можно только за отдельную плату. Сто рублей.

ОЛЬГА. Извините, пожалуйста. Мы не знали. Можно вам отдать деньги?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Нет, только через кассу на первом этаже музея.

САВВА. Все, все. Мы больше не будем фотографировать. А деньги на выходе заплатим.

В это время у Саввы звонит телефон.

САВВА. Да, слушаю. Вероника Петровна. Что случилось?

МАРЬЯ ИВАНОВНА (обращается к Савве). В музее нельзя по телефону разговаривать. Прошу выключить ваш телефон. Видите, на стене знак висит с перечеркнутым телефоном.

САВВА. Прошу прощения. Это по работе, срочный вопрос. Как машина не заводится? Аккумулятор сел? Ну вы даете. Мы же всех просили все проверить перед операцией.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. У кого это операция?

САВВА. Да у бабушки моей операция, аппендицит. Вот я и волнуюсь.

Савва отходит в сторону и продолжает разговаривать. Старается говорить вполголоса.

САВВА. Значит, так, вы, Вероника Петровна, за руль садитесь, а Лика пусть сзади машину толкает. И мужиков вокруг попросите помочь двум женщинам. Все. Как приедете, ждите моего сигнала в окошке.

ОЛЬГА (обращается к Марье Ивановне). Что же вы, Марья Ивановна, конфеты с чаем не попробуете?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Да уже напилась сегодня чаю. Дома ваши конфеты попробую.

ОЛЬГА(растерянно). Ну вот… мы старались вам приятно сделать, а вы даже одну конфетку съесть не хотите.