Потревоженный лучами утреннего Солнца, предательски бившими в глаза, проходя сквозь щель между шторами, Павел медленно открыл глаза и осмотрелся. Он лежал в белоснежной одиночной больничной палате, оснащённой жидкокристаллическим телевизором, небольшим холодильником и собственным отдельным санузлом. Забинтованное плечо всё ещё ныло, напоминая о недавних событиях возле злополучного здания университета. Собравшись, наконец, с мыслями Кузовлев припомнил отдельные фрагменты вчерашнего дня, большую часть которого, равно как и весь предыдущий день, он проспал, восстанавливая потерянные силы и нервы, прерываясь лишь для поглощения завтрака, обеда и ужина, заботливо принесённых медсестрой.

Осторожно сев на краю кровати, он медленно одел халат одной рукой и, поправив бандаж, фиксировавший положение левой руки, попытался самостоятельно подняться на ноги.

В этот момент в палату вошла медсестра, совершавшая очередной обход вверенных ей пациентов. Девушка с индийской внешностью с улыбкой на беглом английском с каким-то замысловатым акцентом пролепетала что-то приветственное, после чего, несколько раз показав на кровать, старательно произнесла – «Вам сейчас лучше лежать. Подождите – я скоро принесу вам завтрак в палату…».

Павел, изрядно уставший от простого лежания на кровати за последние сутки, распрямился и, встав на ноги, бодро на схожем ломаном английском ответил – «Да ладно тебе… Я же не инвалид какой – или серьёзно думаешь, что я до вашей столовой сам не дойду? Да ты просто нас русских ещё плохо знаешь! Подумаешь там, плечо подстрелили, тоже мне велика потеря… Главное ведь, что живой!».

Девушка, не поняв даже половины сказанного молодым человеком, отрицательно покачала головой, наблюдая за тем, как Кузовлев, взяв с прикроватной тумбочки свой сотовый телефон и бумажник с кредитными картами и небольшой суммой денег, осторожно придерживаясь за стену, бодро двинулся в коридор.

Выйдя в холл Павел, не вполне доверяя своей памяти в подобных жизненных обстоятельствах, сфотографировал номер своей палаты, гласивший «3043» на сотовый телефон, после чего развернувшись к медсестре, обомлевшей от увиденного зрелища, с улыбкой спросил – «Столовая-то у вас, где? Или кафе какое-нибудь там?».

После чего, получив ценные указания о местонахождении интересовавшего его объекта общепита, двинулся в путь. Дойдя до лифта, он самодовольно улыбнулся, отметив про себя – «Седьмая комната от лифта по коридору – можно было и не фотографировать, такой пустяк уж точно не забуду…».

Вдоволь позавтракав, Павел, сидя в столовой медицинского центра, сделал несколько звонков своим знакомым и друзьям, в ответ на шквал не отвеченных вызовов едва ли не раскаливших его телефон минувшим днём, как только информация о неудачном покушении на его собственную персону достигла родины, наделав шума даже в федеральных новостях. Пересказав вкратце пять раз, по сути, одну и ту же историю своего героического ранения, включавшего краткий экскурс в область физиологии с обязательным упоминанием того факта, что злополучная пуля прошла всего в десяти сантиметрах от сердца, Павел, сочтя долг по отношению к ним всем выполненным, наконец, положил телефон в карман. Допив последний глоток категорически противопоказанного врачами чёрного кофе, он встал и медленно двинулся обратно к лифту.

Выйдя из лифта, он добрёл до седьмой по счёту палаты, из которой прямо перед ним деловито вышла женщина врач в белоснежном халате, не обратившая на него никакого внимания. Павел, поймавший закрывавшуюся в палату дверь, хотел было крикнуть ей в след, что он уже вернулся, но после, вспомнив про болезненные уколы и различные медицинские процедуры, которые можно было ожидать от подобного визита врача, быстро отказался от этой идеи, логично предположив, что это вполне может подождать. Спустя мгновение он вошёл в палату, закрыв за собой дверь.

Менее чем через минуту Кузовлев, задыхаясь и дрожа всем телом, выбежал из палаты в направлении лифта, быстро набирая знакомый номер телефона, после чего едва услышав голос на том конце, молодой человек выпалил – «Дмитрий Николаевич, это Кузовлев, Павел Кузовлев… Спасите! Мне нужно срочно выбраться из больницы – меня хотят убить!».

После чего услышав заверения сотрудника российского консульства в Нью-Йорке, номер которого ему любезно дали в Москве для связи в экстренных случаях, дрожащим голосом Павел продиктовал наименование госпиталя, после чего произнёс – «Да какая к чёрту палата – я буду ждать Вас в столовой на первом этаже, оставаясь у всех на виду. Прошу Вас, поспешите – всё очень серьёзно!».

* * *

В течение последующих двадцати минут, нервно оглядываясь по сторонам, молодой человек, сидел в столовой больницы, продолжая пить запрещённый врачами кофе и отчаянно пытаясь унять нервную дрожь в руках…

В этот момент столовую вошли высокий упитанный человек в форме, в сопровождении миловидной девушки, и двух человек в штатском. Найдя глазами интересовавшего их пациента, все четверо подошли к Кузовлеву, замершему от ужаса, после чего незнакомец в форме, приветливо улыбнувшись, протянул руку со словами – «Хью Палмер, следователь по особым делам, полиция Нью-Йорка. Вместе со мной коллеги из федерального бюро расследований. Вы надо полагать Павел Кузовлев?». Стоявшая рядом девушка быстро перевела фразу, хотя в этом и не было никакой необходимости.

Павел, с трудом пытаясь определиться с тем, хорошо или плохо для него присутствие полиции в данной ситуации, пожал протянутую руку, неуверенно кивнув и добавив на английском – «Вроде того…».

«Вы говорите по-английски? Отлично!» – одобрительно кивнул Палмер, продолжив – «Мы бы очень хотели поговорить с Вами о произошедшем покушении. Возможно, здесь не совсем удобно разговаривать, поэтому…».

«Я никуда отсюда не уйду!» – моментально отрезал Павел, безапелляционно добавив – «Если хотите поговорить со мной – то только здесь…».

«Может лучше, поговорим в Вашей палате?» – предложил Хью, уточнив – «Здесь довольно многолюдно, а нам не хотелось бы обсуждать детали расследования при посторонних…».

«Нет!» – столь же резко оборвал его Кузовлев, после чего, поняв, что недоумевавшие полицейские, нуждаются хотя бы в некотором пояснении относительно причин подобного поведения, при этом, явно не желая раскрывать карты, Павел поспешно добавил – «Вы знаете, хуже палаты я ещё в жизни не видел – ноги моей там не будет!».

Палмер, как и оба его коллеги из федерального бюро расследований, раскрыл рот от удивления, после чего с некоторой обидой и горечью в голосе произнёс – «Помилуйте, это же один из лучших медицинских центров во всём нашем городе! Я, конечно, не знаю, как обстоят дела с медицинским обеспечением у Вас там, в Москве, но всё же…».

«Поговорим здесь…» – ещё раз утвердительно произнёс Павел.

«Вы не могли бы рассказать поподробнее события накануне покушения?» – попросил Хью, всё ещё удивлённый высокомерием и заносчивостью руководителя небольшого российского молодёжного движения.

Кузовлев, понимая, что у него ещё есть время до появления людей из посольства, сделал глоток кофе, и медленно начал изложение событий того злосчастного дня.

«Разумеется, я понятия не имею, кто, откуда и зачем в меня стрелял…» – с возмущением ответил Павел на очередной, и на его взгляд откровенно идиотский вопрос, добавив – «Я почти сразу же потерял сознание, поэтому о деталях самого покушения вам лучше расспросить студентов университета, которые вполне могли что-то заметить…».

«Павел, у Вас были враги, которые могли бы желать Вашей смерти?» – буднично поинтересовался Палмер.

Молодой человек отрицательно покачал головой…

«По Вашему мнению, не могло ли покушение на Вас быть связано с деятельностью движения, члены которого именуют себя экзорцистами?» – с интересом продолжил Хью, уточнив – «Если не ошибаюсь, в своём интервью Вы давали понять, что со своей стороны готовы стать посредником между ними и российскими властями, заняв место Легасова…».

«Да понятия не имею! Да и откуда мне вообще знать?» – вспылил Кузовлев, эмоционально дрожащим голосом добавив – «Вот сами бы их и спросили! Что же до меня – меня всё это больше не касается! И я не собираюсь занимать его место! Я жить хочу!».

В этот момент трое молодых людей российской внешности, в штатском, вошли в столовую и, найдя глазами Павла Кузовлева, подошли к их столику…

«Вы кто?» – нахмурив брови, переспросил Палмер, явно не желая, на самом интересном месте прерывать интервью с пострадавшим по делу.

«Дмитрий Часов, консульство России…» – с улыбкой ответил высокий молодой человек, протягивая дипломатический паспорт, уточнив – «А кто, собственно говоря, Вы?».

«Хью Палмер, полиция Нью-Йорка» – кратко с явным неудовольствием представился полицейский.

«Павел, эти люди Вам угрожают?» – с улыбкой поинтересовался Часов.

«Пока нет…» – неуверенным голосом ответил Кузовлев и, посмотрев на сильно нахмурившегося Палмера, добавил – «Впрочем, кто их знает – они же американцы, ведь…».

«Вы, надо полагать, завершили разговор и готовы собираться?» – деликатно поинтересовался Дмитрий.

«Да, я полностью готов…» – быстро ответил Павел, вскочив со стула.

«В смысле собираться?» – привставая со стула, переспросил Хью.

«Ближайшим рейсом Павел Кузовлев вылетает в Москву для получения квалифицированной и качественной медицинской помощи…» – оперативно пояснил Часов. После чего, видя странное и шокированное выражение лица Палмера, второй раз за день услышавшего, что лучшая клиника их города и та не обеспечивает той квалифицированной и качественной медицинской помощи, которую можно получить в далёкой Москве, лаконично добавил – «Полагаю, у Вас нет оснований для ограничения Павла в возвращении на родину?».

«Нет, но нам могут потребоваться его показания и уточнения по данному делу…» – озадаченно произнёс Хью.

«В этом случае, добро пожаловать в Россию для их получения…» – дипломатично улыбнулся Дмитрий.

Спустя пятнадцать минут, оформив бумаги на досрочную выписку пациента под его собственную ответственность, Кузовлев в сопровождении сотрудников консульства сел в служебную машину, направившись сразу в аэропорт…

Аэропорт

(26.04.2013, Владивосток, 05–30)

«А ты точно не сможешь к нам приехать, Серж?» – с улыбкой разглядывая лицо супруга, перед предстоящим, хотя и временным, но всё же расставанием, ещё раз с небольшой надеждой в голосе поинтересовалась Ксения, уточнив – «Я ведь пробуду у Лизы почти месяц, а то и больше – вдруг всё-таки выдастся возможность?».

«Ксюш, ты же знаешь, что у нас в регионе очередное громкое дело с убийством вновь назначенного директора порта. Да его ещё и по всем федеральным средствам массовой информации раструбили. В общем, пока дело не закроем, генерал Печоров не то что плановый отпуск на две недели, а даже увольнительного на день никому не подпишет…» – уже далеко не в первый раз повторил Мазаев, с некоторой долей сожаления добавив – «Да и, сама понимаешь – если бы не Печоров с Пуховым, то, после всего того что было в Нью-Йорке, меня бы на работе ни за что не восстановили. Вот и мне со своей стороны грех было бы подвести его в сложной ситуации…».

«Да знаю, знаю… Ладно уж, не грусти тут без нас, трудоголик ты наш!» – весело рассмеялась женщина и, поцеловав мужа, взялась за телескопическую ручку компактного чемодана на колёсиках, с улыбкой добавив – «Пора. Смотри, береги себя и ни во что не ввязывайся! Обещаешь?».

«Обещаю, обещаю! Лизе привет передавай!» – громко произнёс Сергей, наблюдая за тем, как его милая Ксения, быстро миновав линию паспортного контроля международного аэропорта Владивостока, махнув ему на прощание рукой, бодрым шагом направилась в зону беспошлинной торговли.

Мазаев, с грустью помахал рукой ей вслед, понимая, что ради своей работы, ему вновь и вновь приходится отказывать и себе и своим близким в возможности провести вместе минуты, часы и дни своей жизни, отмеренный век которой не дано знать никому…

«А сколько же глупостей в своё время я совершил во имя этой своей работы, столь мало думая о благополучии и будущем своей собственной семьи…» – пронеслось в голове майора. После чего вспомнив действительно рискованные и неординарные события давно минувших дней возле психиатрической лечебницы Новосибирска, на далёком посту дорожно-постовой службы и в офисе небольшой юридической консалтинговой компании в небоскрёбе Нью-Йорка, Сергей ещё раз машинально махнул рукой, тихо вслух добавив – «Вот уж никогда больше! Никогда!».

«Майор Мазаев?» – раздался чей-то отдалённо знакомый голос откуда-то позади.

Левый глаз майора предательски передёрнулся, после чего, с лёгким шоком от внезапно нахлынувшего ощущения полнейшего дежавю, Сергей, медленно повернулся, увидев перед собой двух мужчин среднего возраста, с интересом наблюдавших за ним, очевидно, в течение некоторого времени.

«Василий Следов, федеральная служба безопасности…» – в своей привычной манере, произнёс один из незнакомцев, с улыбкой уточнив – «Впрочем, полагаю, представляться не было особой необходимости – мы ведь уже встречались, причём при весьма схожих обстоятельствах…».

«Что на этот раз?» – несколько совладав с нервным тиком глаза, переспросил майор, припоминая последние события, в связи с которыми коллегам данного уважаемого ведомства столь срочно могла потребоваться его скромная, забытая всеми персона.

«Майор, у нас есть приказ – Вы должны отбыть в Москву первым же бортом» – быстро и бесцеремонно, объявил Василий, с улыбкой добавив – «Вообще, очень хорошо, что и в этот раз Вы уже самостоятельно смогли добраться до аэропорта – через сорок минут вылетает очередной самолёт на Москву».

«Я ценю ваш юмор, коллеги…» – с улыбкой кивнул Сергей, язвительно добавив – «Впрочем, полагаю, вы не совсем в курсе ситуации с расследованием громкого дела нашим управлением и ещё успели не согласовать свои весьма странные желания с генерал-лейтенантом Печоровым, поэтому желаю удачи…».

«Майор, а Вы давно проверяли свой сотовый телефон?» – с улыбкой переспросил Следов, сделав многозначительную паузу…

Сергей, ошарашенный подобной постановкой вопроса, быстро сунул руку в карман куртки и достал сотовый телефон, переключённый в бесшумный режим ещё со вчерашнего вечера, на экране которого отобразились по меньшей мере десять не отвеченных входящих вызовов от Дениса Выходцева, генерала Печорова и ещё нескольких неизвестных абонентов.

В этот момент телефон предательски завибрировал, показывая идущий входящий вызов от руководства…

«Севастьян Михайлович, доброе утро….» – проглотив комок, вставший в горле, произнёс майор, осторожно приложив трубку телефона к уху.

«Мазаев, да где тебя вообще черти носят?!» – раздался на том конце раздражённый голос генерала, по всей видимости, не обращавшего внимания на часы, показывавшие только шесть часов утра…

«Да вот тут…» – извиняющимся тоном растерянно ответил майор, поспешно добавив – «Делами семейными занимался…».

«Сергей, не знаю, куда там этот твой проклятый журналист на тебя умудрился пожаловаться, но, видимо, дело приняло очень серьёзный оборот…» – заметно смягчившись, в заботливом тоне быстро произнёс Печоров, продолжив – «В общем, на тебя пришёл приказ, да и не просто приказ, а с грифом. Согласно документу, мне приказано в срочном порядке направить тебя в Москву, передав в распоряжение коллегам из федеральной службы безопасности…».

«Вот же, блин… А что там с Выходцевым?» – медленно и безрадостно произнёс Мазаев и, вспоминая недавние события на квартире журналиста, с горечью про себя добавил – «Да и ладно бы за дело, а то ведь придумали же – за журналиста какого-то, которого мы с Денисом, собственно говоря, даже и пальцем-то не тронули. Знать не простили мне всё-таки там, в Москве, события в далёком Нью-Йорке…».

«Приказ пришёл только на тебя, к Денису вопросов вроде бы пока нет. Да и сам приказ несколько странный, чего только стоит формулировка – «До уточнения сроков возращения и формата пребывания сотрудника в Москве, считать его находящимся в служебной командировке». Вот такие дела. Я, кстати, уже подписал приказ на твою командировку в столицу с сегодняшнего дня на неопределённый срок…» – с сожалением ответил Печоров, продолжив – «Поинтересовался, кстати, и у твоего генерала Пухова, думал, что может он там, в Москве, чего-то слышал и знает. Разумеется, так, в общих чертах, поскольку, приказ под грифом и, ясное дело, не подлежит обсуждению. В общем, по всей видимости, он не в курсе что происходит и это дело в исключительной компетенции федеральной службы безопасности».

«Спасибо, Севастьян Михайлович за всё…» – с грустью в голосе от осознания перспектив своего предстоящего пребывания столице в «распоряжении» федеральной службы безопасности, произнёс Мазаев.

«Ни пуха, Сергей! И не вешай там нос – мы за тебя ещё поборемся!» – ободряюще добавил генерал.

«К чёрту. И ещё раз спасибо…» – медленно произнёс Мазаев и положил трубку.

«Майор, теперь, полагаю, Вы готовы лететь?» – с весьма неуместной в данной ситуации добродушной улыбкой на лице ещё раз поинтересовался Василий.

Сергей, всё ещё шокированный новостями о пришедшем на него индивидуальном приказе из Москвы, поднял взгляд на ожидавших его федералов, с надеждой в голосе попросив – «Коллеги, мне бы домой сперва – вещи собрать, а то, кто же его знает, сколько мне там придётся…»

«Майор, у нас приказ – сразу на борт…» – холодно ответил Следов, добавив – «Да и чемодан с вещами Вам могут выслать коллеги из управления, так ведь? Идём?».

«Идём…» – тяжело вздохнул Мазаев, медленно направившись в сопровождении заботливых коллег в зал внутренних вылетов…

Разговор

(26.04.2013, Москва, 08–45)

Очередная утренняя планёрка, в ежедневном режиме проводимая под руководством куратора группы в лице генерала Александра Владимировича Пухова в конференц-зале главного следственного управления по Москве, не предвещала неожиданностей и проходила в обычном режиме с коротким докладом по состоянию дел со стороны руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, Велисаровой Людмилы.

«В целом значительных изменений и сдвигов в расследовании дела по-прежнему не имеется…» – буднично и спокойно констатировала руководитель группы, пояснив – «Расследование дела в значительной степени осложняется, мягко выражаясь, отсутствием должного уровня взаимопонимания и внимания к деятельности данного террористического движения со стороны наших европейских и американских коллег. В то время как без их деятельного участия мы не в состоянии ни собрать необходимую доказательную базу в рамках расследования, ни задержать подозреваемых, предположительно находящихся за пределами территории страны, ни отследить финансово-информационные потоки данного террористического движения, ни предпринять какие-либо иные оперативно-технические меры для прекращения их деятельности…».

«Да, да – проблемы взаимодействия с нашими зарубежными коллегами есть…» – одобрительно кивнул Александр Владимирович, поспешно добавив – «Вместе с тем, мы все прекрасно понимаем, что это не снимает с нас ответственности за раскрытие данного дела и пресечение деятельности данной преступной группировки на территории страны. В конце концов, всё это является внутренним делом страны, поэтому, хотя и надеясь на определённое содействие по линии Интерпола и международных двухсторонних соглашений в сфере обмена информацией, мы вправе рассчитывать только на свои организационно-технические возможности…».

В этот момент Виталий Семёнов, не следивший за привычным докладом руководителя группы, и внимательно читавший почту на экране своего планшетника, с которым он предпочитал не расставаться даже на совещаниях, прочистил горло и громко произнёс – «Коллеги, могу ли я отвлечь Ваше внимание на минуту? Появилась информация, которая, как мне представляется, будет весьма интересной всем здесь присутствующим…».

«Виталий, что за новость?» – быстро с интересом переспросила Людмила.

«В сети на сайте движения экзорцистов два часа тому назад наконец-то появилась информация по погибшему Александру Александровичу Воротилову, относительно недавно назначенному директором порта во Владивостоке…» – прочитал текст полученного электронного сообщения Семёнов. После чего, пробежавшись глазами по экрану планшетника, продолжил – «Его фамилия была добавлена во второй список, список из тысячи, потенциально коррумпированных российских чиновников, с формулировкой «в связи с повторным инициированием введения недопустимых бизнес-практик и схем, нацеленных на личное обогащение, в сфере ответственности чиновника». Далее обнародована информация об его исключении из данного перечня со столь же обтекаемой формулировкой «в связи с окончательным прекращением использования недопустимых бизнес-практик и серых схем».

Все присутствующие молча переглянулись, ожидая реакции руководства.

«Иными словами, с запозданием и в типично обтекаемом виде, но они всё-таки признали свою ответственность за последний инцидент во Владивостоке…» – медленно произнесла Велисарова, рассудительно добавив – «Это, на мой взгляд, уже принципиально меняет ситуацию по расследованию гибели Воротилова, в отношении которой у наших коллег во Владивостоке до последнего времени были вполне обоснованные сомнения в причастности к делу экзорцистов. Сейчас же, в условиях когда экзорцисты, дважды провели зачистку одного и того же порта, можно предположить, что интересы экзорцистов к порту могут не ограничиваться недопустимыми бизнес-практиками и схемами, применяемыми руководством порта в целях личного обогащения. Вероятно, здесь есть что-то ещё. Александр Владимирович, предлагаю немедленно сбросить информацию коллегам во Владивосток и организовать видеоконференцсвязь с генералом Печоровым…».

«Поддерживаю…» – охотно кивнул Пухов.

«А вообще интересно…» – глядя на то, как сотрудники местной службы технической поддержки в срочном режиме настраивали связь с Владивостоком, медленно произнёс Артём Косатин, продолжив свою мысль – «Ведь получается, что экзорцисты в очередной раз сменили тактику. Ранее они никогда не устраняли чиновников, не вошедших в список, а теперь получается, что они расширили свой горизонт, словно говоря, что любой коррумпированный чиновник вне зависимости от списка может стать их следующей целью. Зачем им это могло потребоваться?».

«Может именно ради этого – для усиления информационного эффекта?» – быстро подхватил Антон Александров, пояснив – «До этого момента, если чиновник не входил ни в первый, ни во второй список – он мог спать спокойно, даже если он в действительности украл миллиарды, что, честно говоря, выглядело несколько странно и нелогично. Сейчас же – похоже, они решили этот вопрос закрыть, добавив ещё один непубликуемый список целей…».

«Если это так, то всё это имеет далеко идущие последствия…» – согласилась Людмила, добавив – «Принимая во внимание возможный информационный эффект данного шага, об этом надо срочно поставить в известность Владислава Аркадиевича Ширко и директора центра стратегических исследований, Руслана Беляева…».

В этот момент мониторы видеоконференцсвязи включились, показав на том конце, нескольких коллег из Владивостока, среди которых Людмила быстро узнала генерал-лейтенанта Печорова, возглавлявшего следственное управление, Дениса Выходцева и ещё нескольких коллег, с удивлением про себя отметив, отсутствие среди них майора Мазаева…

«Севастьян Михайлович, доброе утро, а точнее, наверное, для Вас уже, вечер. Вам удалось просмотреть материалы, которые мы Вам перенаправили?» – с улыбкой, приветственно кивнув, дипломатично поинтересовался Пухов.

«Да, Александр Владимирович…» – энергично кивнул генерал в ответ, быстро подхватив тему – «Судя по всему, это, действительно, дело рук данного террористического движения и необходимо усилить работу по расследованию дела…».

«Да, но не просто усилить…» – быстро продолжил генерал Пухов, пояснив – «Необходимо изменить акценты и пересмотреть отдельные ориентиры расследования дела, о чём сейчас более подробно расскажет руководитель группы, Велисарова Людмила…»

«Севастьян Михайлович, мы полагаем, что повторный интерес экзорцистов к лицу, занимающему должность директора порта, вполне может быть неслучаен. В этом отношении, напрашивается версия о том, что террористическое движение вполне может каким-то образом использовать данный порт для своих целей – к примеру, для перевалки нелегальных грузов и оружия или для отмывания нелегально полученных денежных средств. В пользу этой версии также свидетельствует и тот факт, что Воротилов едва успел занять должность, как экзорцисты узнали о нововведениях и чёрных схемах очередного директора порта, что, соответственно, возможно, только если в порту у них есть либо свой доверенный человек, либо достоверный источник информации. И это меняет логику расследования…» – кратко изложила свою мысль Людмила, продолжив – «Соответственно, просим Вас сконцентрировать усилия на всестороннем анализе работы порта, структуры, объёмов и контрагентов по всем обрабатываемым грузам, в первую очередь импортным, а также на проверке персонала порта. Данная задача, в контексте расследования деятельности террористического движения, сейчас даже более важна, чем установление самих исполнителей данного заказного убийства Воротилова. Всю первичную информацию из порта просим в электронном виде также скидывать нам для всестороннего анализа…».

«Задачу поняли – постараемся сделать всё от нас зависящее…» – кивнул Печоров, после чего, поёжившись в кресле, без особых формальностей добавил – «Впрочем, наша работа была бы намного более продуктивной и эффективной, если бы Вы там, в Москве, проработали с Вашими коллегами из федеральной службы безопасности по поводу возвращения Сергея Мазаева во Владивосток. Я, вам, коллеги, прямо скажу – снимать лучшего следователя по особо важным делам с расследования подобного дела, в чём бы он там в своё время не провинился, на мой взгляд, просто недопустимо…».

«Что значит снимать с дела? Кого?» – не понимая, о чём вообще идёт речь, быстро переспросила Велисарова, требовательно поинтересовавшись – «Что у Вас произошло?».

«Сергея Мазаева срочно потребовали в Москву – на него пришёл закрытый приказ по линии федеральной службы безопасности. Подробностей сам не знаю – внятных объяснений добиться пока ни от кого также не удалось…» – хмуро ответил генерал-лейтенант на том конце связи, добавив – «Этим утром майор вылетел в Москву. Вот такие у нас дела…».

Людмила вопросительно посмотрела на Александра Владимировича, по всей видимости, знавшего об имевшей место проблеме…

«Севастьян Михайлович, мы с Вами говорили по данной теме, но пока мне ничего выяснить также не удалось, как что узнаю – обязательно наберу Вас…» – кивнул Пухов.

Через несколько минут, попрощавшись с московскими коллегами, Владивосток отключился от видеоконференцсвязи.

«Коллеги, завершаем заседание и за работу…» – произнёс дежурную фразу Пухов, после чего, внимательно посмотрев на Косатина, поинтересовался – «Артём, Вы не в курсе ситуации с вызовом Мазаева в Москву? И, кстати, где Ваш Александр Трошин?».

«Ни о чём подобном даже не слышал…» – смущённо пожал плечами Артём, добавив – «Шеф на докладе у руководства – сказал, что будет позже…».

«Людмила, можно Вас на пару слов?» – тихо попросил генерал, выходя из конференц-зала.

Спустя несколько минут вдвоём с Людмилой он вошёл в свой просторный рабочий кабинет.

«Александр Владимирович, что это вообще за история с Мазаевым?» – быстро вернулась к интересовавшей её теме Велисарова, усаживаясь за стол для совещаний, приставленный к рабочему столу руководителя, нервно постукивая кончиками пальцев по столу.

«Мне и самому хотелось бы знать, что происходит, но, к сожалению, нужно определённое время, чтобы всё выяснить…» – сопереживающим тоном произнёс Пухов, стоя возле окна своего кабинета.

«Вы думаете, что это – последствия участия майора в том инциденте в небоскрёбе в Нью-Йорке полтора года тому назад, в результате которого погиб Алик Легасов, несколько сотрудников его консалтинговой компании и этот Эндрю Линсон, а точнее как там его, Андрей Золотов, сотрудник службы внешней разведки?».

«В нашей системе всё возможно…» – устало пожал плечами умудрённый опытом подковёрных интриг генерал, и, проведя рукой по редким прядям своих седых волос и, всё ещё нерешительно стоя у окна кабинета, медленно продолжил – «Людмила, я хочу, чтобы Вы правильно понимали ситуацию. Мы с генералом Печоровым дорожим не своими погонами, сколько бы звёздочек на них не сияло, сколько своей совестью, поэтому, мы ещё поборемся за Сергея, что бы ему там не уготовили коллеги из федеральной службы безопасности. Впрочем, сейчас я позвал Вас вовсе не для этого – у меня есть небольшая просьба лично к Вам…».

«Просьба?» – с удивлением переспросила Велисарова, ни разу не слышавшая ничего подобного от Александра Владимировича.

«Да, именно просьба…» – кивнул Пухов, нерешительно продолжив – «Вчера один мой хороший знакомый, человек из нашей системы, которому я в свою очередь многим обязан в прошлом, попросил меня о небольшой услуге. Выражаясь точнее, он попросил меня об аудиенции для человека, можно сказать, кровно заинтересованного в нашем расследовании дела об экзорцистах».

Глаза Людмилы расширись от удивления, но прежде чем руководитель группы успела что-либо возразить, генерал осторожно продолжил – «Я согласился. Во-первых, мне было сложно ему отказать по личным причинам, что вполне понятно. Во-вторых, сама эта встреча может быть весьма полезной, принимая во внимание, что она не предусматривает каких-либо обязательств с нашей стороны, но при этом потенциально может дать нам представление о происходящем с совершенно иной перспективы».

«Просто встреча?» – ещё раз, прищурив глаза, с сомнением в голосе внимательно переспросила Людмила.

«Именно – просто встреча…» – одобрительно кивнул Пухов, сухо добавив – «И Людмила, как руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, я прошу Вас, пообщаться с данным человеком. Разумеется, не разглашая при этом конфиденциальной информации по делу и не принимая на себя никаких обязательств – просто выслушать его и всё…».

«В смысле я буду говорить с ним одна?» – настороженно переспросила Велисарова, уточнив – «Александр Владимирович, без Вас?».

«Людмила, Вы знаете, должность любого руководителя, в том числе и руководителя межведомственной оперативно-следственной группы, помимо ответственности за решение поставленных перед ним задач, всегда предполагает общение с разными людьми, представляющими свои или чьи-то чужие интересы. Порой это общение доставляет много проблем и неудобств, порой – даёт весьма полезную и важную информацию для продолжения работы. В данном же случае, всё намного проще – Вы никому и ничем не обязаны, поэтому просто поговорите с ним, стараясь извлечь из этого максимум пользы для дела, при этом ничего не обещая, вот и всё. Этот человек, в свою очередь, предупреждён, что не может быть и речи о разглашении тайны следствия в любой форме, или о каком-либо явном или неявном лоббировании, чьих либо интересов по делу…» – мягко произнёс генерал, предложив – «Вы, кстати, можете поговорить прямо здесь – в моём рабочем кабинете. По крайней мере, здесь вас никто не побеспокоит».