Чудо ты мое, зеленоглазое

Витька вернулся в палату.

Босоногий мужчина сидел на кровати и пил пиво из горлышка бутылки. У него было горестное лицо человека недавно понесшего тяжелую утрату.

– Бесполезно все, – сказал мужчина, оторвавшись от бутылки. – Я уже пробовал.

– Что пробовал? – притворно удивился Витька.

– Анекдоты ему рассказывать, – босоногий отхлебнул из бутылки. – Тебя как зовут?

– Виктор.

– А меня Гена. Третий день тут прохлаждаюсь.

– Ты бизнесмен, что ли?

– Ага. У меня два кондитерских цеха простаивают. Рекламы нет – сбыта никакой. А если я буду покупать рекламу по официальным расценкам, я останусь даже без этой пижамы, – босоногий Гена погладил себя по груди. – А у тебя какие проблемы?

У Гены был умный взгляд и Витька понял, что притворяться бесполезно.

– У меня другое, – уклончиво ответил он. – Можно сказать ноу-хау. Но без рекламы дело тоже стоит на месте.

Гена кивнул.

– Если ноу-хау, то можешь ничего не объяснять. Понимаю, что секрет. С тортами, конечно, проще. Но торт нужно продать в течение сорока четырех часов или потом придется выбросить. Неделю назад на территорию моего цеха свалился маленький метеорит. Пробил крышу, подлец, и угодил в котел с тестом. Я думал, Кругликов клюнет на это… – Гена ударил кулаком по открытой ладони. – Мне же нужен ажиотажный спрос! Понимаешь? Я Ване Кругликову все армянское радио рассказал. За неделю восемнадцать машинописных листов выучил. Чуть с ума не сошел.

– Ну и как?

– Он мне добавил еще листа на три, – Гена положил ногу на ногу и с озабоченным видом потрогал пятку. – Раньше у меня ничего никогда не болело. А теперь почему-то пятки ноют. Может это от нервов, а?

До возвращения Ивана Кругликова мужчины успели обменяться возможными планами действий. Но ни один из них не казался им достаточно убедительным.

– К Ване невозможно влезть в душу, – жаловался Гена. – Слишком уж многие пытались сделать это. Кроме того, он специалист в своем деле и чувствует выдумку за версту.

Гена поведал грустную историю о том, как обманутый простодушной внешностью Вани Кругликова, он попытался выдать заурядный метеорит, за обломок корабля пришельцев.

– Бес-по-лез-но! – по слогам завершил Гена свой рассказ.

– Он женат? – на всякий случай поинтересовался Витька.

– Нет. Но я уже думал о роковой красотке. Она обойдется мне дороже рекламы. – Гена достал из-под кровати пару бутылок пива и протянул одну Витьке. – Угощайся. Без пива в этом каше-молочном заведении можно рехнуться от скуки.

Вернувшийся в палату Иван Кругликов застал своих соседей лежащими на кроватях. Оба разглядывали потолок и сосредоточенно морщили лбы.

– О чем размышляете, граждане? – весело спросил журналист.

Гена приподнялся на локте.

– Слышь, Вань, вопрос армянского радио: что может быть общего между двумя совершено различными женщинами?

– Мужчина, – быстро ответил толстяк.

– Винтовка рождает власть. Что может быть хуже?

– Хуже, когда она рожает двойню.

– Вань, ты – профессор! – в широко раскрытых глазах Гены появились слезы отчаяния. – Я эти вопросы сам сегодня придумал. Только у меня ответы на них хуже твоих.

Глава шестнадцатая

Проглотив за завтраком тарелку манной каши, Витька почувствовал, что по-настоящему хочет есть. Но сумка с продуктами, в сопровождении Лены, почему-то опаздывала.

Томимый зверским аппетитом мнимый больной бродил по коридору и рассматривал медицинские плакаты. Большинство из них призывало не курить и не злоупотреблять спиртным. Изображенное кроваво-красным сердце задыхалось в дыму и тонуло в рюмке. Кроме того, официальная медицина, пусть пока еще и довольно робко, начинала обращать свое внимание и на другие человеческие пороки. Больше всего Витьке понравился плакат, на котором три ярко раскрашенные, хищного вида, красотки разрывали впалую грудь худосочного мужчины. Любвеобильный дистрофик блаженно улыбался и поглаживал слабеющей рукой бедра одной из фурий. «Такая любовь не исцеляет!» – кричала надпись. Витька поморщился. Вывод сделанный художником показался ему слабым. Например, значительно выразительнее, по его мнению, прозвучала бы надпись: «Одна капля женской любви может убить трижды оправданную в трибунале лошадь!» То, что никакой лошади на рисунке не было, Витьку не волновало. Ему как всегда была важна суть ответа, а не его формальное звучание.

В конце коридора послышался твердый перестук каблучков. Витька прищурился. Он впервые в жизни видел свою жену в брюках. На какое-то мгновение Витьке показалось, что он смотрит рекламный ролик. Перед его взором промелькнул, воспринимаемый по частям, калейдоскопический теленабор: длинные ноги, прекрасно сохранившаяся талия и красивая грудь обтянутая чем-то блестящим. Остромодный, свободный блейзер придавал женской фигуре законченное изящество. Но даже неожиданные брюки померкли перед прической и макияжем лица. Высокопрофессиональные парикмахеры и косметологи не без собственного удовольствия помогли создать мстительной Лене совершенный образ прекрасной и холодной Снегурочки. Левой рукой женщина прижимала к груди молодого, черного кота, в правой держала сетку с апельсинами.

«А апельсины-то мне зачем?!.. – подумал ошеломленный Витька. – Я же курицу и колбасу просил».

Лена прошла мимо мужа, даже не взглянув на него. Облако тончайшего запаха духов коснулось лица будущего монополиста и унеслось вслед за женщиной.

Витька повернулся и пошел следом за женой.

Лена вошла в палату и широко улыбнулась Ивану Кругликову. Тот не остался в долгу. Полное лицо журналиста расплылось в немного смущенной улыбке.

– Вы все-таки пришли? – спросил он.

– Да, я все-таки пришла, – чуть-чуть томно и многозначительно сказала Лена. – Как вы себя чувствуете?

Лена оглянулась вокруг. Гена вскочил с кровати и пододвинул женщине стул. Журналисту наконец удалось справиться со смущением.

– Спасибо, Леночка, я прекрасно себя чувствую.

– Отлично! Я принесла вам апельсины.

– Ну, стоило ли так беспокоиться…

«Где моя колбаса, дура?! – чуть было не рявкнул застывший в дверях Витька, но, своевременно вспомнив о планируемом женой разводе, сдержался.

«Издевается просто, – решил Витька. – Ну-ну… Посмотрим, что дальше будет. Одного понять не могу, откуда она знает этого толстого пижона?»

Между тем разговор Лены и Ивана Кругликова с каждой минутой становился все более непринужденным.

– А это кто? – спросил журналист, кивая на кота.

– Это подарок, – лукаво улыбнулась Лена.

– Мне?

– Вам. Видите ли, в чем дело, – Лена опустила кота на пол. – Это не совсем обычный кот.

– Я вижу, – согласился Кругликов. – Он черный и зеленоглазый.

– Не только. Вы что-нибудь слышали о дяде Коле?

– Ни краем уха.

– Как же так?! – довольно искренне удивилась Лена. – Вы же тележурналист и занимаетесь изучением… М-м-м… Ну, в общем, не совсем обычных явлений.

Красивая женщина, интересующаяся творческими стремлениями мужчины, всегда вызывает у последних неподдельное восхищение. Иван Кругликов покраснел от удовольствия.

– Подождите, подождите… – он наморщил лоб. – Если мне не изменяет память, совсем недавно вы что-то говорили мне про какого-то дядю Колю… Помните, тогда в кафе?

Витька улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше безразличия, но на него снова не обратили внимания.

– Правильно, – согласилась Лена. – Но мы опаздывали в кино, и я не успела вам все рассказать.

«Она еще и по кино шляется, – подумал Витька. – Молодость вспомнить решила!».

– Это было три дня назад, – продолжил приятные, общие воспоминания журналист. – Вы тогда выглядели чуточку иначе.

– Хуже?

– Ну что вы!

Лена игриво улыбнулась.

Витьку передернуло.

– Нет, вы все-таки признайтесь, – настаивала Лена – Наверное, раньше я выглядела как Золушка.

– Как прекрасная Золушка. Вы прекрасны всегда!

«Еще бы! – подумал Витька. – Сперла у мужа деньги и накупила себе разного тряпья».

– Так что же вы мне хотели рассказать про таинственного дядю Колю? – спросил Кругликов.

Прежде чем приступить к рассказу Лена огляделась по сторонам.

– Вы Виктор? – спросила она босоного Гену.

Гена глупо улыбнулся и кивнул на Витьку. Лена недоброжелательно осмотрела мужа с ног до головы.

– Вас ждут внизу, – сухо сказала она и отвернулась.

Витька сунул руки в карманы пижамных штанов и удалился с самым независимым видом.

На первом этаже его ждал Петрович. Возле ног старика стояла большая, хозяйственная сумка.

– Это все тебе, Витьк, – улыбнулся Петрович. – Больше пуда, наверное. Так что на пару дней хватит. А Ленка где?

– Замуж выходит, – Витька взял сумку и направился к выходу. – Пошли-ка, покурим на свежем воздухе, дядь Коль.

Разговор со стариком получился долгим. Витька часто поглядывал на дверь, но Лена не спешила завершать свой визит. За полчаса Витька выкурил три сигареты и начал мерзнуть. Не прерывая разговора с Петровичем, Витька думал о Лене и, может быть, впервые в жизни честно признался себе, что он способен ревновать. Но удерживать Ленку за подол со слезами на физиономии он, конечно же, не собирается! А с журналистом пусть поговорит. Для дела сгодится. Витьку смущало только одно, он не знал, как давно знакомы Лена и Иван Кругликов.

– Ну, а у тебя как дела? – поинтересовался у племянника Петрович.

– Все хорошо, дядь Коль, – кивнул Витька. – Скоро жди гостей.

– Телевизионщиков?

– Их, родимых. Только не волнуйся.

– Ты уже предупреждал.

– Ага…

Витька поежился и снова оглянулся на дверь. Лены не было.

– Замерз, что ли? – спросил старик.

– Осень уже, дядь Коль…

– Иди, а я тут Ленку подожду.

– Сейчас…

Витька вытащил четвертую сигарету.

Старик решил сообщить племяннику последнюю новость.

– Слышь, Вить, а котенок-то тот страшный сбежал.

К удивлению старика Витька равнодушно пожал плечами. Он жадно курил, щурился и рассматривал низкие облака.

– Ну, и шут с ним, дядь Коль. Нам забот меньше.

– Я к тому говорю, что плохой был котенок тот. Дурной какой-то…

– Тем более. Пропал, туда ему и дорога.

Сигарета кончилась. Витька пожал руку Петровича и улыбнулся на прощание.

– Не тяжело тебе одному с котами возиться?

– Нет… Я с кроликами к такому же труду давно привык. Справлюсь, не волнуйся.

– Хорошо, если так. Ну, до скорого…

Витька взял сумку и направился в здание.

В палате было шумно и весело. Улыбался даже мрачный Гена. Витька скромно остался стоять в дверях за спинами заглянувших на смех больных из соседней палаты. В центре палаты стояла Елизавета Сергеевна.

– Елизавета Сергеевна, ну чем этот кот вам может помешать?! – убеждал лечащего врача Иван Кругликов. – Посмотрите, ведь это же просто красавец! И к тому же он волшебный.

– А блохи у него тоже волшебные?

– Да вы понюхайте, он же мылом пахнет!

Кота взяли на руки и предложили врачу понюхать. Елизавета Сергеевна замахала руками и изобразила на лице явно притворную гримаску недоброжелательности.

– Это же не кот, а клякса какая-то! – не сдавалась она.

– А если мы ему белый халат сошьем? Представляете, лечебно-волшебный кот в белом халате!

– А в качестве кого он будет тут разгуливать? В качестве консультанта, что ли?

Кот ел красную рыбу из консервной баночки и внимательно слушал. Когда увлеченный диспутом Гена совершенно случайно наступил ему на хвост, кот молча царапнул босую, розовую ступню и снова склонился над баночкой.

– Вот видите! – строго сказала врач.

Гена осмотрел царапину.

– Ерунда!

Не зная чем доказать, что произошедший инцидент и в самом деле ерунда, Гена топнул ногой по полу. Потом еще раз… И еще.

– Не болит… – удивленно моргая округлившимися глазами Гена осмотрел присутствующих. – Честное слово, не болит!

– Что не болит?

– Пятка не болит. Раньше болела, а теперь не болит.

– Выдумываете.

– Что б я сдох на операционном столе.

– Чушь! – отбивалась врач. – Обычное самовнушение.

Кот оставил в покое пустую банку, подошел к Елизавете Сергеевне и потерся лобастой головой ногу врача. Молодая женщина невольно подумала о том, что совсем недавно у нее дома жила такая же черная, зеленоглазая кошка. Если бы не постоянные капризы мужа, Лиза ни за что не согласилась с ней расстаться.

Между тем сытый кот совершал свой вояж вокруг женской ноги. Высоко поднятый хвост нырнул под белый халат и коснулся нежной кожи. Задумавшаяся было Лиза громко ойкнула. Все рассмеялись.

– Ладно, пусть пока останется, – улыбнувшись, согласилась Лиза. – Но только пока. Не известно, что еще скажет главврач.

Выходя из палаты, Лиза потянула за собой Витьку. Лена проводила мужа и женщину-врача долгим, подозрительным взглядом.

В кабинете дежурного врача никого не было.

– Волшебный кот – ваша работа? – строго спросила Лиза.

Отпираться не было никакого смысла. Как раз в это время кошка Лизы знакомилась с обитателями Витькиной котофермы.

– Моя, – простодушно признался будущий монополист.

– Хотите продавать целебных котов?

– Не целебных, а волшебных. Мне очень нужно помочь одному человеку, – спокойно сказал Витька. – Но без определенной суммы я не смогу этого сделать.

– А разве помочь человеку можно только деньгами?

Витька снисходительно усмехнулся.

– Когда-то очень давно у меня был папа. Он ушел от матери и предпочитал помогать мне одними добрыми советами. Заметьте себе, не какими-нибудь, а именно добрыми. С тех пор я не люблю советы, какими бы хорошими они не казались. Отец работал в городе. Когда я от него уходил он давал мне двадцать копеек на мороженное. Эта монетка до сих пор стоит у меня перед глазами. За дорогу в оба конца, из деревни и обратно, я платил тридцать копеек, которые брал у матери. Примерно тогда же, я прочитал в журнале «Крокодил» один замечательный афоризм: на деньги следует смотреть свысока, но никогда не следует терять их из виду. Я благодарен его автору значительно больше, чем родному отцу.

Когда Витька вернулся в палату, Лены там уже не было. Задумавшийся о грустном будущий монополист не заметил, что после того, как он покинул кабинет врача, в него быстро нырнула Лена.

Кот дремал на койке Ивана Кругликова.

– Тише! – журналист приложил к губам палец. – Пусть привыкает к новому месту. Сегодня я буду спать вместе с ним. Посмотрим, какой получится эффект.

– Одолжи его мне на пару часиков, – канючил Гена. – Вторая пятка болит, сил нет!

– Попробуй посамовнушаться без кота.

– Без кота я не умею, – Гена лег и попытался дотянуться ногой до койки журналиста. – А можно я так попробую?

– Убери костыль с чужой кровати!

Через час о волшебном коте знал весь корпус. Больные столпились в дверях.

– Глянь, спит!.. – раздавался в толпе восхищенный шепот.

– Сытый, наверное.

– Черный же, черт, как смола.

– А, правда, такие коты хорошо от сердца помогают?

– Правда. Кстати, я про этого Петровича тоже слышал…

– И мне про него рассказывали!

Пришли даже врачи. В крошечную палату набилось больше десятка человек. Гена ругался и предлагал устроить живую очередь, а не лезть всем без разбора.

Кота разбудили и снова, взяв на руки, принялись тщательно изучать. Снова послышались восторженные восклицания.

– Ой, а какой он теплый!.. Ну, прямо как печка.

– И шерстка мягкая…

– Посмотрите, у него же глаза светятся!

Вскоре у кота было найдено не менее трех десятков отличий от его не волшебных собратьев. Правда, все эти детали были довольно мелкими и мягко говоря, спорными.

Витька вздохнул. Если бы не отвратительное поведение Лены, его настроение было бы совсем замечательным. Рекламная компания шла без его малейшего вмешательства. Впрочем, именно это обстоятельство позволяло выглядеть ей абсолютно естественной.

Привыкший сразу приступать к разработке горячих тем Иван Кругликов не знал куда деть руки. Когда, воспользовавшись сутолокой, кота попытались утащить в другую палату, сердце журналиста не выдержало. Он вернул кота и вытащил из-под подушки сотовый телефон.

– Я отлично понимаю, что сегодня суббота, – кричал он кому-то. – Я понимаю, что очень трудно собрать всю группу, но вы представляете, если у нас перехватят тему?!.. Как это кто? Хотя бы негодяи-газетчики. Собрать всех и немедленно. И что бы через пару часов заехали за мной… К черту сердце! Я профессионал и у меня нет сердца. Да, да!.. Иначе я приеду сам и начну выбрасывать в окна столы и стулья.

Ивана Кругликова было трудно узнать. Глаза журналиста горели кошачьим, фосфоресцирующим огнем. Его полное и доброе лицо вдруг стало жестким и волевым. Засунув руки в карманы, он ревниво наблюдал как его горячо любимый кот, кот, подаренный удивительно красивой женщиной, переходит из рук в руки.

– Как назовешь-то? – спросил кто-то Кругликова и тут же предложил: – Можно, например, Васькой.

– Тю-ю-ю!.. Яку гарну зверину и Васькой! – удивился добродушный усач – Дывись яки у него очи. Лучше Чингисханом. Он же вылитый монгол як прищурится.

– Лучше Мурзиком!

– Кляксой!

Предложения сыпались со всех сторон. Иван Кругликов поднял руку.

– Тихо, граждане!.. В конце концов, это мое личное дело.

– Понятно, – согласился добродушный усач. – А як все ж таки назовешь-то?

– Как это обычно и делают, – пояснил журналист. – Например, я коллекционирую анекдоты. Это мое хобби. Вот и назову его Анекдотом.

– Не серьезно как-то, – засомневался Гена. – Кот – Анекдот.

– Правильно! – поддержала журналиста молодая, полная женщина – Вы знаете, что коты всегда улыбаются? Посмотрите, вот и этот тоже…

Кота перевернули на спину. После тщательного осмотра его морды было установлено, что Анекдот действительно улыбается.

Не смотря на энергичные протесты Елизаветы Сергеевны, через полтора часа Иван Кругликов покинул больницу.

– А ты присмотри за котом, – попросил журналист Гену. – Пока меня нет, можешь полечить им свои пятки.

Но полечить пятки Гене не удалось. После отъезда хозяина кота утащили в другую, большую по размеру палату. Гена громко протестовал, но на него никто не обращал внимания. Анекдота тщательно осматривали, взвешивали на руках и неохотно передавали друг другу.

– Граждане, вы что не видите, что животное устало? – страдал Гена. – Черти полосатые, отдайте кота!

– Убери руки, хлопец. Дай-ка дядьке сеанс кототерапии принять.

Кота Анекдота, как грелку, прикладывали к больным местам.

– Ха-ха!.. Дядь Миша, ты Анекдота еще под майку себе засунь. Полезнее будет!

– А что? Сейчас и засуну!

Витька сидел в палате в полном одиночестве и, обхватив голову руками, счастливо улыбался.

«Заработало!.. – думал он – И как заработало!.. Теперь только одна телепередача – и все. Ажиотажный спрос гарантирован!»

Иван Кругликов вернулся только вечером.

– Все к телевизору! – зычно скомандовал он. – Прямой репортаж с места событий. Только не падайте в обморок, но все, о чем говорила мне Лена, чистая правда. И как минимум сотня свидетелей готова подтвердить это!

Когда журналист вышел из палаты Витька жадно сглотнул слюну и посмотрел на Гену.

– Ген, у тебя водки нет? – спросил он.

– Есть.

– Может, долбанем?

– А по какому поводу?

– Как по какому? Суббота, вечер… Можно и расслабиться немного. Тем более, что все костоправы уже ушли.

Бутылка водки была распита довольно быстро – в два приема.

– Теперь пошли, посмотрим, что там Гена наснимал, – пережевывая кусок колбасы, предложил Гена. – Кажется, он счастлив. Нам остается только полюбоваться на чужое счастье в виду полного отсутствия своего.

Телепередача о необычных кошках началась в 21.20. В просторном коридоре, возле огромного телевизора, собрались больные сразу с нескольких этажей. Зрители часто посматривали на Анекдота, которого держал на руках Гена.

Телепередачу трижды прерывала глупая реклама, но это не помешало понять Витьке, что Иван Кругликов не только способный журналист, но еще и талантливый режиссер. Подчеркнутая недосказанность свидетельских показаний соседей Петровича только разогревала зрительский интерес.

– Скажите, у вас есть дома черная кошка, которую вы взяли у Петровича? – спрашивал журналист очередного, явно растерявшегося от неожиданного визита соседа.

– Ну, это самое… Есть, в общем.

– Что это за кошка?

– Кошка она и есть кошка, – отмахивался человек, боясь признаться в своем суеверии.

– У вас что-нибудь изменилось в жизни с ее появлением в вашем доме?

– Да как сказать… Хуже не стало.

– Хуже? Скажите, а вы можете продать свою кошку? Скажем, за сто рублей?

– Зачем? – простодушно удивлялся сосед.

– Хорошо, а за триста?

– Не-а.

– А за двадцать тысяч?

– Не-е-е! – сосед начинал хитро щуриться. – Да зачем она вам? И, кстати, ерунда все это.

– Что, ерунда?

– А то, что люди болтают.

– Простите, а что они болтают?

Вопрос оставался без ответа.

Но следующий респондент оказался более словоохотливым.

– У Петровича, за его черными котами и кошками, всегда очередь стоит, – улыбаясь, пояснял он. – Люди говорят, что не простые они, кошки эти. Счастье в дом несут и от зла охраняют.

– А правда, что однажды такая кошка спасла целую семью?

– Правда. У меня вот тоже кот от Петровича есть. Ох, и умная животинка! Все понимает. Только странный он немножко.

– Чем же странный?

– А пока он весь дом не обойдет, ни за что спать не ляжет. Прямо как сторож какой! Если в доме неприятность какая-нибудь, ну скандал там или еще беда какая, мой Васька ни за что из дома не уйдет. Сядет где-нибудь в сторонке, глазами сверкает и слушает. Гнать его бесполезно, все равно не уйдет.

– А еще ничего необычного вы не замечали?

– Еще?.. Да как вам сказать… – сосед почесал затылок. – Все кошки от Петровича очень хорошо людские болячки чувствуют. Например, когда у меня ноги болят, ревматизм у меня, Васька всегда вместе со мной спит. В ногах, конечно.

– Помогает?

– А смеяться не будете?

– Ну что вы!..

– Лучше всякий таблеток и мазей действует мой Васька! Так что вы не просите, никто вам тут своего кота и кошку не продаст. Ни за какие деньги.

И действительно, на стандартное предложение продать зеленоглазое чудо все опрашиваемые отвечали дружным отказом. Даже те, кто ни во что не верил и даже за цену превысившую сорок тысяч рублей.

– Я и восемьдесят давал, – пояснил застывшим в изумлении пациентам больницы Иван Кругликов. – Только потом этот эпизод вырезал.

– Почему? – глухо спросил Витька.

– Потому что в это почти невозможно поверить!

Сам Петрович появился на экране к концу телепередачи. Старик немного смущенно улыбался и, отвечая на многочисленные вопросы, продолжал спокойно заниматься хозяйственными делами.

– На доброго колдуна дед похож, – громко сказал Гена. – Прямо лесовик какой-то.

Зрители одобрительно рассмеялись.

– Да ничего я не знаю! – отбивался от Ивана Кругликова старик. – Кошки и кошки, что я за ними наблюдаю, что ли? Откуда они приходят, один Бог знает.

– Как приходят? – удивлялся на экране Иван Кругликов – Так они что, еще и ПРИХОДЯТ?!

– Ну да, – просто соглашался старик. – Котят-то у меня без остатка разбирают.

– И часто они приходят?

– Каждую весну. Но бывает и осенью.

– Подождите, подождите! – журналист задумчиво взъерошил свою и без того взлохмаченную прическу. – Значит, к вам откуда-то приходят черные, исключительно зеленоглазые кошки? Именно к вам? А вам не кажется это странным?

Старик пожал плечами в ответ. Он никогда не искал ответы на такие, казалось бы, простые, вопросы.

– Они мне не мешают. Пусть себе живут.

– Ну, еще бы! – прокомментировал ответ Петровича Гена. – Интересно, какой дурак таких кошек гнать станет?!

Дальше снова шли интервью соседей.

Витька не стал смотреть передачу до конца. В пустом туалете он выкурил одну за другой две сигареты, потом пришел в палату и упал лицом в подушку. Страшная усталость сковывала все тело.

«Наконец-то!.. – подумал он. – Главное сделано. А теперь – спать!..»

Утром Витька проснулся от однообразного механического жужжания. Он нехотя открыл глаза. Иван Кругликов тер лицо бритвой и чему-то улыбался.

– Сегодня я чуть было не разбогател, – журналист подмигнул Витьке. – На страшную сумму.

– Какую? – насторожился Витька.

– Одна дама из соседнего корпуса вдруг захотела купить у меня Анекдота. Судя по всему, женщина совсем не из бедных. Одна пижама от Кардена чего стоит.

– Много предлагала?

– Сначала тысячу баксов.

– А потом?

– Потом дошло до трех тысяч. Дала бы и больше, но я ее выгнал.

Витька осмотрел палату.

– А Анекдот где?

– Он в детском отделении ночевал. Сейчас Гена его принесет.

– Смотри, что бы не свистнули, – посоветовал Витька.

– У детей, что ли? – усмехнулся журналист. – Ну, брат, для этого нужно быть последней обезьяной.

В палату вошел пожилой врач и молча сел на пустовавшую кровать Гены. Витька посмотрел на него с нескрываемым интересом.

– Кто хозяин черного кота? – после довольно долгой паузы, наконец, строго спросил врач.

– Я, – честно признался Иван Кругликов.

– Сегодня ночью ваш знаменитый кот спал с тяжелобольной девочкой, – глухо пояснил врач. – Утром ей стало лучше. У девочки появился хороший шанс выжить.

Иван Кругликов уронил бритву на пол.

– Что-что?!.. – шепотом спросил он.

– То, что вы слышали! – сердито сказал врач – Только что девочке сняли кардиограмму. Она будет жить.

Пауза получилась довольно длинной и выразительной.

– Такого не бывает, – убеждено сказал врач. – Это невозможно.

Иван Кругликов радостно рассмеялся:

– Вы правы, – потом он посмотрел на потолок и спросил: – Господи, неужели чудеса еще случаются, а?!..

«Домой пора, – размышлял Витька, направляясь в туалетную комнату. – Кажется, Петровичу уже сегодня придется отбиваться от покупателей палкой и двустволкой. Правда, у него есть Ленка. Но до сегодняшнего дня она торговала только на цивилизованном колхозном рынке. Не тот опыт!»

Витька открыл кран, подставил под струю воды руки и вдруг с удивлением увидел, что его пальцы сильно дрожат.

Покинуть больницу в выходной день оказалось не так просто. Витьке отказались выдавать одежду. Дежурный врач требовал разрешения врача лечащего.

– Я здоров как бык! – рычал Витька.

– Я тоже, – безразлично соглашался с ним дежурный врач. – И, тем не менее, сижу здесь.

– Мне домой срочно нужно.

– Мне тоже. Завтра придет Елизавета Сергеевна, вот она нас с вами и отпустит.

– Это тюрьма или больница?!

– Для вас, возможно, тюрьма, – улыбнулся врач.

– Почему?!

– Потому что Елизавета Сергеевна попросила не спускать с вас глаз. Почему так, я не знаю… А теперь идите в свою камеру… То есть палату.

Скрипя сердце Витька согласился.

В коридоре, окруженный тесной толпой поклонников, прогуливался Анекдот. За последние сутки он растолстел чуть ли не вдвое. Никогда не терявший и раньше своего кошачьего достоинства Анекдот, заважничал еще больше. Ему уступала дорогу даже острая на язык уборщица. А эту ехидную старушку побаивались все, начиная от заведующего отделением и кончая больными.

– Ишь, какой гордый! – не без уважения шептала уборщица, отходя к стене. – Прямо директор!

Продолжая переживать за своих домашних, Витька немного понаблюдал за Анекдотом и вернулся в палату.

Иван Кругликов объяснял Гене, как можно получить рекламу на их телеканале за минимальную плату. Гена торопливо записывал в записную книжку номера телефонов и быстро кивал головой.

– Ты что такой сосредоточенный? – спросил Витьку журналист.

– Домой надо! – вздохнул Витька. – Дела кое-какие появились.

День тянулся долго и казался Витьке до удивления тусклым…

Ночью он плохо спал, а увиденный им под утро сон можно было смело назвать кошмаром. Витьке приснились черные кошки. Их огромные зеленые глаза превращались в золотые монеты и со звоном падали на асфальт. Витька расталкивал ногами слепых котов и кошек и собирал монеты в карманы. Но ощущения счастья почему-то не было. Витька очень хорошо запомнил то странное чувство напряжения, которое овладело им, когда он рассовывал по карманам последние монеты. Он часто оглядывался назад, словно ждал неожиданного удара в спину…

Утром Витька на прощание поцеловал руку Елизавете Петровне.

Врач улыбнулась.

– Вы уже сделали кардиограмму? – спросила она.

– Был самым первым в очереди, – по-солдатски четко доложил Витька.

– Результат?

– Результат превзошел все ожидания. С воплем: «Второе волшебное исцеление за сутки!» врач пулей вылетел из кабинета.

Лиза кивнула и вдруг, совсем не к месту, сказала:

– Вчера я долго беседовала с вашей женой. Оказывается, вы поэт и философ?

Витька поморщился.

– Могу представить, что Ленка вам наболтала.

– Само собой разумеется, – Лиза неожиданно и звонко рассмеялась. – Нет, вы просто замечательный человек! И, честное слово, у вас есть чему поучиться.

Витька с интересом посмотрел на лицо Лизы. За последние сутки оно довольно сильно изменилось. Витька невольно поймал себя на мысли, что легкая жизнь Игоря Николаевича закончилась и уже в ближайшем будущем его ждут суровые испытания.

Витька попрощался с Геной и Иваном Кругликовым, быстро сбежал по лестнице вниз и вышел на улицу. Он шел к автобусной остановке, не обращая внимания на лужи, и чему-то улыбался…

Глава семнадцатая

Возле дома Петровича стояли две незнакомые, шикарные «иномарки». Витька скрипнул калиткой и вошел во двор. У кроличьих клеток курили трое: шикарно одетая девушка и двое молодых людей. Они о чем-то лениво переговаривались и сразу замолчали, увидев Витьку.

Один из парней тут же загородил ему дорогу к дому.

– Здесь живая очередь, – строго предупредил он.

У парня было узкое, длинное лицо и такой же длинный нос. Его глубоко посаженные глаза холодно блестели.

«На мафиози похож», – подумал Витька.

– Вообще-то я здесь живу, – спокойно пояснил он, отстраняя парня в сторону.

– Родственник, что ли?

– Племянник.

Глаза у парня подобрели. Он проводил Витьку до самой двери, безуспешно пытаясь заговорить с ним о погоде.

– Меня Жорой зовут! – крикнул он напоследок, в спину Витьке.

– А меня Виктором Григорьевичем, – не оборачиваясь, представился Витька и закрыл за собой дверь.

На кухне, за столом, сидел Петрович и пересчитывал деньги. О том, что он занят именно этим можно было догадаться только по движению рук старика – самих бумажек в широких, натруженных ладонях старика почти не было видно.

Рядом с ним, на табуретке сидела не молодая женщина в легком и очень дорогом пальто. Она внимательно рассматривала черного, старого кота. Лена стояла у окна и строгим, учительским голосом диктовала инструкции.

– Первую неделю не выпускайте кота из дома, – монотонно вычитывала Лена. – Кот должен привыкнуть к новому месту. Перекормить не бойтесь. Что касается чистоты, то вполне хватит коробки с песком.

– Я уже купила специальный песок, – похвасталась покупательница. – Ароматизированный.

Петрович чуть заметно улыбнулся, но потом посмотрел на деньги, снова нахмурился и принялся пересчитывать их заново.

– Очень хорошо, – продолжала Лена. – Если кот начнет гадить, ткните его носом в этот ароматизированный песок.

Витька поздоровался.

Не прерывая счета, Петрович кивнул племяннику. Лена подошла к мужу и поцеловала его в щеку теплыми, мягкими губами. Витька немного удивился. Раньше таких излишних нежностей на людях Лена никогда не проявляла.