О теургии

 
В аллею темную вхожу я: сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
     Шумят под робкими шагами.
И странная тоска теснит уж грудь мою:
Я думаю о ней, я плачу, я люблю —
     Люблю мечты моей созданье
С глазами, полными лазурного огня,
С улыбкой розовой, как молодого дня
     Над лесом первое сиянье^[16].
 

Еще шаг, еще один только шаг – Лермонтов узнал бы в легком дуновении ветерка заревой привет Той, Которую он искал всю жизнь и столько раз почти находил. Той, о Которой говорится: «Она есть отблеск вечного света, и чистое зеркало действия Божия, и образ благости Его. Она – одна, но может все и, пребывая в самой себе, все обновляя и переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков… Она прекраснее солнца и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом – Она выше»…^[17] Он прочел бы в душе имя Той, Которая выше херувимов и серафимов – идей – ангелов, – потому что Она – идея вселенной, Душа мира, Которую Вл. Соловьев называет Софией, Премудростью Божией и Которая воплощает Божественный Логос… К Ней обращены средневековые гимны: «Mater Dei sine spina – peceatorum medicinal…»^[18] К ней и теперь обращены гимны:

 
И в пурпуре небесного блистанья
С очами, полными лазурного огня^[19],
Глядела ты, как первое сиянье
Всемирного и творческого дня…