Задорная Мандаринка

Глава 4. О, этот вид!

Илья. Наше время

– Ну что, клоака, как вам работается без предводителя? – я хохотнул, заглядывая в отдел маркетинга, по уже сложившейся традиции.

Обвел взглядом кабинет, останавливаясь на пустующем столе Кононовой, которую никак не мог склонить к "продолжению банкета", после единственного раза, трехмесячной давности. Хотел было спросить, где пропадает дама моего сердца, но резкое "ай, черт", из-под соседнего стола, отвлекло внимание. Немного отступив в сторону, лицезрел отраду для глаз: большая, аппетитная, затянутая в облегающие джинсы пятая точка, топорщилась вверх, скрывая остальную часть своей обладательницы под пыльным столом.

Мысли о богине в алом платье, вероломно ускользнувшей из моих объятий всего неделю назад, заполнили все мысли, вытеснив из головы другие, менее интересные. Почему-то вспомнилась и та нимфа с ночного клуба, которая всю ночь пользовалась моим полубессознательным состояние, а на утро сбежала, не оставив следа. У нее, помнится, тоже были впечатляющие достоинства. Все как я люблю. С такой можно и на неделю запереться в квартире, не надоест. Но любые попытки припомнить хоть что-то, кроме ее форм и светлых волос, пахнущих кокосом, неминуемо заканчивались провалом. Может, оно и к лучшему, может, там крокодил нафотошопленный был, и кроме сисек и посмотреть не на что! Так что особо расстраиваться не стал, ведь в самом разгаре охота на Настену-здравствуй-третий-размер. Да и рыжая, как мне видится, объект не менее интересный, даже позадорнее, чем Кононова.

Чего только стоят ее… хм, глаза. Такие выразительные, притягательные, так и нырнул бы в них с головой! А колечко в носу? Катализатор фантазий: есть ли пирсинг в другом месте, может, в самом неожиданном, таком, что почувствуешь только при прикосновении? Ох, разыгралась фантазия, не остановить.

А внушительная филейная часть тем временем пятится назад, выбираясь из-под стола. Рыжая макушка приподнимается, девушка садится на колени, и в зажатой ладошке вижу дольки мандарин.

Непроизвольный хохот вырывается из меня. В ее нелепом виде столько очарования! Особенно, когда она поднимает взгляд, и в серых омутах я вижу удивление, которые быстро сменяется негодованием. Ее брови сходятся на переносице, а маленький носик морщится. С достоинством королевы она поднимается на ноги, забавно задирая голову, отчего тут же спотыкается о собственный стул и валится на меня. Это контраст гордой породы с грацией картошки необычайно интригует. Эту задорную девчонку хочется узнать, прощупать и местами отшлепать, потому что выводит меня из равновесия при каждой встрече.

А рыжая, тем временем хватается ладошками за мой пиджак, пытаясь сохранить равновесие. Едва устояв на ногах, одергивает руки, оставляя впечатляющие жёлтые пятна на одежде. Я смотрю на нее укоризненно, но в ее взгляде ни капли раскаяния. Усмешка, торжество, но никак не смущение. Вот же мандариновое несчастье!

– Может, извинитесь? – я загибаю одну бровь, используя свой фирменный негодующий взгляд.

– Конечно. Как вспомню за что – обязательно! – говорит решительно, а затем гневно перебрасывает свою косу за спину, проходясь ей мне по лицу и выходит из кабинета.

Ну и что это было?

– Она адекватная вообще? – задаюсь я вопросом вслух и неожиданно получаю ответ.

– Местами, – хихикает одна из девчонок.

– Это все ее диеты нескончаемые доводят! – продолжает другая. – Так себя истязает, вот и сегодня на одной мандаринке весь день собирается работать!

– Ага, толку только, – зло цедит ещё одна.

Ох, девочки, не зря вас начальник клоакой прозвал, ох, не зря.

Молча удаляюсь из кабинета, прокручивая в мозгу новую информацию: рыжая пытается себя истощить. И зачем? Фигура-то офигенная! От воспоминаний о ее формах, обтянутых алым шелком, мое настроение резко ползет вверх. Градусов на 180. Каждый чертов раз.

В раздумьях не замечаю, как наталкиваюсь на рыжую в коридоре. При виде ее побледневшего лица, вспоминаю и то, что она сегодня ничего не ела. План созревает мгновенно.

– Ну что, Мандаринка, ты мне должна. За пиджак придется расплачиваться! – улыбаюсь самой очаровательной из улыбок в своем не хилом арсенале.

– Илья Геннадьевич, вы же руководитель финансового отдела, вычтите из зарплаты, – совсем не падая в мои объятия, произносит она.

– Не, материальные блага меня не интересуют, – неспешно тяну, наблюдая за реакцией. Как я и думал, гнев, раздражение, ни капли раскаяния и страха.

– На нематериальные, у меня все расписано. Поставить Вас в очередь на февраль, Илья Геннадьевич? – цедит она, едва сдерживаясь.

– Конечно! Если тебе так хочется, то можно и на февраль. А сегодня отрепетируем. Пошли, рыжая, составишь мне компанию за обедом.

Не дав ей сказать и слова, направляюсь к кабинету маркетинга и подхожу к вешалке с верхней одеждой.

– Какое твоё?

– Я никуда с Вами не пойду, – шепчет, стараясь не привлекать внимания.

– Могу попробовать угадать, – усмехаюсь, перебирая пальцами разношерстные пальто и пуховики.

– Перестаньте лапать чужие вещи! – не выдерживает и срывается. – Да что Вы за человек такой, никаких правил, никакого уважения к окружающим. Только "хочу", а остальное по барабану. А может, я не желаю с Вами никуда идти, может, у меня много работы, и вообще, парень есть! – выпалила на одном дыхании и замолчала, анализируя сказанное. Только я все заметил, все на подкорку себе записал: хочет меня.

– Тогда скажу всем, что мы переспали! – что я несу, Господи.

Но рыжая, видать, знатно испугалась. Часто задышала, и глаза забегали, сканируя помещение на предмет количества людей, изучив, побледнела ещё больше. Ага! Вот я и нашел твое слабое место, Мандаринка, – боишься сплетен!

– Ладно, – прошипела, отчего завела меня ещё больше. Протянула руку и выхватила с вешалки темно зеленый пуховик. Естественно, безразмерный. У нее нормальные вещи вообще есть?

В абсолютной тишине дошли до лифта, спустились вниз и вышли из бизнес-центра. Под локоток довел ее до своей машины, галантно приоткрыл для нее пассажирскую дверь и помог сесть. Но рыжую, похоже, не впечатлило. Одарила меня взглядом "я не беспомощная, придурок", и закатила глаза. Окей. На нее это не действует, я уже понял.  Но следующий пункт в моем плане – гениален. Прокопаем путь к ее сердцу старым добрым способом – через желудок.

"У Пьерино" было пусто. Всего один столик занимали солидные мужики в дорогих костюмах, всем свои видом говоря: деловой обед. Остальное помещение пустовало. Что не удивительно, ценник в заведении французской кухни кусался, бизнес-ланчи предусмотрены не были, а официанты ещё при входе окидывали изучающим взглядом, сканируя look, походку и даже взгляд. Хорошо натренированные бойцы сразу определяли, достоин внимания и высокого сервиса клиент, или можно одарить его холодным пренебрежением.

Сегодня у официанта случился диссонанс. Его приветливая улыбка слегка дрогнула, едва он посмотрел на мою спутницу. Но взяв себя в руки и, вернув на лицо маску почтения, радостно усадил нас за столик. Едва он скрылся, рыжая гневно зашептала:

– Ну и что я здесь делаю? Хотел поговорить – говори! Что за цирк.

– Не хотел я говорить. Я хотел пообедать в приятной компании.

– Ага, как же, – усмехнулась она, складывая руки на груди. Свитер натянулся и выделил прекрасные "глаза", в которые я залип, не прислушиваясь к тому, что она лепечет. Но следующая фраза вырвала меня из фантазий. – …унизить хотел. Только мне пофигу. Можешь не стараться.

– Я просто хочу пообедать. Очень рекомендую салат нисуаз и утку конфи, – перевел разговор. Она же нервная такая из-за голодовки своей, вот, поест, как человек, и сразу станет благосклоннее. А там, может, на "кофе" обломится.

– Мне просто воды, – нервно сглотнула. Характер показывает.

– Глупости, – отмахнулся я. – Здесь шикарная кухня, не отказывай себе в удовольствии. – Обольстительно улыбнулся, ну чего кочевряжится? Ни одну женщину так не уламывал со мной пообедать.

– Илья Геннадьевич, вы же, вроде, глава отдела, считающего прибыли компании и выплаты сотрудникам?

– Допустим, – к чему это она?

– Так скажите мне, – подалась вперёд, укладывая весомые достоинство на столик перед нами. – Может ли младший специалист отдела маркетинга, позволить себе обед в таком месте?

Постойте, неужели думает, что… Чертов феминизм добрался и до России?

– Я же пригласил, значит, угощаю, не думал, что нужно это пояснять.

– Знаете что? – взвилась она, подскакивая. – Я компанию составила? Составила. Нематериально расплатилась? Расплатилась! Приятного аппетита.

Бросила в меня последние слова, словно вилку в грудь и убежала так быстро, что я даже ничего не понял. Я вообще ни хрена не понял.

Что это было-то?

Вздорная мандаринка! Ну что ж, готовься, на тебя объявлена охота. И тот, что с ружьём, будет беспощаден!

Глава 5. Не было печали…

Инна

Декабрьская слякоть – моя самая нелюбимая слякоть из всех существующих! Ведь положено – снег, морозец, хрусь-хрусь. А не вот это все безобразие. Особенно отвратительно шлёпать по грязным лужам в кедах – ну нет у меня сапог, а теперь и денег на них – добираясь до работы с пересадкой в две ветки, раздраженно убегая от невыносимого скота.

Благотворительностью он решил заняться! Ткнуть носом в свое превосходство, понимаешь ли! Откупиться за грехи! Думал, положит передо мной утиную грудку и все – плюсики в карму, забыли обидки, можно спать сладким сном!

Ну как же он отвратителен! Я ведь правда думала, что он не помнит меня, насвинячился-то знатно, а он, скот крашенный, все это время прекрасно знал, но предпочел игнорировать. Три месяца ни малейшего намека, ни полувзгляда, ни шевеления в моем направлении, а тут… Да что ему надо от меня?! К чему эти провокации "скажу всем, что мы переспали"?

В раздумьях о скотском блондине, перебежала дорогу до бизнес-центра, заскочила в лифт и только там поняла: уже три, начались собеседования. Черт бы ногу ему сломал, этому не хорошему человеку. Надо же ему было дёрнуть меня именно сегодня! Если меня уже вызывали, а я там… блин, единственный шанс за два года работы я упустить не могу.

Кононова восседает на своем стуле королевой. Вокруг нее верная свита из девчонок заглядывает ей в рот и капает слюной поклонения, предполагая, что скоро именно она станет боссом. Та заливается ручьем в своем неприкрытом эгоцентризме: и на вопросы она все ответила, и вырез вовремя приоткрыла, а уж как Штерн хвалил ее достижения!

Стоило появиться в кабинете, меня одаривают скептическим взглядом "вот неудачница" и закатывают глаза. Стремглав несусь к рабочему месту, и да, пропущенный вызов от HR с минуту назад. Отлично. Шанс успеть ещё есть. На подготовку нет, и на позитивный настрой нет, но шанс все еще теплится.

Хватаю флешку с подготовленной презентацией и несусь в конференц-зал. Кеды противно хлюпают, волосы после шапки – пакли, прилипшие к черепушке, подмышки взмокли, хорошо свитер черный, не видно предательских пятен. Буквально влетаю в помещение и ошарашенно пялюсь на целую комиссию в лице директора, HRа и конечно, как же могло быть иначе с моим вселенским везением, – Ильей-скотом-Хромовым.

"Что, утка не пошла?" – хотелось съязвить, но стресс не дал наделать глупости, и, наверно, впервые в жизни, помог удержать язык за зубами. Гордо поднимаю голову, как учили нас на одном тренинге по личностному росту, бодро здороваюсь "добрым днем", широко улыбаюсь и иду к цели. А именно к столу для презентаций. Нашим кейсом для второго этапа собеседований было создать рекламную компанию для электрических газонокосилок. Зимой. В Москве. Но я вложила весь свой креатив в рамки заданного бюджета. Ну что ж, ни пуха мне, ни жестянки!

С блеском даю вводную, уверенно держа взгляд на членах комиссии, даже чертова Хромова не обделяю вниманием, ведь он одно из лиц, принимающих решение! А затем начинается магия.

В приглушенном свете конференц-зала, яркими красками вспыхивает экран проектора. Появляется рисованный ролик, созданный минимальными графическими инструментами: небезызвестный мальчик остается один дома на Рождество, в его дом забираются грабители, а он расставляет для них ловушки. Все, кроме одной, той, где газонокосилка падает сверху и остригает одного из злодеев, потому что газонокосилки в их доме просто нет. И коварные бандиты, не сдерживаемые препятствиями, добираются до мальчика. Финальная сцена – Кевин кричит и экран гаснет. Белые буквы на экране гласят: не будь, как отец Кевина, позаботься о безопасности своего дома. Затем голос за кадром: готовь сани летом, а газонокосилку – зимой.

По окончанию ролика, в помещении стоит тишина. И хотя проходит не больше минуты, клянусь, я успела посчитать удары своего сердца и трещины в панелях на потолке. Пытаюсь угадать реакцию комиссии, но их лица словно изваяния – ни намека на живой интерес. Ну, отлично, я ввела в кому сразу трех человек! Неожиданно раздавшийся голос HR пугает, и непроизвольно я подпрыгивают на месте. Слышу тихий смешок от нерадивого директора по финансам, сквозь слова:

– Инна, спасибо за проделанную работу, в случае положительного решения, вы получите приглашение на третий этап собеседования. Пока можете быть свободны.

– Спасибо, – лепечу без энтузиазма, хотя стараюсь держать улыбку на лице, и выхожу за дверь. В спину раздается громкое:

– Это же полный…– последнее слово отрезает захлопнувшаяся дверь, но и так понятно, что имел в виду человек, имеющий лишь одну цель в жизни – чревоугодие и прелюбодеяние. Вот скот.

Весь энтузиазм, еще недавно поддерживающий меня на плаву в сложный период моей жизни, спадает на нет. Я прекрасно знаю, что означает лояльная фраза "в случае положительного ответа". Не будет никакого ответа.

Кеды все так же противно чвакают по вымощенному плиткой полу, но теперь в разы громче, освещение в коридоре офиса кажется слишком ярким и радостным, а лица, встретившие меня в родном маркетинге, пренебрежительно-снисходительными. Именно в этот момент я понимаю, в какой дикой жопе моя жизнь. Это уже не просто черная полоса, это задний проход полосатого зверя. И просвета не предвидится.

Глава 6. Почему так жесток дождь?

Инна

Я люблю свою работу. Нет, правда, мир маркетинговых исследований очень увлекателен, иначе, где бы я узнала столько уникальной, – и бесполезной – информации? Например, что женщины от 35 до 50 лет предпочитают провести вечер в кругу семьи, нежели, скажем, в театре или на выставке. Или, что российские граждане категорическим лидером среди охлаждающих напитков считают квас. А вот, что мужчины, в большинстве своём, никогда не покупали сами себе нижнее белье – удивил. Ну, вы представляете, из рук мамочек они сразу попадают в заботливые руки жен, которые, видимо, не заморачиваются над подарком на 23 февраля.

Маркетинговые исследования очень интересны. Но мне хочется большего. Например, я уверена, никто в отделе и не вспомнит, что по образованию я дизайнер компьютерных игр. И что за плечами еще имеется курс смм-рекламы. Никто даже не подозревает, как я владею таргетингом/ретаргетингом в социальных сетях. Им и невдомёк, что блондинка с соц. опросов на многое способна!

Тупо пялюсь в комп, достигая уровень "бог" в мине "я дико занята". Черт! А ведь такой шанс был с этим декретным местом! Может, у меня нет опыта работы с заказчиком напрямую, и сама я никогда не создавала кампании с нуля, но это не мешает мне гореть идеями! И искренне желать развиваться, реализовывая весь этот космос в моей голове. Да, именно так я бы и сказала на личном собеседовании! Пусть, слегка самоуверенно, но это ж правда, на фантазию я никогда не жаловалась. В отличие от Кононовой, которой надо на ее накрахмаленной блузке вышить: "Не все блондинки дуры, но все дуры, почему-то, блондинки". Не могу, сказать, что она совсем не далекая, выходит же у нее превращать нормальных мужиков в собачек на привязи, но широтой мышления за отпечатанными на подкорке шаблонами она похвастаться не может.

В очередной раз оглядываюсь на главную претендентку, которая аккуратно, двумя наманикюренными пальцами набирает текст на клавиатуре и негодую ещё больше. Свежий маникюр для нее важнее оперативного набора текста! Громкий вздох вырывается непроизвольно. Почему же не я?

Конечно, у меня не слишком успешная репутация, и этот мой не сдерживаемый язык… Но будем реалистами, внешние факторы, в лице крашеного скота, Ильи Геннадьевича – недочеловека – Хромова, сложились против меня! Если бы не его шантаж, я спокойно подготовилась к презентации, если бы не глупые провокации – не вышла из себя и не поперлась на метро, если бы его не пригласили в комиссию, мне бы дали шанс. Но с этим "да это же полный…", реакция остальных итак ясна. Жаль, дверь рано закрылась, не услышала, каким именно словом он определил мою двухнедельную работу. Отстой? Идиотизм? Бред?

Выхожу с работы в самом негативном из настроений. Кажется, попадись мне сейчас мужчина – огрею с ноги. Причем любой мужчина. Знаю я их, немало повидала, все как один – скот на скоте. От свиньи до барана. Протрясти бы им мозги, промыть, проветрить, чтобы поняли: не весь мир крутится вокруг и нельзя вот так запросто, одним словом или решением уничтожать мечты и чаяния другого человека.

На улице дождь с мокрым снегом. Ледяной ветер задувает под пуховик, пробирая до костей. Под ногами глянцевая поверхность – красивая, темная, опасная. Замечательно, только гололеда для моих мокрых осенних кедов и не хватало.

Злюсь на погоду, жизнь, себя, но особенно, на Хромова. Поднимаю глаза – а вот и он – помяни черта! Стоит возле машины, а рядом с ним уже крутится Кононова, понятно, для кого она вырез приоткрывала. Жмется к нему, улыбается, хочет любыми путями себе повышение выбить. А вот уж фигушки, дорогая! Не уступлю я тебе!

Злость набирает нешуточные обороты, перекрывая любые попытки мозга взбунтоваться. Несусь со скоростью света по ступеням бизнес-центра, левой рукой стараюсь придерживаться за перила, но ноги все равно предательски раздвигаются. Понимаю, что сейчас эта сладкая парочка сядет в машину – и прощай последний шанс. Истошно ору:

– Стой, скот! – на мое удивление, Хромов оборачивается на мой вопль. И именно в этот момент я чувствую подозрительную свободу в правом кеде, холод и влагу. Рука скользит по перилам, и я понимаю, что столкновения с землёй не избежать.

Удар вытрясает из меня весь дух. Первые секунды шока я даже не ощущаю, что у меня что-то болит. Просто лежу на ступенях, анализируя произошедшее, и пялюсь в чёрное небо. Резкая боль простреливает левую руку, и я не могу сдержать стон. Тут же на фоне мрачного покрова появляется блондинистая голова.

– Ты как, Мандаринка, жива? – спрашивает он заботливо.

– Рука, – шепчу я. Наверное, надо всплакнуть, но глаза предательски пусты, возможно, они тоже шокированы резкой сменой картинки, и мозг пока не передал им сигнал опасности.

– Встать сможешь? – тревожно спрашивает Хромов.

Качаю головой, не в силах произнести и слова. Боль пронзает теперь не только руку, но захватывает горячей водой и спину, и голову.

– Да вызови ей Скорую, и все, – слышится нетерпеливое за спиной блондина.

– Я сам ее отвезу, – говорит твердо, отчего я еще больше теряю дар речи. С чего бы это? Променяет горячую ночку с давним объектом своих воздыханий на непутевую меня в загруженных коридорах травмпункта?

Но Илья Геннадьевич решительно присаживается возле меня на одно колено, намочив при этом модные брюки, и с лёгкостью приподнимает на руки. От ужасного смущения прячу лицо на его груди, в теплом мягком кашемире. Невольно, от моих собственных терзаний, предательская слеза все-таки скатывается по щеке. Не потому, что очень больно или страшно, а от стыда. Столько людей видели, как я растянулась, пуховик весь в грязи, а кед на правой ноге предательски разорван, оголяя дырявые колготки. При всем при этом, высокий, хорошо одетый мужчина, тащит меня, непомерную ношу, в салон своего модного авто.

– Очень больно? – заметил все же мои слезы и думает, что реву от боли.

Мотаю головой, все еще не произнося ни слова. Удивительное для меня состояние: кажется невозможным открыть рот и начать извергать звуки.

– Знаешь, Мандаринка, надо почаще тебя прикладывать головой, с закрытым ртом ты нравишься мне гораздо больше! – ещё и шутит, скот.

Думает, такой из себя весь прекрасный принц, спас нерадивую принцессу. А вот и нет, Илья Геннадьевич, вы – просто конь, из-под зада королевского происхождения, вынужденный тащить тяжкий груз. Ни больше, ни меньше.

В салоне машины я пытаюсь снять с себя куртку, но от резкой боли в левой руке невольно шпилю и оставляю свои попытки. Пусть пачкается, хотела же отомстить, вот и возможность. Это, конечно, не сравнится с трехмесячным игнором, но ударит по карману, уж точно. Слегка еложу на сидении, стараясь втереть грязь с куртки поглубже в обивку, на тебе, скот, на!

Блондин наблюдает за мной с приподнятой бровью – ох уж эта его бровь – и не произнося ни слова, заводит машину.

– Сейчас отвезу тебя в частную клинику, тут рядом, там без очереди примут.

– Не надо в клинику, вези в травмпункт! – испуганно кричу я. Не хватало мне только счетов за больничные расходы, с пятьюстами рублями на карточке.

– Да там нормальная клиника, тебя осмотрят и без полиса, – не понимает он моих возмущений.

– Я сказала, вези меня в травмпункт! – гневно ору на него.

– Хорошо, хорошо. Боже, женщина, ты реально не адекватная.

На этом наша маленькая перепалка не заканчивается. Как только мы подъезжаем к больнице, Хромов пытается снова взять меня на руки, но я отчаянно отбиваюсь от него. Потом будет мне претензии предъявлять: я из-за тебя спину надорвал, грыжу заработал… Знаем, плавали. И как бы унизительно не было, вылезаю из автомобиля и, прихрамывая, направляюсь ко входу. Порванная обувь тут же даёт о себе знать и сковывает пальцы на ногах ледяной водой. Я с ужасом смотрю на кеды. Правый эпично отошёл от подошвы, создавая эффект "пасти крокодила", и мои колготки светят огромной дырой на большом пальце.

Поднимаю взгляд и вижу ошарашенное лицо Хромова, который наблюдает тоже, что и я. Без лишних слов и сантиментов, совершенно не слушая то, что я гневно ему высказываю, подхватывает меня на руки и несет ко входу.

– Это ж какие куриные мозги надо иметь, чтобы в декабре в летней обуви шастать, – произносит тихо, но сердито.

– Осенней! – гневно произношу я, надувая щеки, совсем как в детстве, когда обижалась на Пашку, своего извечного другана по проказам. – Они с утеплением! – не знаю зачем, добавляю я.

Что этот мужчина делает со мной? Почему в его присутствии я становлюсь непроходимой идиоткой? То туплю, то скажу что-нибудь невпопад, то вот, веду себя как дитё малое.

В приемной травмпункта на нас смотрят скептически. Мол, и чего припёрлись, раз кости из кожи не торчат? Но, глубоко вздохнув, заводят карту и говорят: "ожидайте, врач вас вызовет". Только то, что ни через час, ни через два этого не произойдет, они не говорят. Очередь, длинной с китайскую стену, оптимизма не придает. Мы за время ожидания раз двадцать успели поцапаться. Из-за обуви, моей неуклюжести, его надменности и ещё тележки причин. В конце концов, Илья Геннадьевич не выдерживает и, молча встав, покидает меня в коридоре одного из самых страшных мест, где мне довелось побывать.

Рука неприятно ноет, отзываясь тупой болью до самого позвоночника. А один из пальцев распух до размера вселенной. Мне больно, обидно и нестерпимо одиноко сидеть тут одной. Я ужасно жалею, что в очередной раз не смогла сдержать свой поганый язык, и довела единственного человека, готового мне помочь, до молчаливого ухода.

Вот ты дура, Инна. Вот язык без костей! Сиди теперь здесь и думай, как будешь домой добираться.

Очередная одинокая слеза обжигает левую щеку.