Потерянная душа. Том 1

Глава 7. Гость

Сегодня новогодняя ночь! Нужно собираться на праздничный семейный ужин. Об этом помнил утомленный мозг. Подарки лежали в пакете у двери там же, где я бросила их позавчера. Но после двух бессонных ночей, отвратительных дней я так и не смогла прийти в себя.

Укутанная в спальное одеяло, я сидела за своим рабочим столиком и бесцельно перебирала пальцами по клавишам ноутбука. Надо было закончить статью. Только кому все это нужно?

В голове было пусто, мысли не текли, а застревали в какой-то вязкой субстанции, будто стоишь в холодном болоте, и тебя постепенно всасывает в небытие. Взгляд был таким же бесцельным, как и движения рук. Ничего не хотелось. Совсем ничего. Обычно даже в депрессии нормальному человеку чего-то хочется: солнца в ненастную погоду, не быть одной в четырех стенах, что-нибудь съесть или сделать что-то невероятное, или хотя бы даже просто избавиться от депрессии…

Но сейчас было полное безмолвие воли, мысли, желаний… Хотя лукавила… Хотелось «не быть»! Просто исчезнуть, не чувствовать, не дышать и никогда не знать, что такое жизнь…

Что же такое творилось вокруг меня? Словно попала в заколдованный круг. Не хотелось следить за собой, не хотелось одеваться, не хотелось даже представлять, как проведу новогодние каникулы, а потом снова на работу и снова дежурные улыбки и деликатности. Снова маски, вынужденная трудоспособность, насильственное придание смысла работе в якобы любимом университете. Противно даже!

В квартире царил беспорядок. Я месяц не мыла пол. Пыль буквально клубилась под ногами, а слизистая носа уже была сожжена антиаллергенным спреем. Я любила чистоту, но мне было все равно. Вот скоро заведутся клещи и тараканы, может, они меня съедят на завтрак, догрызут на обед… У них будет превосходный новогодний стол…

Слезы бесконтрольно текли по щекам, и все вокруг было одноцветным, неинтересным, сухим. Но мысль иногда обретала четкость, и периодически всплывали вопрос: «Изменится ли что-то когда-нибудь? Смогу ли я даже при невероятном стечении обстоятельств вдруг чувствовать что-то иное, а не эту боль в груди? Хм, в груди… боль гораздо глубже… где-то за грудью, за сердцем, внутри маленького комочка, местоположение которого еще никем не найдено, не доказано – в душе. Она гораздо острее, чем чувствует тело…»

Много раз думала о том, чтобы продать душу дьяволу, только бы хоть немного пожить в другом состоянии, в других обстоятельствах… А сейчас на ум приходило только одно: «Все это ерунда и не будет легче. Потому что где-то глубоко внутри ты всегда будешь знать, что все напрасно! Боже, откуда это унылое, нескончаемое и неизлечимое безволие души? Что же тебе надо от меня? Каким винтиком я здесь служу? Кто поселил меня в это тело, на эту землю? Кто меня спросил, а хочу ли я быть человеком? Может быть, я жила бы черной кошкой, но с большим удовольствием?»

Только вспоминаю об этом, как злость начинает вспарывать вены! Почему я? Почему так? Зачем? И ведь знаю же, что ответов не получу, но всякий раз снова задаю эти вопросы».

Но сейчас даже злости было мало, не хотелось реветь, напиться до звездочек в глазах, просто бежали слезы, а эмоций – ноль.

«Что ж, ладно, нечем себя убить, а известные способы болезненны, отсюда ненадежны: ведь инстинкт самосохранения нельзя контролировать, вдруг у меня не хватит сил завершить начатое, а тело будет подпорчено… Пф-ф, горькая ирония… Я, конечно, еще не пробовала, чтобы понять, можно ли перебороть инстинкт, но зачем рисковать? Но когда-нибудь у меня закончится терпение, когда-нибудь я переборю страх и отправлюсь в никому неизвестное путешествие по реке Стикс… Так когда-нибудь и случится… Только когда?»

Сквозь густой туман мыслей пробился звук дверного звонка. Я очнулась, тряхнула головой и выпрямилась.

«Кого там принесло в такой час?»

Сбросив одеяло прямо на пол, я поднялась и одернула на себе короткую футболку. Заглянув в ванную комнату, мельком окинула себя в зеркале, растерла сырые от слез щеки и накинула махровый халат. По дороге к двери туго затянула пояс и, даже не взглянув в глазок, распахнула ее.

Глаза округлились от удивления: на пороге стоял Марк. Я отпрянула назад и скрестила руки на груди.

– Мы с вами не договаривались о встрече!

– Верно, но ведь ты выключила телефон,– вкрадчиво произнес мужчина.

– Откуда вы знаете номер моей квартиры? Вы следили за мной?– скорее из любопытства, чем из страха, спросила я.

– Это уже не так важно, Кира,– загадочно проговорил Марк.

– Все равно у вас со мной ничего не получится,– зачем-то призналась я.

– Верно. Не получится,– невозмутимым тоном подтвердил он.

Было что-то пугающее в его согласии и во взгляде. Но после бессонной ночи все мои реакции были заторможены, инстинкт самосохранения не шевельнулся и, честно сказать, сейчас было все равно, что со мной произойдет, окажись Марк очередным Чикатило.

– Впустишь меня?

Только мои брови выразили удивление его вопросом и просьбой одновременно. Я бессильно прикрыла глаза и кивнула, совершенно не заботясь о возможных последствиях.

Пригнув голову, Марк вошел в узкий коридор (какой он был все-таки высокий!) и предусмотрительно прикрыл за собой дверь. Я прижалась к стене не от страха, а только чтобы не касаться его. Не разуваясь Марк прошел несколько шагов, на секунду замер у двери в гостиную, будто прислушиваясь.

– Ты одна?– спросил он, оглянувшись, как в замедленной съемке.

Это должно было насторожить, но я равнодушно пожала плечами, сунула руки в карманы халата и выдохнула:

– Да. Можете делать все, что задумали.

Собственная ирония вызвала усмешку, и я, опустив подбородок, беззвучно рассмеялась в воротник халата.

На лице Марка эмоции не читались. Он проследовал к дивану, сел и тихо спросил:

– А что, по-твоему, я задумал?

Я встала в проеме двери, оперлась плечом о косяк и посмотрела на Марка изучающим взглядом.

«Что тебе от меня нужно?»

Он остановил на мне внимательный, слишком пристальный взгляд. От напряжения, которое возникло в комнате, загудела голова. Снова эти электрические мурашки, как и в нашу первую встречу, поползли по позвоночнику. Затылок и виски налились тяжестью.

«Нужно было напиться ночью и уснуть. А еще лучше зайти в аптеку за смертельным коктейлем из разнообразных препаратов»,– мрачно подумала я.

Неожиданно для самой себя я смело отстранилась от дверного косяка, прошла к дивану и села плечом к плечу к Марку.

«Ладно! Я хочу умереть!– застонала мысленно.– Убей меня быстро!»

– Я не стану тебя убивать! Я дам тебе больше…

И не успела оглянуться и выразить удивление на его слова, как Марк резко поднялся с дивана, стремительно опустился на колени лицом ко мне и, схватив за плечо одной рукой, другой – ладонью – толкнул меня в лоб, пригвоздив к спинке дивана.

Время остановилось. Перед глазами поплыло. Мысли и чувства растворились: зрение, обоняние, вкус, слух… Осталось лишь четкое ощущение его обжигающей ладони на моем лбу.

И мир погас…

Глава 8. Голубой туман

Девушка лежала на столе. Ровно. Неподвижно. Из-за разности температур прозрачная поверхность стола запотевала прямо по контуру ее тела. Необычное, но красивое лицо, удивительно мягкие черты. Мокрые короткие черные волосы торчали острыми иголками на висках и макушке, самые длинные пряди прилипли ко лбу в причудливой форме. Глаза закрыты, губы разомкнуты. Только невероятно длинные черные ресницы слегка подрагивали. Ее руки расслабленно лежали вдоль тела ладонью к поверхности стола, ноги с необычно маленькими ступнями и ровными пальцами ног с таким же странным цветом ногтей, как и на пальцах рук – переливающимся голубым – вытянуты и чуть раскинуты.

По обнаженной смуглой коже собирались частые капельки влаги и, образуясь в ручейки, медленно стекали на стол. Тон кожи казался совсем темным от привычного глазу светлого. И несмотря на это кожа казалась прозрачной, потому что сквозь нее просвечивались голубые сосуды.

Он неотрывно смотрел на нее, замирая от любопытства и внимательно изучая каждый изгиб тела, форму груди и необычные слегка выпуклые темные точки разного размера, разбросанные по коже. Такая хрупкая, маленькая, чужая, но притягательная. Ее запах – не отталкивающий, но незнакомый, вызывал странную пульсацию в животе. Подушечки пальцев горели от желания провести по влажной коже и ощутить ее структуру. Никогда прежде он не видел такого загадочного, завораживающего существа.

Но он понимал, что это еще один новый организм, который, безусловно, будет интересно исследовать ему и его коллегам. А неожиданное любопытство должно было уступить профессиональному долгу.

И вместе с тем девушка была столь необычна, сколь и знакома. Его удивило и наполнило энтузиазмом сочетание физических характеристик и описанных наблюдателем интеллектуальных возможностей. Ему уже не терпелось заглянуть в ее генетическую карту.

И вдруг девушка вздрогнула, мышцы живота напряглись, капельки влаги засверкали на свету и быстро скатились с ее кожи на ребрах, глаза широко распахнулись, из губ вырвался глухой протяжный стон.

Ее мутный взгляд бесцельно блуждал в пространстве перед ней, будто она не различала предметов или искала на чем сфокусироваться. Насыщенно-голубой цвет радужки поразил его. Такая радужка могла быть только в одном случае. И пока эти мысли удерживали внимание, он не заметил, как девушка встретилась с ним взглядом.

Она долго, неотрывно смотрела в его глаза, сначала взгляд был неосмысленным, а потом – удивленным и жалобным. Затем она нерешительно протянула руку в случайном направлении и неожиданно коснулась его пальцев, прохрипев слабым голосом:

– Марк?

От неожиданной разности температур – его горячей кожи и ее – ледяной – он стремительно отдернул руку и отошел от стола, ошеломленный волной эмоций, накрывших его. Ее взгляд был почти ощутим, будто она ощупала все его лицо. А мизинец и часть безымянного пальца левой руки, которых коснулась девушка, пекло, как от ожога.

Спрятав руку в карман комбинезона, он потер пальцы друг о друга, пытаясь уловить и описать то необычное ощущение, которое возникло при контакте с девушкой. Но опомнившись, озадаченно взглянул на коллег. Женщина в белом комбинезоне мягко улыбалась, а мужчина за ее спиной бесстрастным взглядом рассматривал свою очередную находку, но не приближался к ней. Однако, когда девушка открыла глаза, тот строгим повелительным тоном произнес:

– Она не должна была проснуться. Начинайте адаптацию,– и вышел из лаборатории.

***

Невесомость…

Холодно… Влажно… Тихо…

Электромагнитные волны проходят насквозь… Вверх – вниз…

Я будто качалась на волнах… Меня то прибивало к берегу, то уносило в глубину… Но все чаще ощущала, что нахожусь под водой… Легкие толчки воды качали из стороны в сторону, переворачивали, медленно вращали…

Странное ощущение покоя без необходимости принимать решения, выбирать, действовать… Доносились какие-то звуки, но проплывали мимо, не оставляя за собой желания их воспринимать или понимать и вообще какого-либо эмоционального следа…

Я была мертва? Не знаю… Я была равнодушна… Ощущала покой, и если это все, что нужно было делать, то я легко принимала его…

Тишина… Безмолвие… Бесстрастность… Легкие толчки то ли извне, то ли изнутри… Откуда изнутри? Где это? Что такое внутри?

Я везде… Я растворена… Я… Кто я? Я не знаю… И мне не нужно знать… Зачем мне это?

Я была наполнена отрешенностью и беспечностью, и это удовлетворяло.

Долгая дорога по туннелю… Вспышки света передо мной, мутные и едва различимые точки…

Невесомость увлекала за собой… Легкость… Безмятежность…

Это могла быть вечность…

Налетела очередная волна и отбросила назад… Вполне ощутимый толчок и препятствие… Это пробудило что-то необычайно стремительное и всколыхнуло легкое недовольство…

Еще некоторое время назад я была в состоянии безрассудного покоя, а теперь – внутренне содрогалась от растущего смятения. Но даже не могла понять, по какой причине…

Время… Причина… Какие-то знакомые категории…

Меня все больше беспокоило состояние невесомости…

И неожиданно вспомнила: у меня было тело! И я умела контролировать его… Когда-то… Так должно было быть… Если все то не было фантазией… Да, у меня были руки и ноги! Это знание болезненной вспышкой пробудило меня.

Я умерла? Нет! Или я еще не перешла в то состояние, когда уже не осознаешь себя? Но я точно помнила, что я – есть я, и я ощущаю себя… Где? Как? Не знаю! Но ощущаю себя! Это не может быть смертью! Или просто не знаю, что такое смерть?! Или просто не знаю, что такое Я?!

Что-то утяжеляло мысли, они стали течь еще медленнее, словно застревали в плотном желе. Там, где казалось, что я должна что-то видеть, вдруг начинало жечь…

Глаза! У меня должны быть глаза!

Что-то мутное образовалось впереди, словно через толщу воды показались тени… Они двигались… Резь в глазах прекратилась, но и тени пропали…

Вспышка света… и смутные образы знакомых предметов медленно проплыли передо мной, как в замедленной съемке, сквозь какую-то темную пелену, похожую на сеть или паутину…

Невесомость! Вода! Мое тело! Это что-то реальное и нереальное одновременно…

Тошнота… Горячий ручеек по позвоночнику, будто тысяча раскаленных сверлышек… Волна отбрасывает назад…

Чьи-то руки передо мной безвольно колышутся… и путаются в черной паутине… Сквозь паутину… глаза… большие… темные… не мигающие… наблюдающие…

Время… Покой вперемешку с вялым любопытством: куда я направляюсь сквозь непонятное пространство?

Дискомфорт где-то за мной… Сзади… От резкой боли все дрожит, но она прекращается так же быстро, как и возникает…

Едва различимое движение впереди… Опять эта паутина…

Муравейник… Под кожей муравьи… Они медленно копошатся там… Откуда муравьи в воде?!

Снова уносит волной… Тяжелеет мысль… Откуда она исходит? В голове? У меня есть голова!

Тревога нарастает с каждым новым ощущением времени… Физические ощущения становятся все ярче и осознаннее…

Кто я? Я чувствую… Я здесь… Нет прошлого… Мое тело только здесь и сейчас…

Вновь безвольные руки с замершими пальцами передо мной… Черная паутина колышется, но уже не такая плотная… Я делаю усилие, и тут одна из рук касается чего-то невидимого… Вижу это смутно и ощущаю… Вслед за рукой тянется тело… Медленно, лениво…

Впереди те же глаза и бледное лицо… Светлые волосы… Внимательный взгляд…

Моя голова склоняется к невидимому препятствию, разделяющему нас…

И вдруг… словно молния пронзает насквозь… Голубые глаза… смуглая кожа… Черные волосы паутиной колышутся в воде…

Это отражение…

Я – человек… Я – Кира…

Вспышка света… боли… Все ощущения меркнут…

Пустота… Воронка… И кровь стучит в ушах…

Глава 9. В сознании

Мне было холодно. Так холодно, что содрогалось все тело, но и внутри все дрожало.

Во рту было много слюны, и при очередном глотке чуть не стошнило. Но я глубоко задышала и успокоила судорожные позывы. Дышать было как-то странно, будто делала это впервые за долгое время, а воздух был холодным и колючим. На языке ощущался странный привкус, словно от чистого кислородного коктейля.

Слипшиеся ресницы не сразу позволили открыть глаза полностью и сфокусировать взгляд. Передо мной был белый потолок, хотя я не могла его рассмотреть: картинка расплывалась.

«Боже! Опять я в больнице! Что я такое съела?!»– с горечью подумала и поморщилась, но кожа на лице будто заледенела.

Я закрыла глаза и начала беспокойно вспоминать последние события до того, как оказалась в клинике, недоумевая, как могла позволить случиться новому приступу: ведь такого не бывало уже несколько лет. Вся моя бытовая жизнь и питание были под четким контролем, выработанным с самого детства. Но в мыслях была пустота. Белый холодный туман. Ни одной картинки.

Смутные сомнения копошились в голове. Это не могла быть клиника. Запах был совсем не больничный. Я ведь его не терпела и могла почувствовать издалека, даже просто от одежды медика. Меня снова пробила крупная дрожь.

«Холодно! Нужно согреться».

Я медленно напрягла все мышцы по очереди. Тело ощущалось, но было таким невесомым. Подняв руку на уровне глаз, я прищурилась и рассмотрела ее. Очертания пальцев были смутными, но вот кожа – точно бледной.

«Неудивительно: я посинела от холода! И лежу на ужасно твердом и прохладном… Я что, в морге?!»– сама мысль об этом вызвала недоумение.

Вновь посмотрев перед собой, не смогла ни на чем сфокусировать взгляд. Пространство вокруг виделось размытым. Голова тяжелая. Вокруг тишина. Я шумно вздохнула и прошипела:

– Кто-нибудь тут есть?

В голосе не было силы, и язык еле ворочался. Собственный голос показался чужим.

Послышались легкие шаги. А после того, как ощутила чье-то прикосновение, перед глазами замельтешили белые мурашки. Зрение стало проясняться.

Перед собой увидела высокий белый потолок, только он казался бесконечным, как само небо, таким, как если бы протянула руку, а там облака, все выше и выше… Но я все же протянула руку вверх и, пока тянулась за ней взглядом, заметила на запястье браслет из прозрачной круглой трубки. Я опустила руку и попыталась определить, из чего он состоит и понять его назначение. Он не представлял собой ровным счетом ничего, кроме круглой полой трубки из пластика или стекла. Услышав шум сбоку, я отвлеклась от браслета и оглянулась.

Слева стояла женщина в белой одежде. Я приподнялась, чтобы лучше рассмотреть ее, но не смогла удержать равновесия и бессильно уронила голову на подушку. Однако удивило то, что женщина была довольно высокой, ведь у меня самой сто восемьдесят три сантиметра, а она выглядела еще выше, потому я и не могла рассмотреть ее, не поднимая головы.

«В белом? Врач? Медсестра? Черт возьми, все-таки это больница!»

Окинув взглядом пространство вокруг, не увидела ничего, хоть немного напоминающее больничную палату. И запаха здесь вообще никакого не было. Стены – белые, но это не покраска и не обои, а похоже на матовое стекло. Хоть потолок тоже был белым, но границу стен я все же различила. А вот углов в комнате не было. Вернее, они как бы угадывались логически, но это были полукруги, а не прямые углы. Сама комната была такой просторной, даже большой – квадратов сорок, для палаты – слишком огромной. Мебели никакой не заметила, разве что кровать подо мной. Но у изголовья обнаружила подвесную полку, на которой стояло что-то вроде планшета, и на экране высвечивались какие-то символы, сменяющие друг друга в хаотичном порядке, а также стоял высокий стакан с водой. Свет в комнате был теплым и в меру ярким, но странно, что его источников ни на стенах, ни на потолке не наблюдала. Все вокруг было несколько непривычным, и мне не удавалось определить место, в котором нахожусь. Я устало закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на ощущениях.

«Что со мной случилось? Я лежу… В голове мутно… В теле слабость… Желудок урчит, как будто неделю не ела, и вместе с тем такая удивительная легкость внутри… и размеренность… время будто замедлилось… ощущается ровным, мягким потоком… Что было до этого? Ничего не помню… Видимо, я была без сознания… Да нет! Я же помню, кто я? Да, Кира Балагоева… Помню свой адрес, родителей, работу… Только такое ощущение, что все это было со мной сто лет назад, как-то далеко и размыто… Наверное, я от чего-то потеряла сознание, и вот привезли в какую-то клинику… Опять аллергический приступ? Но боли после судорог не чувствую… Внутри ничего не болит… Только, кажется, я сейчас превращусь в снеговика… Какой дикий холод! У них что, отопление отключили? Зима же на дворе!»

Откуда-то шел странный звук. Я вновь открыла глаза, задрожала и хмуро посмотрела на женщину. Она шевелила губами.

– В какой я больнице?– прошептала, чувствуя, что пальцы на руках и ногах немеют.– Почему так холодно?!

Но меня знобило не только от холода, но и от подспудного беспокойства. Внешность женщины была смутно знакома: цвет кожи, волос, глаз, линии лба и скул. У нее вообще нестандартная внешность, прямо-таки неземная, но очень привлекательная.

А потом я вдруг осознала, что женщина говорила со мной. И этот странный звук был ее голосом.

«Ого, у меня нарушение восприятия?! Такого еще не было! Странно, женщина создает приятное впечатление, вроде бы ничем не угрожает, только тревожно как-то…»

– У меня, наверное, что-то со слухом? Я вас не понимаю,– проговорила слабым голосом , нервно усмехаясь.

Женщина перестала говорить. В комнате снова стало тихо. Она приблизилась, присела на край постели и ободряюще улыбнулась.

– Ладно, давайте попробуем еще раз. Я хочу разобраться, что происходит со мной?– терпеливо вздохнула я.– Только можно попросить еще одеяло?

Женщина кивнула, едва коснулась пальцами моего локтя и вновь заговорила. Сначала показалось, что я услышала что-то нечленораздельное и совершенно незнакомое. Я недовольно нахмурилась и напрягла слух. Я не понимала ее! Это незнакомый язык. Но по мере того, как она говорила – медленно и терпеливо, и наблюдением за движением ее губ, артикуляцией, я все больше узнавала звуки, затем слова, а потом до меня начал доходить и их смысл.

«Я что, пьяна?! Не может быть! Я не пью ничего, кроме текилы… Неужели подделку подсунули?!»

– Погодите!– раздраженно остановила женщину и замотала головой, затем умыла лицо ладонями, погладила лоб, виски и закрыла уши. Пролежав так пару минут, сосредотачиваясь и успокаиваясь, снова заговорила:– Должно быть, я просто устала, чертовски замерзла и выбита из колеи. Может быть, вам нужно говорить еще медленнее?

– Я буду говорить медленнее,– согласилась она.– Вы меня слышите? Как ваше имя?

– Кир-р-ра,– выговорила я онемевшими губами, обрадовавшись, что наконец понимаю родную речь.– Ох, неужели, я вас слышу!

– Кир-р-ра,– повторила она, будто дразнясь,– что вы сейчас чувствуете? У вас что-то болит?

– Х-х-холодно,– прохрипела, неожиданно застучав зубами.

– Какая температура вам комфортна, Кир-р-ра?– спросила женщина.

– Почему вы так произносите мое имя?– недоуменно нахмурилась я.

Брови женщины вздрогнули в легком удивлении, и она склонила голову набок, внимательно прислушиваясь ко мне.

– Как правильно?

– Кира… Просто Ки-ра…

– Кира,– будто пробуя на вкус, проговорила незнакомка.– Меня зовут Нэйя.

В комнате заметно потеплело, но недостаточно, чтобы я перестала дрожать.

– Еще холодно,– сипло произнесла я и закашлялась. В горле будто песок, а я не говорила целую вечность.

– А сейчас?– спросила Нэйя, и температура неожиданно повысилась.

«Как она могла так быстро меняться? Сплит-системы не вижу… Но дышать стало легче…»

Я кивнула.

– Хорошо, оставим так,– добродушно улыбнулась незнакомка.

«Нэйя – чье это имя? Она говорит на чисто русском языке. Внешность, конечно, смешанная… Не могу угадать…»

– Где я?

– Вы в медицинском корпусе.

– Это больница?!

– Да,– как-то неуверенно кивнула она.

– Как я сюда попала? И что со мной?

– Вы на реабилитации после длительного бессознательного состояния. Сейчас вы уже приходите в себя. Все показатели в норме.

– Но что случилось? У меня опять был приступ?

Нэйя опустила глаза и ровно вздохнула.

– Сейчас с вами все хорошо. Нужен естественный сон, сбалансированное питание и немного ультрафиолета. Вам нужно поспать, Кира.

Она поднялась, и я вновь отметила ее необычайно высокий рост.

– Это не похоже на обычную больницу!– что-то протестовало внутри меня.– Вы можете рассказать, что произошло? Я не смогу просто заснуть, не понимая, что со мной!

– Я отвечу на все ваши вопросы, но сейчас вам нужно немного поесть и выспаться,– вежливо проговорила Нэйя и указала на стакан с водой.– Выпейте это, ваш желудок перестанет доставлять дискомфорт.

– Но это вода?– недоуменно покосилась на стакан.

– Думаю, пока вам достаточно воды. Я вернусь завтра утром, и мы обо всем поговорим.

Нэйя подала стакан и подождала, пока я не выпила все содержимое, а затем забрала его и бесшумно вышла в открывшуюся в стене дверь.

Свет медленно угас до состояния легкой приглушенности. Но я все равно пыталась разглядеть, откуда он исходил: на потолке или стенах не было очевидных светильников. И тем не менее мягкий свет струился по всей комнате как будто по воздуху.

В животе перестало бурлить. Появилось ощущение сытости и покоя. Странная вода, а может, и не вода вовсе. Вкус и ее текстура немного удивили, но в целом приятные.

Захватывали все новые и новые впечатления, и в голове роилось множество вопросов. Я почему-то вспомнила муравьев, паутину… и зубы…

«Зубы?! Причем тут зубы? Коренные и передние, прямо с корнями…– я испуганно обвела кончиком языка все зубы во рту. Какое счастье, мои зубы были на месте как передние, так и коренные, такие гладкие…– Коренные?!– глаза невольно округлились.– У меня с детства не было двух коренных зубов! Откуда они взялись?!»

Рука непроизвольно потянулась к губам. Широко раскрыв рот, я сунула указательный палец внутрь и провела по нижней десне… Пустоты больше не было! На этом месте росло два зуба, будто никто их и не удалял! Я закрыла рот, чуть не прикусив собственный палец, и недоуменно нахмурилась, стараясь вычислить причину изменений во мне. То ли я все еще была не в себе, и это были галлюцинации, то ли у меня выросло два зуба совершенно невероятным образом.

Я еще раз медленно обследовала языком полость рта, и новые открытия поразили не меньше: у меня больше не было пломб!

– Что происходит?!– прошептала и ошеломленно провела ладонями по голове, успокаивая себя, но в тот же момент отдернула руки, потому что у меня больше не было коротких волос.– Боже мой!

Нет, я не была лысой! Мои волосы были туго собраны к затылку, но там не заканчивались… От шока я очень медленно и осторожно вновь коснулась затылка и нащупала тугой жгут волос. Я обхватила его двумя пальцами, как нечто инородное, и провела ими по всей длине, пока он не закончился.

Это коса! И по моим меркам она была около метра.

«Мне это кажется!!!»– не поверила самой себе.

Я бы заглянула и под тонкое одеяло, чтобы проверить все ли так с моим телом, но вдруг почувствовала такой прилив усталости, что практически согласилась с пословицей «утро вечера мудренее».

Меня утомило это обследование, и физически ощущала себя такой слабой, как если бы находилась под капельницей с обезболивающим веществом. Такое случалось несколько раз, когда попадала в больницу с приступом аллергии после очередного эксперимента с запретной едой. Мне вкалывали успокоительные, потому что судороги при аллергии на цитрусовые были невыносимы. От яиц и любого молочного продукта – я просто задыхалась. А от мяса – испытывала жуткую мигрень, переходящую в потерю сознания. В медицине это были едва ли не самые редкие признаки аллергической реакции на продукты. От всего остального были замечены сильные уродующие отеки. А как иначе мы с родителями могли определить, чем я могу питаться, а чем нет? Это было вынужденным издевательством над собой.

Я вспоминала все это с иронией и каким-то упоительным безразличием. Меня тянуло в сон. Вместо логичного беспокойства в таких шокирующих обстоятельствах почему-то посетили мысли о том, что я впервые пропустила семейный новогодний ужин, не предупредив родных.

«Но я ведь и не могла? Я же не знала, что окажусь в больнице. Представляю, в каком обмороке находится мама. В каком недоумении отец и брат… А мои марципановые конфеты?– я подняла глаза к белому идеально ровному потолку.– Очень странная клиника! Это не евроремонт, это космический ремонт!.. А какой же на этот раз подарок мне купил Ник?»

Мысли путались, как обычно это происходило перед сном, в состоянии полудремы. Следом пришли и другие мысли: «А почему меня никто не ищет? Почему до сих пор никто не пришел ко мне? Руку бы дала на отсечение, что мама и папа уже сидели бы у моей постели, когда я пришла в себя. Или им не сообщили? И вообще, странно все это. Совершенно не помню, как сюда попала… И так хочется… спать…»

***

Взгляд утонул в бездонном потолке. Какое-то время я лежала и рассматривала абсолютную белизну, пока сознание медленно возвращалось.

«О-о-о!– застонала мысленно, когда воспоминания вчерашнего дня накрыли прохладной волной. Я зажмурилась и повертела головой в стороны.– Какая мягкая и одновременно упругая подушка!»

– Как спалось?– услышала знакомый голос.

Повернув голову в направлении звука, открыла глаза и увидела женщину в белом свободном комбинезоне со странным именем – Нэйя. Она стояла у противоположной стены и держала в руках что-то вроде подноса с крышкой.

И я боязливо подумала: «Лучше бы это был завтрак, а не медицинские инструменты или препараты».

– Кира, как вы себя чувствуете?– не дождавшись ответа, вновь спросила женщина и прошла к подвесной полке у изголовья кровати.

– Чувствую себя отдохнувшей… хотя и как-то необычно…

Все, что было вчера, показалось дурным сном: и зубы, и волосы, и общее состояние…

В палате было светло, и я удивленным взглядом замерла на лице женщины. У нее были такие красивые белые волосы, словно молоко, они были гладко зачесаны в узел на затылке, что очень шло ей. Тонкие брови в форме крыла и очень густые ресницы, будто махровые, тоже были белыми, но так органично смотрелись с ее темными глазами и потрясающе светлой кожей, совершенно не вызывая ассоциацию с альбиносом. Разрез глаз чем-то напоминал индейскую или полинезийскую внешность: аккуратный нос с тонкой переносицей, чуть полные губы, скулы подчеркнуты легким румянцем и удивительно тонкая линия подбородка.

Женщина понимающе улыбнулась и моргнула.

– О, извините, у вас очень необычная внешность,– смутилась я.

И тут вспомнила о собственной внешности, об изменениях, которые заметила вчера. Это не могли быть просто галлюцинации! Я резко откинула одеяло и приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на себя – вдруг зубами и волосами не ограничилось.

Нэйя на секунду замерла в наклоне перед тем, как поставить поднос на полку.

Я тревожно обежала взглядом все тело до кончиков пальцев ног, нагота была кстати, и, не обнаружив ничего сверхъестественного, кроме полного отсутствия каких-либо волос на коже, облегченно выдохнула. Но стоило малознакомой женщине-медику заговорить со мной, беспокойство снова заворочалось в груди.

– Вы, наверное, уже заметили те изменения, которые произошли с вами? Хотите посмотреться в зеркало?

Это пугало, но, в конце концов, прояснило бы все окончательно.

Я не смогла вымолвить ни слова, но коротко кивнула. Нэйя мягко улыбнулась и все же поставила поднос на полку. Затем окинула меня изучающим взглядом и протянула руку.

– Я помогу вам подняться.

Я опустила глаза на ее ладонь и поразилась тому, насколько у нее была светлая кожа и такая изящная кисть с красивыми длинными пальцами и полированными ногтями, как у модели, рекламирующей лак или крем для рук. Я потянулась и коснулась ее руки пальцами: кожа была очень теплой и нежной.