В мирах коммуны и капитала

4. Очень повезло

Светило яркое ослепительное солнце. Сергей выкатил из бейсмента свой велосипед.

– Наконец – то сбылась моя детская мечта – подумал он.

Как себя помнил Сергей, у него было всегда страстное желание заиметь хороший велосипед и на нем кататься круглый год. При этом обязательно мчаться с большой скоростью навстречу солнцу и радоваться окружающей красоте. Такие картины ему снились в далекой снежной России. Здесь же, купаясь в лучах горячего ослепительного солнца, он иногда задумывался о том, чтобы неплохо было бы вкусить и снежной прохлады или русского морозца. Чтобы немного окоченеть и потом отогреться с помощью русской водочки и горячих щей. Но, к великому сожалению, третьего было не дано тут. Водку и щи можно было хлебать сколько угодно. А насчет мороза тут в Филадельфии были большие проблемы. Конечно, частично можно было получить небольшое удовольствие, если сунуть голову или другие части тела непосредственно в морозильную камеру огромного американского холодильника.

Но постепенно день за днем Сергей привыкал к этой жаре и к этому солнцу. Купаясь в его лучах, он ждал каждого выходного дня, чтобы выкатить на велосипедную дорожку и мчаться навстречу солнцу.

Мечты сбылись только тут за океаном. Буквально на следующей неделе по приезду в США Сергей с женой и детьми пошли в ближайший велосипедный магазин и купили неплохой горный велосипед.

– Смотри – те Сергей Анатольевич – предупредил зять, который много лет прожил в США и знал местные законы и порядки. – Катайтесь тут осторожнее и не вздумайте кого-нибудь сбить. Особенно, если собьете афро-американца то, как говорят в России, век воли не видать. Засудят. Тут есть много ушлых любителей судебных историй. Как только до них дотронешься, так они сразу валяться, закатывают глаза и корчатся в страшных муках. А ты виновник происшествия должен сразу вызвать имердженси и полицию. Потом будешь всю жизнь платить за членовредительство.

– Да, папа так же не забудь. Не вздумай, выпив, садиться за руль. Если собьют тебя, то компенсацию не получишь, если в крови обнаружат алкоголь – предупредила, грозно покачивая указательным пальцем, дочка – американский доктор.

– Да – поддакнула жена – Так если тебя собьют, то хоть какая – то будет тут от тебя польза. Дадут неплохую компенсацию. Хоть заживем по – человечески. А то каждый доллар на счету. При советской власти были нищие, да и сейчас не особо разгуляешься. Но если выпьешь, то все пойдет прахом. Инвалидом станешь и ничего не получишь.

– Вот он хищный мир капитала – подумал Сергей – Приехали тут стали американцами, отца родного поучают, как жить.

– Ладно, будет по – вашему – согласился Сергей.

С такими добрыми напутствиями своих родных он и отправлялся каждый день на такие прогулки.

Велосипедные дорожки были действительно великолепные. Местами это были узкие дорожки. Они имели посередине белую разделительную полосу для движения в обоих направлениях. Это были асфальтовые или просто гаревые дорожки, проходящие среди густых зарослей кустарников, лиан и больших лесов. Во многих случаях часто велодорожки проходили вдоль рек и озер. В выходные дни полиция перекрывала часть автомобильных дорог, проходящих в центре города и мимо реки. Таким образом, велосипедисты могли кататься по широким велосипедным проспектам. Особая прелесть и красота во время таких поездок возникала при пробуждении природы весной. На деревьях распускались диковинные разноцветные неизвестной природы и названия цветы. Воздух пропитывался пьянящим ароматом. Вокруг все было ярко зеленым. Казалось, что это и есть то самое райское место.

Таким же солнечным днем Сергей летел по велосипедной дорожке. Горячий ветер обдувал его лицо. Слева протекала широкая река, по которой также быстро мчались байдарки. Очень часто на этой реке в выходные дни проходили байдарочные соревнования между американскими университетами. Сергею нравилось ехать и смотреть, как стройные грудастые американки, сидящие в своих байдарках, катят по реке. Каждая команда имела свой цвет формы. На реке одновременно участвовало несколько десятков байдарок. Они с упорством, затрачивая большую энергию, шли к финишу, подчиняясь командам, сидящего на корме, рулевого. До него доносились звуки команд и удары больших весел о воду. В соревнованиях участвовали не только традиционные длинные байдарки, на которых сидело по несколько человек, но индейские пироги и каноэ. В них, стоя на одном колене, с помощью коротких весел студенты интенсивно гребли. Эти соревнования, с одной стороны отвлекли от контроля ситуации на велополосе. Но с другой стороны создавали многообразие восприятия окружающего мира по сравнению с монотонным просмотром асфальтовой велодорожки и однообразного кручения педалей. Но Сергей старался смотреть в оба глаза. Одним – на реку с американками, а другим – на обстановку на велосипедной дорожке.

Афро-американцев не было видно.

– Это хорошо – подумал он. – Можно не опасаться разных неприятностей.

Рядом ним поравнялся, крепкий светловолосый рослый, даже более того крупного телосложения почти атлетического, американец.

– Наверное, спортсмен. Легкоатлет или что – то наподобие – вспомнил своих товарищей спортсменов Сергей.

Седло было закреплено слишком высоко и из-за этого было неудобно крутить педали. Сергей остановился, чтобы откорректировать свое положение.

– Теперь стало намного удобнее – подумал он, доезжая до светловолосого атлета.

Примерно в метре от него, неожиданно светловолосый повернулся. Он с ходу пересек разделительную полосу и направился прямо в сторону Сергея.

Сергей успел нажать на тормоза, но было поздно. Удар переднего колеса со всей силы пришелся прямо между ног легкоатлета. Легкоатлет согнулся и прижал руки между ног. Сергей онемел от ужаса. Холодный пот прошиб его насквозь. Он ощутил, как возникла слабость в ногах и руках. Как стали дрожать руки. Сергей уставился на скорчившегося от боли американца.

Сергей почувствовал нечто знакомое в таких случаях, когда мужчины испытывают такое состояние. Это было с ним не раз. Когда он дрался на улицах, или прыгал с моста в воду.

– Все не видать светлого будущего в Юнайдет стейт – подумал Сергей.

Самое страшное было то, что перед поездкой он выпил пару стаканчиков легкого французского светлого вина. Поэтому при поездке он чувствовал легкое опьянение, которое создавало в нем приятные ощущения.

– Все – представил он – сейчас придется вызывать скорую помощь, ихнюю имердженси. Потом у меня возьмут анализ крови. После этого моей карьере тут придет конец. Потом еще скажут или напишут, что пьяный русский сбил трезвого спортсмена – американца. А я даже еще и паспорт американский не получил.

Состояние неопределенного ощущения времени, ему казалось, длилось долго. Американец корчился и стонал, склонив голову. У Сергея все скудные познания английского языка выпали из головы. Время растворилось в этом событии.

Наконец светловолосый атлет поднял голову и сказал:

– Ай м сори!

Сергей сразу ощутил облегчение. Потому что ему казалось, что сейчас американец рухнет на асфальтовую дорожку и затихнет, как бы находясь в глубоком обмороке. И это возглас его немного успокоил. Почти ничего не соображая, Сергей повторил вслед за ним:

– Ай м сори!

Тот повторил эту фразу еще раз. Сергей сказал ему в ответ, повторив слова. Таким образом, они несколько раз перекликнулись, как бы старясь найти некое решение в этой создавшейся ситуации.

Сергей вспомнил, как в своей лаборатории на старой родине он однажды упал с лестницы. Падая, он ударился правой ягодицей об угол большого прибора. Удар был настолько сильный, что он чуть не заплакал от боли. Его коллега доцент Женя Семенов тогда подсказал, что нужно снять штаны и спешно массировать поврежденное место. Можно снизить чувство боли. Тогда Сергей так и сделал.

И боль утихла.

Потом, в последствие, как ни старался Сергей, он так и не мог вспомнить, что такого он сказал американцу.

Еще не совсем отчетливо соображая, он сказал первое, что пришло к нему в голову, и для убедительности протянул руки и стал показывать, как делать массаж ушибленной промежности.

Парень, увидев его странный жест, отшатнулся от него как от чумного. После этого он сказал сдавленным голосом:

– Ноу проблем!

Слегка прихрамывая, парень медленно побежал по дорожке в обратную сторону.

– Чудной, какой и славный – подумал Сергей.

На следующий день Сергей пришел на работу и рассказал своим ребятам эту историю, которая так благополучно для него закончилась.

– Тебе повезло – сказал его товарищ Александр – Ты был бы всегда виноват. Поскольку имел транспортное средство.

– Тебе повезло – сказал Соломон – Поскольку тот парень подумал, что ты гомосексуалист и решил ему сделать массаж яиц. Было бы интересно, чтобы ты стал делать, если бы он оказался нетрадиционной ориентации.

– Я так и не думал – покраснев от возмущения, сказал Сергей – Наоборот меня спасло именно не знание английского языка. Перепутал слова и напугал парня.

– Да бросьте – подытожил капитан – Просто попался хороший парень и Сергею повезло. Есть же тут в Штатах и нормальные люди.

5. Поспешил, но не насмешил

Анатолий вышел из второго учебного здания и спешно пошел вдоль улицы к темнеющему вдали институтскому парку. Темнело. С неба свисали хмурые тучи.

– Пришла осенняя пора – мелькнуло у него в голове классическое выражение.

Было прохладно. Обычно осенняя погода на ленинградских улицах не вызывает оптимизма у большинства сограждан. Анатолий однако любил это время года. Поскольку было прохладно, но не холодно. Он любил идти быстрым шагом от здания института до станции метро. От такого интенсивного движения он заряжался творческой энергией. Ему в голову приходили интересные мысли или мечты. В этом случае прохлада не давала телу вспотеть и компенсировала неприятные ощущения от холодной погоды. Как бы возникал такой своеобразный тепловой психо-энергетический творческий баланс.

Он вошел в парк и пошел по широкой дорожке, освещенной тусклыми фонарями, вдоль деревьев и кустарников к станции метро.

Гуляющих людей не было видно, поскольку уже было поздно. Вдалеке был виден идущий ему на встречу прохожий. Каждый раз, когда Анатолий шел по этой дорожке, у него всегда появлялось чувство тревоги и напряжения.

Анатолий был членом добровольной народной дружины и часто ходил этим маршрутом в патруле. В парке происходили периодически интересные мероприятия уголовного характера. Летними вечерами частенько в парке появлялись пестрые толпы цыган. Они предлагали погадать на счастье. От такого гадания у клиентов часто пропадали деньги и драгоценности, не только в карманах, но и в собственных квартирах. В зимние или такие же холодные вечера пробегали спортсмены. Они стаскивали с прохожих дорогие зимние меховые шапки. Это делалось очень интересным образом. Поздним зимним вечером прилично и тепло одетый прохожий шел в меховой шапке. Сзади него бежал спортсмен. Спортсмен, пробегая мимо прохожего, срывал с него шапку и увеличивал свой спортивный бег, примерно как в эстафете. Тепло одетому прохожему при такой предстартовой подготовке было сложно набрать скорость для поимки преступника. А злодей и был таков.

Еще его товарищ по кафедре рассказывал, как тут в парке по вечерам орудовала пара ловких ребят. Они срывали с девушек сережки. Его жена шла по дороге поздним вечером после занятий. Вдруг из-за кустов выскочили два парня, которые подбежали к ней и дернули каждый со своей стороны по уху. И исчезли. Она даже испугаться и опомниться не успела. Пока не сообразила, что это грабители. Хорошо, что в этот день она не надела свои серебряные сережки с маленькими бриллиантовыми камнями – подарок мужа. А то бы лишилась сережек и имела порванные уши.

Одно время в парке ходил, как его называли дантист. Это, по словам милиционеров, с виду был довольно приличный молодой человек интеллигентного типа в очках. Он подходил и спрашивал, который час или как пройти в фундаментальную библиотеку, как в популярном кинофильме. При этом он внимательно смотрел в рот собеседнику. Если у того во рту блестело золото, то участь пациента – пешехода был решена. Он умудрялся изловчиться и ударить пешехода по головке молотком. Потом с помощью обычных плоскогубцев выламывал золотой протез, фиксу или коронку, пока тот был в такой оригинальной анестезии.

Поэтому размышляя о таких возможных ситуациях, Анатолий ускорил свой шаг по парковой дорожке.

Встречный мужчина поравнялся с ним и их взгляды встретились. Бывает часто можно посмотреть на лицо встречного человека и тут же удостовериться в том, что ты с ним не знаком. Но если ты встретишься прямо глаза в глаза, то бывает, что можно узнать по неким сложным психическим переживаниям, что ты с этим человеком когда-то был знаком.

– Гена! Это ты что ли! – воскликнул самопроизвольно Анатолий.

– Толя! – ответил прохожий в ответ.

Они обнялись. Вид Гены его поразил своей внутренней подавленностью и угрюмым выражением лица. Он улыбался только уголками рта, как бы давая понять, что немного рад этой встрече.

С Геной Анатолий учился в радиотехническом техникуме. Гена был первым учеником в группе. Это был веселый и общительный товарищ. В него были влюблены все красивые и деловые девушки в группе.

Он учился очень хорошо, почти отлично. Гена был членом сборной техникума по баскетболу. Он был идеальным учеником. У него всегда было радостное выражение на лице. Он шутил, рассказывал веселые истории. Он был душой компании. Он был.

А теперь, когда прошло почти двадцать лет с момента окончания техникума, Анатолий увидел совершенно другого человека. Нет, это был действительно Гена. Да и Гена узнал его. Но уже было другое время.

Для однокашников Гена был человеком – легендой. Слухи о нем после окончания техникума распространялись с огромной скоростью. Они доходили до большинства в сильно искаженном виде. В таких случаях очень трудно отделить правду от лжи и вымыслов. Поговаривали шепотом, что Гена стал соратником железного Феликса. Одно это отделяло такого человека от остальных советских людей непереходимой границей для общения. Каждый, получив такую тайну, сам становился хранителем и заворожено полушепотом доверительно говорил другим, что его однокашник стал соратником железного Феликса. Благо, что в это время поводов для шпиономании было предостаточно. В стране чекистами ловились американские и иные иностранные шпионы и их прихвостни. По телевидению и в кино крутились сериалы и фильмы о бесстрашных советских разведчиках и рыцарях революции, которые разоблачали, ловили и карали врагов советской власти. И перед всеми однокашниками вставал образ их товарища по учебе, который попал в эту славную когорту национальных героев.

Анатолий слегка смутился при встрече, но после того как Гена узнал его, у него слегка развеялись сомнения. Ему в первый миг встречи показалось, что Гена находится на спецзадании. Возможно, он следит или вылавливает шпионов в парке или идет на секретную встречу с резидентом или агентом. Естественно Анатолий не хотел мешать работе советских органов. Он даже был готов оказать посильное содействие, только без закладывания товарищей или пролития своей и чужой крови.

Анатолий даже не знал, какие вопросы можно было задать в этом случае. О его работе он не мог спросить. Можно было поддержать встречу беседой о себе и о семьях.

Гена отвечал как-то вяло. Он выглядел странным и слегка заторможенным. Если ранее во времена их молодости Гена отличался живой бойкой речью, то сейчас все тормозилось. Ответы и вопросы Анатолия видно его не особо интересовали. Их беседа была неким ритуалом, в котором два однокашника встречаются после долгих лет разлуки. Поэтому они должны отдать своеобразный долг своей студенческой жизни путем воспоминаний. Гена оживился, когда Анатолий напомнил ему, как тот хорошо играл в баскетбол, как трясся от испуга перед экзаменами, как участвовал в студенческих вечеринках. Встреча была короткой. Гена жил неподалеку от института Анатолия. Они обменялись телефонами и разошлись, пообещав потом созвониться, и встретится в более широком кругу сокурсников.

Гена был, несмотря на свою внешнюю общительность, на самом деле был довольно странным человеком.

Сейчас, Анатолий вспоминал Генину жизнь, как источник для анализа далее произошедшего. Он вспомнил, что Гена перед экзаменами всегда паниковал и говорил перед сокурсниками на каждом экзамене, что вот – вот завалит. Так как не успел все изучить и запомнить и совершенно не знает ряд вопросов. Эти вопросы наверняка попадут к нему в экзаменационном билете. Так это было перед каждым экзаменом. Но как всегда он все экзамены успешно сдавал.

Он посещал все студенческие вечеринки, правда, сильно напивался, как и все остальные. Он был своим. Но не совсем.

Есть ребята простаки, которые могут все рассказывать или не будут темнить по многим вопросам. Такие ребята, если узнают что – то интересное, то обязательно поделятся такой информацией со своими друзьями.

Но Гена на самом деле не был таковым. Это впоследствии выявилось. Ребята заканчивали техникум. На последнем курсе выпускники, кутили, ходили по пивным и вообще вели веселую жизнь. После окончания техникума их всех забирали в армию, а там неизвестно что может произойти. Всем казалось, что когда они пойдут в армию, то нынешняя жизнь практически закончится, а там хоть потоп. По молодости лет ребята не ощущали всей длительности дальнейшей жизни и перспектив ее развития и своего места в этом мире. Они ушли исполнять согласно конституции свой воинский долг. Ушли все, кроме Гены.

Анатолий еще в армии, получив письмо от своего товарища, удивился. Как это такой физически сильный и умный и самое главное до мозга костей, преданный коммунистической идее товарищ не пошел служить, как все его сверстники.

Но все оказалось просто. Ребята между студенческими попойками писали свои дипломные проспекты. В это время умный Гена сидел за партой в вечерней школе и учился. Поэтому он получил диплом о среднем образовании на год раньше, по сравнению с окончанием техникума. Это дало ему возможность поступить в институт. В это время в армию не брали студентов из институтов.

Основная масса здоровых, годных к строевой службе шалопаев, и балбесов, после бурно проведенных прощальных вечеров, отчалила исполнять воинский долг в разные концы Советского Союза.

Во время службы в армии все переписывались. Только о Гене никто ничего не писал и не говорил. Было такое ощущение, что он как бы исчез из общего поля зрения и обсуждений в переписке. От него осталось только воспоминание, что да действительно, был такой наш товарищ по учебе и развлечениям.

Все честно оттянули воинскую лямку. Все возвратились. Все стали обзаводиться семьями. Все снова стали учиться уже в институтах. По возвращению из армии товарищи по учебе часто встречались и обсуждали последние новости.

Последняя новость всех ошеломила. Тайно все шептались. Гена стал соратником железного Феликса!!!

О соратниках железного Феликса на протяжении всей Советской власти говорили только шепотом.

Анатолий столкнулся со своим однокурсником Андреем у входа на станцию метро Садовая.

– Андрей – спросил Анатолий. – Тут прошел слух, что наш Гена стал работать в компетентных органах. Это правда? Ты же был его ближайшим другом.

– Вполне возможно, что я так тоже считал. Но судя по слухам, наш Гена, где – то с кобурой подмышкой бдит и сторожит сон советских граждан.

Они еще немного переговорили, вспомнили остальных товарищей и разошлись, так как забот у каждого было полно в этой жизни.

Жизнь течет стремительно. В ее круговороте всегда возникает интерес к тому, как в ней все стараются выжить и устроиться. При этом сокурсники, которые учились когда-то, представляют особый интерес в этой части. Действительно интересно. Вроде бы были все равны и у всех были равные возможности. Один учился плохо, а стал успешно существовать. Другой учился хорошо, а жизнь поставила его не в первых рядах. Был распутным и развратным, а стал примерным и даже богобоязненным. Примерный – стал распутным.

Для Анатолия слухи о Гене стали неким символом личной гордости от того, что его однокурсник стал соратником железного Феликса. Анатолия всегда прельщали романы и кинофильмы о бесстрашных советских бойцах невидимого фронта. Они ловили и разоблачали врагов народа или чего-то выискивали в тылу врага. От этого всего веяло неким благородством. И вот его однокурсник стал таким бойцом из этой славной плеяде.

Годы шли. Город Ленинград казался тесным и маленьким, поскольку постоянно в центре города Анатолий встречался со своими товарищами. Множество граждан стремилось после работы побывать в центре города. Здесь можно было отхватить с прилавка кое-какие продукты, какие-то предметы. Обычно изделия ширпотреба скапливались в центральных магазинах. А на окраины города люди приезжали в однообразные дома коробки, чтобы переночевать. Поэтому многочисленные многоэтажные дома, выстроенные по окраинам старого Петербурга, называли спальными районами. А походить несколько часов в исторических и красивых местах Северной столицы доставляло многим огромное удовольствие.

В этот раз Анатолий встретился с Николаем. Николай был общественно-политическим лидером техникумовской группы. Он умел держаться как со старшими товарищами, так и со своими сверстниками. Поэтому все пять лет учебы он оставался бессменным старостой группы. Таким он остался и после окончания учебы.

После этого столкновения на Невском проспекте они зашли в рюмочную и взяли по стопочку водки и бутерброду.

Обычно такие встречи начинаются традиционно с вопросов и ответов, которые волнуют в первую очередь. Каждому хочется поделиться и отдать то, что мучает и получить в ответ желаемое.

Николай хотел отдать, то, что его томило.

– Толька – обычно он так называл Анатолия – Действительно Гена стал соратником железного Феликса.

– Как ты это узнал?

– Так он мне сам рассказал. Я ехал в командировку в Москву и в купе столкнулся с ним. У него была бутылка коньяка. Мы ее распили. Он расчувствовался и рассказал, что после окончания института, попал работать инструктором в райком партии, а затем получил распределение в высшую школу соратников железного Феликса.

– Вот это да! Я даже горд тем, что наш товарищ стал таким большим человеком.

– Я тоже гордился особенно, после того, как он помог мне достать обратный билет из Москвы. Сам понимаешь, перед праздниками практически билетов не достать. А ему что. Подошел с удостоверением и купил для меня купейный билет.

Но у меня была еще одна с ним встреча. Меня вызвали в военкомат и предложили перейти работать в органы. У меня были положительные характеристики. Я стал коммунистом. Я сказал что, подумаю, посоветуюсь с женой и мамой. Потом решил посоветоваться с Геной. Я с ним созвонился. На следующий день мы с ним встретились. Поговорили. А через пару дней я пошел в военкомат. Там мне сказали, что передумали насчет моей кандидатуры. Сотрудник военкомата решил не приглашать меня на работу в органы, поскольку набор был закончен. Было представлено несколько кандидатур, в том числе и моя. Я прошел все тесты, и представил справку об отличном состоянии здоровья. Даже мне сотрудники, те говорили, что я наиболее достойный кандидат. Вот сейчас меня мучает сомнение, в том, что не Гена ли помог меня завалить? Я хотя ранее не особо и стремился туда поступать служить. Но перед последней встречей в военкомате так размечтался о том, что стану славным рыцарем революции. Знаешь, начитался много в детстве книг о работе бойцов невидимого фронта. А тут такой облом. Так сказать психологическая травма. Знаешь, когда тебя отказывают, особенно в таком деле и такая контора, то это очень неприятно. Я долго и мучительно анализировал все встречи с ним и наши общие беседы. В конечном итоге я пришел к выводу, что, по всей видимости, Гена доложил по инстанции о наших встречах. Ему наверное приказали составить на меня общественно-политический портрет.

– Да, ты наверное прав. К нам в институт приходили соратники железного Феликса. Они некоторых преподавателей просили составить характеристики на отдельных наших выпускников.

– Мы с Геной часто беседовали на общественно-политические темы. У нас как бы была конкурирующая спорная дискуссия. Гена по своей политической сути чистый коммунист, который не колеблется, а является беспрекословным исполнителем воли партии. Я же ощущал в себе некие новые идеи. Я полагал, что нужно ввести прогрессивные формы существования нашей родной коммунистической партии. Партия управляет всей страной в кольце капиталистического окружения. Она как бы конкурирует с миром капитала. Поэтому она должна стараться отбирать из многолетних наработок капиталистической системы гуманные и общественно-экономические ценности, которые бы гармонировали с коммунистическими идеями. Возможно, даже можно было пойти на отход от некоторых конфронтационных идей и находить взаимовыгодные точки соприкосновения в политическом, социально-общественном и экономических направлениях. По всей видимости, такая моя прозападная направленность и послужила тем негативным моментом, с которым наш Гена и поделился со старшими товарищами. После этого мне дали понять, что в компетентных органах мне делать нечего.

– Да возможно это и к лучшему. Они же слуги государевы. Бойцы невидимого фронта должны днем и ночью исполнять долг перед партией и родиной. А это круглосуточное верное служение. Прежде думай о партии, а потом о себе. По мне так моя семья: жена и дети это самые главные ценности, а потом все остальное. Надеюсь, потом мы будем смотреть героические фильмы о его подвигах. Будет создан некий новый фильм, а может быть сериал “Подвиг разведчика”. Нам будет, что сказать в наших воспоминаниях о нашем героическом товарище. Помнишь рассказы о майоре Пронине?

– Да ладно дай бог пускай работает. Мои переживания по этому поводу закончились. Да и работы много прибавилось. Я стал начальником отдела, по партийной линии вошел в состав парткома завода…

Разговор после этого практически закончился. Они расстались, обещая созваниваться и встречаться.

Работа с каждым днем наваливалась на голову, как снежная лавина в бурный снегопад. И оставалось только брать огромную лопату и разгребать завалы.

Общеизвестно, Ленинград-Петербург – это прекрасная северная столица, полная архитектурных красот. Особенно эта красота проявляется в белые ночи. Как прекрасна погода в белые ночи летнего Ленинграда, так же противна погода в осеннее – зимние сезоны. Это два полюса погоды. Холодный промозглый ветер разносит по всему этому чудесному пространству мокрый мелкий снег. Этот снег ложится на городские улицы и дороги и перемешивается с грязью. Вечерняя ранняя темнота города и тусклые фонари создают мрачное упадническое настроение в душе. Возникает желание страдать и мучиться. При этом страдать не так сладострастно от садомазохистских философских переживаний, а от того, что душа наполняется тревогой.

Анатолий сидел дома за своим рабочим столом и тщетно пытался собраться с мыслями и написать статью для журнала “ Вестник высшей школы”. Эта мученическая статья должна была провозгласить научному миру основные положения его кандидатской диссертации.

Он смотрел в окно, пытаясь в его белом пространстве найти нужные оттенки мыслей. Через двойное окно была видна вся мерзопакостность погоды. Большие хлопья мокрого снега падали на стекло и растаивая, стекали маленькими ручейками. Такой же снег валил на неровный асфальт тротуаров и дороги. Машины шли вдоль улиц, не снижая скорости. Они выбрасывали из – под колес снег, смешанный с грязью. Это противное месиво попадало на тротуары с прохожими, на сзади идущие машины. Прохожие своими ногами топтали и месили снег с грязью.

Анатолий, неоднократно бывавший в таком же положении, ощущал сырость, проникающую в его тело и влагу внутри промокших ботинок.

В такие дни непременно и обязательно что-то должно случиться трагическое.

Анатолий считал себя немного тупым. Но желание получить ученую степень и стать доцентом пересиливало все остальные слабости. Именно жгучее желание вело его к цели. Поэтому стиснув зубы, он писал и писал и носил свои рукописные труды своему научному руководителя, а тот все дополнял и дополнял и заставлял переделывать.

– Толик! Тебя к телефону – сказал жена Ирина, слегка приоткрыв дверь в его кабинет.

Он вышел из комнаты и прошел в прихожую, где висел телефон и взял трубку.

– Здравствуй Толя – сказал голос. Анатолий его узнал – это был Николай. Голос был какой-то почти чужой и глуховатый. – Мне сейчас позвонили и сказали, что завтра утром в 11 часов состоятся похороны Гены. Прощание в 10 в морге Института Скорой помощи. Я постараюсь собрать всю нашу группу, поскольку мы должны быть все.

У Анатолия что-то оборвалось в груди. Заныло сердце. Ему померещился Гена, бросающий мяч в баскетбольное кольцо. В этом прыжке он показал свое высокое мастерство. Гена подпрыгнул на такую высоту, что смог в высоте прыжка обогнать Никандра, долговязого верзилу и добыть для команды долгожданную победу.

– Хорошо – я приду – ответил Толя.

Больше говорить не хотелось. Да и после такого сообщения нежелательно было вести такие беседы по телефону.

Засыпая, Анатолий долго ворочался в кровати и не мог отключиться. Мысли его метались от воспоминаний о Гене, до каких-то страшных умозаключений об империалистических происках, о гибели советских разведчиков и тому подобные страшные истории. Ему самому казалось, что и он в этом может быть неким образом замешан. Под утро ему явилось видение в сумеречном полузабытьи. Он, как советский разведчик, попал в гестапо. Его готовились подвергнуть страшным мукам. От него требовали выдать самую важную коммунистическую тайну. Анатолий сидел в удобном стоматологическом кресле. Сверху свисал блестящий шланг с бором на конце. На белом столике находился поднос с разными металлическими инструментами для пыток. Он мучительно думал об одном, выдержит ли он все это или предаст.

Но не успел он принять твердого решения, как широкоплечий гестаповец больно дернул его за ухо. Он открыл глаза. Перед ним стояла его старшая дочь Маша, которая как всегда по утрам любила крутить ему ухо.

Анатолий встал с кровати. Он вспомнил, что ему надо ехать в морг. Поэтому он быстро собрался, позавтракал и вышел из дома.

На улице он окунулся в, пропитанный бензиновыми парами, смог. В такое время года влажный ядовитый воздух проникал ему в нос и неприятно резал маленьким ножичком носоглотку. Было тяжело дышать и глотать. Это состояние усиливалось предстоящим трагическим событием.