2 года СВО с приграничья

Никогда еще город не был настолько пустым, как в первые недели 2024 года. На немногочисленных видео из разных районов Белгорода только изредка можно было увидеть одинокую машину, проезжавшую мимо. Но постепенно город начал снова оживать.

С 11 января на остановках начали устанавливать укрытия по примеру Шебекино, в котором это сделали еще год назад, появились бесплатные курсы по оказанию первой помощи пострадавшим для всех желающих, а в феврале – обязательные курсы для работников государственных учреждений. Школьные каникулы были продлены до 19 января, а, так как попытки ВСУ обстрела города не прекращались, до 19 февраля снова был введен дистанционный формат обучения.

24 января, когда все школьники были уже привыкши к почти ежедневному прерыванию учебного процесса на ракетную опасность, посреди урока учитель сказал нам о каком-то происшествии в Корочанском районе. Мы, как и в предыдущие дни отключились от урока и стали ждать дальнейшей информации. Вдаваться в подробности, думаю, смысла нет – все и так знают о тогдашнем крушении самолета, перевозившего украинских пленных, хочу только сказать, что после этого уроков в тот день у нас больше не было.

Начало февраля в области тоже выдалось неспокойным. 7-8 числа были произведены попытки обстрела города, тогда основной удар пришелся в район Крейды: падение большого количества осколков на автомобильный мост, прилет обломка на дорогу прямо перед ехавшим там грузовым автомобилем (водитель пострадал), попадание в здание завода и жилой дом. Но еще хуже в эти дни дела обстояли в приграничных селах. 8 февраля дронами-камикадзе и ракетами с кассетными частями были атакованы Новая Таволжанка, в которой дрон попал прямо в автобус (пострадал один человек), и Ржевка, где пострадали пятеро, а у одного из пострадавших из-за взрыва оторвало верхние и нижние конечности.

Вторым по тяжести днем в Белгородской области стало 15 февраля. Тогда, сидя за столом у себя дома во время дистанционного урока, я, как и все остальные, в очередной раз услышала громкие «хлопки», тут же была объявлена ракетная опасность, уроки прекратились, и в сети начали появляться фотографии последствий. 7 человек погибло тогда в результате обстрела города, еще 19 – пострадали. По интернету разлетелся видеоролик, в котором мужчина ходит по стадиону от одного раненого, лежащего на земле и плачущего, к другому, видеоролик, в котором слышно, как бьется в истерике мать, пару минут назад потерявшая своего ребенка во время ничего не предвещавшего похода в торговый центр, видеоролик, снятый в момент прилета в ТЦ, в котором видно двух людей, идущих перед дверями магазина за секунду до взрыва.

По найденным мной данным, на настоящий момент в результате обстрелов военными силами Украины Белгородской области погибло 75 человек в различных районах региона, и, как мы можем видеть, почти половина из них – за последние 2 месяца. Все эти 75 (а скорее всего их намного больше) человек – обычные мирные люди, кто-то из них перед своей смертью работал в огороде, кто-то – ехал на велосипеде, в машине, просто гулял с друзьями или ходил по магазину. Я, конечно, могу ошибаться, но мне действительно кажется, что один человек – это слишком много, а когда счет идет на десятки, может, даже – на сотни… становится безразлично. Смотря на такие огромные цифры, перестает казаться, что за каждой из них скрывается настоящий, живой (когда-то) человек со своими мечтами, проблемами, друзьями и семьей, со своим домом, работой и может, машиной, проживающий какую-то свою историю и строивший планы на следующий день.

Рассказывая обо всех этих событиях, я не упомянула об ежедневных отчетах губернатора о «происшествиях за прошедшие сутки», о еженедельных (если не несколько раз в неделю) «хлопках» над городом и областью, о минутных паузах в разговоре и в целом в жизни, когда послышится какой-либо громкий звук. Жизнь в области необратимо изменилась, каждый день люди ждут, что вот-вот что-то произойдет, и как только перестают ожидать – это что-то происходит. Не рассказала о том, что сейчас испытывают все, у кого я спросила, а именно – чувство нереальности происходящего, чувство, что в следующее мгновение ты проснешься от долгого и реалистичного сна, и все станет так, как было до всех этих событий, что на самом деле не происходило никогда того, что сейчас происходит, и что вот-вот это закончится и снова можно будет жить, как раньше.