Лишний материк Книга третья. Домой по своей воле

– Из своего-то мало что могу, не побывал я никаким князем, а так… И пусть это не совет будет, не дорос я, чтобы великому князю советовать, а как бы взгляд со стороны. Но чтобы без обид. Князь Крежан – он ведь не просто так предатель, причина тому должна иметься в обязательном порядке. Может, просто жить ему хотелось без забот и с удовольствием. А для того, во-первых, нужны деньги. Тут их можно взять двумя способами, если собственной казны не хватило: грабить подданных любыми доступными способами или залезать в долги к соседям, к тем же поднебам, например. Или то и другое разом. Одному, как человеку и князю в одном лице, это чисто технически не под силу, помощники нужны вроде управителя, казначея, главного торговца, бургомистра, командиров стражи, войска… Кстати, а почему у Крежана войска нету?

– А зачем оно таким князьям? У князей, что входят в великие княжества, есть охрана, имеются воины у поместных владетелей, этого хватает для междоусобиц или охраны границ. Так уж повелось по давним королевским уложениям. Да, и князья такие поместными называются.

– Понятно, хоть и не всё. Теперь дальше. Эти помощники по грабежам и долгам тоже не могут жить упадочно, стало быть при таком князе и они свой немаленький навар имеют, а у них родня, друзья и так далее. Ни в коем случае не хочу сказать, что все такие, наверняка много тех, кто руки не пачкал и совестью не торговал. Вот их и нужно бы найти. Вон тот же Гордей, он что, мало или плохо знает городскую и княжескую знать?

– Этот Гордей, как мне доложили, уже и начальника городской стражи в тюрьму упёк, – подтвердил Гран, – надо к нему присмотреться.

Между прочим, во время выступления Артёма, князь время от времени подходил к столу и что-то помечал в тетрадке. А вскоре и совсем уместился в кресле за столом.

– Думаю, очевидно, что любыми способами необходимо найти и вернуть уворованное – публично вернуть, чтобы население увидело и восприняло как наведение порядка, независимо от статуса преступников. А главное – это серьёзно облегчит жизнь новому Рамонскому князю – не станешь же ты оставлять тут безвластие. Процесс грабежа, присвоения денег и даже влезания в долги не бесконечен – откуда взяться безразмерным ресурсам, те же кредиторы в конце концов и шкуру могут спустить. Поэтому Крежану требовалась поддержка со стороны высшей власти, то есть твоя, либо захват этой самой власти. Понимаешь, о чём я? И скорей всего, эта мысль появилась у Крежана ещё до твоего вхождения в наследство. Но это уж точно не для моего ума.

– Но так кроме всех этих высокопоставленных воров, кроме знати, которая пока ещё держится, имеется и простой люд, его куда девать, его чем кормить?

– Вот ведь заблуждение всех правителей! Нет, не заблуждение, оправдание многих своих преступлений. Не они, а именно простой люд их кормит, это трудно понять? Вот на носу новый урожай, к примеру. Ты очень верно сделал, что освободил княжеские деревни от податей. Так я вообще не в курсе – ты упоминал о каких-то поместных владетелях, у них что, свои крестьяне есть? А там какая обстановка?

– Узнаю у Дарьяла, те владетели также обязаны, наверно, платить что-то в казну князя. А может, и не обязаны, это ж пограничье.

– Крестьяне себя прокормят, а горожане? Конечно, земледельцы повезут сюда излишки. Тоже – наверное. Думаю, ещё где-то тут Крежан устроил хранилища товаров для торговли неизвестно с кем. Эти склады тоже бы надо пустить в дело для своих. И последнее, что у меня есть. В такие моменты страшно начинают расти цены, особенно, на продовольствие…

– Понятно, – князь глубоко вздохнул, сделав очередную пометку. – Не откажешься послезавтра поприсутствовать на совете? Думаю, что уже смогу кое-кого и из местных вызвать. Не до чиста же разгоню, надеюсь, всех княжьих и городских чиновников. И да, требуются твои разъяснения по поводу суда над пленным монахом. Дело весьма тонкое, потому как я вынужден на подобное действо приглашать представителей великокняжеского храма во главе с его старшим жрецом, или настоятелем… Да не вникал я в то, кто и как у поднебов называется! Но это уже после совета, я имею в виду наш разговор, не против?

– Как мне против быть, если сам участвовал и даже руку приложил, – Артём взглянул на свой кулак. – А где бы мне посмотреть хоть какие законы или уложения о взаимоотношениях королевской власти с имперцами? Да и о внутренних отношениях не помешает узнать.

– Не проблема. Помнишь ту женщину, что находится в группе Дарьяла? Агнетой её зовут. Одна из очень немногих женщин, которая окончила королевскую академию…

– Магии? – непроизвольно вырвалось у Артёма.

– Почему обязательно магии? – озадачился Гран. – Специальная такая только одна, и ещё неизвестно, чем она занимается. Отделения магии при университетах существуют, а так там многие науки изучаются, в том числе история и право. Вот столичный, по сути, университет и называется королевской академией. Именно в истории и законах Агнета и специалистка. Лучше неё вряд ли кто в этих вопросах разбирается. В Приморском-то точно, а может, и во всём королевстве.

– И что же такой ценный специалист прозябает в таких вот проверяющих командах, а не руководит, скажем, тем же отделением истории и права в академии, или не занимает пост начальника в министерстве юстиции, например, если есть такое.

– Такого нету, и слово такое слышу впервые. Но могла бы, конечно, немаленькую должность иметь. Если бы была мужчиной, что тут непонятного?

– Нет слов, – поперхнулся Артём. – Даже больше спрашивать о том не стану. Но побеседую с ней завтра в обязательном порядке. Как это устроить?

– Предупрежу Дарьяла о том. И чтобы место вам для спокойной работы обеспечил.

Так Артём и познакомился с интересным специалистом, магистром даже в истории и праве королевства Каритто. Но не мужчиной. Перед встречей с ней в библиотеке, или архиве дворца, куда их определил для разговора Дарьял, Артём мимолётно вспомнил любопытную информацию, которую получил от своих же людей вечером по приходу в княжеский дворец. По дороге от места окончания охоты до Рамона не до разговоров – шли достаточно быстро. На ночлег остановились один раз в лесу. Здесь и Гран, и Артём погрузились в собственные раздумья, а у народа нашлось время и силы поговорить у костра. Пленники, естественно, не считаются, охотники Крежана чувствовали себя крайне неуверенно по понятным причинам и сидели отдельной кучкой, тихо переговариваясь. Охранники великого князя женщин будто в упор не видели, в смысле взглядами их обстреливали, но никаких разговоров не заводили. А мужчин расспрашивали о многом, и главное – именно вот об этих женщинах. Деликатно, конечно – гости великого князя всё-таки, но тем не менее. И если коротко…

– Из какой же вы все стороны явились, где женщинам дозволено иметь при себе боевое оружие?

– А что не так? Там, где мы живём, женщина сама вправе решать, что ей при себе иметь. Разве тут у вас по-другому? Может даже, дело не только оружия касается?

– Непонятно это. Женщина рожать должна, за детьми и мужем ухаживать, а не сражаться. И во всём подчиняться мужчине. И не лезть в мужские дела, ни в какие.

– А говорить-то ваши женщины с мужчинами могут?

– Могут. С разрешения мужа, отца, брата или начальника. Хотя последнее – это редкость, наши женщины нигде не служат.

– Не хотят или…

– Да прав у них таких нету! И какая из женщины чиновница или, упаси небеса, начальница? Она – жена и мать, что неправильного?

– Да кто ж говорит, что неправильно? У вас и для вас. В каждом государстве свои обычаи и законы. А может, тут женщина и замуж выходит только с дозволения отца или брата? А если их нет?

– Так и есть, и никак иначе. При отсутствии отца или брата имеются родственники мужчины или опекун, когда как…

Интересно начала разговор Агнета, стоя у стола с неким раскрытым журналом. Молча коротко кивнула.

– Приветствую, госпожа Агнета! – начал бодро Артём, на что женщина как-то чуть ли не испуганно дёрнула головой и плечом.

– И я приветствую тебя, чужеземец Артём. Но позволь сразу один честный вопрос. Для уточнения дальнейшего поведения, – дождавшись молчаливого согласия, несколько неуверенно продолжила. – Как мне себя вести, если вижу перед собой человека, пусть и спасителя великого князя, но настолько наглого, что он позволяет себе что-то советовать великому князю, абсолютно не зная никаких местных условий, не представляя, как и чем живут люди в чужом государстве? Я, мягко говоря, в недоумении.

– Я… тоже в недоумении, – чуть запнувшись от неожиданности ответил «наглец». – Великий князь Гран представил тебя, уважаемая, – тут он снова заметил, как Агнета поморщилась, – как одного из лучших специалистов королевства в области истории и права. Это так?

– Я не одна из лучших, – вспыхнула собеседница, я – лучшая!

– Не спорю и тем более недоумеваю, отчего это лучший знаток законотворчества пользуется непроверенными слухами. Не сам же великий князь сообщил тебе о нашем с ним разговоре. Или он рассказывал? Нет, так я и подумал. Будем считать, что у стен есть уши. Только вот эти стены забыли тебе передать, что никаких советов не было. Я ведь специально предупредил Грана, что не вправе советовать, а могу только представить аналогии с происшедшим здесь событием. Поверь уж, что кое-что я успел повидать, чтобы говорить в общих чертах, а уж что из того может пригодиться великому князю именно в местных условиях, о которых ты упомянула, это его дело. И это я сообщаю не в своё оправдание, а к тому, что наверняка в местных и королевских законах, в исторической ретроспективе особенно, можно отыскать такие понятия, как клевета, ложный донос, наветы, лжесвидетельство и тому подобное. Вижу, что вспомнилось такое, тогда почему ты, уважаемая Агнета, пользуешься бездоказательной информацией, обвиняя меня в наглости?

Заметив полнейшую растерянность собеседницы, Артём молча указал ей на кресло, уселся сам с другой стороны стола и принялся с любопытством осматривать помещение архива, давая возможность Агнете прийти в себя. Ничего особенного не заметил: стеллажи, шкафы с книгами, папками, ещё пара рабочих столов, вот всё, пожалуй. Наконец вопросительно посмотрел на несколько порозовевшую специалистку.

– Но… Я прошу прощения, господин Артём. Честно, не ожидала подобной отповеди. Мои же слова исходили от действительного недоумения, поскольку вчера я краем уха услышала обращение великого князя к Дарьялу: «Нужно обговорить некоторые советы путешественника». Ты прав, великий князь может по-своему воспринимать услышанное, да и я… Ещё раз прошу меня простить. Итак?

– Для начала могу ли я узнать причину твоей странной реакции на моё обращение «уважаемая»? Для меня это непонятно и непривычно.

– Заметно, да? – вздохнула Агнета. – Это обращение к женщине из знатного рода. Как правило, к представительницам сословий ниже официальной знати используется «госпожа» без всяких «уважаемых». К простолюдинкам же, мастерицам, женщинам из семей торговых и некоторых других сословий, служанкам обращаются просто по имени, при необходимости добавляя прозвище или профессию. Я же – из купеческой семьи, «уважаемой» мне не быть.

– Но и меня с друзьями за такое обращение не осудить, в нём же ничего оскорбительного, надеюсь?

– Для меня – ничего, но попробуй так обратиться ко мне в присутствии того же Дарьяла, интересно глянуть на его физиономию.

– Посмотрим… А ещё есть какие-то ограничения для местных женщин? Прошу прощения, что отвлекаюсь на посторонние темы, но крайне любопытно, да и просто необходимо, чтобы не попасть в неловкое положение.

– Женщина… – взгляд Агнеты стал пустым. – В двух словах и не объяснишь, если расшифровать понятие «ограничения». Зато в одном могу, женщина – никто. Это я уже в сравнении с твоими спутницами. Когда мне передали, что они пришли сюда с оружием, да ещё и в мужской одежде, я была в шоке. Да и не только я наверняка. Это хорошо, что они явились на обед в обычных платьях. Между прочим, я и сама-то сильно удивилась, когда меня туда позвали.

– Это запрещено? Я имею в виду одежду. Ты бы пошла в долгий путь по лесам в длинном платье?

– При чём тут я! Это ж просто неприлично! Да, собственно, и многое другое. Нет, всё воспринимается, как должное, установленное многовековыми обычаями. К женщине отношение, я бы сказала, трепетное. Она – продолжательница и хранительница рода и семьи, в этом её миссия и смысл жизни. Потому её охраняют и берегут от всех опасностей и рисков. Потому за неё практически всё решает мужчина. Никто и никогда не брал и не возьмёт женщину на королевскую или иную государственную служу, не пустит её на обсуждение любых вопросов хоть при князе, хоть при захудалом торговце. Образование – четырёхлетняя школа, чтобы уметь писать, читать и считать, всё другое ни к чему. Сколько мне пришлось вынести и пережить, чтобы поступить в академию, знают только небеса, да мой отец. Во всём этом гадском учебном заведении нас полдюжины было, на нас смотрели, как… как на неведомых существ, заслуживающих презрения, не больше. Этого достаточно для удовлетворения твоего любопытства?

– Не совсем. То, о чём ты коротко поведала в одном слове, зафиксировано в королевских законах? Также с учётом взгляда в древность?

– Нет, разумеется, а зачем, если всё это освящено традициями и всем укладом жизни, никто другого просто не знает. Кроме таких путешественников, как вы.

– А религия… Ладно, к небесам! Это надолго, а основное понятно. Давай-ка, приступим к насущному. Мне необходимо знать все тонкости взаимоотношений светской власти и имперцев. Начиная с момента их появления на Картее.

Дальнейший разговор проходил в виде лекции с уточняющими вопросами с одной стороны и порой раздражёнными пояснениями с другой, а также развалом и разгромом архива при поисках нужных документов. Весь день с маленьким перерывом на перекус, который прямо сюда доставили слуги.

Несколько моментов, которые Артём в памяти зарубил, следует упомянуть, чтобы не возвращаться к ним когда попало.

Почти три века назад, а точнее двести восемьдесят два года, на Картею заявилась заморская «торговая купецкая компания», добралась до короля, в результате чего составлен первый «обговор» с указанием мест торга и прочих условий, вплоть да аренды нескольких земельных участков в столице, главном порту Адмане и трёх великих княжествах. Через десять лет – новый договор о праве переселения. Это уже начало экспансии. Новые участки, обустройство, налаживание социальных отношений – тут переселенцы допустили, на взгляд Артёма, грубейшую ошибку, нагло «обнажив» свои намерения. Что, кстати, отмечено в специальном «Предупреждении потомков о недопущении…». Не успев даже и обустроиться, переселенцы не только начали активные проповеди во славу Владыки, но и потребовали от короля своего активного участия в светской жизни на всех уровнях. Даже и не просто участия, а прямого «допущения» к решению всех государственных вопросов при превосходстве заповедей Владыки над местными религиями! Не хамство ли «в чужом монастыре», основанное лишь на ситуации в Поднебесной? Правда, король употребил слово «кощунство», но сути это не меняет. А имперцы получили хороший пинок в виде вечного запрета на малейшее участие в государственных делах любого уровня. С одним весьма неприятным для королевства исключением. Это можно и оплошностью назвать, но указ позволял великим князьям самостоятельно строить взаимоотношения с местными храмами переселенцев, не нарушая при этом королевских установлений. Это нормально, если великие князья имели полное право отдавать в собственность или сдавать в аренду земли, им принадлежащие? К тому же имперцы добились и освобождения от налогов на сто лет. Через сто лет о том благополучно забыто или что ещё, но никаких налогов до сих пор с поднебов не брали.

По этому поводу и возник у Артёма к Агнете уточняющий вопрос «с какой стати?» На что она чуть не озлилась, типа «а я-то кому могу этот вопрос задать, королю?»

– Спокойно, – урезонил её гость, – нет ответа в законах, могу выслушать твои личные предположения, или версии.

– Какие тут версии, – проворчала законница, – тут версия одна, как всегда при непонятных льготах и привилегиях, но говорить о ней, знаешь ли…

– Чревато для здоровья, – продолжил Артём. – А то и для жизни. Чем-то в то время, да и после, имперцы обязаны благодарить, а точней, подкупать королевскую власть. Например, качественным лечением знати. Но это уже детали. Перейдём-ка к нашей местной обстановке, то есть договорам великого князя Приморского и просто князя Рамонского с расположенными в их владениях храмами поднебов.

Перешли, завершили разбирательство с зубодробительными формулировками. Потом ещё и чаю попили, разбавляя его безразмерным любопытством Агнеты как женщины к путешествиям Артёма. Утолить любопытство, естественно, не удалось. Договорились о последующих встречах с обменом информацией. Разошлись более чем мирно.

На другой день с утра запланированная встреча с Граном.

– А может, всё-таки… – в очередной раз завёл свою волынку великий князь.

– Нет уж, – в очередной раз пошёл в отказ Артём. – Договорились же, нечего мне на том суде делать, потому как все доказательства у тебя на руках. И свидетель твой маг Метис чем плох или не подходит?

– Да именно, что мой! Нету ведь беспристрастных!

– А у монаха вообще никаких нету. Правдознатцы будут? Будут. Обо мне многим или слишком много знать надо? Не надо. Если, как говоришь, там присутствуют представители короля и столичного, то есть главного, или центрального, храма имперцев, то… Поднеба я и послать могу, а вот представитель короля вполне может достать меня именно именем короля. Думаешь, мало вопросов может возникнуть, не отвечать на которые перед королём глупо? Ладно, всё, вроде, обговорено, как включается мой амулет на прослушивание и просмотр, знаешь, как нам связываться друг с другом при необходимости – тоже, так что – удачи!

– Да уж, чувствует одно моё место, что она потребуется. Теперь вопрос, не относящийся к этому делу. К тебе он относится. Готов?

– Не очень, – признался Артём. – Но готов, куда деваться.

– Интересный выверт. Вопрос – тоже. Через пару дней я отправлюсь к себе. Что сам с друзьями делать дальше собираетесь?

– А чего нам собираться-то, – пожал плечами Артём. – Поклажей мы не обременены, возьмём, что и имеем, и отправимся дальше по королевству. В какую сторону – без разницы, бросим веточку, куда укажет, туда и двинемся. Может даже, в Рамоне коней купим.

– Нормальный план для любителей приключений на свои отдельные детали. И вы уверены, что вас везде радушно встретят? Особенно, увидев вооружённых женщин?

– Оружие можно и припрятать, но не уверен, естественно, тут пятьдесят на пятьдесят с разными вариантами. Но не сидеть же в Рамоне без толку, не для того океан переплывали.

– Согласен, не для того, но я бы всё же посоветовал маленько тут задержаться, и толк для вас вижу совсем не малый. Погоди, не перебивай. Я, конечно, могу выписать, точнее выдать, печать для свободного прохода, но только в пределах Приморского, а дальше? Учти, что великие княжества постоянно друг с другом грызутся, попасть в заваруху – дело простое. Да и без заварухи… Это тебе повезло, что меня чуть не убили, а так бы даже и я подумал бы, как с вами, чужаками, поступить. И основа настороженности к вам находится, как понимаешь, в полнейшем незнании здешней жизни, отношений между сословиями и внутри них, а особенно это касается поднебов. И что, скажи, тебе мешает остаться здесь на время и как следует познакомиться с особенностями нашей жизни? Делать нечего остальным? Это как сказать. Один всего лишь день после прихода показал, что занятие вы вполне способны найти. Притом прибыльное. Повторяю, на любое время. С жильём проблем нету, хоть весь этот дворец используйте. И не надо на меня смотреть подозрительно, в моём предложении не подвох, а моя прямая выгода. Мне лишняя благотворительность по должности противопоказана. Суть вот в чём. За эти несколько дней не так уж и сложно оказалось отыскать тут сторонников Крежана. Большая часть знати и чиновников всё же сумела сохранить понятие чести. Но ещё немного, и честь бы их не спасла. Так вот, главная головная боль всё-таки осталась. Пока не вижу замены Крежану, как не крути, а к местным какое доверие, если никто не взбунтовался, не сообщил отцу, пока он был жив. Потому оставляю тут временным наместником своего Керлина на время, пока не решу вопроса. Шесть десятков охраны при нём и маг Лион. И Агнета тут задержится на всякий случай, а то со стороны местных могут начаться претензии со ссылками на королевские законы. Только, если честно, какой из Керлина князь по сути? Он опытный воин, верен мне, прекрасный исполнитель, но не более. Сейчас сильно переживает о своей горькой доле. Вот я и просил бы тебя, путешественник Артём, оказать Керлину возможную помощь в направлении его действий. Думаю, должность советника наместника тут будет сейчас очень кстати и не вызовет возражений у знати. А если и вызовет… Керлин знает, что делать в таких случаях. Это, пожалуй, и всё. А да, работа, естественно, хорошо оплачивается из великокняжеской казны. Что ответишь?

– Удивлён и озадачен. Но доводы твои довольно убедительны. Был бы я один, наверное, тут же и согласился бы. Предложил бы ты стать наместником мне – точно бы отказался, это как барану попасть в вожаки волчьей стаи. Необходимо недолго посоветоваться с друзьями.

– Сколько недолго?

– Час, два…

– Ох, я уж было подумал вам три дня понадобятся. Советуйтесь, хотя очень рассчитываю, сам понимаешь, на какой ответ

Артём лукавил: советовались они неоднократно и в конце любого разговора приходили к общему мнению, что остаться в Рамоне – лучший вариант. Ведь целью-то их пребывания на Картее оставалось наблюдение за процессом «изъятия» гамбитцев, в данном случае – поднебов. А какая разница, из какой точки Картеи смотреть на этот процесс? Если даже и придётся вмешаться, то есть посодействовать сему процессу, так о том надо знать, чтобы оказаться в нужном месте, которое опять же необходимо знать или определить. И так далее без конца сплошные «если», «нужно». Открытым оставался один вопрос: каким образом в Рамоне закрепиться? Ответ получен, что ещё?

– А ещё неплохо бы поближе познакомиться с бойцами Керлина, – добавил Гераним на совете, который Артём все же собрал и вовсе не для показухи, а чтобы сообщить своим о предложении Грана.

И ранийцы восприняли известие как должное – никак, по их убеждению, великий князь не мог отпустить от себя запросто такого человека. Хотя бы ради того, чтобы он кому другому не достался. Убить их всех – это сами небеса велели, но не отпустить.

– Это на ближайшее будущее, – согласилась Камилла. – Без сближения с охраной Грана там тут и делать нечего. Да и Гордея с охраной и стражей не следует забывать – вот это как раз и следует высказать великому князю, как одно из мелких условий. Керлин с бойцами одно делает, а Гордей со своими – в непосредственном подчинении Артёма должен быть. И что-то бы ещё нужно выдвинуть из того, что нам нужно прямо сейчас, а то уж подозрительно легко соглашаемся.

– Денег! – встрял Критос. – Что смотрите, без денег тут ничего не делается, тут не наши племена, а сколько их у нас, того никому знать не положено.

– Критос в чём-то прав, – согласился Артём, и парень гордо посмотрел на соратников. – Правда, часть их можно потребовать лошадьми. Что ещё?

– А может, нам заиметь собственную лечебницу? – предложила скромница исконная травница Былина. – Я имею в виду отдельное хорошее здание в городе, и потребовать, чтобы никто не смел нас разбивать по разным местам. Лучше всё время вместе быть, по возможности.

– И это… – неуверенно, как всегда, когда дело касалось больших планов, высказался бывший столяр Велло. – Нам как бы и из местных парней пару десятков обучить бы, а? Вроде как бы чуток покажем, что умеем, потому о безопасности командира печёмся, потом женщины-то наши, вон Былина говорит, всё больше в больнице будут, а нас, стало быть меньше всё.

– Так мы уйдём, а этих парней новому князю подарком, что ли, оставим, да? – возразила Эльмира.

– Да это уже мелочи, кто знает, какой там князь придёт, куда мы уйдём и когда, а предложение дельное, – поддержал столяра Гераним.

– Думаю, достаточно, что мы тут могли надумать за час-то? Жильё есть, одежду купим на великокняжеские оклады. Даже работой обеспечены, временной, само собой, так что наглеть не следует. Пойду Грана извещу, – Артём усмехнулся и вышел.

После сообщил своим, что великий князь не возразил ни по одному пункту, спросил только, почему так мало парней решили обучить, а Артём ответил, что это для начала, может, и этот отряд не надобен будет.

На другой день великий князь Приморский приказал новому бургомистру и управителю собрать во дворец представителей знати, чиновничества, сообществ торговцев, ремесленников и иных значимых лиц, которых в полдень набралось в большом зале приёмов дворца не менее сотни человек. Представителей местного храма имперцев тоже вызвали. Их явилось трое, молчаливых и, с виду, равнодушных ко всему. Никаких расшаркиваний, произнесений и выслушиваний хвалебных од. Взаимно. Чисто деловая информация от великого князя Грана Приморского, оформленная в виде немалого размера указа. Зачитывал сам Гран.

«…временным наместником великого князя Приморского в княжестве Рамон определить сотника великокняжеской охраны Керлина, придав ему для содействия советника в лице Артёма Странника – вот такое прозвище придумал Гран, а Артём не возражал. Все их действия и распоряжения в княжестве Рамон подлежат немедленному исполнению. Жалобы на них возможны только великому князю. То же касается и храма владыки имперцев. Городской же их храм закрывается до особого распоряжения великокняжеского суда…» Это что касаемо информации для местных относительно Артёма и Керлина, которых Гран предъявил присутствующим живьём.

Вопросов, а тем более обсуждений не предполагалось. Выслушали и разошлись. Гран еще оставил для себя день пребывания в Рамоне, чтобы принять недовольных его указом. И что-то таковых не наблюдалось вовсе. Так что, в конце концов, он отбыл в свой стольный град Гирану во главе трёх десятков охраны и с пленным монахом, настоятелем храма поднебов.

Артём, что порой с ним случалось, забыл предупредить Грана, что его амулет-диск может не только записывать, но и передавать все разговоры владельца.

Противники больших конфликтов.

Великокняжеский суд, стало быть. Не первый раз отряд Артёма знакомится с событиями, касающимися их, так сказать «онлайн». Жаль, что не видать участников, но по содержанию реплик вовсе нетрудно понять, кто там с какой стороны выступает и какое выражение на физиономии имеет.

– Господа, – этот голос был никому не знаком, да, собственно, ранийцы слышали только Грана да его мага Метиса, Артём ещё – урода монаха, – Нынешнее заседание великокняжеского суда несколько необычно, но королевскими уложениями предусмотрен и подобный случай. Дело в том, что пострадавшим, а также обвинителем и одновременно судьёй является великий князь Гран Приморский. Исходя из ситуации, обязанность судьи возложена на меня, коронного князя и члена королевского суда Фила Керейского. Вот соответствующий указ короля Каритто Приама Шестого, ознакомьтесь. Со стороны защиты обвиняемого здесь присутствует главный жрец великокняжеского храма имперцев Шаллет. Центральный храм королевства потребовал присутствия своего представителя, с чем король Приам Шестой согласился, и здесь находится старший жрец вышеуказанного храма Гуанито. В обычном порядке суда соответствующего уровня согласно сути дела судьями являются двое членов великокняжеского суда и два старших жреца Приморского храма. Также по уложению о великокняжеских судах с участием имперцев обе стороны имели право пригласить своих сторонников не более десяти человек с каждой стороны, с условием полного безмолвия в течение всего ходя судебного заседания, чем стороны и воспользовались. И, наконец, обвиняемый – главный жрец храма имперцев в княжестве Рамонском Кумер.

«Удалённым» слушателям даже чётко увиделось, как произносивший длинную вступительную изящную речь представитель короля облегчённо выдохнул.

– Заседание суда объявляю открытым, – послышалось далее. – Великий князь Гран Приморский, можешь произнести обвинительную речь, заодно обрисовав ситуацию с точки зрения пострадавшего.

– Суть обвинения в том, что главный жрец храма в княжестве Рамон убил подданного князя Крежана Рамонского и ранил меня, великого князя Приморского, что подробно указано в письменном обращении в суд. Неудавшаяся попытка убить путешественника чужеземца рассмотрению в настоящем суде не подлежит, поскольку дело могло бы быть рассмотрено без представителей короля и центрального храма. Что, возможно, и будет сделано позже, если путешественник подаст соответствующую жалобу.

– Всем ли понятна суть обвинения? То есть убийство подданного князя Рамонского и ранение великого князя Приморского главным жрецом Кумером. Вижу, всем. Обвиняемый Кумер, признаёшь ли ты себя виновным в содеянном?

– Да, господин судья, признаю. Факт есть факт. Но у меня имеются основания для оправдания, поскольку и смерть подданного князя, и ранение великого князя – это случайность, происшедшая по независимым от меня обстоятельствам. Могу ли говорить подробнее?

– Говори.

– У меня и в мыслях не было нанести какой-либо вред или ущерб великому князю и сопровождающим его лицам. Дело в том путешественнике. Я обнаружил на нём наш амулет, которым никакой аб… местный житель не имеет права обладать. Естественно, я потребовал вернуть мне эту вещь. Путешественник отказался, в таком случае в порыве гнева я и направил на него оружие. Я не учёл способности защиты нашего амулета – он спас чужеземца и навредил великому князю. Если бы…

– Стоп! Нам не нужны твои предположения и догадки. По твоей версии выходит, что во всём происшедшем виновен чужеземец и амулет, находившийся при нём. Ты уверен, что имел право требовать не принадлежавшую тебе вещь? Любую?

– Но это наша вещь, господин судья! Причём, не простая вещь, а та, которой владеем только мы, имперцы!

– Это ты так считаешь. По законам королевства требование отдать тебе что-то не твоё, является грабежом. Великий князь Гран, ты удовлетворён пояснениями обвиняемого?

– Нет, господин судья, это не пояснения, а жалкая попытка уйти от наказания. Жрец Кумер ошибся: при чужеземце, под рубахой, находился не их амулет, а вот этот. Его мне предоставил тот самый странник для предъявления суду.