Встреча с прошлым

Подобные требования привели к тому, что часть эллаоцулов и наиртов вынужденно покинула планеты, где с особой силой Оург утверждал новые порядки. Их большая часть переселилась на сходные по условиям планеты, в частности на Ригат, Сэон, Анайр, на котором Кванг пока что не отменял общепринятых правил и разрешал обустраиваться эллаоцулам и наиртам, справедливо полагая, что рано или поздно они вынуждены будут помогать ему, хотят этого они или нет. Поэтому на Анайре, скажем так, образовалась необычная форма общества. С одной стороны, правителем ведущих челагов был Кванг, с другой – некоторыми зонами правили эллаоцулы, которых избирал совет. Эти две формы обустройства вполне нормально уживались.

Время от времени Кванг предпринимал меры, чтобы жесткой рукой ограничить свободу в неподотчетных ему зонах и поставить во главе этих зон своих представителей. Всякий раз подобные действия, а Кванг их неоднократно предпринимал, терпели поражение. Позиции эллосулов и наиртов были еще сильны, но проблема в последние годы перед нашим появлением на Анайре осложнилась тем, что первый помощник Кванга, Утира, имел очень тесные связи с Игмом.

Более того, служба внешней разведки, возглавляемая Асаоном, и служба безопасности, которой руководил Игм, чувствовали себя на Анайре, как дома, благодаря Утире и его предшественникам. Половина агентов службы под руководством Утиры работала на Игма и Асаона, а, следовательно, на Оурга. Квангу такое положение дел, естественно, не нравилось. Он несколько раз пробовал его изменить, назначал новых начальников силовых служб, но проходило время и всякий раз новые лица, облаченные властью, кооперировались с Игмом и другими помощниками Оурга, что приводило Кванга в бешенство.

Кванг не терпел Оурга, считал его выскочкой и недоумком, которому в жизни везло. Еще большее неприятие и пренебрежение у Кванга, происходящего из рода властителей, вызывал тот факт, что Оург не принадлежал к знатному роду и был в юности грабителем. Таким образом, кровь, протекавшая в его жилах, была грязной и темной, не благородной, что еще больше унижало Кванга, считавшего, что подобные типы не должны вообще приходить к власти. Однако определенных достоинств Оурга нельзя было не признать. Результат его деятельности был виден всем. С ним следовало считаться.

Поэтому Кванг занял в отношении Оурга взвешенную и прагматичную, но отстраненную позицию. В коалицию, которую создал Оург, он номинально вошел, но, по сути, не участвовал в ней, поскольку отчетливо понимал, на кого в таком случае он будет работать. Такое двоякое положение до определенного времени позволяло Квангу маневрировать и не быть противником Оурга, тем более врагом коалиции, но Оург быстро поставил на место Кванга, не дав ему возможности вести такую игру.

Война, которую еще недавно вели Оург и союзные ему дзэды, проходила сразу на трех планетах, элиты которых не хотели признавать власть Оурга. Эти три планеты, находящиеся достаточно близко друг от друга, создали содружество Нарас, о котором упоминал в беседе помощник Оурга. Самые серьезные стычки тогда шли за Нгайн. Война приняла затяжной характер и велась, то затихая, то ускоряясь, не одно столетие.

Причина столь длительного протекания конфликта заключалась в том, что ставленникам Оурга и коалиции никак не удавалось закрыть порталы, через которые на Нгайн постоянно шла высадка воинов противника. Атаки следовали одна за другой. Потери союзников были значительны. Кванг тогда не захотел принять участие в войне, понимая, что кроме потерь личного состава он вряд ли что-то получит, хотя Оург обещал ему за участие долю в добыче на Идваре и Крэтии.

Обе планеты не имели должной атмосферы для постоянного проживания, но были богаты полезными ископаемыми, что делало их весьма привлекательными. Также вокруг планет в межзвездном пространстве Квангу было отказано в размещении станций и любого вида маяков и зондов, что, по его мнению, было прямым нарушением прав и законов, принятых в содружестве. Об этом Кванг в беседе сообщил Оургу, прекрасно понимая, что вряд ли чего-то добьется. Так по факту и вышло. Оург прямо сказал Квангу, что не будет хорошим за чужой счет и распределит долю в добыче между всеми без исключения участниками войны, что в точности и сделал.

В данной деятельности с некоторого времени Оург обещания держал и своих союзников не обманывал, благодаря чему в отношении к нему установилась мнение о том, что он – правитель, выполняющий обещания, у которого слова не расходятся с делом. С тех пор Кванг решил, что ему с Оургом и его помощниками не по пути, но сил и средств у Кванга было не так уже и много, чтобы идти на открытое противостояние. Впрочем, данный шаг был заведомо проигрышным. Кванг начал скрытую деятельность, направленную на ослабление позиций Оурга.

Для этого он связался скрыто и явно со многими противниками Оурга и установил с ними союзнические, иногда даже партнерские отношения, чем очень разозлил Оурга, которому, естественно, о проделках Кванга докладывали. Поведение Кванга Оург воспринял, как вызов себе и союзникам, но открыто разбираться с ним не стал, отложив до определенного момента справедливое, как он считал, наказание, решив посмотреть, что еще предпримет его недруг.

Кванг между тем заключил союз с Уиматом, чем еще больше взбесил Оурга, для которого эллаоцул был наибольшим врагом. Более того, Уим с помощниками прилетел на Анайр по приглашению Кванга и даже организовал на планете несколько факторий, получивших особый статус. Фактории и две зоны, в которых они находились, не облагались налогами. В одной из зон при фактории Инсчат и проживал Маор, воин и удачливый торговец, друг Таэ Ваола и других наиртов. И, скажем так, особых неудобств Маор со стороны Кванга не испытывал.

С некоторых пор наирты, эллаоцулы, их помощники, которых могли привлечь за неблаговидные деяния, точнее, за нарушение некоторых правил и законов, почувствовали себя увереннее. Прессинг со стороны спецслужб, работающих на Кванга, на них спал, что было оговорено в беседе, произошедшей между Уиматом и Квангом. Как не возмущался Утира действиями Кванга, но и он вынужден был на время отступить от своих замыслов переловить и засадить в кайтл всех без исключения наиртов и эллаоцулов. Более того, некоторые из особо опасных врагов Оурга, в частности тот же Таэ Ваол, должны были быть выпущены из-за заступничества Уимата.

Приказ об освобождении узников уже был подписан Квангом, вот только Утира пока что медлил с его исполнением. Утира решил в соответствии с договоренностями между ним и Игмом пока что придержать в заточении Таэ. Он даже хотел «случайно» лишить Таэ жизни, но наирт был крепким орешком и дважды в драках, которые были нередки между заключенными, серьезно потрепал агентов, подосланных для этого. Утира бы довел дело до конца, но тут Игм недвусмысленно намекнул ему, что Таэ нужен ему для более важного дела. В детали Игм Утиру пока не посвящал, но дал понять, что задание исходит из самого высокого уровня, намекая на Оурга. При этом Игм направил на Анайр бригаду под руководством своего помощника, чтобы она на месте обработала Таэ перед выходом на свободу. И Утира вынужден был отступить, хотя имел с Таэ личные счеты и хотел их свести, как можно скорее.

Таэ, известный между наиртами и эллаоцулами, как Накофор или Нак, сидел в кайтле уже девятый год. Сам кайтл располагался на высоте примерно полукилометра над уровнем Анайра на шпиле Васг, взметнувшимся на полтора километра ввысь. Всего в кайтле было двенадцать уровней-дисков, крепившихся на стержне, выполнявшем роль как ядра жесткости, так и основной коммуникации, по которой осуществлялось сообщение с разными уровнями кайтла. Побегов отсюда за последние сто лет не было по причине сложности и бесполезности затеи. Желающих отлавливали еще на стадии замысла или начала его осуществления. Защитные поля, универсальная система слежения, чипы, вставленные в мозг и в тело каждому без исключения заключенному, были достаточной гарантией того, что побег из кайтла, носившего звучное имя Лэцал (обитель свободных существ), был невозможен.

На девятом уровне кайтла, в одиночной камере № 1982 и находился Таэ, который, как оказалось позже, вполне философски и с пониманием относился к своему положению. Вел себя Таэ правильно. Он не высовывался, но и, когда его доставали сокамерники, давал достойный отпор, владея силой и приемами, несмотря на то, что заключенные в кайтле жили ослабленными, существуя в угаре. Такое проживание достигалось посредством подмешивания специальных препаратов в пищу и питье, ароматизацией воздуха, кодированием и прочими широко распространенными методами. В общем, ты существовал в каком-то дурмане, путая сон с реальностью, что было не самым худшим, в сравнении с тем, если тебя заказывал кто-либо из «друзей» и в отношении тебя предпринимались особые действия. Тогда твое существование и вовсе становилось невыносимым, а деваться было некуда.

В Лэцале ломали даже самых стойких. Здесь последовательно из прямоходящего существа делалась даже не животное, а амеба. Так что обитель свободных существ с точностью до наоборот вполне оправдывала свое название. Свобода тут полностью уничтожалась, а любое лицо становилось послушным исполнителем чужой воли, хотело оно этого или нет. Иных вариантов не существовало, поскольку тобой занимались мастера своего дела. Никакие проверки режимного заведения этих «специалистов» не задевали. Здесь, в Лэцале, действовал свой закон. И был он справедлив и обязателен для всех заключенных и персонала, поскольку никакой альтернативы ему не было.

«Каждому свое: заключенным – достойное содержание, персоналу – забота о порядке», – так гласила надпись на входном портале Лэцала. Изречение, конечно, звучало издевательски, но, по сути, оно все-таки было верным. Вот только, понятное дело, лозунг этот не соблюдался так, как надо было бы. Перевоспитание, точнее, дрессировка, были в кайтле такими, что не все выдерживали издевательства, старались свести счеты с жизнью. Правда, это было не так-то легко сделать, тем не менее, такие умельцы все же находились. В том случае, когда самоубийство происходило без ведома персонала, охранники считали себя обманутыми. Тогда заключенные чуть ли не ликовали оттого, что кому-то из них удалось обмануть охранников и многочисленные системы.

Впрочем, в Лэцале можно было жить, если за тебя замолвят словечко и переведут на два последних уровня вверх, где условия содержания были значительно лучшими, чем на нижних уровнях. Поскольку, когда ты только попадал в Лэцал, то ты начинал свою жизнь на первом уровне, но мог дорасти до двенадцатого, а мог не дожить и до второго.

Таэ, зайдя в кайтл, за девять лет прошел девять уровней, «продвинулся», так сказать, в иерархической лестнице, как никто другой, завоевав среди обитателей немалый авторитет. Для всех обитателей кайтла Таэ был Наком, малоразговорчивым, но справедливым наиртом, излишне сдержанным и немного странноватым, но с которым можно было иметь дело. Силу Таэ применял только лишь в самом крайнем случае, никогда над другими не издевался и не показывал свое превосходство, ни к какой из местных группировок не принадлежал, хотя и явно не отмежевывался от принадлежности к какому-то клану.

Основных групп в кайтле было всего пять. Каждую из них возглавлял нидзак (местный король), который, как правило, находился на верхних уровнях. На нижних уровнях верховодили его полномочные представители, готовые ради установления своей власти на любое преступление. Излишне говорить, что в кайтле твоя жизнь мало чего стоила. К заключенным обслуживающий персонал относился, как к расходному материалу. Какого-либо снисхождения, тем более сочувствия, ни у кого и ни к кому не было.

Никого из надзирателей на самом деле не волновало, почему ты попал в Лэцал. Если это по факту уже произошло, то ты был виноват лишь потому, что находишься здесь. Впрочем, за заключенными преимущественно надзирали клонированные объекты и зонды самого разного вида и рода. Была, конечно, смена анайрцев в количестве девяти прямоходящих существ, заступавшая на дежурство, но они в основном находились в пункте контроля, располагавшемся над двенадцатым уровнем, наблюдая с высоты за жизнью заключенных.

Каждый уровень кайтла представлял собой диск, располагавшийся вокруг ядра жесткости. Сразу за ядром следовал круговой коридор, после него шли специальные и технические помещения, вслед за которыми и начинался кайтл, как самостоятельное и изолированное пространство с общим коридором и многочисленными камерами, расположенными по двенадцати секторам. При этом заключенные находились в камерах не больше четырех часов в сутки, когда отдыхали. Остальное время они занимались самыми различными делами от уборки до работы на производствах, куда их отвозили каждый день партиями.

Работа, которую выполняли заключенные, естественно, была «не пыльной». Она очень быстро истощала ресурс физического тела, превращая в кратчайшие сроки здоровых и полных жизни мужчин в развалины, чуть ли не шатающиеся от ветра. За отказ от работы заключенный попадал в карцер. Также над заключенными ставили опыты самого разного рода. В основном это касалось генной инженерии и переделки строптивцев в послушных и приятных в общении индивидов. И в данном случае среди подобного рода заведений Лэцал уверенно занимал первое место.

Над кайтлом была надстройка, в которой располагались помещения научно-исследовательского центра, в котором и ставились самые разнообразные опыты для модификации и улучшения расы анайрцев. На самом деле так только считалось. В действительности усилия коллектива, собранного в Юцоате, так назывался научно-исследовательский центр, были направлены в сторону создания управляемой расы. Для этого разрабатывались методы прямого и косвенного влияния на объекты любого рода и вида, в частности на заключенных всеми возможными способами, применялись передовые технологии и схемы воздействий.

Именно сюда, в Юцоат, и прибыла группа специалистов с Ликона, направленная Игмом для того, чтобы обработать Таэ Ваола перед тем, как его выпустить из кайтла. Возглавлял группу некто Уадак – доверенное лицо Игма, можно сказать, его правая рука. Группа состояла из пяти ликонцев: двух женщин и трех мужчин, не считая Уадака. Как для одного заключенного, так группа была даже очень представительной.

Надо сказать, что Уадак с самого начала приезда совершил ошибку, вызвав Таэ для беседы с собой. Чем-то был Таэ интересен Уадаку – одному из лучших агентов и, как он считал, мастеру своего дела. Проблема была в том, что Уадак не путешествовал во времени, а Таэ к тому моменту успел, что называется, побывать там, где не ступала нога анайрца и ликонца. Можно было бы просто списать воспоминания с тонких тел и головного мозга у Таэ и посмотреть их, как фильм, но Уадак решил, поговорив с Таэ, составить о нем свое мнение непосредственно на основе беседы, поскольку наирта характеризовали, как одного из самых скрытных, умелых и сильных противников.

Игм лично сказал Уадаку, чтобы он не пытался проверять Таэ или равняться с ним, намекнув, что никто не знает точно, какой силой и какими способностями на самом деле владеет наирт, несмотря на то, что они блокированы и находятся на учете. Когда Уадак резонно заметил, как же не знаем, когда они у нас на учете, Игм, издав шипящий звук, цокнул, брезгливо скривил губы и произнес: «Это только часть способностей. Никто не знает, куда Таэ, перед тем, как попасть в кайтл, их спрятал. Только не пытайся искать то место, где они находятся. Таэ наверняка на этот случай приготовил ловушку или подстраховался».

На самом деле лучше бы Игм о способностях и силе Таэ не говорил, и не заинтересовывал бы Уадака, который понял слова Игма в противоположном смысле, поставив для себя задачей найти место, куда Таэ спрятал способности. Сканирование мозга Таэ, полное изучение тонких тел и сопровождающих физическое тело энергий не дало ответа на этот вопрос, но Уадак не унывал. Его сложно было смутить подобной неудачей. То, что придется потрудиться, чтобы получить доступ к способностям, Уадака не пугало, а было вызовом, на который нужно было должным образом ответить.

Уадак рассуждал примерно так: «Если Игм обратил на это мое внимание, то, во-первых, вопрос стоит того, чтобы с ним разобраться, во-вторых, не исключено, что Игм захочет сам воспользоваться результатами моих действий, поэтому надо все делать скрыто и незаметно. А в-третьих, почему бы не сыграть с Таэ в свою игру, которая отлична от игры Игма? Такой наирт, как Таэ, точно имеет свои тайники, богатства, технологии и наработки для путешествий во времени. Почему бы мне не сделать так, чтобы часть того, что принадлежит ему, стала бы моей? Сколько можно только лишь предано и с усердием буквально выполнять задание начальства, не имея ничего для себя?»

Вопрос, конечно, риторический. Сложно сказать точно, что тогда взыграло в молодом, но перспективном агенте, хотя дело свое в отношении Таэ группа сделала на отлично. Все, что было нужно, установилось скрыто и так, что никакая аппаратура, никакие средства и методы не вскрыли бы установленных систем и программ.

Был еще один повод для Уадака поговорить с Таэ. Наирт, скорее всего, владел информацией о том, что случилось с группой агентов Игма, которая отправилась в прошлое следить за эллаоцулами. В группе был друг Уадака, Макр. Уадак хотел прояснить для себя, что же на самом деле произошло, жив ли его друг и возможно ли его возвращение.

Также приход и общение Таэ с Уадаком группа его помощников умело использовала для того, чтобы осуществить ряд скрытых и косвенных воздействий на Таэ как во время беседы, так и после нее. В общем, причин для свидания было достаточно. А что же Таэ? Знал ли он в том состоянии и положении, в котором пребывал, а оно было далеко не самым лучшим, о том, что к нему ищут подходы и вот-вот начнут умело приспосабливать для своих нужд? Ответ на этот вопрос однозначен: да, знал.

Более того, Таэ перед тем, как на Анайр прибыл Уадак с группой, приснился сон, в котором ему предлагали взять на себя миссию проводника группы пришельцев из другого мира. Кто они такие, Таэ так и не смог прояснить для себя, но то, что задание было из ряда вон выходящее и важное, в этом наирт не сомневался. Более того, от его выполнения во многом, как почувствовал Таэ, будет зависеть не только его судьба, но и судьба галактики. Поэтому Таэ не хотел брать на себя обязанности проводника, осознавая во сне свое положение и то, что ему придется шпионить за пришельцами. Такую задачу он точно не хотел выполнять, зная, чем это для него и пришельцев может закончиться.

Таэ во сне долго отказывался, но потом его уговорили, пригрозив, что, если он не выполнит поручение, то начнут убивать друзей и родных, в частности внуков и правнуков. Видя, что деваться некуда, Таэ согласился, но решил, что выполнять взятые на себя обязанности будет только лишь до определенного времени. Когда оно придет, Таэ не знал, но мужчина, который вынуждал его к сотрудничеству, строго предупредил, что обратной дороги нет.

«Ты дал обещание, скрепив его кровью, а это больше, чем ты думаешь. Хочешь ты или нет, а ты будешь работать на меня до самой смерти и после нее в следующих воплощениях, не зная об этом», – так, криво усмехаясь и глядя Таэ в глаза, произнес незнакомец, что узнику, естественно, не понравилось.

Снов в кайтле Таэ почти что не снилось. Он сам не хотел, чтобы какая-либо информация, приходящая к нему во сне, стала известной надзирателям по той причине, что все без исключения сны заключенных записывались, просматривались мозгом, а самые интересные направлялись ответственным лицам. Поэтому, еще до попадания в кайтл, Таэ принял меры и заблокировал себе некоторые воспроизводящие функции мозга и сознания, чтобы не видеть снов. Мера была оправданной, но, если сон приснился, то, скорее всего, что-то изменилось в нем, поэтому блокировка не действовала.

Увиденное во сне побудило Таэ задуматься. Он в точности сделал вывод о том, что вскоре должна будет произойти встреча, которая определит его будущее. Таэ догадывался, что ему предложат сотрудничество в обмен на свободу, но умышленно на эту тему не размышлял в кайтле, поскольку, так же, как и сны, мыслительная работа просматривалась. Поэтому Таэ ничего не оставалось, как только ожидать, когда его вызовут для беседы с руководством кайтла. В том, что такая встреча вскоре произойдет, с некоторого времени Таэ не сомневался.

Предчувствие Таэ не обмануло. В один из дней в подъемнике он был перемещен за пределы кайтла в Юцоат, где в одном из многочисленных помещений, принадлежащих службе генного моделирования, и произошла беседа. Таэ не очень удивился, когда перед ним предстал незнакомый мужчина, явно представитель службы безопасности, которого наирт не знал, но определил для себя, что незнакомец с другой планеты, скорее всего с Ликона, и занимает достаточно высокое положение в иерархии спецслужб.

Уадак, а незнакомцем был именно он, с интересом смотрел на Таэ, отмечая про себя, что даже нахождение в кайтле не лишило наирта природной сообразительности и живости взгляда. Уадак отдал себе отчет в том, что за ним внимательнейшим образом наблюдают, причем делают это умело и незаметно, скрывая свои намерения. Это еще больше уверило Уадака в том, что перед ним находится неординарная личность, пусть и серьезно ослабленная пребыванием в кайтле.

Сделанные наблюдения побудили Уадака повести беседу так, как он и не планировал, даже открыть карты, кое-что сказать Таэ такого, что он точно не должен был бы ему говорить, но это была игра. Уадак любил играть, а еще больше оправданно рисковать. Он считался одним из самых лучших агентов в окружении Игма, не раз и не два доказывал свою состоятельность и способности. В данном случае, если Уадак что-то понимал, а понимал он гораздо больше, чем сказал ему Игм, речь шла, ни много ни мало, о судьбе не только Оурга, а содружества в целом.

Если даже Оург перестраховывался и принимал меры для того, чтобы обезопасить себя от деятельности прибывшей группы, в частности от двух основных ее представителей: Бозара и Васуала, значит, опасность была серьезной. Оург просто так беспокоиться, тем более поторапливать с действиями, не будет. Это Уадак знал точно. А налицо было именно такое поведение нуасамина, что свидетельствовало о его неуверенности. Что так беспокоило и настораживало нуасамина, Уадак только лишь догадывался. Однако чутье ему подсказывало, что у Оурга на это есть весомые причины, которые предстояло прояснить.

Уадак привык разбираться в вопросах кардинально, чтобы белых пятен и непроясненных мест не оставлять, поскольку в таком случае, как правило, выполнение любого задания было частичным. Игм, инструктируя помощника, говорил о важности предстоящего задания и об особой заинтересованности в его скорейшем выполнении Оурга, даже пообещал провести Уадака к нуасамину и обещание свое выполнил.

Уадак был допущен к Оургу, который перед отправкой на Анайр вроде бы поговорил с ним, как бы ни о чем, но дал понять, что очень надеется на успех его миссии. Оург недвусмысленно намекнул Уадаку о том, что не забудет его услуги в случае успешного развития событий и повысит Уадака в звании. При этом он намекнул, что Уадак может в случае успеха дорасти и до положения Игма. Тем не менее, ушел Уадак от Оурга в несколько смущенных чувствах. Нуасамин опасался чего-то такого, что, по мнению Уадака, опасаться не стоило.

Не было смысла бояться пришельцев из будущего, которые в своем развитии способностей, силы, а, главное, технологий, стояли точно не выше вэзгитов, так себя называли представители содружества Нао-Хирм. Вэзгиты также принадлежали к цивилизациям роадов, но были более ранней их ветвью. У представителей Родинайского содружества были слабее развиты способности, чем у вэзгитов, это Уадак точно знал, но он не знал, что вместе с нами в прошлом окажутся фэолы.

Также не знал Уадак о том, что Оург параллельно ему отправил на Анайр еще одного полномочного представителя к одному из своих доверенных лиц, проживавших на Анайре. Сэлх, так звали представителя, должен был самостоятельно наблюдать за ситуацией, ни с кем, кроме Оурга, не общаться и помощи у Игма или кого-то из спецслужбы не запрашивать. Нельзя сказать, что Оург не доверял Игму. Он предпочитал подстраховаться, имея еще один источник информации.

Игм платил Оургу тем же. Он тоже не доверял нуасамину, желая в дальнейшем занять его место. Впрочем, выигрывает не только сильнейший и умнейший, но еще и хитрейший. Оург и Игм в определенной мере стоили друг друга, интриговали, втайне злорадствовали и потешались друг над другом, но это не мешало им, когда было нужно, правильным образом взаимодействовать. А именно координация и согласованность действий чаще всего обеспечивают успех операции.

Что еще осложняло ситуацию, так это то, что на тот момент Оург и Игм располагали всего лишь краткими и поверхностными данными на счет меня и Бозара. Можно сказать, они ничего существенного о нас не знали. Карты наших личностей и характеров были для них загадкой. Как планировать операцию, если ты не знаешь, на что способен противник, если нет, хотя бы примерного психологического портрета, нет зацепок и опасность четко не определена? Что делать, если нет знания сильных и слабых сторон личности? Остается одно: играть и комбинировать до определенного времени вслепую, изучая противника, что в свою очередь увеличивает риски.

Поэтому план Оурга в отношении нас был своеобразным блицкригом. Оург решил не дать экспедиции развернуться, а нам – адаптироваться и приспособиться к новым условиям. Но, как вы понимаете, плох тот игрок, который имеет только лишь один план. Только у Оурга их было с десяток, в зависимости от того, как развернутся события.

Игм же в отличие от Оурга не надеялся на блицкриг и разрабатывал долгоиграющую стратегию. Таэ нужен был ему в нашей экспедиции, как воздух. Если операция внедрения агента происходила успешно, то и Уадак, и Игм имели неоспоримое преимущество и Оург не мог с ними не считаться, поскольку все ниточки управления ситуацией были у них в руках. В противном же случае и одному, и второму грозила опала. На Таэ возлагалась задача не только естественным образом войти к нам в доверие, должным образом проявив себя, но и поспособствовать своими действиями принятию нами нужных для Игма решений.

В чем состоял вопрос? В том, чтобы мы сами своими же руками принесли себя на блюде заинтересованным особам. При этом Таэ не надо было нас сдавать или подставлять. Хитрость состояла в том, что он должен был честно и добросовестно делать свое дело, что и должно было привести экспедицию к катастрофе. Наирт должен был быть именно самим собой, а не играть какую-либо роль. Скажем так, подобное времяпрепровождение для Таэ с другой стороны должно было бы стать наградой за годы заключения.

Возникает логичный и закономерный вопрос: а за что же заточили Таэ? В данном случае ответ таков: за то, что пытался изменить существующий порядок, а также, что было еще большим нарушением, за попытку лишить корпорацию Валуцил прибыли в добыче полезных ископаемых сразу на нескольких планетах.

Корпорация Валуцил была собственностью Оурга и представляла собой мощную организацию, владевшую своим собственным флотом и армией. Нанятые ею рабочие и клоны работали в труднодоступных местах космоса в тяжелейших условиях в зоне древней материи, разрабатывая самые разнообразные планетарные тела. Также корпорация занимала одну из ведущих ролей в генной инженерии и в деле зарождения и поддержания жизни на подходящих для нее планетарных телах, создавая соответствующие условия для проживания, в первую очередь пригодную для жизни атмосферу.

В детали вдаваться не буду, но управляющие корпорации стремились монополизировать такое явление, как жизнь, и управлять ею по своему хотению, что вполне возможно, апробируя соответствующие технологии и знания. Звучит, как минимум, неправдоподобно, но, владея пространственно-временными технологиями и генной инженерией, имея точечные и рассеянные источники энергии, управляя гравитацией, вполне можно достичь поставленных целей, что, собственно, представители корпорации и осуществляли. Только вот, мягко говоря, планетарное управление, а оно осуществлялось посредством компьютерных систем, руководимых интеллектуальным мозговым ядром, зачастую калечило всех без исключения обитателей планеты, делая их безвольными и послушными чужой воле. По сути, данное действие было запрещенной технологией, но кто же откажется от возможности порулить, когда можно?

Правильно, таких лиц найдется немного. Хочется, что ни говори, побыть этаким сверхсуществом, богом без страха и упрека, который, что хочет, то и воротит. Вот только подобные действия рано или поздно, если внимательно посмотреть в будущее, ударят по самим устроителям подобных порядков. И вот тогда потомкам будет не до смеху, даже не до жизни, поскольку генное оружие, проявляющееся в породах и видах животных и растений, особенно, когда они приспособились к окружающей среде, разит без промаха.

В таком случае приходится кардинальным образом менять растительный и природный мир, а это, как правило, организация катаклизма планетарного масштаба или наведение небольшого планетарного тела на планету, как это, скорее всего, произойдет в будущем с Землей, когда метеорит, нанеся удар из космоса, сметет с ее лица динозавров. Подобные кардинальные меры не раз и не два применялись для того, чтобы очистить поверхность той или другой планеты от лишнего генного материала.

Немного отвлекся от темы рассказа, но, думаю, по делу. Не могу сказать, что будущее для меня – открытая книга, но, что касается будущего вашей планеты, то основные периоды и фазы ее развития, а также информация о крупнейших катастрофах у меня имеются. Тоже могу сказать о Фаэтоне, Марсе, Луне, Аоне и еще трех десятках планетарных тел самого различного размера и вида.

Говорю не из хвастовства, а от того, что могу время от времени приводить такую информацию, вглядываясь в будущее. В этом нет ничего сложного. Это все равно как для землян посмотреть фильм на ту или иную тему, не больше. Вопрос в данном случае больше в психологической готовности и способностях, чем в чем-то еще. Вы же не задумываетесь особо, когда что-то, к примеру, разогреваете в микроволновке. Задали программу, нажали на клавишу и процесс пошел. Так и здесь. Разницы никакой.