– По глазам вижу, знаешь, что это такое. Я тут подумал, если же выбирать между перспективой стать пищей для вас уродов, или остаться на стенках туннеля прибрав с собой тебя и уничтожить так важное для вас топливо. Выбор очевиден. И не думай, что я этого не сделаю, это топливо не единственная наша надежда, а вот ваша да. Предлагать разделить его пополам глупо. А теперь лови.

Магомед разжал руку и бросил гранату в людоеда. Он же выронив ружье, попытался ее поймать. В эту же секунду Магомед сделал резкий кувырок, и достав автомат, выпустил короткую очередь в мужика и бросившуюся на нас собаку. Они рухнули скошенные свинцом, через секунду за поворотом раздался звук свистка. Магомед бросился за угол, но тут же вернулся.

– Мелкий пацан. Ушел сволочь.

Магомед пнул труп людоеда, Встал на колено и поднял гранату. Возле меня упала знакомая до боли кисть, я взял ее и убрал в карман. Юра не заметил этого, ну а Магомед не стал задавать глупых вопросов.

– Учебная! Талисман.

– Молодец Мага, ладно, мужики времени мало, хватаем канистры и уходим. Я уверен, что скоро сюда набегут местные жители.

– Согласен.

Юра оставил под трупом пехотную мину ловушку. Мы закинули канистры за спины и направились восвояси. Когда мы отошли на тридцать метров, по туннелю раздался свист армейской ручной сирены, а после все наполнилось диким ревом собак и криками людоедов. Казалось их тут тысячи. Мы старались бежать как можно быстрее, но «ценный балласт» делал нас значительно медленнее злых и голодных каннибалов и их питомцев. Через минуту раздался взрыв мины ловушки. В голове промелькнула мысль, что у нас еще есть небольшая фора. Ну, вот наконец-то знакомая дверь пожарной машины почти «свобода». В эту же секунду за спиной показались первые преследователи с собаками. Юра открыл огонь, в ответ пару выстрелов проскочило рядом и с грохотом пробили металлическую дверь. Мага бросил гранату, в этот раз не учебную. Через секунду раздался звонкий взрыв. Мы быстро проскочили через пожарную машину, и не теряя времени выбежали на улицу и рванули к башне. Юра успел бросить еще одну мину, мгновенный взрыв и не думал останавливать наших преследователей. Через окна и двери пожарной части начали вываливаться собаки и их мерзкие хозяева. На открытой местности мы станем легкой добычей очень скоро. Юра на ходу достал сигнальный фальшфейер, красный свет озарил ночной воздух. Почти мгновенно над нашими головами полетели болванки двенадцатого калибра, это начал работу старик ДШК. Затем к органу выстрелов присоединились голоса поскромнее. За спиной раздался животный визг. Я интуитивно оглянулся, мощные патроны буквально разрывали тела собак и людоедов на мелкие части. Их вялый ответный огонь не мог защитить их от настоящей свинцовой бури. Выжившим ничего не оставалось, как попробовать спастись, снова спрятавшись в своей норе. ДШК замолк, дальше началась работа снайпера, пока людоеды не скрылись, он успел положить еще двоих. Снег на поле стал красным от крови, на котором лежали десятки трупов.

Мы добежали до башни, дверь нам открыл все тот же военный. Мы забежали я и Магомед тяжело дыша, рухнули на скамейки.

–Ну, что Юра потрепали вас немного, но я смотрю, не зря смотались?

– Ага, не зря! Спасибо Влад прикрыли. Вот принесли шестьдесят литров. Там осталось еще немного, но ради этих капель, думаю, не сунемся туда больше. Если только сжечь этих тварей. Никогда бы не подумал, что у нас под боком живет целое племя каннибалов.

– Да я удивлен не меньше твоего. Конечно, мы видели одиночных изгоев, но не придавали этому особого значения, они не трогают нас, а мы их.

– Да кажется все же тронули и еще как.

Я достал из кармана руку и положил ее на стол.

– Это что еще, трофей? Чья это рука?

– Это рука дяди моего коллеги, я узнаю ее из миллиона.

Я указал на татуировку «За ВДВ-21.обт 43 НМ», она порядком выцвела, но все еще хорошо читалась. Я продолжил.

– Так, что ждать караван из Барнаула не стоит.

– Может караван, уничтожили существа, а эти только собрали трупы. Хотя думаю, все равно стоит их сжечь. И забыть про них.

– А вот в этом я не уверен. Думаю, караван перебили они. Когда началась погоня, я четко слышал крики о помощи.

– Ты уверен? Я ничего не слышал.

– Уверен. Я годами работал на станции, слышать и слушать научился идеально. Клянусь богом, там есть живые и им нужна наша помощь. Ну а потом я согласен сжечь и забыть.

– Нда есть над, чем подумать. Ладно, передам полковнику информацию, пусть решает. А теперь давайте айда в город порадуем начальство.

– Может и медальку дадут?

– Эх Мага – Мага! Любишь ты славу.

– Ну, тут я точно виновен.

Юра взял кисть со стола, и направились в город. Обратный путь прошел в одно мгновение. Город уже начинал просыпаться. На площади мы разошлись по своим секторам.

– Алекс выспись сегодня, как следует, а к вечеру приходи в штаб. Ты сегодня заслужил отдых.

Я кивнул в ответ. Если честно единственное мое достижение, что исполнил роль мула и доставил канистру с топливом. Зайдя домой пришло осознание передряги, в которую я попал сегодня. На станции я стрелял по тварям, выполняя свой святой долг. А тут каннибалы и собаки убийцы, стрельба и бег. Проверил автомат, и к своему удивлению обнаружил, что сделал шесть выстрелов. Я даже и не помню когда нажал на курок. Раз Юра меня похвалил, видимо это были важные выстрелы. Сон манил в кровать как никогда, я сбросил ботинки и куртку после просто рухнул на кровать, без задних ног.

Записи из дневника.

День 1.

После пережитого вчера решил завести дневник. Если же чуть не сгинули возле стены, чего можно ожидать от много дневного перехода. Там уже не будет стены и отряда прикрытия, и можно остаться кровавой точкой на снегу. Если погибну, так может моя писанина развлечет кого-нибудь, ну или на худой конец послужит топливом для костра, опять же польза налицо. Ну, а если выживу… то у моей будущей семьи, появится реликвия, передаваемая из поколения в поколения. Правда, такими темпами будет ли у людей новое поколение. Чего-то меня понесло. Ну, хорошо начнем.

Проснулся в три часа дня, плотно перекусил, и по совету Магомеда отправился в штаб. Когда есть свободный доступ в военный сектор и штаб в частности, чувствуешь себя иначе, появляется чувство важности и гордости. Главное не позволить этим чувством меня поглотить.

Возле штаба меня встретили и проводили в комнату для совещаний ( видимо мне все же не положено передвигаться по штабу без присмотра).

Когда пришел, в комнате обсуждали план спасения людей от каннибалов. Как я понял, группа направится туда сегодня ночью. Наша же группа должна полностью сосредоточиться на экспедиции.

Следом провели очередной инструктаж, правда в этот раз еще обсудили и составили список необходимых инструментов и материалов. Доставленные нами шестьдесят литров окажут существенную помощь нашей экспедиции. Да может это немного, но все же. Получил дополнительное обмундирование: компас, теплые перчатки, бинокль.

От работы на станции отстранили. Но вечером зашел Артем, я не стал ему говорить про дядю, придет время сам узнает. Он же мне рассказал, про станцию. Рассказал, что восстановление идет полным ходом и бригада в десять человек это лучшее, что происходило со станцией за последние несколько лет. Вот бы мне сейчас туда. Но

скоро в путь и приказано мной не рисковать. Все же есть легкий испуг, сердце безумно колотилось весь вечер. Я всегда мечтал отправиться в путь по бесконечным просторам, наконец-то мои мечты сбудутся, интересно, что меня все же там ждет.

Полночи летал в мечтах и страхах. Поспать удалось не более трех часов. Завтра ждут сборы.

День 2.

«Бесконечные сборы» и подготовка. Сегодня увидели тягач, на котором поедем. Старенький советский ГАЗ-34039 кузов с двойным утепленным металлическим тентом, в жилом модуле установлен автономный, независимый отопитель, а на крыше боевая турель с ДШК. Топливо залили полные баки, плюс несколько бочек загрузили прямо в жилой модуль плюс наши шестьдесят литров. В ремонтном цеху ходили слухи, что даже теперь топлива впритык, несмотря на, то, что для нашей миссии все же выделили по максимуму. А я понимаю, что это не слухи, а суровая реальность. Кстати сегодня первый раз побывал в «подземной» ремонтной мастерской. Так кипела настоящая работа, десятки сварщиков, механиков, кружили над танковыми автобусами. Что касается оружия, то его в достатке. Пришло осознание всей серьезности нашей миссии. Собрал ремонтный инструмент, тщательно подобрал все возможные заплатки, герметики, резиновые жгуты, также удалось достать старую щетку и не менее старый шуруповерт.

Добавлю немного моих мыслей. Я всегда думал о названиях, в которые мы молодое поколение ничего не можем вложить, ну например ГАЗ – Горьковский Автомобильный Завод, что это для нас? Ничего! А советское оружие, еще большая загадка, Путин – кто это? Этот список можно продолжать, да мы узнаем все из учебников: животных, технику, города. Вопрос лишь в том, насколько далеко мы сможем передать эти знания. Сегодня мы имеем слова со слабым пониманием, а завтра просто слова, послезавтра мы забудем и сами слова.

День 3.

Сборы, инструктаж. Матвей механик очень веселый парень, мне даже показалось, что он очень веселый для такой миссии. Вернулась группа, спасти удалось три человека, весь остальной караван несколько недель умирал в ста метрах от города. Каннибал все до последнего уничтожены. Настроение ни к черту. Спать пошел ближе к утру, перед сном еще раз пробежался по списку и пришел к выводу, что я вроде перестраховался на все возможные случаи жизни. Впереди надеюсь крепкий сон.

День 4

Ближе к вечеру мы отправились в путь, о нашей миссии знали только военные, чтобы избежать паники среди гражданских лиц, все было максимально засекречено. Так что провожало нас два десятка военных. Теперь задача становится "проста", мы должны доехать до станции, собрать информацию, оценить работоспособность станции и назад. Топливо должно хватить впритык, любой внеплановый маневр может быть фатальным. Но если вернуться к станции, я конечно взял пару книжек по гидроэнергетики, но это все ерунда. Я не представляю, с чем мне придется столкнуться, и не знаю, сколько у меня будет времени. Но люди на меня рассчитывают так, что я должен сделать все возможное, нет! я сделаю все возможное. Пройдя ворота, попрощался с городом. Есть стойкое чувство, что вижу его в последний раз. Как, оказалось, покидать «насиженный» дом очень тяжело даже в тот период, когда все вокруг имеет условную ценность. Прощайте друзья, прощайте станция, увидимся в новом месте. Я припал к окну, оглядывая местность, но сплошная тьма быстро возбудило чувство сна. Укутался в спальник и уснул, под глухой гул вездехода.

день 5.

Проснулся, на улице было совсем светло. На маленьком столике в середине кунга стояло пять банок тушенки и пакет с сухарями. В самом было вполне просторно, это и понятно четыре человека ехали в кабине, один военный занимал турель, так что места хватает. Магомед сидел возле стола и орудовал ножом по банке. Он меня поприветствовал и к своей трапезе, добавил мою банку. Завтрак показался вкусным как никогда. За окном разбросался гористый пейзаж, хотя скорее холмистый. Погода радует.

14.00. Идем через неплотную снежную пелену, напало чувство опасности и никак не покидает. Моя интуиция еще та сволочь, и почти никогда не подводит. Пейзаж пока все так же не радует, только разве, что холмы сменились лесополосой. Движемся вдоль старой федеральной трассы. Трассу, конечно, порядком засыпало, но ее очертания хорошо читались даже под толстым слоем снега. И это не удивительно ее предательски выдавали путевые столбы, торчащие из-под снега. К вечеру наконец-то пошел легкий снег. Вездеход тоже это почувствовал, и рычание двигателя превратилось в ровное дыхание. Чувствуется в нем неубиваемая надежность.

Ночевать нам предстояло сегодня по-другому с полной остановкой, сегодня в кунге вездехода будет тесно. Вездеход замер возле лесной опушки без света, чтобы не привлекать внимания сверху была накинута маскировочная сеть. Самое безопасное было двигаться днем или ночью без света, и если вчера мы шли по знакомой дороге, то в кромешной тьме на таком расстоянии от города и знакомых троп можно напрочь заблудиться. В карауле были военные, нам гражданским такое не доверили, но не страшно у нас будет еще возможность себя проявить.

день 6

Утро, завтрак, «много интеллектуальной работы», от скуки занялся чтением взятых книг, особого успеха я, не жду, но общее устройство станции подчеркнул.

Снега становится очень много, порой приходиться буквально разгребать его капотом, один раз пришлось даже объехать снежный бархан, что бы ни сесть по уши в снег. Вездеход не подводит. Матвей сказал, скорость упала, расход возрос, начинает переживать. Проехали через множество мертвых селении, порой понять, что в этом месте жили люди почти невозможно, лишь в небольших опушках читались опустелые дома. Грустно. Было же время, эти опушки были домами. Проклятые твари. Откуда же вы взялись на нашу голову, проклятый снег. Ночевка.

день 7

Заметили черный дым справа по горизонту, сбавили немного ход и аккуратно обошли его стороной. Черный дым в таких условиях, что-то экстраординарное. Может кому-то, действительно нужна помощь и такой знак это шаг отчаяния, последняя надежда либо тебя спасут небезучастные путники, либо ты будешь растерзан десятками голодных тварей. А может это ловушка тварей… не буду забивать голову, думать о других для нас слишком большая роскошь, в любом случае дым начал удаляться, и с ним всевозможные догадки.

Странно, но в голове закружились мысли о смерти! Хотя чего тут странного вокруг разруха и смерть, и мы оторванные от дома. Интересно, как наш город? Вдруг после нашего отъезда было новое нападение и нам уже просто некуда возвращаться! И наша поездка почти не имеет смысла. Интересно, что в головах моих спутников? Их, в отличие от меня, дома ждут родители, дети отчего для них наша миссия имеет особое значение. А что я? Станция и два друга, которые работают все на той же станции, любимой девушкой я не обзавелся. Так что я меньше всех теряю от нашего потенциального провала, хотя может эта миссия есть мое предназначение в этом мире! Иначе, зачем я появился на свет? Меня нашли в снегу двадцать лет назад совсем еще маленьким. Сверток с маленьким млекопитающим был взят в поселение, моим воспитанием занялась пожилая пара. Когда мне было девять лет, они погибли под лавиной, и с тех пор я жил один, замкнувшись в себе и десятках томов технической литературы моего "отца". После школы часто проникал на станцию, изучая на практике прочтенные книги, там-то меня и поймал начальник станции. Поддал мне как следует, назвал меня в шутку «шпионом». Помню, как мне тогда было страшно, что меня посадят в клетку или выгонят в холодную пустыню за шпионаж. Но потом он сжалился и разрешил мне приходить на постоянной основе. Артем Михайлович научил меня многому: показывал, рассказывал и даже разрешал участвовать в монтаже оборудования, так он начал меня обучать боевому делу, мы часто стреляли с ним по крысам, он постоянно твердил – ты должен быть защитником станции, как от внутренних врагов, так и внешних. В двенадцать я был уже готовым специалистом теплотехником. В четырнадцать начал работать в смене, а в девятнадцать стал начальником смены. Конечно, предназначение быть лекарем станции вещь хорошая, но мне хотелось большего.

Что в итоге, технический специалист, одинокий, слегла с раздутым эго. Хотя нет, я не такой. А какой? Надеюсь, экспедиция даст мне ответ и в частности на этот вопрос.

день 8

Как тронулись после ночлега, неожиданно для меня раздались выстрелы, забарабанил пулемет турели. Нападение…Писать не могу, начинаю бой…

день 9

Бой продолжается уже почти двадцать часов, мы отстреливаемся от тварей почти без передышки. Ночной бой был очень интенсивным, скорость упала, твари нас почти достали. Несем потери, на четырнадцать ноль-ноль ситуация следующая: минус четыре человека. Двое были убиты попаданием кислоты, которая разъела огромную дыру в жилом модуле, еще один боец получил мощный удар шипом, когда одной из тварей все же удалось запрыгнуть на вездеход, на одном из ухабов Матвей (механик) не удержал равновесия и вывалился из жилого модуля и был в тот же миг растерзан. Потом нам повезло, вдалеке показался узкий мост через ущелье, мы ускорились, насколько нам позволял транспорт, но твари не отставали. Мы на всем ходу заскочили на мост, едва не улетели в обрыв. Мост был хлипким и едва не рухнул под тяжестью вездехода, нам снова повезло ,что он выдержал. Сержант Эйник, обвязал себя большим количеством гранат, и вооружившись ручным пулеметом и мощной миной спрыгнул на мост и с ходу завязал бой. Когда мы скрылись за поворотом, сержант был еще жив и вел плотный огонь по направлению противника, затем раздался мощный взрыв. Мы продолжали мчать, вокруг снова наступила тишина. Погоня завершилась.

Мы остановились на очередной ночлег-ремонт. Дыру залатали хвойными ветками и уплотнили тканью. Двигатель дышал неестественным звуком, казалось, что-то вот-вот отвалится. Автономный обогреватель работал плохо, ночь была холодной.

день 11

Результаты следующие

Нас осталось семь человек, один бак мы потеряли, второй пробит чуть выше середины, одна из бочек с запасным горючим благополучно была утеряна в погоне. На вечернем совещании было принято решение доехать до границы пустыни, спешиться, спрятать вездеход и продвигаться по пути следования пешком. Это, конечно, отклоняется от плана, но глобально его не меняет. Да опасней, чем планировалось ,но все же в пустыне тварей обитает гораздо меньше, чем на равнине. А основная опасность исходит от погоды. А вот где нам действительно понадобится транспорт, так это на обратном пути от пустыни до дома. Да я оптимист.

Помянули ребят холодным спиртом. На душе тяжелее обычного. Проклятое чутье снова не подвело.

день 12

Половину дня шли по намеченному маршруту. К трем часам достигли намеченной точки. Вооружившись лопатами, тщательно спрятали транспорт под сетью и снегом. Собрав все самое необходимое в рюкзаки, двинулись в пустыню. Саша командир сказал, что до нее не около километра. Путь преодолели быстро. Изменение воздуха наступило резко, словно мы зашли в купол, воздух стал более тяжелым сжатым, отчего дышалось тяжеловато, мы вступили во владения пустыни. Я никогда такого не чувствовал.

Карту, по которой мы шли, я видел только раз в начале пути. На листке бумаги была карта местности, которой больше нет, но современных карт пока было мало, да и точностью они не отличались из-за постоянно меняющегося рельефа местности. На нашей же карте пункт назначения был отмечен, как это ни банально, большим красным крестом, а по пути следования сделаны важные пометки и наблюдения. Шли всю ночь времени себя жалеть нет от слова совсем. Не в этом проклятом месте по-настоящему красивое, звезды можно достать буквально руками. Но это все обман. Сколько мы сможем пройти день? Два? Мы, конечно, себя убеждаем, что все хорошо, и мы движемся к цели. Но в глубине души каждый из нас все понимал. Пустыня еще толком не началась, а мы чувствуем, что мы меняемся.

день 15

… Холодный ветер обжигал лицо, точнее те немногие участки, которые были плохо укрыты и первыми встречали угнетающий холодный ветер, глаза залепляли осколки снега, задуваемые со всех сторон.

Наша небольшая группа, состоящая на этот момент из семи человек, уже долгое время находилась в пути, семь или шесть дней до пустыни и пять дней в песках, точнее в снегах. Проклятое место, мы почти перестали говорить друг с другом и полностью замкнулись на своих страхах. Самое страшное, что я понимаю, что я это не я, точнее я понимаю, что мое состояние апатии вызвано исключительно пустыней, но ничего поделать не могу. Такой сон наяву. Приятно расслабиться и умирать внутри себя, плывя навстречу богу смерти.

Вчера Магомед пытался застрелиться, еле успели. Когда спросили зачем, он ответил, что не знает. Отдал нам оружие, и сказал ни под каким видом ему его не давать. Мы умираем.

Я схожу с ума. Я схожу с ума. Я схожу с ума.

Становится легче. Стало легко.

Последние четверо суток мы пробиваемся через ледяную пустыню. Хотя весь мир лежал в снегу, эта область, растянутая на сотню километров называлась пустыней, она и правда походила на пустыню, куда ни глянь вокруг снежные барханы, частые снежные бури и отсутствие хоть каких-либо укрытий. По рассказам старших немало путников так и остались здесь, укрепив своими телами и без того крепкий фундамент снежных барханов. Вначале, как мы только вступили в ледяную пустыню, нас сопровождал медленно падающий снег, за исключением изрядно потяжелевшей одежды он не доставлял особых неудобств. Мы старались как можно скорее убраться вглубь пустыни, где бы нашим потенциальным преследователям было бы трудно нас отыскать. Через два дня пути нас встретила настоящая снежная буря, и вот мы уже двое суток пробиваемся через плотную холодную и злую стену. Но яростная буря куда лучше меланхоличной сводящей с ума пустыни. Во время бури в этом проклятом месте гибнет тело, а без бури гибнет душа.

16 день

Цель нашего путешествия возможно один из последних источников жизни в наших краях. По нашим расчетам до ГЭС нам оставалось пару ночевок. День назад в бинокль мы заметили несколько существ, было неясно, то ли напавших на наш след, то ли просто бродивших в поисках добычи. Мы с самого начала пути старались как можно меньше спать и больше идти, теперь же время сна нам придется сократить еще на пару часов. Чувство опасности и так не покидало, а теперь оно превратилось в настоящий первобытный страх, от которого нас могло избавить только такое же настоящее звериное чутье и желание жить. Ненавижу свое чутье. Я взглянул на старые «Командирские» часы стрелка почти уже добралась до одиннадцати часов ночи. Командир группы подал сигнал «стоп», мы собрались вокруг него, он объяснил, что сегодня спим три часа и снова в путь. На ночлеге уже все знали, что делать, мы быстро выкопали снежную «землянку» на семь персон, поужинав сухарями со вкусом бекона, плюс умяли пару банок холодной тушенки. Костер разводить не стали, а возиться с переносной плиткой никто особо не хотел ввиду адской усталости. Поставив обогреватель, мы быстро залезли по спальным мешкам, я сегодня не выходил в караул, поэтому мог максимально долго насладиться сном. От прохладного воздуха в спальнике по телу поползли мурашки, но постепенно холодный воздух стал медленно прогреваться и не спеша окутывать тело. Я было начал думать об устройстве самолетов (я всегда так делал когда хотел быстро уснуть), но моя мысль не позволила себе гулять по глубинам моего разума. Оборвавшись на излете. Я провалился в пучину сна.

Сон прервал режущий все в клочья животный рев. Часовой поднес палец к губам, весь отряд начал не спеша выбираться из спальников стараясь не производить лишнего шума. Фосфорная стрелка часов показывала два часа ночи, хоть спать оставалось около часа, по лицам было видно, что сегодня глаза из нас уже никто не сомкнет, по крайней мере, по причине сна. Рев снова пронесся по округе, несмотря на бурю, было ощущение, что существа находятся практически в нашей «землянке». В течение последующего часа каждый из нас вслушивался в бурю в надежде услышать и понять по реву как далеко от нас существа. Рев же то нарастал, и казалось, что твари буквально в землянке, то удалялся, последний раз мы услышали рев наших охотников где-то вдалеке. Мы не стали терять времени и после десятиминутных минутных сборов двинулись в путь. Но мы ошиблись через тридцать минут рев начал греметь за спинами, он начал медленно, но верно катиться за нами.

Следующие четырнадцать часов прошли в гонке, ставка, в которой была наша жизнь. Причем соревноваться пришлось и с самой природой (метель, то ослабевала почти до штиля, то усиливалась и превращала нас в полуслепых котят.) Так и с нашими преследователями, по напряжению в воздухе было понятно, нам буквально уже наступали на пятки. Я инстинктивно держал одну руку на винтовке, предохранитель был отключен еще ночью в «землянке», в любой момент свинцовый шторм был готов пронзить врага. Вопрос состоял в том, поможет ли нам оружие. Сколько существ нас преследует? Мы точно не знали, да и погодные условия явно играли на руку не нам.

Мы остановились слегка отдышаться, скользнув биноклем по «пустыне», мы не обнаружили погони или наших загонщиков. На удивление они как будто провалились сквозь снег. Куда они могли подеваться, я не знаю.

Преодолев очередной снежный бархан, перед нами раскинулась большая снежная долина. В километре от нас сходились две огромные горы, которые соединял высокий сплошной бетонный мост. Мы достигли пункта назначения, это была ГЭС. Мы вступили в долину.

Погода в долине была сносная, снег был редким, и выглянуло что-то на подобии солнца, хотя его лучи и были холодными, но в душе стало теплее. Мы остановились, достав бинокли, я стал внимательно осматривать близлежащую к ГЭС территорию. Пытаясь заметить любую опасность, я не мог не остановиться на самой станции. Она сверху донизу была покрыта сплошной ледяной коркой, но несмотря на лед было видно, что время не пощадило «стену»; местами торчали огромные ветки арматуры, также поросшие ледяным мхом. Сверху стены лежали свороченные природой старые краны, которые когда-то служили для подъема гидравлических створок. Вода уже давно переваливала через верх стены, основав небольшое русло, прямо посредине станции. Поток воды был небольшой, из-за чего на стене образовался гигантский ледяной нарост или, если удобно, гигантская сосулька. Через станцию вместе с водой время от времени переваливались льдины с другой стороны. По крупным глыбам внизу было понятно, что именно такими глыбами и свернуло лежащие мертвым грузом краны. Осмотрев серое пятиэтажное здание управления (администрации станции), я не обнаружил ничего странного, разве что ледяная корка, покрывающая его, была намного тоньше той, что покрывала плотину.

Я кивнул командиру, что все чисто, но он и сам уже все осмотрел и я ему послужил лишь индикатором его уверенности. На станции я имел серьезную власть.

Я взглянул еще раз на станцию, на этот раз я увидел, как огромная льдина начинает наползать на гребень «стены», надеюсь, как доберемся ,с ней будет покончено. Путь до станции занял пятнадцать минут , правда, этого хватило, чтобы природа снова показала мерзость своего переменчивого характера. Судя по положению солнца, с запада надвигалась буря, у нас было не более часа. Мы находились на самой окраине ледяной пустыни, все стало более предсказуемо, так, что с оценкой времени я был уверен. Командир считал также поэтому, не теряя времени мы двинулись в пять перейдя на легкий бег, благо твердый и утоптанный ветрами снег с легкостью это позволял.

Через десять минут мы вышли на небольшую площадку перед блоком управления станцией, судя по всему, бывшая парковка для персонала станции. Она была усеяна застывшими машинами, спрятанными под изрядным слоем белого снега.

Льдина, нависшая над плотиной, начала издавать ужасный скрежет и начала медленно сползать, поймав равновесие. Она исполнила роль качели, и через доли секунд здоровая льдина помчалась с огромной скоростью к земле. Инстинктивно мы все попрятались за укрытия, коим выступили спящие машины. С оглушающим грохотом льдина достигла земли, удар был настолько сильный, что поднял снег с заросших автомобилей, а осколки льда разного калибра окатили все, вокруг включая и стоянку. С самой плотины сошла небольшая лавина.

Убедившись, что снежно-ледяная атака закончилась, мы встали, отряхнулись и начали осматривать результаты нападения.

По всей территории множество ледяных кочек, на многих автомобилях зияли свежие дыры от выбитых стекол. Нам открылась неожиданная находка, в одной из машин в метрах сорока на переднем сиденье со слегка опущенной головой сидела человеческая фигура. Вскинув автоматы, мы медленно направились в направление случайного смотрителя стоянки. Мы подошли достаточно близко, чтобы понять, что человек в машине мертв, не опуская оружия, мы подошли совсем близко. По цвету кожи было понятно, что человек мертв уже не одну неделю, он был одет в военную форму с разгрузкой полную магазинов с патронами, на одежде виднелись следы застывшей крови. В руке был крепко сжат пистолет, чуть выше запястья болтались часы, это была одна из последних моделей с кучей наворотов включая, компас и автоматический дневник, записывающий состояние организма, человека их носивших. Такие я видел только у полковника.

На лице покойника застыл настоящий ужас предсмертной агонии, глаза стеклянные, но даже в них читалось отсутствие надежды на спасение и страх. Рот был слегка приоткрыт, обнажив желтые зубы, кожа вокруг была стянута, все это безобразие венчали длинные белые волосы, задорно колыхаемые потоком ветра.

– Итак, судя по всему, мы тут далеко не первые. Странно, что его убило? Крови много, но кажется она не его.

Так или иначе, но это первый "человек" который нам попался в ледяной пустыне. Командир еще раз внимательно взглядом осмотрел станцию.

Он приказал, двоим бойцам осмотреть здание управления станцией, сам же начал обыскивать труп. Из карманов были извлечены: странный ключ, с бежевым брелком и надписью на иностранном языке «Осло Норвегия», пропуск на военную базу с фотографией человека в форме, да пару конвертов, с содержавшим, очевидно, письма или другие документы. Плюсом и на полу под сиденьем лежал кожаный блокнот, командир все собрал, включая и снятые часы, а после жестом приказал мне повернуться, и все содержимое было сброшено в мой походный рюкзак. В этот момент из окна четвертого этажа показался один из бойцов, вроде это был Юра, он жестом пригласил нас вовнутрь. Первый этаж здания был почти полностью засыпан снегом, задуваемого всеми здешними ветрами через множество дорог, действительно пока станция не отличается от нашей, Томской.

Наверх вела полуразрушенная лестница. С ее края свисали куски бетона, которых от падения спасали тонкие волоски металлических прутьев. Ближе к стене была протоптана безопасная тропа, по которой можно было двигаться только по одному. Мы растянулись словно альпинисты, покоряющие очередную крутую гору, разве что нам не хватало веревки, связывающую нас в одну цепь. Передвигались, молча, медленно и аккуратно мы преодолели два этажа. Стены были усеяны следами то ли от сколков, то ли еще чего-то.