Русь великая, но делимая

Рос: экзоэтноним или эндоэтноним?

Вернемся к событиям 838 года: некие шведы прибыли к грекам (одному из самых грамотных по тем временам народов в мире!). Вполне вероятно, что греки приняли собственное имя чужеземцев и записали его греческими буквами. Предположение не новое. Полемизируя с известными сторонниками норманнской теории Иоганном Кругом³⁴ и Августом Шлёцером³⁵, об этом упоминает один из столпов скифо-сарматской теории Степан Гедеонов³⁶:

«По Шлёцеру, вследствие принятой им системы финно-скандинавского происхождения руси, эти шведы назвались в Константинополе тем именем Ruotsi, которым их обзывали чюдские племена. Принять ли, что и в Ингельгейме они явились под своим чюдским названием? На это не достало духа и у самого Шлёцера. Но если в Ингельгейме они назвались настоящим своим именем шведов, то почему же не назвались они этим именем и в Константинополе? Круг понимает не менее Шлёцера, что неслыханное для шведов имя Rhos должно было поразить своей дикостью западного императора; но указать на это имя как на прямую причину подозрений Людовика он не смеет; греческое посольство разъяснило бы тотчас, что этим именем (красные) называли себя не сами шведы, а были так прозваны греками»³⁷.

В полемике с известными норманистами даже их убеждённый оппонент Гедеонов соглашается, что в основе определения термина, употреблённого для обозначения прибывших ко двору Людовика Благочестивого скандинавов, лежит красный цвет. Действительно, греки могли ещё в Константинополе назвать этих прибывших к ним в 838 году людей более понятным при дворе императора латинизмом ῥούσιος (rùssios – рыжий, красный), попавшим в греческий язык в равеннские времена.

Имеется в виду Равеннский экзархат (VI – VIII вв.) – административно-территориальная единица Восточной Римской империи на территории современной Италии.

С учётом часто встречающейся в древнегреческом и латыни диссимиляции отдельных звуков это вполне возможно. При составлении письма в Константинополе византийские чиновники сами могли опустить типичное греческое окончание «sios», написав «ῥούσιος» для императора Священной Римской империи на латинский манер – «rhos». Но не исключено, что позже это сделал сам епископ Пруденций.

Любопытно упоминание Гедеонова о том, что и говорившие на угро-финском языке чудские племена, в той или иной степени покорённые скандинавами, пользовались для обозначения их таким же словом, что и византийцы, от скандинавов не зависимые и ничего общего с угро-финнами в области языка не имевшие. Это наталкивает на мысль, что употреблённое в разных вариантах слово «рось» могло быть эндоэтнонимом и этнонимом, за которым стояла какая-то ярко выраженная общая характеристика скандинавов. Скорее всего, красный цвет, который так часто упоминается в различных источниках.

Красные от меди

Ещё одной причиной, по которой скандинавов обозначили словом «рос» и связанными с ним производными от санскритского «rudhira» [рудхира], вполне могла оказаться медь, в больших количествах добываемая из красноватой по цвету породы – руды, содержащей этот металл.

Лежащая на поверхности и поэтому легкодоступная, медная руда издавна широко использовалась в Скандинавии для бытовых целей и, безусловно, для различного рода украшений. Золото и серебро в чистом виде было доступно только состоятельным людям, большинство же скандинавов довольствовалось бронзой, которую покрывали более ценными металлами и камнями, что зависело от материальных возможностей³⁸.

В ранний период образования своей государственности варяги чеканили и монеты с большой примесью меди (например, монеты, отчеканенные при Эрике I «Кровавая Секира», конунге Норвегии с 930 по 934 гг.).

К сожалению, автору не удалось получить пробы этой раритетной нумизматической ценности, но по виду эти монеты выглядят как имеющие большую примесь меди. Один из редких оригиналов этой монеты находится в Британском музее (Лондон).

Изделия из меди были одним из товаров, экспортируемых скандинавами по пути «из варяг в греки».

Спустя несколько столетий медь сыграет в истории скандинавов, прежде всего – шведов, особую роль. В середине XVII столетия было решено изготавливать основную массу шведских монет из лежавшего буквально под ногами и с древности знакомого металла – меди, главного природного ископаемого страны. Руду добывали практически лопатами. В результате количество медных рудников невозможно было даже точно подсчитать – копали «кому не лень». Добыча меди на несколько лет стала основой экономики страны. Апогей скандинавской «медной лихорадки» пришёлся на годы правления королевы Кристины Шведской (королева с 1632 по 1654 гг.). Её видение экономических проблем страны было незамысловатым: нет денег – накопайте больше медной руды, часть продайте в Европу, где добыча и переработка медной руды была менее развита, и отчеканьте больше шведских монет. Некоторое время этот принцип работал, а потом цены на медь на европейском рынке упали, произошло непредвиденное, но закономерное – дефолт. Неофициальный, но очень распространённый и любимый современными шведами символ страны – «красная лошадка», ставшая красной от пыли таскаемой на ней из рудников меди, перестала быть «деньгоносной» и превратилась в просто гужевой транспорт, таскающий ископаемое, нежданно ставшее менее полезным… В то время и появились в Швеции одни из самых тяжёлых в истории человечества металлические деньги (платы) за пуд весом, на смену которым уже после Кристины пришла другая крайность: в 1661 году были массово выпущены первые в Европе бумажные деньги, стоимость которых подтверждалась запасами всё той же меди.

 

Учитывая их сравнительно низкую стоимость, можно с большей долей вероятности предположить, что часть этих изделий реализовывалась среди имевших контакт с варягами восточных славян посредством натурального обмена ещё по дороге в Византию.

Красный оттенок имели и корабли скандинавов: преимущественно их делали из ясеня и лесного ореха. Красноватый природный оттенок этих сортов древесины при контакте с водой становился более насыщенным.

Широко использовался красный цвет и в важнейшей для варягов сугубо военной сфере. Щит, обязательный атрибут любого взрослого мужчины, как правило, был цветным. Самый популярный и, естественно, самый распространенный красный щит означал, что его владелец настроен враждебно, белый – был знаком готовности к ведению переговоров.

 
Вышили с ней мы
конунгов подвиги,
были на тканях
воины князя,
щиты красные,
гуннов воители.
С мечами и в шлемах
княжья дружина…³⁹
 

Похоронный обряд

Немаловажным свидетельством связи первых князей-викингов с огнём («красным» в рамках смысла санскритского «rudhira») был и их похоронный обычай⁴⁰, заключающийся в сожжении покойного вместе с его имуществом и близкими ему людьми. Восточные славяне хоронили своих усопших по иной языческой традиции, которая только сейчас стремительно исчезает на наших глазах. С древнейших языческих времён восточные славяне устраивали для покойника нечто, подобное хозяйству усопшего при жизни: это огороженный «оградкой» кусочек земли с гробом (домом) в центре. В достаточно архаичном белорусском языке даже сохранилось слово «дамавiна» (гроб), подтверждающее символичность устроенного таким образом захоронения. Поэтому предание огню в таком важном для любой культуры обряде могло быть ещё одним аргументом для обозначения скандинавов в связке с понятиями, заложенными в санскритское «rudhira». Славяне своих покойников не сжигали. Это было обычаем и прерогативой только правящего класса – варягов.

Одежда

Красный цвет очень ценился в одежде викингов. Моду на красный цвет они принесли с собой и в восточнославянские земли. Археологическими раскопками это подтвердить сложно, так как красную одежду носили преимущественно знатные скандинавы, тела которых при захоронении сжигались. Тем не менее, свидетельства ношения одежды красного цвета остались. Привязанность к особо ценимой красной одежде скандинавы сохранили на восточнославянских землях и после укрепления их в качестве руководителей-князей. Пример тому – ассортимент товаров богатейшего среди славянских городов торгового центра Новгорода.

Даже после ослабления коммерческих связей на пути «из варяг в греки» одним из самых дорогих и ценных товаров новгородских купцов была красная ткань, стоившая дорого и по этой причине предназначавшаяся для состоятельных людей, т.е. правящей элиты (читай: князей-варягов). Одежда из неё кроилась тщательнее и была более изысканной, чем одежда людей попроще. Потому носившие её знатные люди тех времён и их жёны считались «красными», то есть «красивыми». Викинги с большим вниманием относились к внешнему виду своих избранниц. Одежда и украшения их дам были показателем состоятельности, напрямую зависящей от доблести супруга-воина, в связи с чем на роскоши не экономили. Любопытная деталь: в русском языке с тех времён сохранилось выражение «красна девица», а вот «красный молодец» как-то не звучит. Мόлодцы обычно «дόбры».

Князь с сыновьями. Грановитая палата, Московский Кремль.

Указания на то, что моду на красную одежду в восточнославянские земли занесли с собой викинги, дошли до нас и через письменные источники. Красный цвет (rauðr) одежды фигурирует в древних скандинавских сагах как символ богатства и родовитости тех, кто её носил. В одном из самых знаменитых памятников древнескандинавской литературы – «Песне о Харальде» («Haraldskvæði еða Hrafnsmál») – описывается внешний вид приближённых предводителя викингов Харальда (Haraldskvæði, Гаральда) Прекрасного⁴¹, где термины «красный» и «красивый» употреблены как подтверждающие друг друга синонимы:

 
19. Á gerðum sér þeira
ok á gollbaugum
at eru í kunnleikum við konung,
feldum ráða rauðum,
vel fagrrenduðum,
sverðum silfrvöfðum,
serkjum hringofnum,
gyldum andfetlum,
ok gröfnum hjálmum,
hringum handbærum,
es þeim Haraldr valði.
 
 
19. По наряду заметно их
и по кольцам из золота,
что друзья они конунгу.
Плащами владеют красными,
красивыми, полосатыми;
мечи, серебром обвитые,
рубахи кольцеплетёные,
клинков дорогие перевязи,
и шлемы, все изузорены,
запястий обручья ценные,
что выбраны для них Харальдом.
 

Простолюдины-викинги повседневно использовали вещи из неокрашенных тканей, только в особых случаях одевая крашеную одежду, но никогда красного цвета. Последний был знаком отличия высшего сословия – конунгов и их приближённых. Примеры ношения красной одежды простолюдинами отсутствуют⁴². Вот как описываются в 19 стихе уже упоминавшейся «Второй песни о Гудрун», составленной на основании древних фольклорных текстов, пришедшие к легендарной правительнице:

 
Вальдар датский,
и Ярицлейв с ним,
Эймод третий,
а с ними и Ярицкар
в палату вошли,
подобны князьям,
Лангбарда воины,
в красных плащах,
кольчуги их в золоте,
острые шлемы,
мечи у бедра,
волосы темные.
 

Использование красного цвета в одежде у скандинавов появилось, скорее всего, незадолго до освоения пути «из варяг в греки», с началом их экспансии в регион восточной Атлантики.

Справка. Впрочем, есть свидетельство об употреблении красного цвета и в значительно более ранний период: одежда ярла из погребения V века в Эвбю (Evebø) в Норвегии. На усопшем было найдено два шерстяных одеяния, обряженных одно поверх другого. Красная нижняя рубаха была украшена богатой тесьмой на вороте, манжетах и подолу, причем рукава были с бронзовыми застежками. Лёгкий прямоугольный плащ с бахромчатыми краями представлял собой красную накидку с синими и желтыми полосами, которые образовывали квадраты 12 х 12 см. По краям были нашиты тканые ленты с сине-зеленым или желто-красным орнаментом.

В качестве красителя для него брали особый вид травянистого растения красильная марена (Rubia tinctorum), распространённого во Франции и на Британских островах, попавших в сферу интересов варяжских отрядов несколько раньше, чем восточнославянские земли. Это многолетнее травянистое растение с деревянистым горизонтальным корневищем и разветвленными побегами, достигающее высоты 1,5 – 2 метра, в Скандинавии не встречается. Возможно, викинги закупали этот краситель и привозили на родину или приобретали разными способами уже выкрашенные в красный цвет ткани во время посещения прибрежных поселений указанных областей.

Одним из «законодателей» и «популяризаторов» этой моды вполне мог быть уже упоминавшийся Харальд III.

На основании фрагментов окрашенной мареной в красный цвет одежды и предметов, рядом с которыми они были найдены в скандинавских погребениях, археологи полагают, что все экземпляры названной одежды связаны с высоким статусом её владельцев.

В «Саге о Кормаке» (Kormáks saga) в 12 главе герой упоминает одежды, окрашенные красным лишайником hosu mosrauða⁴³ (Red lichen – англ.; Lichenes rubrum – лат.). Для окраски тканей скандинавы использовали и другие виды лишайника как одни из самых распространённых типов растений в регионе постоянного проживания и первоначальной экспансии за границы своих территорий. Но особое предпочтение они отдавали lichen tartareus, известного также как исландский litunarmosi (красильный лишайник), а на Фарерских островах как korkji, происходящего от древнеирландского corcur (пурпурный).

Ещё одним распространённым и легкодоступным скандинавам красителем, дававшим красноватый оттенок, был обычный лесной орех (Juglans regia). О его использовании говорят находки из Хедебю (Hedeby, Denmark) и Усеберга (Oseberg, Norway), которые сейчас, пролежав в земле более тысячи лет, выцвели и стали коричневыми.

Гобелен викингов с изображением древа жизни в центре, предположительно 11 век.

Для получения эксклюзивного красного цвета у скандинавов вполне могли существовать и другие доступные им рецепты, один из которых приводится в «Инсбрукском манускрипте» XIV века:

«Пусть возьмёт крабов и хорошо прокипятит их в воде, и выбросит из горшка всё, кроме панцирей, и оставшееся вскипятит. Разотри (панцири крабов) в ступке и процеди через ткань, и хорошо перемешай их с квасцами, пока цвет не станет красноватым; или если кто- либо хочет сделать цвет более тёмным, пусть добавит туда ярь-медянки»⁴⁴.

Особым образом древние скандинавские авторы выделяли одежду алого цвета, но известий о ней в источниках интересующего нас периода не содержится.

Справка. Одежды алого цвета появляются у скандинавов в позднем средневековье, в конце эпохи викингов. Для получения этого цвета – пика моды на красный цвет – использовался драгоценный «кермес» (kermes vermilio), производившийся на основе сушёных тел чешуйчатых насекомых «дубовый червец» (coccus ilicis), которые обитают на кермесоносном вечнозелёном дубе (ilex или quercus coccifera), растущем только на побережье Средиземного моря.

Современные исследования показали, что основным красителем тканей у скандинавов было всё же индиго. Следовательно, большая часть одежды, которая подвергалась крашению, была синего цвета, а красный во всех его вариантах был отличительным цветом варяжской элиты – конунгов и их приближённых.

В немалой степени закреплению красного цвета за варяжской элитой способствовали прямые контакты варягов-наёмников с константинопольским двором, где цветовым символом императора как в повседневной жизни, так и на изображениях были различные оттенки пурпурного. Попав в культурную, экономическую и религиозную зависимость от Византии, ставшие князьями восточных славян варяги просто не могли не перенять эту традицию от греков. С той лишь разницей, что откровенный пурпур они себе позволить не могли по двум причинам: первая – соображения, связанные с хотя и во многом условным, но вассальным подчинением Византии, проявлявшемся, среди прочего, в признании старшинства константинопольского престола и, безусловно, византийской Церкви; вторая – настоящий пурпур получался из драгоценного, известного ещё финикийцам и древним иудеям красителя, основой для которого были средиземноморские моллюски (все некрофаги) – Murex brandaris (Bolinus brandaria), Hexaplex trunculus и Thais haemastoma. Этот вид красителя был не только дорог и редок, но и физически малодоступен скандинавам.

С началом экспансии варягов за пределы Скандинавии избранницы знатных скандинавов очень быстро переняли саксонскую (западноевропейскую) моду и, скорее всего, некоторое время сохраняли её на землях восточных славян. Точных сведений об этом нет, но с большой долей вероятности можно предположить, что многочисленные дети Ярослава Мудрого, сочетавшиеся браком с представителями/представительницами западноевропейских дворов, и одевались соответствующим образом, задавая тон приближённым. Поэтому красный цвет для них утратил былую значимость.

Положение изменилось в соответствии с новой политической ситуацией в конце XI века, чему способствовало несколько факторов. Путь «из варяг в греки» стал нерентабельным и потерял свою актуальность. Норманны расселились и организовали свои государства на землях, прилегающих к Атлантическому океану, завоевали Сицилию, Калабрию и Апулию. Необходимость в использовании опасного (половцы) и более сложного в климатическом и географическом смысле пути в Византию и Азию сошла на нет. Образовались новые, более надёжные экономические связи норманнов с остальным миром, при которых перемещение товаров осуществлялось по морю и предполагало «поэтапность» – от порта до порта.

На этом новом уровне развития международного рынка не обязательно было непременно отправляться за редкими, востребованными товарами непосредственно в места их производства. Проще было приобрести их в каком-то близлежащем пункте. Кроме того, у расселившихся по побережью норманнов отпала необходимость доставлять эти товары на историческую родину. Движение по протекавшим через восточнославянские земли рекам, перетаскивание гружёных, хоть и малогабаритных судов волоком, опаснейшие днепровские пороги и прочие трудности сделали путь «из варяг в греки» нецелесообразным. Далеко не последнюю роль в изменении политической ситуации сыграло и появление на исторической сцене половцев, не только досаждавших молодым государствам Юго-Восточной Европы, в той или иной степени входившим в сферу влияния разбогатевшего на контроле торговли с Византией Киева, но и сделали продвижение на южном промежутке «пути» ещё более затруднительным. Положение усугубилось после начала монголо-татарского нашествия. Большая часть восточнославянских земель была оторвана от западноевропейского мира и вынуждена направить свои политические и экономические интересы в диаметрально противоположную сторону. Начиная с конца XI века, восточнославянские князья женились и отдавали дочерей замуж за своих восточных соседей; а затем, после освобождения от монголо-татар и до XVIII века, женились преимущественно на собственных подданных. Таким образом, варяги, осевшие на восточнославянских землях, обособились от своих собратьев, но ещё долгое время сохраняли значительную часть древних традиций, volens nolens принимая азиатские обычаи и культуру. Едва ли не единственным сохранившимся от былых времён штрихом одежды остался красный цвет, исполнявший свою функцию отличительной черты привилегированного сословия вплоть до конца правления выходцев из Скандинавии – Рюриковичей. Красный цвет одежды правителей и их приближённых традиционно соблюдался. Так, самая дорогая и престижная обувь – сафьяновые сапожки – практически всегда были красными или с красным оттенком.

Владимир Мономах и Святополк Изяславич в Любече.

Художник: Алексей Кившенко.

Влияние кочевников, естественно, отразилось и на внешнем виде славян, особенно тех, которые находились в более тесном контакте с ними, т.е. самых восточных славянах – предков современных русских.

Как одевались восточные славяне до появления в их истории тюркского фактора, известно сравнительно мало. Основные сведения об этом получены в результате археологических раскопок, которые не позволяют составить целостной картины. Полностью сохранившихся до нашего времени предметов одежды IX – XIII веков нет, поэтому учёным приходится основывать предположения на исследовании фрагментов одежды и украшений, найденных в городищах и захоронениях. Некоторый свет на эту проблему проливают изображения на древних фресках, иконах, книжных иллюстрациях-миниатюрах, гобеленах, но большинство их создано в более поздний период и по понятным причинам не отражает полной и объективной картины внешнего вида жителей восточнославянских земель, практически исключая из числа изображённых представителей среднего и низшего социальных уровней. Изобразительное искусство того времени было посвящено описанию событий святых и правителей.

Влияние кочевников было так велико, что ставшие впоследствии традиционными одежды самых восточных славян (предков современных русских), покрой и даже названия имеют тюркское происхождение. Мода на сарафаны, кафтаны, височные украшения и прочее разделила народы, которые сейчас почему-то принято огулом называть «восточные славяне». Жившие западнее, предки современных белорусов и украинцев, под влияние тюркских народов не попали вовсе или попали в незначительной степени, но об этом речь пойдёт ниже. После смерти Ивана Васильевича Грозного Московская Русь, ещё на протяжении столетия продолжавшая оставаться скорее азиатской, чем европейской страной, хранила верность красному цвету как цвету элиты. Но с «прорубанием окна» в Европу Петром I приоритеты сменились. Привезённая и насильно вводимая первым российским императором мода не предполагала красного цвета, так как была им взята из Западной Европы. С того периода поменялись и матримониальные традиции русской элиты в сторону предпочтения западных невест, по преимуществу германского происхождения, следовавших западноевропейскому стилю в одежде.

При выборе новой правящей династии в начале XVII столетия элита самого восточного славянского государства – Российского – по инерции предприняла попытку сохранить свою зависимость от скандинавов; но уже с середины следующего столетия бразды правления в ней перешли в руки выходцев из германских земель. Мода на красный цвет как привилегию высшего сословия закончилась, понятия «красный» и «красивый» окончательно разделились, оставив напоминание о своей связи только в этимологическом смысле.

Справка. После выдвижения различных кандидатур, так или иначе связанных со Скандинавией (Владислав IV и Карл Филипп из шведского рода Ваза (Vasa – швед.) и Михаил Романов), в конце «Смутного времени» нa Романове остановились не только потому, что «годами мал и умом недалёк». Одним из немаловажных факторов для этого послужило то, что Михаил был православного вероисповедания, но из рода обрусевших пруссов. С 1762 года, с получением права на престолонаследие сыном Анны Петровны и герцога Карла-Фридриха Гольштейн-Готторпского, ситуация окончательно изменилась. По династическому договору их сын Карл Пе́тер У́льрих Го́льштейн-Го́тторпский стал императором Петром III. Таким образом, по генеалогическим правилам российский императорский род (династия) стал именоваться Гольштейн-Готторп-Романовским, а императорский дом – домом Романовых. Последний из них, Николай II, по подсчётам знаменитого биолога, академика Николая Кольцова, имел в своей крови только 1/128 часть русской крови.

Обозначение «рос» варяги могли получить по нескольким взаимодополняющим причинам, каждая из которых в отдельности может быть спорной, но все вместе они вполне могли служить основанием для того, чтобы название «ро (у) с» закрепилось за правящим восточными славянами социальным слоем (элитой), на первых порах состоящем исключительно из норманнов и их прямых потомков.