Читать книгу: «Записки скучающего клерка», страница 2

– На чем мы остановились? – прервал паузу Иваныч.

Японцы сразу вступили в оживленный диалог со своим переводчиком, а Васильев, улучив момент, вопросительно уставился на Глебова. Тот, молча, показал под столом свою перемазанную зубной пастой правую руку. «О Господи!» – Иваныч закатил глаза, но уже в следующую секунду мило улыбался клиентам. Разговор снова вернулся в деловое русло. Обсуждалось, какая из ныне известных валют будет отражена в контракте. При этом Васильев настаивал на фразе «Оплата производится в рублях по курсу ЦБ РФ на день, предшествующей оплате», чем весьма озадачил Хироку-сана, который не мог взять в толк, почему же господин Юри-сан не хочет заключить контракт в иенах, настаивает на евро и не признает доллары, если деньги все равно получит в рублях?

В общем, обе стороны переговоров принялись заниматься крючкотворством. «Давайте лучше увеличим сумму премиальных и уменьшим срок исполнения договора. Нет, давайте лучше в форс-мажорные обстоятельства запишем пункт о том, что стороны не несут ответственности за неисполнение данного договора в связи с возможным изменением Конституции, третьей мировой войной, а также с возможным концом света, глобальным потеплением или охлаждением климата. И так далее и тому подобное…» Пока, как говорится, ничто не предвещало беды. Но напряжение уже витало в воздухе, и что-то уже явно пошло не так…

Тут-то Глебов и заметил, что Васильев как-то странно заерзал на стуле. Чутьем он понял, что надвигается необратимое…и Иваныч не обманул его ожиданий. «Вы знаете, я очень извиняюсь, – Васильев напряженным голосом обратился к собеседникам, – совершенно забыл, что мне именно сейчас необходимо сделать один очень важный звонок… – На виске Юрия Ивановича предательски блеснула капелька пота, костяшки вцепившихся в край стола пальцев побелели, ноги под столом выписывали странные кренделя. – Этот звонок…мой…очень ждут, – запинаясь на каждом слове, произнес побелевший Васильев, – я, с вашего разрешения, покину вас на несколько минут.

Переводчик повернулся к японцам. «Да переводи же ты быстрей…гад!» – стучало в голове Иваныча. Хироку-сан поклонился и жестом дал понять, что он не возражает. В ту же секунду Васильев вскочил, едва не отшвырнув с дороги Глебова, и гусиной походкой кинулся к двери, с каждым метром набирая скорость. В коридор он уже вылетел и, судя по крикам, кого-то опрокинув на своем пути, не сбавляя скорости, унесся в глубь офиса. В комнате повисла тишина, японцы удивленно таращились то на дверь, то на Сашу. Пришло время Глебову отдуваться за товарища.

– Очень важный!

– Что, простите? – не понял переводчик.

– Звонок, – выдохнул Саша и покраснел, – чрезвычайной важности.

Переводчик Палкин перевел, японцы восторженно закивали головами. После чего, выжидая, уставились на Глебова, который был явно не расположен к диалогу и, уткнувшись в стол, отмалчивался. В наступившей тишине переводчик от нечего делать с интересом разглядывал визитки приятелей, одна из них, а именно нашего молчуна, его чем-то очень заинтересовала. На ней было написано: «Александр Франциевич Глебов, специалист по земельным вопросам».

– Францыч? Интересное отчество! – нарушил затянувшуюся паузу Палкин.

– Я не немец! – вдруг заорал Глебов. – Что это такое!!! Я что ж, всю жизнь от этого страдать должен?!!! Да как вы смеете?! Что вы вообще тут себе вообразили?!

– Да мы…да что вы, Александр, – залепетал переводчик. Но Глебова было уже не остановить: – Может, моя фамилия Глебберг? или Глебернштейн? Или, может, меня зовут Герхард? Не успели еще человека узнать, а уже туда же, глумиться вздумали?!

– Да мы…

– Что?! Что? Что мы?! Да знаете ли вы, любезный, что мой дед героический, он был…он был путешественник, чтоб вы знали. Он в тридцатые годы на «Челюскине» ходил и в экспедиции всякие на Северный полюс… «Францыч, интересное отчество»!Да, интересное! Мой дед, когда в экспедиции на земле Франца-Иосифа был, у него здесь, в Москве, сын родился – папенька мой кровный, дед сразу по возвращении его Францем и нарек. Спасибо, хоть не Иосифом! Вот так вот. Да ладно – я! А легко, думаете, было папе в эСэСэРе с таким именем жить?! Его ни в пионеры, ни в комсомольцы принимать не хотели, имя предлагали сменить, и если б не протекция деда, уж не знаю, как у отца жизнь бы сложилась…и вообще! Понаехали тут! Земли им мало…Может, вам и Курилы отдать?! – на последних словах Глебов вскочил и, для пущей убедительности размахивая руками, треснул по столу. Васильев, вошедший в этот миг в переговорную, застыл с открытым ртом на полпути к столу. Переводчик в ужасе таращился то на него, то на Александра, и тут в переговорную вошла Мария Петровна Солнцева. «Картина маслом», – пронеслось в голове у Васильева. Петровна покачнулась и, ухватившись за косяк, чуть не потеряв сознание, разглядывала переговорную: Глебов со зверским оскалом на лице, съехавшими набок очками, с ладонью, вымазанной чем-то белым, застывший с поднятым вверх кулаком, Васильев, держащийся за живот, с открытым ртом на серо-зеленом лице, переводчик, отпрыгнувший от стола, и…двое японцев, с интересом разглядывающих Марию Петровну.

– Оба…быстро вон отсюда, – собралась с мыслями Петровна. – Быстро, я сказала! – сквозь зубы процедила она. Васильев очухался первым. Отступая задом – «Добрый день, Мария Петровна!», он знаками давал понять Глебову, что его тронная речь на сегодня окончена. «Вот и все…» – промелькнуло в голове у того. Саша отошел от стола, поклонился: «Было очень приятно!» – и двинулся вслед за коллегой. «После поговорим», – прошипела им вслед Петровна и захлопнула дверь. Васильев посмотрел на приятеля и молча пошел по коридору к их комнате, Саша поплелся следом. Из дверей выглядывали любопытные лица менеджеров. Поравнявшись с туалетом, Глебов со словами: «Эх! Со мной все ясно» пошел отмываться от зубной пасты.

* * *

Комната, наполненная режущей слух тишиной. За столами сидят Васильев и Глебов. Юрий Иванович остановившимся взглядом смотрит в окно, Саша тем временем изучает чистый лист бумаги, лежащий перед ним, задумчиво крутя шариковую ручку между пальцев.

– Слушай, Иваныч, а как пишется слово «Заявление»? Через «О» или «А»? – нарушил паузу Глебов.

– А? Что? Какое заявление? – не понял Юрий Иванович.

– Ну, заявление об уходе по собственному желанию, – почесал за ухом Глебов.

– Да пошел ты…к такой-то матери! – сквозь зубы процедил Васильев.

Тут дверь отворилась, и в комнату вошла Мария Петровна. В гробовой тишине она молча прошествовала к своему рабочему месту. Глебов за соседним столом, сбоку от нее, и Васильев, сидящий напротив, сгорбились над клавиатурами, боясь поднять глаза.

– Значит, так, дорогие мои, – вздохнула Солнцева, – нагородили вы тут делов.

– Мария Петровна, извините… – начал было Васильев, но под взглядом начальницы осекся и опустил глаза.

– Вы оба были в курсе того, что предстоят серьезные переговоры по очень солидному контракту с крупным иностранным инвестором, – спокойным голосом продолжила Мария Петровна. – От этого контракта во многом зависела репутация фирмы, ну и, что греха таить, наше с вами материальное положение, ан нет… – вдруг рявкнула она, – вы оба умудрились подвести не только меня, но и всех остальных…Что, нельзя было хоть один день подержать себя в форме? А?

– Но, Мария Петровна, живот же…ему не прикажешь, – пытался возразить Васильев, но та грубо оборвала его:

– Надо знать, что жрать! Простите, конечно. А вы, Александр…за то, что вы пришли, да еще в костюме, вам, конечно, большое спасибо, но неужели вчера надо было напиваться до полусмерти??? Ну и это бог с ним, ваше личное дело… но орать-то на клиентов зачем??? Хорошо еще, что переводчик сообразил про Курилы японцам не переводить… – Глебов тяжело вздохнул и покраснел. – Ваше счастье, что люди вменяемые попались… – Петрова немного успокоилась и уже более спокойным голосом продолжила: – Мне пришлось объяснить нашим китайским товарищам…

– Японским, – пискнул Глебов.

– Японским… – согласилась Мария Петровна, – короче, мне пришлось объяснить японским товарищам, что вы оба после болезни – не долечили грипп, но из-за важных переговоров вышли на работу, невзирая на всякие трудности. В общем, плохо себя чувствовали, поэтому были неадекватны в своих действиях и поступках… – Петровна сделала паузу и выразительно посмотрела на Глебова, который съежился под ее взглядом. – Но вы вышли на работу, а это главное, и именно поэтому… – Петровна неожиданно замолчала и, обведя взглядом своих сотрудников, произнесла: – и именно поэтому…они…подписали контракт!

Глебов с Васильевым одновременно подпрыгнули за своими столами:

– Как?!

Солнцева сделала останавливающий знак рукой и, улыбнувшись, продолжила:

– Потому, сказали они, что им…Вернее, этим китайцам…тьфу ты, японцам, надоели plastic smile…

– Чего? – не понял Васильев.

– Пластиковые улыбки, ну то есть улыбки такие: заискивающие, переговорные, деловые. Они в кои-то веки увидели настоящих, живых людей, со своими привычками и слабостями, – Петровна, ухмыльнувшись, посмотрела на Глебова, который опустил глаза. – Короче, нормальных простых людей, которые в любом состоянии выходят на работу…и горят на ней! Пусть даже находясь в неадекватном состоянии, вот поэтому… контракт подписан.

– Ура!!! – выдохнули переговорщики и обессилено откинулись на спинки кресел.

– А теперь оба по домам, – усмехнулась начальница, – один – отсыпаться, а второй – желудок лечить, все равно от вас сегодня никакого толку. Но чтобы завтра… – голос у Петровны стал стальным, – были вовремя и в форме, будете пахать как папы Карло.

– Да мы, Марь Петровна, – начал было Глебов.

– Я сказала, по домам, – отрезала Солнцева и, уткнувшись в документы, добавила: – для остальных вы на весь день уехали по делам.

Приятели переглянулись и начали быстро собирать свои вещи.

– Сейчас, минуточку, подожди меня, – неожиданно простонал Васильев и неровными прыжками кинулся вон из комнаты. Глебов с растерянным видом уставился ему вслед, краем глаза заметив, как, закрывшись папкой с документами, Мария Петровна Солнцева пытается скрыть сотрясающий ее смех.

01–03.2004

Свидание вслепую

«Весенние месяцы, а точнее сказать, апрель и май – не самое продуктивное время для офисов и прочих учреждений. Летом хоть работы не так много. Все разъезжаются по отпускам, жарко, кондиционеры, если они есть, не справляются с духотой, состояние организма расслабленное, голова не варит, и в свете всего вышесказанного можно немного и похалявничать. Ведь подобное состояние охватило не только тебя одного, но и сотрудников прочих контор, с кем ты связан контрактами, твоих клиентов, твоего шефа, который, по последним данным, уже расписал лето, составив график поездок по необъятному земному шару. Но сейчас на дворе конец апреля, а состояние организма точно такое же, мозги уже настроены на майские праздники, дачи, грядки, алкоголь и шашлык. А расслабляться нельзя, все вокруг хотят успеть закрыть дела или хотя бы какую-то часть контрактов до наступления майского безумия, когда жизнь везде замирает дней эдак на…десять – пятнадцать. Ведь все хотят получить свой кусок праздничного пирога, зарплату, премию, процент от сделки, бонусы, ну и так далее. Поэтому приходится крутиться, вертеться, подчас чем-то жертвуя, теша себя слабой надеждой, что вот уж на праздники-то оторвешься и отдохнешь. Хотя, если честно, так лень что-то делать. Хочется вздремнуть, откинувшись на спину кресла… а лучше вообще дома, под боком у любимой супружницы… Интересно, кстати, куда запропастился Глебов, неужели опять документы на регистрацию сделки подать не смог?! Или, наоборот, все нормально – и он просто особо не торопится в душный офис, а присел сейчас где-нибудь на бульваре и, потягивая коктейль, таращится на голые коленки прогуливающихся девушек?! Хоть бы телефон не отключал, хитрец…» – Юрий Иванович Васильев, с трудом подавив зевок, оторвался от созерцания пасьянса «Косынка» и посмотрел на часы. Двенадцать часов двадцать семь минут. «Уже больше часа совещание идет, чувствую, опять что-то новое ждет. Тьфу ты, стихами заговорил…» Дверь приоткрылась, и в комнату вошел Алексей Тробченко:

– Здорово, Иваныч! А Сашка где?

– Сам бы хотел это знать, – Васильев приподнялся, чтоб поздороваться, и снова откинулся в кресле, – а тебе он зачем? Опять турне по кабакам планируете?

– Нет, сегодня идем нюхать кокс…шутка, – улыбнулся Тробченко, – совет его нужен…

– Да?! – удивился Иваныч. – А в чем проблема? Я не могу помочь?

– Не знаю… – замялся Алексей, – я хотел бы сначала с ним переговорить.

– Ну, как знаешь, – Васильев снова уткнулся в пасьянс, – не знаю, когда он собирается приехать.

Тробченко задумчиво потер подбородок:

– Кофе не хочешь?

– Третий раз за первую половину дня?! Уволь! Он все равно не бодрит, а сердешная мышца у меня одна.

– Ладно, свидимся, – Леша скрылся за дверью.

Иваныч потянулся, разминая затекшие мышцы, и вздрогнул от виброзвонка:

– Алло! Саня?! Ты где? Документы сдал? Отлично! Когда будешь? Хорошо, жду.

За дверью послышался шум, означавший конец совещания. Васильев моментально выпрямился в кресле, щелкнул мышью. На экране возник Microsoft Word с текстом какого-то договора. В комнату с папкой бумаг вошла начальник отдела Мария Петровна Солнцева и молча опустилась за свой стол. Васильев вопросительно поднял бровь. Петровна разложила бумаги, кивнула на пустующее место Глебова:

– Не объявлялся?

– Звонил. Едет. Документы сдал. Все нормально, – отчеканил Юрий Иванович.

– Это хорошо! – вздохнула Мария Петровна, побарабанив пальцами по столу. – А то Сергей Эммануилович распекал наш отдел за неудовлетворительные результаты в этом месяце… Плохо, мол, мы работаем, доходы упали…оформление документов затягиваем…будто нам это нужно – затягивать выполнение контрактных обязательств, – Васильев согласно кивнул головой. – Так, что еще… – задумалась Петровна, – А! Двадцать девятого у нас корпоративная вечеринка. Поедем на шашлыки в Серебряный бор, на следующий день на работу выходят только мужчины…

– Сергей Эммануилович тоже? – улыбнулся Васильев. Солнцева хмыкнула:

– Он тридцатого утром улетает до пятнадцатого числа. Так что вами в этот день будет командовать подполковник Рыжов. После чего офис уходит на весенние каникулы до десятого мая. Так что берегите печень, мальчики.

– Буду стараться, Мария Петровна, и Сашку проинструктирую на этот счет, – засмеялся Васильев и, поднявшись из-за стола, направился в курилку. Выйдя из комнаты, он застал интересную картину: заместитель генерального директора Геннадий Борисович Рыжов что-то эмоционально втолковывал Тробченко.

– Алексей! Светлане надо отъехать на три часа к стоматологу, а вам придется временно исполнять ее обязанности, – тоном, не предусматривающим возражений, произнес зам.

Тробченко удивленно переводил взгляд с него на Светлану:

– А разве кроме меня никто не может?

– Вы намекаете на девушек из риелторского отдела?

– Ну да… – выдавил бедолага.

– Я сейчас там буду проводить оперативку по итогам прошедшего совещания, – пояснил Рыжов, – а вы, как я погляжу, опять бесцельно шатаетесь по офису, поэтому займитесь-ка делом. Светлана придет и сменит вас на боевом посту, после чего вы вернетесь к исполнению своих прямых обязанностей.

– Добрый день! – Иваныч привлек внимание зама, они обменялись рукопожатием. После чего Васильев, усмехнувшись, прошел в курилку. Светлана тем временем быстро собрала свои вещи, взлохматила голову Тробченко, усевшегося на ее место, и покинула офис. Рыжов отправился в моментально затихший риелторский отдел. Алексей огляделся по сторонам и подгрузил себе интернет. Проверил свою почту и, улыбнувшись, погрузился в какой-то чат. Периодически отвлекаясь на очередной звонок телефона.

За первый час его новых обязанностей позвонило около двадцати человек. Звонков от клиентов было не так-то много, в основном рекламные агентства, предлагающие свои услуги, фирмы, готовые установить на все компьютеры справочно-правовые системы «Гарант» и «Консультант Плюс». Раздавались и звонки, после которых незнакомый голос истерически требовал главного бухгалтера и с жаром доказывал, что новая бухгалтерская программа защитит фирму от нападения представителей всех правоохранительных органов, включая органы внутренних дел, налоговую, МЧС и службу внешней разведки. Тробченко героически выдерживал напор рекламных агентов, ссылаясь на тяжелую политическую обстановку в мире. Кроме этого, без отрыва от производства ему пришлось по заданию главного бухгалтера Зои Семеновны Моржовой отксерить пару квартальных отчетов. Это Леша делал уже откровенно матюгаясь про себя и повторяя, что не для того он получал высшее образование, чтоб у ксерокса стоять, как дурак. Он даже всерьез обдумывал вариант ксерокопирования какой-нибудь части своего тела. После чего эта ксерокопия была бы подложена в один из квартальных отчетов или балансов – на радость налоговым инспекторам. Но благоразумие удерживало его от этого опрометчивого шага. Плюс ко всему через каждые пять минут к нему подбегал кто-нибудь из риелторов, чтобы отправить или принять факс. А Ольга, помощник бухгалтера, забежавшая взять степлер, пропела Леше о том, что, когда у нее будет своя аудиторская фирма, то она непременно возьмет его в свои личные секретари-референты. Так прошли первые два часа вынужденной командировки. В конце которых в офисе наконец-то появился Глебов.

– Вау! У нас новый секретарь! – Саша остановился у Светиного стола. – Алексей, я только что вернулся с дальней дороги…Вы не соблаговолите приготовить мне кофе?

Тробченко поднял глаза и сквозь зубы произнес:

– Читай по губам: «Иди ты на…»

– Понял! – почтительно склонился Глебов. – Удаляюсь…

Через некоторое время у секретаря зазвонил телефон. Тробченко поднял трубку.

– Алло! Добрый день! Слушаю вас!

– Добрый день, а как мне поговорить с вашим бухгалтером?

– Да пошел ты на фиг! – рявкнул Алексей и повесил трубку.

Вновь звонок.

– Слушаю вас!

– Соедините меня с менеджером по рекламе.

– Fuckoff! – и положил трубку. Снова звонок.

– Да!!!

– Мы хотим предложить вам офисную мебель! У вас продается славянский шкаф? – неслось из трубки.

– Саня, уймись! Прекрати сейчас же! Приготовлю я тебе кофе…если хочешь! Только не звони сюда больше! Нам с тобой действительно надо поговорить, но не сейчас! – Леша чуть не плакал.

– Да, ладно! Не надо! – из трубки послышался довольный голос Глебова. – Береги себя! Увидимся на перекуре.

Александр положил трубку, широко зевнув, и стал разбирать сумку с документацией.

– А Петровна где? – поинтересовался он у Васильева.

– На переговоры уехала. Будет часа через два.

– Ясно. Кстати, мне никто не звонил?

– Вся твоя банда: Макс, Марфа, Ксения. У вас что, опять загул намечается?

– Почти, – ухмыльнулся Саша, – Марфа и Марат решили узаконить свои незаконные отношения.

– Свадьба?! – воскликнул Васильев. – Это здорово!

– Ага, и особенно актуально после семи лет совместного проживания, – зевнул Глебов, набирая чей-то номер. – Привет, Макс! Чего хотел? Поздравить хотел…спасибо…угу…пошел ты…вам с ними в следующем туре встречаться…да…и я с интересом посмотрю, как вы после удаления и пенальти в ваши ворота будете с ними на равных играть…Что?!

Далее последовала пятиминутная речь Глебова, где он умудрился объясниться в любви ко всем судьям на свете, команде соперника и вообще к футболу, применяя в своем выступлении исключительно предлоги «в» и «на». После чего, несколько поостыв, он поинтересовался у Макса о его новой подружке и о каком-то сюрпризе к свадьбе. Договорившись о пятничном совместном времяпрепровождении, Глебов положил трубку, задумчиво посмотрел на телефон и неожиданно выдал:

– Я тут представил – мне сорок лет и я продолжаю работать здесь мальчиком на побегушках, набираю договора, ругаюсь с сотрудниками различных ведомств, пытаюсь разобраться с каждым новым контрактом, пьянствую по пятницам, а иногда и среди недели. Никаких перспектив впереди, своего потолка в фирме я, можно сказать, достиг. Тоскливо становится. Жизнь прекрасна и беспросветна. Работу, что ль, сменить? Да привык я уже здесь, а на такую начальницу, как Петровна, только молиться можно…

– Ты чего захандрил? – вскинулся Васильев. – Не надо так далеко загадывать, и вообще: когда тебе сорок стукнет – мне под полтинник будет, а там уж и кризис среднего возраста, расстройство нервной системы и прочие проблемы! Получается, мне веревку с мылом уже загодя готовить?!

Глебов улыбнулся, пожал плечами:

– Не знаю, все еще впереди. Ты, кстати, не в курсе, что от меня Леха хотел?

– Нет, темнил что-то, – Васильев снова уткнулся в монитор. – Светка через час вернется и сменит его на боевом посту. Тогда и поговорите, сейчас Алексею явно не до тебя. Надо же было ему под горячую руку Барбарисычу подвернуться, вот тот из него «вечного дневального» и сделал…

* * *

Спустя час к ним в комнату вошел Тробченко.

– Что, секретарь, демобилизовался? – хихикнул развалившийся на стуле Глебов.

– Спасибо за понимание! Теперь я точно знаю, что работа секретаря – это тяжелый и неблагодарный труд. Пойдем, перекурим, – грустно ответил Алексей.

– Ты же не куришь? – удивился Васильев.

– Ну…я иногда… – замялся Тробченко.

Глебов поднялся со своего места:

– Чего пристал к человеку? Хочет курить – пусть курит! Тоже мне, общество защиты прав некурящих! Сам-то как дымишь?!

– Ладно, идите уже, – цыкнула на них, вернувшаяся с переговоров, Мария Петровна, – не мешайте работать.

Тробченко и Глебов отправились на кухню. Закурили. Саша выжидательно уставился на Алексея: «Ну?» Тробченко затянулся, закашлялся и, как показалось приятелю, слегка смутившись, произнес:

– Сань…тут такое дело. Я на днях…в одном интернет-чате…

– Занимался виртуальным сексом! – опередил его Глебов.

– Дурак! – надулся Тробченко. – Не буду тебе ничего рассказывать…

– Ну ладно! Лешик! Ну прости! – заворковал Сашка. – Расскажи обо всем! Не таи…

– В общем, я тут…в одном чате…с девчонкой одной…познакомился…

– Фотка есть?

– Да в том-то и дело, что нет.

– Значит, страшная, если б симпатичная была, то фотографию прислала бы, – затянулся сигаретой Глебов, – по своему опыту знаю…

– Опытный ты, как я погляжу! – съязвил Тробченко.

– Знаешь, опытный – не опытный, не так важно. А вот с психологической точки зрения, считаю так, не присылает фотку, значит, смотреть не на что!

– Не знаю, может быть…Но, понимаешь, общаться мне с ней нравится…Пару дней назад она мне номер мобильника дала. Я позвонил…такой приятный, бархатный голосок. Вообще! Я с ней полчаса по мобильному трепался – остановиться не мог…

– Все деньги просадил?

– Да нет…у меня тариф такой своеобразный: чем больше говоришь – тем меньше платишь, – улыбнулся Алексей.

– Раз за тебя, – хмыкнул Глебов, – так от меня-то чего хотел?

– Дело в том… – начал Тробченко. В этот момент на кухню вошел Васильев:

– Не помешал?

– Нет! – опередил приятеля Глебов. – Присоединяйся, у нас тут новость: у Лешки новая пассия!

– Да ты что! – Васильев захлопнул за собой дверь и подошел к Тробченко. – Ну-ка рассказывай!

Тот бросил на Сашку испепеляющий взгляд и, замявшись, пробурчал:

– Да, рассказывать-то особенно нечего…Я с ней через интернет познакомился…через чат…

– А-а-а! – протянул Васильев. – Все понятно! И чего?

– Чего-чего! – завелся Тробченко. – Что вы как эти…как пни несовременные! Куча людей через интернет…через чаты, сайты знакомств, смс-сообщения…знакомятся…А вы завели, как два старых…

– Старых кто? – ехидно поинтересовался Глебов.

– Сам знаешь кто! – слегка поостыв, буркнул Алексей. – Я к вам за советом…А вы?

– Готовы к диалогу! – Васильев налил себе кофе и раскурил сигарету. – Давайте тоже по чашечке кофейку! И разрешим все твои мировые проблемы, Алексей…

Возражений не последовало. Приятели расселись за столом, разлив благородный напиток по чашкам.

– Ну, так что там у тебя? Рассказывай! – потребовал Юрий Иванович. Леша вкратце изложил то, что он успел рассказать Глебову, и продолжил:

– Так вот…сегодня она…предложила мне встретиться…

– Свидание? – прищурился Саша.

– Вроде того… – пожал плечами Тробченко.

– А ты все ж у нее фотографию попроси… – начал было Васильев.

– Она сказала, раз мою она тоже не видела… То пусть для нас обоих это будет сюрприз…

– Свидание вслепую?! – хмыкнул Глебов. – Занимательное дело…

– В смысле? – вскинулся Васильев.

– Вот поэтому я с Сашей и хотел поговорить, – ответил за приятеля Тробченко, – ты же знаешь, Иваныч, он у нас специалист по свиданиям вслепую…

– Что есть, то есть! – захохотал Васильев. – Что ни свидание, то легенда! Как, кстати, прелестницу зовут?

– Джой.

– Как? Она что, не русская, что ли?

– А ты че, националист? – огрызнулся Тробченко.

– Нет! – пожал плечами Иваныч. – Мне как-то без разницы…

– На самом деле все просто, – Леша написал на листке бумаге латинскими буквами, – «Joy» читается как «Джой», в переводе с языка Шекспира на язык Толстого означает «радость». А настоящее имя она скажет при личной встрече. Просто в интернете принято пользоваться придуманными именами – никами.

– А-а-а, – задумчиво протянул Васильев, – а что ж она тогда каким-нибудь нашим именем не назвалась…Ну, там: «Даша с Уралмаша»?! или «Зина – добавь бензина»?! Много хороших и разных имен…

– Ладно, хватит, – отрезал Тробченко, – давайте ближе к телу…

– Если бы еще знать – к какому? – съязвил Глебов.

– Я имел…

– Да ты что! Кого?!

– Саня, хорош! – взмолился Алексей. – Я хочу знать ваше мнение: идти мне вообще на свидание или нет. И к чему быть готовому? Как себя вести? Что с собой взять…

– Денег! Чтобы «радость» была полной! – захохотал Васильев. – И средств…по индивидуальной защите, так, на всякий случай.

– А вести себя по обстоятельствам…главное – не комплексовать, говорить спокойно, шутить, побольше самоиронии, девушкам это нравится, – добавил Глебов, – а вообще, на месте сориентируешься…

– А о чем говорить?

– Да обо всем! – воскликнул Васильев. – О народе, погоде, молодежной моде!

– Кино, танцах, книгах, да мало ли тем для разговоров! – удивился Глебов. – Тем более ты с ней уже разговаривал, так что разберешься…

– То есть, проще говоря, мне пойти на встречу? – Тробченко глотнул кофе.

– А ты что, еще не договорился? Время и место не определено? – вскинулся Иваныч.

– Договорился, – улыбнулся Леша, – но не знаю…наверное, я хотел, чтоб вы меня убедили все-таки пойти…

– Убедили? – усмехнулся Глебов.

– Да! Но, Сань, а вдруг, как у тебя…гоблин придет?

– Убежишь, – засмеялся тот, – у меня тогда именно такие мысли в голове крутились, когда эта «красотка» пришла. Высокая такая, крупная барышня, вся напомаженная, хотя красоту уже ничем не исправишь, явно крашеная блондинка. Мы с ней тоже через чат познакомились. Вот и встретились. Я слова вымолвить не мог, а она подходит и, картавя, говорит: «Зд’авствуйте, Александ‘! Как ваши дела? Давно ждете? Я так то’опилась, то’опилась…чуть не опоздала…» Хотя опоздала на полчаса, я уже уходить собирался. И так меня под руку берет: «Куда пойдем? В кино? Кафе? П’осто п‘огуляемся?»

– Саш, ну хорош! – скривился Васильев. – Нельзя издеваться над дефектами речи и физическими недостатками…это пошло и некрасиво.

– Ты меня неправильно понял, – смутился Глебов, – мне, наоборот, девушки с легким французским прононсом очень…симпатичны…нравятся…в этом есть…что-то очень эротичное…

– Знаешь, Иваныч, я давно хотел Сашку спросить… – откинувшись на стуле, хихикнул Тробченко, – были ли у него в детстве психополовые травмы?! А теперь понимаю, вопрос излишен. Диагноз налицо!

Они с Васильевым рассмеялись.

– Дураки! – зарделся Глебов и, сбиваясь, с жаром заговорил: – Девушки, которые слегка картавят…они такие милые…беззащитные…в этом есть свой шарм…

– Уу! Как все запущено… – прикурил сигарету Васильев. – Интересно, а они о своей беззащитности знают?

– И почему же ты тогда сбежал от той картавой чаровницы? – засмеялся Тробченко. – Шарм не помог? Я ведь помню, как ты смс каждые десять минут слал: «Леша, позвони, вытащи меня, пропадаю».

– Знаешь, мой дорогой, – развел руками Глебов, – там не то что шарм…цистерна спирта бы не помогла…хотя… – задумался Саша.

– Что? – вопросительно уставился на него Иваныч.

– Если бы она от меня чего-нибудь захотела, шансов устоять против нее у меня не было бы в принципе. Все-таки мы с ней выступали в разных весовых категориях! Поэтому и пришлось мне через смски Лешку просить мне позвонить. А потом под этот «срочный» звонок оплатить счет, быстро раскланяться и – пулей из кафе. А там дворами, дворами к метро – следы запутывать.

Приятели рассмеялись. Глебов задумчиво потеребил кончик носа и продолжил:

– А еще один случай был…более приятный, но не менее веселый. Я тогда только со своей девушкой расстался, ну и приятели из одной компании мне говорят: «Девчонка одна хорошая есть, она тут со своим парнем разбежалась. Взял бы встретился, сходил бы с ней куда-нибудь. Девчонка симпатичная, прикольная. Сводил бы ее погулять, посидели бы поболтали». Ну, я подумал, почему бы и нет. Взял телефон, созвонились, поболтали, похихикали. Договорились в итоге в кино сходить. Встретились. Действительно девушка симпатичная, миленькая, вся такая спортивная, стильно одетая. Пошли с ней в кино…

– Чего смотрели? – неожиданно спросил Тробченко.

– А я помню, что ль?! – пожал плечами Сашка. – Комедия какая-то. Короче говоря, выходим после сеанса. Вечер, пятница – столица веселится. Она предложила в ночной клуб пойти. Пошли, поплясали. Потом в баре сели и что-то за жизнь понеслось. Она мне про своего бывшего, я ей про свою бывшую. О чем-то спорили. Ну, рюмка за рюмкой, накидались в корявую шишку. Тут она мне говорит: а поехали ко мне?! Я себя долго упрашивать не заставил. Поймали тачку, приехали. Зашли в квартиру, пришли на кухню…чай приготовить…вот тут страсть и застала нас врасплох…

Дверь кухни отворилась – и на пороге возникла главный бухгалтер Моржова:

– Все заседаете? – язвительно поинтересовалась она.

– Добрый день, Зоя Семеновна! – поздоровался Васильев и, повернувшись к Тробченко, продолжил: – Ну так как, Алексей? Что нам делать? Как решить эту проблему?

Тробченко недоуменно захлопал глазами.

– Действительно, Леш! Как нам этот план в электронном виде к договору прикрепить? У нас же там раздел участка, надо все схематически на плане отобразить? Мы же не можем подводить наших заказчиков. Надо же что-то делать! – вступил в разговор Глебов.

Моржова, наливая себе чай, подозрительно покосилась на Алексея, который, с трудом соображая и запинаясь, произнес:

– Я думаю, нужен хороший сканер и принтер…и тогда…все…получится…