Мои руки стали рыться в карманах в поисках хоть какого-нибудь средства самообороны. И, о чудо, нашлась тонкая пилочка! Тут мысли начали свое привычное рандеву.

Видимо отразить удар мне придется первой, ибо бежать от опасности глупо. Это даже опасностью не назвать, верно, а то есть мой страх, который погнал меня невесть куда от чего-то неожиданно странного.

Я остановилась и встала в позу ядовитой ящерицы или гадюки. Листок замедлился, а потом и вовсе остановился, не добежав до меня пятнадцати шагов.

– Чего уставился, тварь неисчислимая? Письмена чертовские тебя прибрали к себе, да? – Голос мой был похож на ястреба или оранжевое дерево.

Листик свернулся в одну сторону, потом вывернулся и свернулся в другую сторону. Его слова не вылетали из ротовой полости, потому что той и не было у бумажки, а стал колебать воздух четко отмеренной вибрацией, от чего эти микродвижения стали чем-то похожим на словарные предложения. Я вняла уху и стала слушать.

– Микро-миг, микро-гномика. Твоя взяла сегодняшней ночью. Не мозговую жидкость мы брали с тебя, а соцветия сознательных кручений-верчений. Нам недоставало сего в нашей церквушке, а легально ЭТО взять хоть откуда-то мы не могли, потому что такого товара еще не существует в этом времени.

– Так это все-таки церковь? – Выгнулась я спросить, оставив остальную информацию перевариваться.

– Она самая, только не похожа на обычную. Так нами и было задумано. Те иероглифы, которые крутили твои внутренности – это ничто иное как наша песня. Песня нашего инопланетного племени. И вещают те гармонические «слова» о романтике и любовных сполохах человеческих отпрысков. – Листок зашелестел всем своим телом, затрясся словно в конвульсиях.

– Что с тобой происходит, лист?

– Нам очень нравятся любовные энергии, мы от них экстазируем примерно также как вы получаете экстаз от сексуального оргазма.

– Ну ничего себе!

Листок свалился на теплую земь, принялся кувыркаться-кататься, а слова все вибрировали в воздухе:

– Мы живем по большей части в энергетическом мире вращения, чем на физическом плане. А так как романтика с любовью самое заряженное сладостью «топливо», то мы за ним и ходим, выхаживаем, а иногда и охотимся по-тихому. Нам не нужно чтобы человечки знали о наших деятельных вертунах, потому что нас станут избегать и бояться. Нам того вовсе не нужно!

Я впала в думы. Во мне что-то начало пошевеливаться. Из глубин памяти стали вылезать некие странные картины, о клубящихся облаках, о разноцветии сознательных сполохов.

Розовое с красным прибрались ближе к пониманию. Инопланетные сущи жаждали своего «топлива», а мы – люди, оказываемся для них чуть ли не единственными источниками этой дивной «сладости». Что же делать?

– Верно говорил старик в белых одеяниях, – сказал Листок. – Любое важное действие, связанное с энергиями, нужно проводить в «церкви».

– Нужно так нужно. Я пойду с тобой, мне требуется разобраться с собственными проблемками, а заодно посмотреть и на ваши. Уж больно они зацепили мое внимание.

Какие у меня могут быть проблемы, что их необходимо решать внутри того белого высокого здания? Эта глупость, похоже, мне будет дорого стоить. Но интерес занимает все видимое пространство. Я чувствую, что должна туда вернуться.

С листовой плоскостью мы шли теперь размеренным шагом. Не близко, не касаясь друг друга, но рядом. Внешне от моего друга в этой суще не осталось практически ничего, но что у того творится внутри? Вряд ли мне удастся когда-нибудь узнать об этом.

Просторные думы заполняют черепную коробку. Из головы не выходят образы цветов, в частности роз. Они лучатся радостью роста, любви и созидания. Моя нога совершенно успокоилась. Мы шагаем просто, без изысков напоминая собой человеческих отпрысков.