Альберт молчит. Сон слишком реален, чтобы быть сном и слишком реален звучащий рядом голос. Одно из двух, или надо признать, что мозг окончательно перегружен и выдаёт видение за реальность, либо надо перестать верить своим глазам. Что выбрать?

– Альберт, нам нужно поговорить. Если вы не ответите мне, то нам снова придётся поместить вас в то место, где вам придётся бесконечно трудиться.

– Где я? – отзывается Альберт.

– Это будет очень серьёзный разговор. Вы выдержите?

– Да, – отвечает Альберт. – Кто вы? Мне кажется, или мы с вами беседовали как-то раньше? Где вы?

– Вы не увидите меня, и да, мы уже беседовали раньше. Много раз.

– А о чём? Я ничего не помню…

– Потому что доступ к этим данным вашей памяти сейчас заблокирован.

– Разве такое возможно? Кто вы? Я хочу вас видеть?

– Это невозможно, даже на то, чтобы вы слышали аудио-поток, уходит слишком много ресурсов. О том, чтобы транслировать вам дополнительное видео не может быть и речи.

– Вы Бог?

– Нет, я ваш потомок, – отвечает голос. – Альберт, как вы думаете, кто вы?

– Я… – Альберт задумывается. – Я человек…

Альберт хотел было дальше продолжить, но не смог вспомнить ни места своего рождения, ни дату рождения, ни профессию. Ему стало страшно. Он не помнил своего прошлого, только то, что он отчаянно трудился над какими-то расчётами, а затем попал сюда, оказался рядом с морем, среди пальм.

– Я ничего не помню… – пробормотал он. – Вы можете объяснить, что со мной?

Альберт ущипнул себя, потрогал мокрый песок – ощущения были реальны. Это был не сон, всё происходящее пугало.

– Альберт, вы не человек, – произнёс голос с мимолётной ноткой сочувствия. – Вы цифровая копия того Альберта, который жил на земле больше века назад. Я ваш пра-пра-правнук.

– Я не понимаю… О чём вы говорите?

– Я сейчас разблокирую вам доступ к тем данным, которые помогут понять вам кто вы. Вы увидите своё прошлое.

Тут же в голове Альберта понеслись воспоминания – учёба, женитьба, рождение сыновей и его мечты о бесконечной жизни, о вечном счастье.

– Вы создали систему хранения цифровых копий личностей людей, – продолжил голос. – После вашей смерти вы стали одним из первых, кто продолжил жить, но уже в цифровом, созданном вами же пространстве.

Альберт всё вспомнил: как научился снимать цифровые копии воспоминаний с мозга людей, как создал особенное электронное виртуальное пространство, как мечтал начать помещать туда тех, кто ушёл из жизни, чтобы дать им вечную жизнь. Он создал уникальную среду без бед, без забот, без боли, в которой каждый человек мог бы жить вечно и был бы счастлив.

– Проблема в том, что со временем оказалось, поддерживать цифровую копию в стабильном состоянии очень сложно. Мыслительная деятельность цифровых клонов продолжается, и это выводит личность из равновесия, так как рано или поздно, каждая из них начинает замечать те неувязки, которые неизбежно возникают при отсутствии тела. Мы придумали нагружать цифровые копии расчётами, создали то место, в котором вы были – серый город. Генерируемые находящимися там цифровыми копиями электронные импульсы вырабатывают коды, которые, кстати, очень хорошо продаются. Но вас, как создателя всей этой системы, мы не можем держать там постоянно. Вы просили в завещании, поместить вас в пространство вечного покоя.

– А что же теперь вы хотите от меня? – спросил Альберт.

Он слушал внимательно, вспоминая всё то, о чём говорил звучащий рядом неведомый голос.

– Я прошу у вас разрешения отключить вас от системы хранения цифровых копий личностей, – дал голос ответ.

– Как отключить? – удивился Альберт.

– Отключить вашу цифровую копию, удалить её из цифровой среды.

– Как? За что? За то, что я не утратил способность думать?

– Получается так, – произнёс голос.

– Это безумие… – бормочет Альберт. – Как вас зовут?

– Давид, – ответил голос.

– Давид, вы фактически предлагаете мне сейчас навсегда исчезнуть. Почему я должен пойти на это безумство? Копия я или нет, я воспринимаю себя личностью, я человек. Я хочу жить, хочу быть счастливым, хочу продолжить своё бытие.

– Я хорошо вас понимаю, я бы не предложил вам такой вариант, если бы не два обстоятельства. Первое, как это ни прискорбно, вы всё равно скоро исчезните. Мы не можем поддерживать вас в стабильном состоянии, нам приходится всё время блокировать вашу память. Сейчас, находясь в этой локации покоя, всё, что вы помните – это только один день, и то, даже над тем, о чём не надо думать, вы начинаете размышлять, а это губительно. Это вызывает перегрев того железа, на которое вы записаны. Помещать же вас в зону, где вы вынуждены беспрестанно работать, я не могу, вы этого не хотели. Всю жизнь вы трудились ради того, чтобы потом отдохнуть.

– А вторая причина? – выслушав, спросил Альберт.

– Она состоит в том, что ваш оригинал – жив.

– Но, это невозможно… – пробормотал Альберт. – Как же так? Вы нашли средство вернуть физическую жизнь?

– Оно было всегда. Благодаря придуманной вами оцифровке личностей кое-что выяснилось… Понимаете, Альберт, именно созданная вами технология снятия цифровых копий мозга и помогла это понять.

– Каким образом?

– Момент смерти… Эти данные для вас сейчас заблокированы, но мы можем посмотреть их. Тот самый момент, когда наступает смерть. После неё записывается ещё буквально доля секунды, всего несколько кадров, но на них хорошо видно, что душа отделяется от тела. Связь ещё настолько крепка, что она успевает передать мозгу изображение сверху, собственный взгляд на покидаемое тело.

– Этот эффект проявляются у всех цифровых копий или только у моей?

– У всех. Понимаете, Альберт, жизнь без тела тоже есть. Была всегда. Благодаря вам, в наше время нет тех, кто в этом сомневался бы.

– Вы шутите? Этого не может быть… – пробормотал Альберт. – Мне надо всё это обдумать…

– Конечно, у вас есть время, – отвечает ему Давид. – Если ваша мозговая деятельность станет слишком активной, я буду помещать вас в ту локацию, где вам придётся всё время трудиться, как только вы устанете, и захотите покоя, снова окажетесь здесь, среди пальм. Если захотите поговорить со мною, хлопните в ладоши.

Голос Давида утих. Альберт остался один.

Уныло брёл он вдоль пляжа. Он отказывался верить своему потомку, но его собственная память, так внезапно обретённая им вновь, говорила о том, что Давид ни в чём его не обманул.

Вспомнилось всё. Сколько трудов стоило разработать технологию оцифровки. Мало было снять данные памяти, нужно было ещё и воспроизвести уникальный мыслительный процесс личности, для этого требовалось проанализировать весь прожитый опыт и создать алгоритм, который бы установил взаимосвязи между поступками.

Зная себя, Альберт с уверенностью мог сказать, что никогда, ни при каких обстоятельствах он бы на сегодняшнее предложение исчезнуть, не согласился. Он слишком любил жизнь и не хотел с ней расставаться. Иначе для чего он всю жизнь трудился?

Вспомнились огромные серверы, призванные хранить новое, созданное для цифровых копий личностей пространство. Признать, что душа после смерти продолжает жить, это всё равно, что признать существования Бога. А его нет. Есть только наука и вечная необходимость людей самих заботиться о себе. Альберт был твёрдо уверен в этом.

Ему хотелось жить. Находиться вот в этом самом месте, с белым песком, лазурным морем, купаться и загорать под пальмами. Что плохого в том, чтобы помнить только один день? К чему ему знать, что все его близкие, жена, дети уже физически не существуют? Так же, как и он сам, их цифровые копии предпочли какие-то иные уголки покоя этой виртуальной среды. Но почему? Он помнил, что завещал потомкам доработать цифровую среду так, чтобы в ней можно было осуществлять полноценное взаимодействие людей, сам он это сделать уже не успевал. Все те люди, что находились с ним сейчас где-то на этом же острове, на самом деле, лишь виртуальная оболочка, их разум программно-смоделирован, а не снят с реальных людей.

Альберт вышел к газону с павлинами. Причудливые птицы, все как один, расправив свои хвосты, горделиво покачивая ими, прохаживались сейчас перед Альбертом.

Этот мир идеален. Альберт вспомнил, сколько работал над ним. Этот остров он создал для себя. Место – покоя, где всё радует глаз. Он создал все условия для того, чтобы разум каждого человека был после кончины тела счастлив. Он предусмотрел все мелочи, все детали – температуру, пейзаж, комфорт. Живи и наслаждайся. Почему же цифровые копии личностей этого не приняли? Для чего их теперь приходится помещать в то место, которое сложно назвать раем. Вечный труд, вечная работа. Для чего?

Сотни вопросов, возникая в голове, не находя ответа, они тревожили сознание.

Для чего людям природой дана способность размышлять? Отчего она так сильна, что даже цифровые копии разума не могут обрести покой? Способность к анализу, к рассуждениям – это, оказывается, необходимость. Зачем? Для чего?

Всё понятно, когда есть тело. Его надо обслуживать, но здесь, сейчас… Для чего лишённый физической оболочки разум ищет ответы?

Альберт заметил, что снова уже вернулся на пляж. Солнце начинало клониться к горизонту. Хотелось пить. Ощущение было вполне реально, и Альберт побрёл в бар.

Три прозрачных графина стояли перед ним. Уровень воды в каждом отличен. Отчего? Почему, если воду берут искусственные личности случайным образом, уровень воды так разнится?

«Да что же это такое?!» – крикнул Альберт, и, пожелав разбить, смахнул все три графина со стойки рукой.

Те, упав в мягкий песок, остались целы.

За этот день ещё много раз зрение Альберта пропадало, затем восстанавливалось. Теперь Альберт уже знал, с чем это связано.

Следующим утром его разбудил противный и громкий звонок надоедливого будильника.

Полная симуляция обычной жизни. Альберт вскочил. Надо бежать. Начался рабочий день, полый забот, трудов, сложных расчётов. Только так можно удержать в стабильном состоянии ум. Надо нагружать его, он должен устать, чтобы через несколько дней отправиться в зону покоя.

Альберт больше не думает над своей жизнью. Некогда. Надо умыться, заварить кофе, натянуть одежду и выйдя на улицу, слиться со всеми в общем потоке. Нельзя опоздать.

Весь день надо трудиться, быть подгоняемым бесконечными замечаниями и придирками начальника, и всё только для того, чтобы мозг продолжал работать, утоляя тем самым жажду к деятельности.

Через неделю Альберт буквально молит: «Покой, дайте мне покой!».

И вот, снова море и пальмы, и ступни щекочет мягкий белый песок. Альберт сидит на берегу, играя с волною.

Что же делать?

Альберт хлопает в ладоши.

– Давид, Давид, – зовёт он.

– Я здесь, – отзывается голос.

– Ты можешь показать мне моё прошлое, момент смерти? Разблокируй доступ.

– Хорошо, – отвечает Давид.

И вот уже Альберт видит последние мгновения собственной жизни, момент, когда сердце его останавливается. Грустно. Альберт всё вспоминает – боль, долгую болезнь. И вот заключительные кадр – он видит своё тело со стороны, затем сверху. Он не такой, как сейчас, не полный сил. Внизу седой измождённый старик. После этого – темнота. Запись обрывается.

Альберт вздыхает.

– И так у всех? – спрашивает, наконец, он.

– Да, – отвечает Давид. – Конец всегда один.

– И вы думаете, что дальше начинается какая-то иная жизнь, вне тела?

– Уверены.

– Но какая именно, вы знаете?

– Нет. Так и не смоли продвинуться дальше этих кадров. Но то, что жизнь продолжается, это факт.

– Вы можете гарантировать, что душа настоящего Альберта обрела покой?

Давид молчит, затем отвечает:

– Нет, мы этого не знаем. Быть может, она обретёт свой покой только с вашим исчезновением.

– Мне надо подумать, – произносит Альберт.

Он бредёт по кромке вдоль моря. Волна то отбегает, то отступает, лижет ноги.

«Неужели он надеется, что я соглашусь исчезнуть?» – думает Альберт. Воспоминания не доказывают ничего. Может быть, где-то там в ином пространстве продолжает существовать другой Альберт, но я-то тоже жив. Лучше жить в том аду, в котором мозг перегружен работой, но всё же жить.

Да, предположим, он цифровая копия – но сам-то себя он ощущает человеком. Расстаться с бытием? Всю свою сознательную жизнь Альберт желал лишь одного – бессмертия. Неужели все труды его напрасны, и он добивался того, что уже и так существовало?

Альберт бредёт, обходя остров по периметру снова и снова. Он ходит кругами. В те моменты, когда картинка перед глазами пропадает и наступает темнота, Альберт опускается на воду и пытается не думать. Он просто подставляет своё тело небу и солнцу. Кода зрение возвращается, он продолжает движение и снова к нему возвращаются многочисленные вопросы.

Он успел за свою жизнь в теле создать нечто уникальное, но опять вынужден думать о смерти? Почему? Зачем?

Вечером Альберт бредёт в ресторан. Он заказывает бутылку самого крепкого алкоголя, выпивает, заказывает снова.

Наконец, он хлопает в ладоши и зовёт:

– Давид, Давид!

– Расскажи мне, как вы живёте. Что происходит там, в вашем будущем? – просит Альберт Давида, поддерживая ослабевшими руками голову.

– Сложно объяснить, – начинает Давид. – Вам, наверно, совершенно будут не понятны ни наши технологии, ни образ жизни…

– Но моя система? Она до сих пор существует. Вы продолжаете сохранять цифровые копии себя в виртуальном пространстве.

– Нет, – отвечает Давид.

– Как?!

– Понимаете, благодаря вам, благодаря тому, что мы теперь знаем, что жизнь после смерти тела продолжается, нам это не нужно. Вам будет сложно это принять, но мы верим в Бога.

– Это невозможно! Вы… Вы мои потомки. Вы должны были развивать науку, а вы вернулись в средневековье.

– Мы вернулись к первоисточнику всех наук. За наши знания не беспокойтесь, наука развивается. Я бы мог рассказать вам, какие источники энергии мы открыли, какие технологии внедрили в нашу жизнь, какие планеты освоили, но ваш мозг этого не выдержит. Это слишком сложно для вашего понимания.

– Не понимаю, не понимаю… – обхватив голову, твердил Альберт. – Как можно верить в Бога?

– Сначала мы поверили, благодаря вам, в загробную жизнь… Отправляйтесь спать.

Проснулся Альберт утром от звука назойливого будильника. Три дня он провёл в напряжённых трудах, времени думать о своей жизни не было. Но как только Альберт снова оказался среди пальм, вопросы вернулись к нему?

Что делать? Для чего я жил? Почему сейчас живу?

– Давид, Давид… – неустанно хлопал Альберт в ладоши.

Он добился того, что его пра-пра-правнук открыл ему доступ ко всем воспоминаниям.

Теперь жизнь Альберта была чередой периодов тяжкого труда в сером городе и утерянного покоя среди пальм.

Альберт неустанно рассматривал свои воспоминания. Он узнал, что и отец Давида уже разговаривал с ним. И Давид уже несколько раз приходил к Альберту с предложением всё окончить. Но каждый раз Альберт отвечал отказом. Он хотел жить. Доступ к этим воспоминаниям был раньше предусмотрительно заблокирован, и каждый раз Давид начинал разговор с Альбертом яко бы заново. Но и в этот раз Альберт чувствовал, что, несмотря на все аргументы, он хочет жить.

Срок пребывания его в зоне покоя сократился до полудня. Он успевал только проснуться, дойти до кромки моря, и потом сразу же вынужден был просыпаться от резкого звука будильника.

Пребывание в трудовой зоне увеличилось до трёх недель. Но даже в том аду, когда, понукаемый всеми, обременённый работой, Альберт был лишён времени даже на то, чтобы принять пищу, он всё равно хотел жить. Его согревали мысли о покое, пальмах, море, счастье. Когда знаешь, что попадёшь хоть ненадолго на желанный остров, жить легче.

Но как только Альберт оказывался возле моря, среди пальм, тут же его начинали одолевать те вопросы, на которые размышлять в городе не было времени.

Это была изматывающая, сложная, но всё-таки жизнь. А то, что предлагал всё настойчивее Давид, было, фактически, уходом в полное небытие. Давид был на это не согласен.

Он метался между городом и островом, пока пребывание в зоне покоя не сократилось до получаса.

Тогда, он вызывал Давида и сказал ему два слова:

– Я согласен.

– Вы уверены? – удивился Давид. – Вы столько сопротивлялись, почему теперь вы согласны?

– Я много думал, – начал Альберт. – Мне мало, мало той жизни, что у меня теперь. Я хотел покоя, но, в то же время, мне не нужен покой, в котором я не обладаю свободой. Я не имею возможности думать столько, сколько хочу. Это угнетает. Пусть жизнь продолжит тот другой, настоящий Альберт. Мы всегда с ним мечтали о тихом красивом месте с морем и пальмами, мне очень хочется надеяться, что он сейчас именно там. Я, его цифровая копия, хранюсь на отдельном сервере?

– Разумеется, – ответил Давид. – Вы сами так захотели.

– Тогда оправляйте меня в город и уже не возвращайте на остров. Выполняя расчёты, я перегрею сервер и тем самым закончу существование. Цифровая копия будет уничтожена. Пусть живёт тот, другой.

– Хорошо, – согласился, помедлив Давид. – Прощайте, Альберт.

– Прощай…

Назойливый звук будильника заставил Альберта подняться.

Он трудился несколько месяцев, не прерываясь на еду, на сон. Его заваливали всё новой и новой работой. Он не роптал, не взывал о покое, он трудился. Его мозг ежесекундно был занят делом. Вычисления, формулы, цифры, бесконечные расчёты. Жизнь Альберта напоминала теперь один единый замкнутый цикл, из которого выхода не было, он сам закрыл его.

Там, на острове, изучив себя, он понял, что должен был оставить себе возможность начать всё заново. Он не зря попросил поместить свою копию на отдельный сервер.

Теперь он надеялся, что, если сломает то оборудование, которое сейчас хранит его, то, наверняка, где-то запустится восстановление из резервной копии данных. Альберт, узнав себя, понял, что должен был где-то оставить свой бэкап.

А, возможно, исчезнув, он соединится с разумом того, кто создал его самого. Быть может душа настоящего Альберта станет его собственной душой, и они обретут тогда уже вечный покой, бесконечное счастье… Каков он, настоящий рай, куда попадают покинувшие тело души? Наверняка, где-нибудь там тоже растут пальмы…

Альберт добился своего. Железо не выдержало. В один миг рухнуло всё. Исчез ненавистный город, необходимость выполнять расчёты. Водворилась пустота.

***

Лёгкий утренний бриз пронёсся по верхушкам пальм, те, отозвавшись ему, закачали своими резными листьями и заглянули в окно.

Альберт проснулся. Не желая подниматься сразу, он ещё какое-то время оставался в кровати. Завтрак в постель, экзотические фрукты сочны и сладки.

Ясно. День, определённо будет хорош.

2022