Полное собрание стихотворений

Королевна и рыцари
Сказки

Перед старой картиной

 
Кресла,
Чехлы,
Пьянино…
Всё незнакомо мне!..
Та же
Висит
Картина —
На глухой, теневой стене…
 
 
Ожила —
И с прежним
Приветом,
Закурчавясь у ног, —
Пеной,
Кипеньем,
Светом
Хлынул бурный поток.
 
 
Из
Раздвинутых
Рамок
Грустно звали «проснись!» —
Утес,
Забытый
Замок,
Лес, берега и высь.
 
 
Просыпался:
Века
Вставали…
Рыцарь, в стальной броне, —
Из безвестных,
Безвестных
Далей
Я летел на косматом коне.
 
 
В облаке
Пыли
Бились
Плаща моего края…
Тускло
Мне
Открылись
С башни два огня.
 
 
Кричал,
Простирая
Объятья:
«Я вернулся из дальних стран!
Омойте
Мне, —
О братья! —
Язвы старых ран!
 
 
Примите
В приют
Укромный!..»
Но упало сердце мое,
Как с башни
Рыцарь
Темный
На меня направил копье.
 
 
Уставился
Остро,
Грозно
Злой клювовидный шлем…
Сказал,
Насмехаясь:
«Поздно!..
Путник – куда, зачем?
Мы – умерли,
Мы —
Поверья:
Нас кроют столетий рвы».
Потел…
(Закачались
Перья
Вкруг его стальной головы.)
 
 
Глухо
Упали
Ворота…
Угасал – и угас чертог…
Изредка
Плакал
Кто-то
С каменной башни в рог, —
 
 
Да порой
Осыпали
Светом
Голубые взрывы зарниц, —
Острие
На копье
Воздетом, —
Бастион, черепицу, шпиц; —
 
 
Да порой
Говорила
Уныло
С прежним – с прошлым: вода…
Всё это —
Было,
Было!
Будет —
Всегда,
Всегда!
 
 
А
Из
Темных
Бездомных
Далей
На
Косматых,
Черных
Конях —
Рыцари
К замку скакали – в густых,
Густых
Тенях!..
 
 
Ночь играла над их головами —
Переливчивым
Блеском
Звезд…
Грохоча
Над сырыми
Рвами, —
Опустился подъемный мост.
_____
 
 
Я вернулся:
– Кресла,
Пьянино —
Всё незнакомо мне!
Обернулся:
– Висит
Картина
На глухой, теневой стене.
Из
Раздвинутых
Рамок —
Опять
Позвали:
«Вернись!»
Утес,
Забытый
Замок —
Лес,
Берега —
И высь!..
 

1910

Москва

Шут
Баллада

1

 
Есть край, где старый
Замок
В пучину бьющих
Вод
Зубцами серых
Башен
Глядит – который
Год!
 
 
Его сжигает
Солнце;
Его дожди
Секут…
Есть королевна
В замке,
И есть горбатый
Шут!
 
 
Докучно
Вырастая
На выступе
Седом, —
Прищелкивает
Звонко
Трескучим
Бубенцом.
 
 
Струею красной
В ветер
Атласный плащ
Летит —
На каменных
Отвесах
Подолгу шут
Сидит;
 
 
И долго, долго
Смотрит
На запад
Огневой;
В вечерние
Туманы
Колпак подкинет
Свой.
 
 
Из каменных
Пробоин
Взлетает стая
Сов,
Когда несется
С башни
Трубы далекой
Рев.
 

2

 
В тяжелый, знойный полдень,
Таясь
В тени
Аркад, —
Выходит королевна
Послушать
Треск
Цикад.
 
 
Из
Блещущих
Травинок,
Из росянистых пней, —
Небесною коронкой
Цветок
Смеется
Ей.
 
 
Едва
Она
Сломала
Высокий стебелек, —
»О
Королевна,
Вспомни», —
Пролепетал цветок;
 
 
Едва
Она
Сломала
Высокий стебелек, —
Кипучею струею
Ей в очи
Брызнул
Сок.
Блестя, запели воды —
Окрестность,
Луг,
Цветы…
Запел
Старинный
Ветер:
«О вспомни, вспомни ты!»
 
 
Прошел родимый замок.
Как облако над ней:
Зубцами
Старых
Башен
Растаял
В бездне
Дней…
 

3

 
За порослью лиловою грозился
Старый
Шут:
 
 
Над ней. как адский
Пламень,
Мелькнул
Его
Лоскут…
На солнечные травы
Упала тень горбом:
И
Теневые
Руки —
Качались
Над
Цветком!..
 
 
Беззвучно колыхалась
Хохочущая
Грудь;
Бубенчики
Запели:
«Забудь,
Забудь,
Забудь!»
 
 
На башенных оконцах
Блеснули
Огоньки;
Как змеи
Шелестели
В тяжелый
Зной
Листки.
 
 
Горбатый,
Серый
Замок
Над лугом в белый день
Крылом – нетопыриным
Развеял
Злую
Тень.
 
 
Очнулась королевна:
Всему —
– Конец,
Конец!..
Разбейся же, —
– О сердце! —
Трескучий
Бубенец…
 
 
Ты, —
– Одуванчик —
Счастье:
Пушинкой облетай!
 
 
Пошла,
Роняя
Слезы
На белый горностай.
 
 
Отмахиваясь веткой
От блещущих стрекоз, —
За ней
Седой
Насмешник —
Тяжелый
Шлейф
Понес.
 
 
Качались
Стебелечки
Пленительных
Вербен
Между атласных
Черных,
Обтянутых
Колен.
 

4

 
Поток
Рыдает
Пеной,
Клокочет
Бездной
Дней…
В решетчатые окна
Влетает сноп огней
Расплачется в воротах
Заржавченный засов:
Пернатый,
Ясный
Рыцарь
 
 
Летит
Из тьмы
Веков.
 
 
Конем
Кидаясь
В солнце
Над пенистым pучьем, —
Гремит трубою в ветер,
Блистает
Вдаль
Копьем.
Дрожащий
Луч
Играет,
Упав из-за плеча,
Голубоватой сталью
На
Острие
Меча.
 
 
И
Бросило
Забрало
Литое серебро
Косматым
Белым
Дымом
Летящее перо.
И
Плещется попона
За
Гривистым конем —
Малиновым,
Тяжелым,
Протянутым
Крылом.
 

5

 
Есть край,
Где старый
Замок
В пучину
Бьющих
Вод
Зубцами
Серых
Башен
Глядит —
Который
Год!
 
 
Его сжигает
Солнце,
Его дожди
Секут…
Есть
Королевна
В замке
И есть
Горбатый
Шут.
 
 
С вершины мшистой
Башни
Гремит в закат
Труба, —
И над мостом
Чугунным
Мелькает тень
Горба:
То за стеной зубчатой
Докучный бег
Минут
Трещоткой деревянной
Отсчитывает
Шут.
 
 
О королевна, близко
Спасение твое:
В чугунные ворота
Ударилось копье!
 

1911

Боголюбы

«И опять, и опять, и опять...»

 
И опять, и опять, и опять —
Пламенея, гудят небеса…
И опять,
И опять,
И опять —
 
 
Меченосцев седых голоса.
 
 
Над громадой лесов, городов,
Над провалами облачных гряд —
– Из веков,
Из веков,
Из веков —
 
 
Полетел меднобронный отряд.
 
 
Выпадают громами из дней…
Разрывается где-то труба:
На коней,
На коней,
На коней!
 
 
Разбивают мечами гроба.
 
 
Из расколотых старых гробов
Пролетает сквозною струёй —
Мертвецов,
Мертвецов,
Мертвецов —
 
 
Воскресающий, радостный рой!
 

1911

Боголюбы

Голос прошлого

1

 
В веках я спал… Но я ждал, о Невеста, —
Север моя!
Я встал
Из подземных
Зал:
Спасти —
Тебя.
Тебя!
 
 
Мы рыцари дальних стран: я poс,
Гудящий из тьмы…
В сырой,
В дождевой
Туман —
 
 
Несемся
На север —
Мы.
 
 
На крутые груди коней кидается
Чахлый куст…
Как ливень,
Потоки
Дней, —
 
 
Kaк бури,
Глаголы
Уст!
 
 
Плащ семицветием звезд слетает
В туман: с плеча…
Тяжелый,
Червонный
Крест —
 
 
Рукоять
Моего
Меча.
 
 
Его в пустые края вознесла
Стальная рука.
 
 
Секли
Мечей
Лезвия —
 
 
Не ветер:
Года.
Века!
 

2

 
Тебя
С востока
Мы —
 
 
Идем
Встречать
В туман:
 
 
Верю, – блеснешь из тьмы, рыцарь
Далеких стран:
 
 
Слышу
Топот
Коней…
 
 
Зарей
Багрянеет
Куст…
 
 
Слетает из бледных дней призыв
Гремящих уст.
 
 
Тяжел
Железный
Крест…
 
 
Тяжела
Рукоять
Меча…
 
 
В туман окрестных мест дымись,
Моя свеча!
 
 
Верю, —
В года,
В века, —
 
 
В пустые
Эти
Края
 
 
Твоя стальная рука несет
Удар копья.
 

1911

Боголюбы

Близкой

Мне цветы и пчелы влюбленные

рассказали не сказку – быль.

1

 
В окнах месяц млечный.
Дышит тенями ниш.
Однообразно, извечно —
Шепчет
Темная
Тишь.
 
 
Зототая свеча дымится
В глухую мглу.
Королевне не спится:
– Королевна
Берет
Иглу.
 
 
Много в лесу далеком,
Много погибло душ!
Рыцарь,
Разбитый
Роком, —
Канул в лесную глушь…
 
 
Плачут в соснах совы
(Поняла роковую весть) —
Плачут
В соснах
Совы:
«Было, будет, есть!»
 
 
Встала (дрогнули пяльца) —
Сосчитала
Бег
Облаков —
И расслышалa зов скитальца
Из суровых сосновых лесов.
 
 
Вспыхнул свет вот из оконца
В звездную.
В синюю
В ночь, —
Кинулись: струи солнца…
Кинулись: тени прочь!
 

2

 
Глянул
Замок
С отвеса,
Pог из замка гремит:
Грозные
Гребни
Леса
Утро пламенит.
 
 
Рыцарь
В рассветных
Тенях
Скачет не в сказку – в быль:
 
 
На груди, на медных коленях,
На гребенчатом
Шлеме —
Пыль!..
 
 
Ждет его друг далекий
С глубиной
Голубою
Глаз,
Из которой бежит на щеки
Сквозной
Слезой
Алмаз.
Он нашел тебя, королевна!
Он расслышал светлую весть!
Поет
Глубина
Напевно:
«Будет,
Было,
Есть!»
 

1911

Боголюбы

Родина

 
Наскучили
Старые годы…
измучили:
Сердце,
Скажи им: «Исчезните, старые
Годы!»
 
 
И старые
Годы
Исчезнут.
 
 
Как тучи, невзгоды
Проплыли.
Над чащей
и чище и слаще
Тяжелый, сверкающий воздух;
И – отдыхи…
 
 
В сладкие чащи
Несутся зеленые воды.
И песня знакомого
Гнома
Несется вечерним приветом.
 
 
«Вернулись
Ко мне мои дети
Под розовый куст розмарина…
Склоняюсь над вами
Цветами
Из старых столетий…»
Ты, злая година, —
Рассейся!
В уста эти влейся —
– О нектар! —
 
 
Тяжелый, сверкающий воздух
Из пьяного сладкого кубка.
 
 
Проснулись:
Вернулись!..
 

Апрель 1909

Москва

Вы – зори, зори! Ясно огневые

 
Вы – зори, зори! Ясно огневые,
Как старое, кровавое вино, —
Пусть за плечами нити роковые
Столетий старых ткет веретено.
 
 
Лежу в траве на луге колосистом,
Бьется с трепетом кольцо
Из легких трав:
То змея червонным свистом
 
 
Развивается, из легких трав —
В лицо!
Обвейся, жаль!
Восторгом ядовитым
 
 
Отравлен я: мне ожерельем будь!
Мою печаль
Восторгом ядовитым
Ты осласти и – ввейся в грудь.
 
 
Ты – золотое, злое ожерелье!
Обвей меня: целуй меня —
Кусай меня,
Змея!..
О, страдное веселье!
О, заря!
 

Апрель 1909

Москва

Вещий сон

 
Струит ручей струи из бирюзы
Через луга и розовые мяты, —
 
 
В пустой провал пережитой грозы,
В осеребренные туманом скаты.
 
 
Ручей, разговорись – разговорись!
Душа моя, развеселись: воскресни!
 
 
И вот – извечно блещущая высь!
И вот – извечно блещущие песни!
 
 
Старинный друг, освободи меня
Пылающей, пылающей судьбою.
 
 
Пылай во мне, как… языки огня,
Пылай во мне: я полн судьбой – Тобою.
 
 
Прими меня: не отвергай! Я – здесь,
Друг сказочный, полузабытый, милый…
 
 
Как хорошо! И – блещущая высь!..
И – над душой невидимые силы!..
 

Апрель 1909

Москва

Вечер

 
На небе прордели багрянцы.
Пропели и – нежно немели;
Проглядные, ясные глянцы,
Стеклясь, зеленея, звездели.
 
 
Моргнули на туче летучей,
Текуче блеснув, бриллианты…
Попадая палицами в тучи,
Где-то прогоготали гиганты…
 
 
Шипучею пеной кипели
Певучие струи: в туманы…
Лохматясь, лиловые ели
Кидались в лиловые страны.
 
 
В просторы сырых перепутий,
Ввиваясь, бежали дороги,
Где тусклые сумерки мутей
Прорезывали… рогороги.
 

1909

Москва

Звезда

Христиану Моргенштерну^[11]

Старшему брату в Антропософии

 
Ты надо мной – немым поэтом —
Голубизною глаз блеснул,
И засмеявшись ясным светом,
Сквозную руку протянул.
 
 
В воспоминанье и доныне
Стоишь святыней красоты
Ты в роковой моей године
У роковой своей черты.^[12]
 
 
Тебя, восставшего из света,
Зовет в печали ледяной —
Перекипевшая планета,
Перегремевшая войной;
 
 
В часы возмездия подъявший
Свои созвездия над ней, —
В тысячелетья просиявший
Тысячесветием огней, —
 
 
Как и тогда, во мне воскресни,
Воспламенясь, ко мне склони
Свои просвеченные песни
В грозой отмеченные дни.
 

Август 1918

Москва

Звезда

 
Упал на землю солнца красный круг.
И над землей, стремительно блистая,
Приподнялась зеркальность золотая
И в пятнах пепла тлела.
 
 
Всё вокруг вдруг стало: и – туманисто;
И – серо…
 
 
Стеклянно зеленеет бирюза,
И яркая заяснилась слеза —
Алмазная, алмазная Венера.
 

Май 1914

Арлестейм

Самосознание

 
Мне снились: и море, и горы…
Мне снились…
 
 
Далекие хоры
Созвездий
Кружились
В волне мировой…
 
 
Порой метеоры
Из высей катились,
Беззвучно
Развеявши пурпурный хвост надо мной.
 
 
Проснулся – и те же: и горы,
И море…
 
 
И долгие, долгие взоры
Бросаю вокруг.
 
 
Все то же… Докучно
Внимаю,
Как плачется бездна:
 
 
Старинная бездна лазури;
И – огненный, солнечный
Круг.
 
 
Мои многолетние боли —
Доколе?..
 
 
Чрез жизни, миры, мирозданья
За мной пробегаете вы?
 
 
В надмирных твореньях, —
В паденьях —
Течет бытие… Но – о Боже! —
 
 
Сознанье
Всё строже, всё то же —
 
 
Всё то же
Сознанье
Мое.
 

Февраль 1914

Базель

Карма

Н. А. Григорович

1

 
Мне грустно… Подожди… Рояль,
Как будто торопясь и споря,
Приоткрывает окна в даль
Грозой волнуемого моря.
 
 
И мне, мелькая мимо, дни
Напоминают пенной сменой,
Что мы – мгновенные огни —
Летим развеянною пеной.
 
 
Воздушно брызжут дишканты
В далекий берег прежней песней…
И над роялем смотришь ты
Неотразимей и чудесней.
 
 
Твои огромные глаза!
Твои холодные объятья!
Но незабытая гроза —
Твое чернеющее платье.
 

2

 
Мы роковые глубины,
Глухонемые ураганы, —
Упали в хлынувшие сны,
В тысячелетние туманы.
 
 
И было бешенство огней
В водоворотах белой пены.
И – возникали беги дней,
Существовании перемены.
 
 
Мы были – сумеречной мглой,
Мы будем – пламенные духи.
Миров испепеленный слой
Живет в моем проросшем слухе.
 

3

 
И знаю я; во мгле миров:
Ты – злая, лающая Парка,
В лесу пугающая сов,
Меня лобзающая жарко.
 
 
Ты – изливала надо мной
Свои бормочущие были
Под фосфорической луной,
Серея вретищем из пыли.
 
 
Ты, возникая из углов,
Тянулась тенью чернорогой;
Подняв мышиный шорох слов
Над буквой рукописи строгой.
 
 
И я безумствовал в ночи
С тысячелетнею старухой;
И пели лунные лучи
В мое расширенное ухо.
 

4

 
Летучим фосфором валы
Нам освещают окна дома.
Я вижу молнии из мглы.
И – морок мраморного грома,
 
 
Твое лучистое кольцо
Блеснет над матовою гаммой;
И – ночи веют мне в лицо
Своею черной орифламмой.
 
 
И – возникают беги дней,
Существовании перемены,
Как брызги бешеных огней
В водоворотах белой пены.
 
 
И знаю я: во мгле миров
Ты злая, лающая Парка,
В лесу путающая сов,
Меня лобзающая жарко.
 

5

 
Приемлю молча жребий свой,
Поняв душою безглагольной
И моря рокот роковой,
И жизни подвиг подневольный.
 

Июль 1917

Поворовка

Современникам

 
Туда, во мглу Небытия,
Ты безвременным, мертвым комом
Катилась, мертвая земля,
Над собирающимся громом.
 
 
И словно облак обволок
Порядок строя мирового,
И презирающий зрачок,
И прорастающее слово.
 
 
Толчками рухнувших Мессин,
Провалом грешной Мартиники
Среди неузнанных руин
Приподымался смысл великий.
 
 
Развили грозные огни
Все беспокойней, все нестройней —
Нечеловеческие дни,
Нечеловеческие бойни…
 
 
И я к груди земли приник
И понял: в гром землетрясений
Склоняет исполинский лик
Из дней глаголющий нам Гений.
 
 
Он – Справедливый Судия. —
Мерцая мрачным приговором,
Давно смятенного меня
Опламенил глухим прозором.
 
 
И видел там, за громом битв
Восстанье Светлого Завета
В волне рыданий и молитв
И набегающего Света.
 
 
И ныне знаю: морок злой
Нас обуявших ослеплений
Перегорит, как ветхий слой,
И Солнце спустится, как гений, —
 
 
И громовая полоса,
Огнем палящая глазницы, —
Далекий грохот колеса
Золотордяной колесницы.
 

Январь 1918

Москва

Война

 
Разорвалось затишье грозовое…
Взлетает ввысь громовый вопль племен.
Закручено все близкое, родное,
Как столб песков в дали иных времен.
 
 
А – я, а – я?.. Былое без ответа…
Но где оно?.. И нет его… Ужель?
Невыразимые, – зовут иных земель
Там волны набегающего света.
 

Октябрь 1914

Арлесгейм

А. М. Поццо

 
Пройдем и мы: медлительным покоем
В полет минут.
Проходит все: часы полночным боем
По-прежнему зовут.
 
 
Страна моя, страна моя родная!
Я твой, я – твой:
Прими меня, рыдая… И не зная!
Покрой сырой травой.
 
 
Разгулом тех же пламенных закатов
Гори в груди,
Подъявши стаи зарев и набатов…
Зови Его, – гуди!
 
 
Пусть мы – в ночи! Пусть – ночи бездорожий!
Пусть – сон и сон!..
В покое зорь и в предрассветной дрожи
За ночью – Он!
 

Март 1916

Дорнах

А. М. Поццо

 
Я слышал те медлительные зовы…
И – Ты…
И вот зовут… Ждет, Кто-то, Бирюзовый,
У роковой черты.
 
 
И там – в окне – прорезались Вогезы.
И там – в окне —
Отчетливо грохочут митральезы…
Пора – тебе и мне!
 
 
И я стою, шепча слова молитвы…
Судьба – веди!
Ты – в грохоты неумолимой битвы,
О Господи, сойди!
 
 
Свод неба тот же – бледно-бирюзовый…
И там набат!
Идет – туда: в молитвы, в зори, в зовы,
В грома, в рои гранат.
 

Июль 1916

Дорнах

Асе

 
Едва яснеют огоньки.
Мутнеют склоны, долы, дали.
Висят далекие дымки,
Как безглагольные печали.
 
 
Из синей тьмы летит порыв…
Полыни плещут при дороге.
На тучах – глыбах грозовых —
Летуче блещут огнероги.
 
 
Невыразимое – нежней…
Неотразимое – упорней…
Невыразимы беги дней,
Неотразимы смерти корни.
 
 
В горючей радости ночей
Ключи ее упорней бьются:
В кипучей сладости очей
Мерцаньем маревым мятутся.
 
 
Благословенны: – жизни ток,
И стылость смерти непреложной,
И – зеленеющий листок,
И – ветхий корень придорожный.
 

Июнь 1916

Дорнах

Развалы

 
Есть в лете что-то роковое, злое…
И – в вое злой зимы…
Волнение, кипение мирское!
Плененные умы!
 
 
Все грани чувств, все грани правды стерты;
В мирах, в годах, в часах
Одни тела, тела, тела простерты,
И – праздный прах.
 
 
В грядущее проходим – строй за строем —
Рабы: без чувств, без душ…
Грядущее, как прошлое, покроем
Лишь грудой туш.
 
 
В мятеж миров, – в немаревные муки,
Когда-то спасший нас, —
Прости ж и Ты измученные руки, —
В который раз.
 

Октябрь 1916

Москва

Вячеславу Иванову

Случится то, чего не чаешь…

Ты предо мною вырастаешь —

В старинном, черном сюртуке,

Средь старых кресел и диванов,

С тисненым томиком в руке:

«Прозрачность. Вячеслав Иванов».

 
Моргает мне зеленый глаз, —
Летают фейерверки фраз
Гортанной, плачущею гаммой:
Клонясь рассеянным лицом,
Играешь матовым кольцом
С огромной, ясной пентаграммой.
 
 
Нам подают китайский чай,
Мы оба кушаем печенье;
И – вспоминаем невзначай
Людей великих изреченья;
Летают звуки звонких слов,
Во мне рождая умиленье,
Как зов назойливых рогов,
Как тонкое, петушье пенье.
 
 
Ты мне давно, давно знаком —
(Знаком, быть может, до рожденья) —
Янтарно-розовым лицом,
Власы колеблющим перстом
И – длиннополым сюртуком
(Добычей, вероятно, моли) —
Знаком до ужаса, до боли!
 
 
Знаком большим безбровым лбом
В золотокосмом ореоле
 

Сентябрь 1916

Москва

Асе

 
В безгневном сне, в гнетуще-грустной неге
Растворена так странно страсть моя…
Пробьет прибой на белопенном бреге,
Плеснет в утес соленая струя.
 
 
Вот небеса, наполнясь, как слезами,
Благоуханным блеском вечеров,
Блаженными блистают бирюзами
И маревом моргающих миров.
 
 
И снова в ночь чернеют мне чинары
Я прошлым сном страданье утолю
Сицилия… И – страстные гитары…
Палермо, Монреаль… Радес…
Люблю!..
 

Июнь 1917

Демьяново

Шутка

 
В
Долине
Когда-то
Мечтательно
 
 
Перед
Вами
Я, —
 
 
Старый
Дурак, —
 
 
Игрывал
На
Мандолине.
 
 
Вы —
Внимали
Старательно.
И —
– Стародавний Зодиак.
 
 
Как-то
Избили
И
Выгнали
Меня
Из
Цирка
 
 
В
Лохмотьях
 
 
И
В
Крови
 
 
Вопиющего —
– О Боге!
– Боге!
– Боге!
 
 
И
О —
– Вселенской любви.
 
 
Вы
Случайно
Встретили
Поющего
Паяца —
 
 
Постояли,
Послушали
Пение.
 
 
Вы —
Отметили
 
 
Дурацкий
Колпак.
 
 
Вы —
Сказали
Внимательно:
 
 
– «Это —
Путь
Посвящения…»
 
 
Вы —
Мечтательно
Уставились
 
 
В —
– Зодиак.
 

Декабрь 1915

Дорнах

Тела

 
На нас тела, как клочья песни спетой…
В небытие
Свисает где-то мертвенной планетой
Всё существо мое.
 
 
В слепых очах, в глухорожденном слухе —
Кричат тела.
Беспламенные, каменные духи!
Беспламенная мгла!
 
 
Зачем простер на тверди оледелой
Свои огни
Разбитый дух – в разорванное тело,
В бессмысленные дни!
 
 
Зачем, за что в гнетущей, грозной гари,
В растущий гром
Мы – мертвенные, мертвенные твари —
Безжертвенно бредем?
 

Декабрь 1916

Москва

Асе

 
Уже бледней в настенных тенях
Свечей стекающих игра.
Ты, цепенея на коленях,
В неизреченном – до утра.
 
 
Теплом из сердца вырастая,
Тобой, как солнцем облечен,
Тобою солнечно блистая
В Тебе, перед Тобою – Он.
 
 
Ты – отдана небесным негам
Иной, безвременной весны:
Лазурью, пурпуром и снегом
Твои черты осветлены.
 
 
Ты вся как ландыш, легкий, чистый,
Улыбки милой луч разлит.
Смех бархатистый, смех лучистый
И – воздух розовый ланит.
 
 
О, да! Никто не понимает,
Что выражает твой наряд,
Что будит, тайно открывает
Твой брошенный, блаженный взгляд.
 
 
Любви неизреченной знанье
Во влажных, ласковых глазах;
Весны безвременной сиянье
В алмазно-зреющих слезах.
 
 
Лазурным утром в снеге талом
Живой алмазник засветлен;
Но для тебя в алмазе малом
Блистает алым солнцем – Он.
 

Сентябрь 1916

Москва

Россия

 
Луна двурога.
Блестит ковыль.
Бела дорога.
Летает пыль.
 
 
Летая, стая
Ночных сычей —
Рыдает в дали
Пустых ночей.
 
 
Темнеют жерди
Сухих осин;
Немеют тверди…
Стою – один.
 
 
Здесь сонный леший
Трясется в прах.
Здесь – конный, пеший
Несется в снах.
 
 
Забота гложет;
Потерян путь.
Ничто не сможет
Его вернуть.
 
 
Болота ржавы:
Кусты, огни,
Густые травы,
Пустые пни!
 

Декабрь 1916

Москва

Декабрь 1916 года

 
Из душных туч, змеясь, зигзаг зубчатый
Своей трескучею стрелой,
Запламенясь, в разъятые Палаты
Ударил, как иглой
 
 
Светясь, виясь, в морозный морок тая,
Бросает в небо пламена
Тысячецветным светом излитая,
Святая Купина
 
 
Встань, возликуй, восторжествуй, Россия!
Грянь, как в набат, —
Народная, свободная стихия
Из града в град!
 

18 декабря 1916

Москва

А.М. Поццо

 
Глухой зимы глухие ураганы
Рыдали нам.
 
 
Вставали нам – моря, народы, страны…
Мелькали нам —
 
 
Бунтующее, дующее море
Пучиной злой,
 
 
Огромные, чудовищные зори
Над мерзлой мглой
 
 
И сонная, бездонная стихия
Топила нас,
 
 
И темная, огромная Россия
Давила нас.
 
 
О, вспомни, брат грома, глаголы, зовы,
И мор, и глад.
 
 
О, вспомни ты багровый и суровый
Пылал закат.
 
 
В глухие тьмы хладеющие длани
Бросали мы.
 
 
В глухие тьмы братоубийств и браней
Рыдали мы.
 
 
И звали мы спасительные силы
Заветных снов
 
 
И вот опять – медлительный и милый
Ответный зов.
 

Июль 1918

Москва

Слово

 
В звучном жаре
Дыханий —
Звучно-пламенна мгла:
 
 
Там, летя из гортани,
Духовеет земля.
 
 
Выдыхаются
Души
Неслагаемых слов —
 
 
Отлагаются суши
Нас несущих миров
 
 
Миром сложенным
Волит —
Сладких слов глубина,
 
 
И глубинно глаголет
Словом слов Купина
 
 
И грядущего
Рая —
Тверденеет гряда,
 
 
Где, пылая, сгорая,
Не прейду: никогда!
 

Декабрь 1917

Дедово

К России

 
Россия – Ты?.. Смеюсь и умираю,
И ясный взор ловлю…
Невероятная, Тебя – (я знаю) —
В невероятности люблю.
 
 
Опять в твои незнаемые муки
Слетает разум мой:
Пролейся свет в мои немые руки,
Глаголющие тьмой.
 
 
Как веющие, тающие маки,
Мелькающие мне, —
Как бабочки, сияющие знаки
Летят на грудь ко мне.
 
 
Судьбой – (Собой) – ты чашу дней наполни
И чащу дней испей.
Волною молний душу преисполни,
Мечами глаз добей.
 
 
Я – знаю всё… Я ничего не знаю.
Люблю, люблю, люблю.
Со мною – Ты… Смеюсь и умираю.
И ясный взор ловлю.
 

Май 1918

Москва

Антропософии

 
Над ливнем лет,
Над тьмою туч
Ты – светлый свет.
И – летний луч.
 
 
Как вешний яд
Неотразим!
И ясный взгляд
Невыразим!
 
 
Живой алмаз
Блестит из глаз —
Алмазит даль,
Поит печаль.
 
 
Мой вешний свет.
Мой светлый цвет, —
Я полн Тобой,
Тобой – Судьбой.
 

Июль 1918

Москва

Асе

 
Те же – приречные мрежи,
Серые сосны и пни;
Те же песчаники; те же —
Сирые, тихие дни;
 
 
Те же немеют с отвеса
Крыши поникнувших хат;
Синие линии леса
Немо темнеют в закат.
 
 
А над немым перелеском,
Где разредились кусты,
Там проясняешься блеском
Неугасимым – Ты!
 
 
Струями ярких рубинов
Жарко бежишь по крови:
Кроет крыло серафимов
Пламенно очи мои.
 
 
Бегом развернутых крылий
Стала крылатая кровь:
Давние, давние были
Приоткрываются вновь.
 
 
В давнем – грядущие встречи;
В будущем – давность мечты:
Неизреченные речи,
Неизъяснимая – Ты!
 

Сентябрь 1916

Москва

Дух

 
Я засыпал… (Стремительные мысли
Какими-то спиралями неслись:
Приоткрывалась в сознающем смысле
Сознанию неявленная высь) —
 
 
И видел духа… Искрой он возник…
Как молния, неуловимый лик
И два крыла – сверлящие спирали —
Кровавым блеском разрывали дали.
 
 
Открылось мне: в законах точных числ,
В бунтующей, мыслительной стихии —
Не я, не я – благие иерархии
Высокий свой запечатлели смысл.
 
 
Звезда… Она – в непеременном блеске…
Но бегает летучий луч звезды
Алмазами по зеркалу воды
И блещущие чертит арабески.
 

Май 1914

Арлесгейм