Силою громов. Трилогия

Глава 3

Арнаутов Вадим Сергеевич и Люцифуг Рофокал всю дорогу молчали. Они шли по долине скорби, где беспрерывно слышались вопли из глоток тех, кто подвержен был ужасным пыткам, кто вечно обречён на боль… И сопутствовали им вслед отчаяние, муки и наводящий ужас серный смрад.

Их путь пролегал через легионы проклятых душ. И все они были как один. Обезображенные лица и гниющие тела – таков их облик. Нельзя было без особых умений отличить одного от другого – сплошные двойники. Они лишены имён, у них нет даже номеров, так как безразличие ко всем их сделало никем для всех.

Подойдя к открытым воротам, одиноко стоящим на пустыре, Люцифуг медленно провёл рукой, вслед чему образовался портал в них. Когда оба вошли туда, то оказались перед золотыми вратами в Царствие Небесное. Правда их великолепие было уже не столь грандиозным: согнуты, выпачканы кровью и имели ободранный и израненный вид. Пройдя сквозь пустошь спаленного дотла Эдема, они зашли в прозрачно-золотой город. Белые крылья, когда-то безустанно порхавшие в нём, теперь стали чёрными. Чистота и гармония, присущие этому месту, сменились срамом и разгромом. Лишь белоснежная лестница, устремлённая в небо, оставалась непоколебимой. Это был единственный сохранившийся осколок порядка и ослепительного сияния Рая. «Ступай! Владыка ждёт тебя», – сказал Люцифуг Вадиму, после чего Арнаутов, ничего не отвечая, неспешно устремился ввысь. Он не хотел торопиться. Его снова мучил разум. И не нашлось бы ему врага во Вселенной, который смог бы его волю хотя бы надломить. Но на то был сам себе Вадим…

Очутившись в просторах космоса, встав на белую плиту пред троном, что всё так же слепил своим великолепием, он увидел восседавшего на нём. То был Люцифер, но теперь уже преображённый. Его ноги – словно раскалённое железо. Змеи на нимбе горели огненным кольцом. Руки полыхали, словно факел. А лик сиял, подобно солнцу.

– Поведай мне, Вадим, что так тревожит твоё сознание, отчего возжелал со мной ты встречи? – поприветствовал новый бог Арнаутова.

– Мне надоела моя должность. Я был преисполнен мести, чего сейчас стыжусь. Громов с остальными получили от меня сполна. Мне не по нраву беспрерывно видеть муки и самому их причинять. Найди мне другое применение. С меня хватит…

– Я не мой Отец и потому ценю всех своих слуг. Я возымел безграничное могущество! Моя власть и мощь так необъятны, что по силам мне перевернуть Вселенную! И радуйся тому, что ты на службе у меня, – решил Люцифер показать себя милосердным и всевластным.

– Однажды я уже служил Тому, Кто воистину подобное мог бы совершить…

На несколько секунд оторопел от возмущения новый бог и потом ответил:

– Не смей двоедушничать передо мной! Ты решил найти мне ровню?! Или оспариваешь сейчас МОЁ ВЕЛИЧИЕ?! – громогласным голосом воскликнул Люцифер. Его возглас был настолько полон мощи, что под ним не устояли даже звёзды, отчего образовался звездопад. – Ещё хоть раз осмелишься дерзить – и поплатишься сполна. Стал забывать, Гавриил, что милосердие бога дорогого стоит?!

– Я пришёл не спорить, а просить пока не возвращаться в ад и дать возможность повидать семью.

От услышанного гнев Люцифера стал растворяться. Он знал, как сильно Вадим любит своих родных. И потому новый бог решил проявить сострадание.

– Они у себя дома в полном здравии. Однако не желал бы я тебе той встречи. Видно мне, что там ничего хорошего тебя не ждёт… Но я ведаю твою любовь к жене и отпрыскам, потому не стану воспрещать. Подумай ещё раз, нужно ли тебе туда идти…

– Да! Это моё решение, – твёрдо ответил Арнаутов.

– Тогда ступай. А я пока что поразмыслю над твоим назначением.

***

Арнаутов Вадим Сергеевич шёл по дорогам своей родины. Он с досадой смотрел на те места, которые были для него дорогими. Школа, где он учился, стала храмом поклонения Люциферу. Дома, в которых жили его близкие люди, были сожжены или разрушены. Парки и аллеи сровняли с землёй ангелы бездны. Люди, которых и без того стало в разы меньше после Войны, шли мрачные и измученные. Теперь на улицах не встретишь влюблённых, вместе идущих за руку, закадычных друзей, весело беседующих о чём-либо, стариков на лавочках, обсуждающих прохожих. Все либо на каторжных работах, либо на принудительных молитвах. Грусть и сожаление овладели Вадимом, потому что он был причастен к происходящему. Ведь без него Лига Наций не укрепила бы своё место над мирами. Арнаутов пытался насильно прогнать свою горечь, ведь ему нужно достойно выглядеть перед его Юлией. Он так давно её не видел, что и не знал, с чего начать разговор. Но он всё равно шёл к ней…

И вот наконец он встретил свою супругу с их детьми, которые шли домой. Они увидели друг друга издалека. Заметив его, жена и дети остановились в изумлении от неожиданности, ведь минуло несколько лет с последней встречи с их отцом и мужем. Но потом Юлия пришла в себя и, сказав что-то детям, подошли к нему.

– Здравствуйте!

– Зачем пришёл? – гневно поинтересовалась Юлия.

– Я скучал.

– И что?

– Я имею положение… Вам не нужно будет больше работать и молиться. Мы заживём по новой!…

– Лучше уж как есть, чем с тобой… Уходи, – устало, с нотой презрения сказала Юлия.

– Послушай…

– Не хочу ничего слушать! – перебила она Вадима.

– Почему ты отрекаешься от меня?! – возмутился Арнаутов. – Да, я поступал неправильно, было время, когда впал в штопор. Но все мы ошибаемся! И ты, когда была молода, совершала безрассудные поступки. Но ведь я тебя принял с теми недочётами! Так почему ты не можешь меня принять и тем самым простить?!

– Разве я не пыталась?! Разве я не призывала тебя к рассудку, скажи, Вадим?! Ты годами отравлял нам жизнь. Сколько я просила у твоего начальства, чтобы тебя не увольняли?.. Сколько ты пропил?.. Деньги на учёбу детей и те проиграл по пьяни в карты. А когда дом чуть не подожгли, ты этого не помнишь?! Но я всё равно тебя не бросала. А спустя ещё год, когда увидела, что ты стал всё воспринимать как в порядке вещей, то тут и поняла, что на этом всё… – она сделала небольшую паузу и после продолжила: – Но, даже одумавшись, исправив ситуацию, вновь добившись уважения на службе, как мне на тебя смотреть, когда весь мир порушен не без твоего участия? Я только стала радоваться за детей, когда те начали выбиваться в люди, а теперь… Возможно, о вторжении я не права, так как не знаю столько, сколько ты. Но слишком много ты натворил… Уходи. Нам больше не о чем разговаривать.

Его сердце охватила режущая боль. Так больно было слышать ему эти слова, что эта мука становилась невыносимой. Он старался не подавать виду, но понимал, что вряд ли у него получится сохранять невозмутимый вид. Он боевой офицер, в нём нет места мягкосердечию. Однако случается так, что правда бывает хуже самой страшной лжи…

И тогда Вадим обратился к детям, стараясь сохранять достоинство: «Ну а что скажете вы? Можете ли вы меня простить?» Но дети лишь стыдливо прятали свои глаза, уставясь себе под ноги. «Я от всего сердца сожалею и обижаюсь только на себя, всецело понимая ваши взгляды на эту ситуацию», – сказал Вадим, развернулся и отправился прочь. Он ожидал, вернее, желал крика вслед: «Папа, постой!» или «Вадим, подожди». Но не услышал ничего…

Мало кто воистину испытывал душераздирающую боль, вызванную чувством вины. Одно дело, когда винишь другого человека и не важно в чём: в предательстве, клевете, жадности… Ты понимаешь, что жить нужно дальше и, вероятнее всего, судьба улыбнётся тебе, подарив человека лучше, чем тот, предыдущий. Однако когда винишь себя и осознаёшь, что уже ничего не исправишь, то ситуация внутри меняется в корне. Как можно жить дальше со спокойной душой, если ты виновник чужих страданий? Разве можно рассчитывать на то, что ты исправишься и так больше никогда не поступишь? В глубине себя мы понимаем, что едва ли… Пускай даже ты на самом деле переступил через себя, заставил пересмотреть жизнь в ином ракурсе, но твои поступки, которыми ты принёс вред, никуда не ушли.

Так и у Арнаутова Вадима Сергеевича. Он не мог убежать от понимания… Дурное поведение другого человека можно забыть или простить. Но необратимые поступки, которые сделаны самим тобой, нельзя бесследно исправить. Лишь смириться… И ведь страдали даже не чужие люди, чтобы хотя бы появилась возможность отогнать мысли. Потому вместе с угрызениями совести он просто брёл по улице в неизвестном направлении.

Но вдруг из раздумий его вывел знакомый голос: «Вадим, постой!» Обернувшись, он увидел ангела бездны в красной рясе с булавой на поясе, Люцифуга Рофокала. «Тебя срочно требует к себе Люцифер», – продолжил он. Арнаутов лишь молча кивнул, и они отправились в путь.

Прошло какое-то время, пока они шли к новому богу. Поднявшись по белой лестнице, Вадим Сергеевич увидел, что у Люцифера был на приёме демон. Мрачная тварь из самой преисподней с ярко-зелёными глазами. На голове его была диадема с острыми зубцами, устремлёнными вверх. Его человеческие черты лица выражали животную натуру, а уста прятали львиный оскал. Атлетическое телосложение и когтистые пальцы рук делали его похожим на какого-то оборотня, нежели на сильного воина. Обычный человек трепетал перед ним, ведь это не какой-то торгаш, заключающий сделки, и не простой мучитель огненной геенны, а сам Белиал, что был ровней отверженным ангелам.

– Наконец-то! – заявил Люцифер.

– Я слушаю, – спокойно сказал Арнаутов.

– Мятежники людского племени чинят заговоры. Подобно заразе, распространяется смятение и брожение умов в моих царствах земных. Ты просил сменить тебе назначение? Так вот внимай! Истреби вместе с Белиалом всех мятежников до единого. Довольно допускать это беззаконие во владениях моих! Эти бунтари разделились на два сборища. Одно направилось в селения земные, другое же держит путь в ледяные края. Найди первым делом тех, кто во льдах, и выжги на их челе имя нового бога!

– Хорошо, – устало ответил Арнаутов.

– После смерти Баала и Вельзевула мне не терпится узреть, на что способен этот лесоруб, – ехидно заявил демон.

Арнаутов уже развернулся, чтобы уйти выполнять своё поручение, но Люцифер остановил его своим зовом:

– Вадим!

Бывший адмирал обернулся, и новый бог продолжил:

– Возьми, что по праву принадлежит тебе и что ты так давно утерял. Человеческое племя сквозь столетия стало забывать… Так пойди и напомни земным тварям о величии божьего духа мщения! – сказав это, Люцифер протянул топор.

Ухватившись за металлическую рукоять, Вадим вспомнил, что это его оружие, то самое, которым он сокрушал всех по велению Господа в те времена, когда ещё был лесорубом с именем Гавриил Благоев. Он разворачивал его в руке, разглядывая творение японского оружейника, что выковал орудие лично для него по приказу ангела. И последнее, на что Арнаутов обратил внимание, были иероглифы, выбитые на топорище, которые означали: «Мой хозяин воин, что из прошлого созидает будущее».

Глава 4

В то время, когда Арнаутов и Рофокал только выходили из преисподней, Ян Камински, Нанук и Карло Андолини шли через болота и леса для выполнения своей миссии. Эскимос их вёл на север. Они шли, дабы исправить нынешнюю ситуацию – вскрыть печати, удерживающие ужасных тварей, которые могут послужить противовесом силе нового бога. Это понимание погрузило в пучину мыслей Яна Камински. Он шёл молча, как и все, но только его терзали переживания. Это и заметил Карло Андолини, задав вопрос:

– Друг мой, что-то случилось? Угрюмость тебе не к лицу.

– Я вспомнил свою жену на фоне этой ситуации…

– Почему же? – поинтересовался Карло.

– Потому что всё упущено, как и получилось с Миром… Она была такая красавица! Умная, из хорошей семьи с достатком, а я был никем. Мне даровал Господь такой подарок, когда послал её! Чудо произошло, что она обратила на меня внимание! А я играл в карты, создавая ей долги, и надеялся на помощь тестя. Мы ведь благодаря ему только выживали. И чем я отплатил им всем? Лишь проблемами и унижением, что такого зятя пригрели… Я даже детей отказался заводить, когда она этого просила. А теперь её убили, и я ничего не могу исправить: ни такое поганое отношение к ней, ни дать помощь и защиту вместо долгов и слёз, ни подарить детей – просто ничего! Хотя я помню, что друг друга мы любили… Вот видишь, как и я пренебрёг Божьей благодатью, так и мы презрели Его милость, которую теперь уж не вернуть.

Карло Андолини помолчал, задумавшись на какое-то время, а после ответил:

– Знаешь, я тоже любил. Не знаю, как тебя, а меня этот факт очень удивил, когда я понял, что способен на такое. Ведь я рос в приюте для сирот, и меня никогда не окружали заботой. Воспитатели не церемонились с детьми. Я стал жестоким и злым. Начал заниматься боевыми искусствами. После пошёл в армию. Там – в спецвойска… Я в роте был лучшим. Меня отправляли в самые дальние страны, поручали невыполнимые задания. Моя злость будто придавала мне сил. Я стольких людей на тот Свет отправил… И ладно бы врагов, но иногда приходилось убивать невиновных. Ведь приказ может быть обжалован после его исполнения… Хотя я его разве когда-то обжаловал?.. Я работал в интересах Родины, но всё же заставляли случаи, как, например, жена Розервена и вся его прислуга… Те, которые умерли от моей руки, часто снятся мне. И потому само понятие любовь для меня было чем-то далёким и чужим. Но когда меня направили в Южную Америку, чтобы я пробыл там какое-то время для внедрения, то познакомился с девушкой. Меня никогда не переполняли такие чистые и светлые чувства! Я был готов даже отказаться от своей службы. Просто пропасть и не возвращаться, лишь бы остаться с ней… Но на меня вышла местная контрразведка, и девушка попала под перекрёстный огонь. Пуля пришлась ей прямо в сердце. У меня земля из-под ног ушла! Я кричал от боли, хотя, даже когда пытали, так не орал. Я молился, чтобы Бог её воскресил. Но потом понял, что мои молитвы не будут услышаны. Ведь за то, чем занимаюсь, мне изначально место уготовано в аду. Однако, знаешь, та моя любовь дала понять мне, что не всё потеряно, что я ещё не такой уж и пропащий человек. Ведь если раз полюбил, то, значит, смогу ещё один!.. Просто пока не встретил такую женщину. И потому, мой друг, я по крайней мере стремлюсь оставаться человеком, а не хищником. И ты стремись, раз ещё живой, ведь неизвестно, что именно нас ждёт!

Ян ничего не ответил. Лишь кивнул в знак благодарности и хлопнул по-дружески по плечу. Ему стало спокойнее после слов собрата, и теперь он мог сосредоточиться на деле. Потому, спустя небольшой промежуток времени, Камински обратился с вопросом к эскимосу:

– Нанук, расскажи, куда мы направляемся, чтобы вскрыть эти семь печатей?

– Не семь, а три, – поправил эскимос. – Две печати, сами того не ведая, вскрыли исследователи, которые погружались в Марианскую впадину. Третья – осквернение Царства Божьего кровью святых. Четвёртая печать открылась при убийстве стража темницы – повелителя глубин Левиафана. Сейчас мы направляемся в Арктику. Во льдах её есть пещера, на стенах которой высечен горельеф. Никто не знает, чьих рук это творение. Но там люди нашего племени совершают обряд, после которого мы, если грубо выражаться, присягаем на службу Древним богам в качестве шаманов. Дорогу к этому месту знали мои предки, но их уже нет в живых. Потому путь туда известен лишь мне. Там и вскроем одну из печатей.

– А остальные? – спросил Карло.

– Дальше Ян нам укажет дорогу. Теперь от него зависит наша миссия.

– Не понял? – оживился Камински.

– То, что я с тобой сделал, не прошло бесследно. Ты здоров не по моей вине, а лишь по инициативе… Тем обрядом я только просил Древних об излечении. Они приняли тебя и поставили отметину на руке, которую ты до сих пор ещё не заметил.

Резкими движениями Ян стал расстёгивать рукава и закатывать их, оголяя предплечья. И на правой руке он заметил какое-то небольшое начертание зеленоватого цвета. Это было похоже на некую букву из неизвестного ему алфавита. И размеры той отметины были не более трёх сантиметров в длину и двух в ширину.

Увидев её, Ян спросил:

– И почему же Древние согласились меня излечить?

– Я им пообещал, что ты откроешь печати.

– Значит, ты заранее всё продумал?! – возмутился Камински.

– Конечно! А кто бы мне поверил?! Я давно хотел предложить капитану Хансену этот вариант решения нашей общей проблемы. Но кто бы принял это за правду, тем более уж согласился бы на такое?.. Ян, ты можешь злиться на меня, но обратного пути нет, как и вариантов поступить иначе… А потому не трать на это силы. Они ещё пригодятся…

Внезапно разговор прервался автоматной очередью, которую Карло Андолини выпустил в сторону. Развернувшись, Нанук и Камински посмотрели в том направлении и увидели, как в глубь лесной чащи убегает мужчина. Быстро среагировав, Карло пустился за ним в погоню, крикнув на бегу своим товарищам: «Бегом за ним!» Двое ринулись вслед вместе с соратником, но он был быстрее и сильнее их двоих, потому в скором времени он ушёл далеко вперёд, скрывшись в глуши леса.

Продолжать преследование Ян и Нанук долго не смогли, да и, после того как Андолини оторвался от них, не было смысла. Потому они остановились в мучительной одышке и принялись ждать. Через какое-то время двое увидели возвращающегося Карло.

– Кто это был? – поинтересовался Нанук.

– Бальтазар. Адский лазутчик. Я с ним встречался, когда шло празднование в честь оккупации Юны. Только я позже узнал, что он демон. Мне не удалось его догнать – быстрый, как чёрт. Люцифер скоро будет в курсе наших планов, поэтому у нас теперь огромные проблемы.

– И что теперь? Всё, конец? – обреченно проговорил Камински.

– В нескольких километрах находится заброшенный бункер подводных лодок. В ходе операции мы рассекретили этот объект. Но он недолго прослужил. Лига Наций сочла его финансирование нерациональным. Тогда готовилось наступление на юнеанцев. Вряд ли подводные лодки были оттуда выведены. В межпланетных войнах они не применялись…

– И что ты предлагаешь? – уточнил Нанук.

– Взять подводную лодку. Под толщей воды мы менее будем заметны для Люцифера и быстрее доберёмся до Арктики, раз уж мы туда держим путь.

– Ты сможешь ею управлять? – недоверчиво спросил Камински.

– Меня учили ездить, летать и ходить в воде на всём, на чём только можно! Или ты имеешь в виду про команду?

– Ну да, – немного растерялся Ян.

– Ты что, думаешь, – ухмыльнулся Андолини, – там находятся субмарины времён Холодной войны, для которых требовалась команда более ста человек? Прошли давно те времена. Нас троих вполне хватит для погружения. Ты же военный! Стыдно не знать… – пристыдил Карло своего друга и после обратился сразу к двоим: – Марш-бросок давно делали?

– Веди нас! – пытаясь не утерять достоинство, твёрдо заявил Ян.

С этими словами трое побежали на север в сторону моря.

***

Спустя некоторое время трое, идя в толще воды, спокойно шли теперь уже в пределах Арктики. Следя за приборами, они ловко обходили плавающие глыбы льда, идя по намеченному курсу. Ничего не предрекало беды, покуда не почувствовали сильный удар по корпусу субмарины, и на несколько секунд она остановилась прямо в глубине. Все на борту растерялись. Поначалу решили, что произошло столкновение с какой-нибудь льдиной, но приборы показывали обратное. Тогда Ян предположил: «Может, датчики накрылись?» И только он успел проговорить, как подводная лодка стала горизонтально подниматься на поверхность. Будто какая-то сила вытягивала субмарину, проламывая ею метровую толщу льда. От ударов она закрутилась вокруг своей оси, из-за чего внутри неё людей швыряло из стороны в сторону, нанося увечья. В итоге, преодолев ледяной барьер, подлодка вышла из воды и зависла в воздухе, а рядом с местом её выхода стояли Арнаутов Вадим Сергеевич и Белиал, который и вытянул телекинезом субмарину, ухватившись руками, как будто за что-то невидимое. После демон стал разводить ими в стороны, и корпус подводной лодки затрещал. Он разорвал металл, который справлялся с давлением глубин, будто ткань. Разделил подлодку надвое, и из неё выпали мятежники, ударившись о лёд. Разбитые лица и гематомы по всему телу придавали им вид измученных пытками людей. Лишь чудом их кости не пострадали. Сделав своё дело, Белиал силой мысли выбросил в воду обе части субмарины. От этого поднялись огромные волны, которые поглотили бы их. Но Арнаутов усмирил море властью, дарованной ему ещё Богом.

Мятежники стонали от причинённых увечий, но тем не менее они всё ещё оставались живы. И тогда демон обратился к Вадиму Сергеевичу: «Мне теперь всё сделать самому?..» Арнаутов понял намёк и завёл за спину руку, снимая с подвязки свой топор. Приготовив орудие, он неспешно направился в сторону былых сослуживцев. Увидев намерение бывшего командира, Ян сквозь боль зачастил в испуге:

– Вадим Сергеевич, вы что делаете?!

– Прости, но я теперь служу Люциферу, – монотонно, не прибавляя скорость шага, заявил адмирал.

– Вадим, остановись! – взмолился связист. – Мы же люди, как и ты! Это же я, Ян Камински!

– Ты знал, что за игру ведешь и какова расплата…

– Что с тобой стало, адмирал?! Ты же сам служил во благо Родины и Мира. Ты всегда внушал нам уверенность. Мы смело отправлялись в бой, потому что знали, за кем идём, ведь ты был с нами! Мы стремились всё делать во благо человечества, ради будущего наших родных! – и тут Ян заметил, как дошли его слова до Вадима и тот остановился посреди ледяной равнины. – Никто из команды не осмелился назвать тебя предателем после твоей смерти, несмотря на объявления! И когда у меня наступали самые тёмные времена, память о моём командире вселяла в меня надежду, ибо я равнялся на него! И я никогда не забуду тот наш разговор на «Голиафе» в день, когда залез в петлю… – Камински увидел, как у адмирала появился свет в глазах и что он задел Вадима за живое. – Посмотри, что кругом творится! Мир горит огнём, всех заставили поклоняться дьяволу! Сколько умерло людей, в конце концов! Мы все к этому причастны. Но мы нашли выход… Помоги исправить то, что натворили!!!

В ответ на эти слова Вадим Сергеевич опустил топор и, придерживая рукоять, поставил оружие на лёд.

Увидев это, Белиал проговорил вслух: «Я разочарован. Мне казалось, что ты воистину достойный своего величия, а на деле лишь малодушный выходец из сонма пьяниц и бродяг. Надоела эта слащавая болтовня!» – с этими словами нечистый быстрым шагом направился в сторону мятежников. И как только он стал обходить Вадима, дабы разорвать на части врагов его владыки, Арнаутов молниеносным движением с разворота вонзил топор демону в живот. Белиал не упал и остановился в ступоре от неожиданности. Он недоумевающе посмотрел на Вадима. Тогда Арнаутов резким рывком в сторону потянул топор и вырвал куски плоти адской твари, разлетевшиеся ошмётками, окрашивая лёд. Демон упал замертво, а бывший адмирал лишь молча продолжал смотреть на коченеющую тушу мерзости из мрака. От увиденного мятежники не находили слов. Они растерялись, ведь уже были готовы к смерти. Эти трое знали, что им бы не помог огонь и молнии, которые они могли извергать, потому что ведали о силе Белиала, с которым не решались спорить даже ангелы, отверженные Богом. И до тех самых пор считалось, что не было на Свете человека, что своей мощью мог бы ровней ему быть.

– Я верил, что ты так поступишь, – спустя время нерешительно произнес Камински.

На эти слова Арнаутов обернулся и пронзительно посмотрел на него:

– Что за мерзостью ты запятнал себя?

– Это поможет свергнуть Люцифера! Пойдем с нами или дай пройти.

– Хватит всего этого с меня… Может быть, я хоть в этот раз не принесу вреда. Идите!

Три мятежника неспешно встали. Ян и Карло пожали Вадиму Сергеевичу руку, а Нанук лишь благодарно кивнул. Что-то внутри эскимосу подсказывало, что лучше бы теперь ему держаться подальше от адмирала. Ибо чувствовал он страх, вызванный его единоверцами столетия назад… Они оставили Арнаутова и пошли дальше. Нанук вёл их, несмотря на поднявшуюся метель, руководствуясь обыкновенным компасом. Прихрамывая, поскальзываясь, пренебрегая холодным ветром, мятежники не отступали, ведь назад дороги уже нет…

Ступая по скользкому льду, почти ослеплённые метелью, они остановились перед прорубью двухметрового диаметра. И тогда эскимос заявил:

– Нам надо нырять.

– Ты с ума сошёл? Я и так замёрз, а ты ещё хочешь, чтобы мы залезли в ледяную воду! Мы же потонем! – возмутился Карло.

– Здесь тёплая вода, – спокойно ответил Нанук.

На это заявление Андолини и Камински окунули руки в воду и сильно удивились, ведь, действительно, она не оказалась холодной. Тогда эскимос снова продолжил:

– Ничего удивительного. В некоторых местах ледяного края проходит тёплое течение. Значит так, я ныряю первый, а вы следом за мой! – скомандовал Нанук и плюхнулся прямо в прорубь.

За ним прыгнули Ян вместе с Карло. Они очутились в затопленном тоннеле, ведущем вниз. Солнечный свет просвечивался сквозь лёд, освещая им путь в голубой воде. Поначалу тоннель уходил вниз, но после стал изгибаться вверх. И, проплыв ещё немного, они увидели пустоту, заполненную воздухом.

Изначально Ян и Карло решили, что они снова выйдут на поверхность, где бушует метель и царит холод, что заставило их изрядно понервничать. Но то оказалась пещера, находящаяся под толщей льда поверхности.

Когда трое вылезли из воды, то перед ними предстала жуткая картина. На ледяных стенах был высечен горельеф с образами ужасных, отвратительных тварей, наводящих чувство омерзения. Некоторые из них были бесформенными существами с множеством щупальцев, как у осьминога, и клыкастыми пастями. Были изображены и прямоходящие, подобно человеку, но они больше походили на рептилий, несмотря на ярко выраженные жабры и плавники. Также было высечено и нечто, напоминающее червя, только с множеством глаз и огромными жвалами, как у насекомого. Посреди них всех стояла прямо на двух ногах какая-то тварь, чьё телосложение было схоже с человеческим, а кожа покрыта чешуёй. Из-за спины чудовища выглядывали перепончатые крылья, наподобие летучей мыши, а голова была усеяна щупальцами. Под этой всей гротескной скульптурой, вызывающей желание лишь уйти и забыть об этом зрелище, они увидели выбитые письмена, по стилю схожие с отметиной Яна.

Связист Камински никогда не был археологом и сроду не интересовался древними цивилизациями. Но когда он это увидел, то тут даже непросветлённому стало ясно, что эти скульптуры и сами письмена не могли принадлежать к какой-либо известной науке народности. Ему сразу же вспомнились слова Нанука о том, что никто не знает, чьими руками это было создано. Ведь его родственники во все времена приходили сюда, принося себя на алтарь этой мерзости. И всегда здесь был этот высеченный изо льда горельеф.

Внезапно стена со скульптурой начала пульсировать зеленоватым оттенком. Ян удивился такому явлению и спросил у своего товарища эскимоса: «Что это такое? Почему она вдруг запульсировала?» На это Нанук ответил: «Потому что ты здесь… Подойди к стене». Ян поначалу замялся в нерешительности, но после всё же отважился и подошёл. В ответ на это действие ему открылось видение.

Где-то в космосе, настолько далёком, что свет ближайшей из звезд с трудом дотягивается до этого забытого места, тускнея под величиной просторов мироздания (ощущалось, что это был край Вселенной), в полной безмятежности проплывает в невесомости один-единственный объект. Поначалу это небесное тело казалось обычным астероидом. Но после видение как будто усилило взор, чтобы можно было разглядеть пролетающий объект. То оказалась гигантская ледяная глыба, служащая темницей. Ведь сквозь её прозрачные стены проглядывались скребущиеся когти, бурые глаза, подобно рыбьим, хвосты, как у варанов, и щупальца, словно у кальмара.

Вдруг резко картина меняется, и Ян видит острова в море. Их было великое множество. Но видение остановилось лишь на одном. Он был невелик, чуть более 100 соток. Остров плотно покрыла густая растительность из деревьев и кустарников. Но в его середине расположена невысокая скала, с которой ручейком сбегала вода, скапливаясь в маленькое озерцо, больше напоминающее глубокую лужу. И как только Камински разглядел водоём, подобно вспышке света, явилась статуя червя, оборвав видение.

Нанук и Карло заметили, что с их другом происходит что-то неладное. Андолини хотел было уже попытаться привести его в чувство, но эскимос решительным жестом дал понять, что не стоит.

Когда видение прекратилось, то Ян всё так же стоял перед горельефом. Он заострил внимание на фигуре червя. Его что-то влекло к нему. Он не понимал, но чувствовал… И тогда Камински подошёл к нему почти вплотную, в ответ на что фигура стала таять. И когда она вовсе растеклась водой по ледяному полу, то за ней в глубине стены оказалось отверстие. И там из тонкого льда выступило образование, за которое можно было ухватиться рукой. На нём красовалось начертание, как на руке у Камински. Тогда Ян схватился за него и дёрнул на себя. Образование не устояло и рассыпалось на осколки, словно стекло. Вслед за ним и горельеф треснул, начиная опадать. Всё вокруг задрожало.

Мятежники испугались, боясь, что на них обрушится потолок, но в пещере ничего не произошло. Они просто не могли увидеть оттуда, какие произошли изменения после действия Яна: вся Земля затряслась, океаны разбушевались, и вулканы стали извергать пепел и лаву. Эти катаклизмы им не были видны. Потому огромного значения и не придали той тряске, ведь вскоре всё успокоилось. И когда наступил штиль, то увидели в углублении нож из какого-то камня зеленоватого цвета, пористой породы. Несмотря на материал, он был остро заточен. Камински взял его в руки, и Нанук обратился к нему:

– Это и была пятая печать! Осталось две. Куда дальше, Ян?

– Я не знаю.

– Ты должен был что-то видеть! Подумай.

– Я видел острова… Мне почему-то кажется, что это рядом с Малайзией. Хоть я там никогда не был. Не понимаю…

– Тебе и не нужно понимать, – заявил эскимос. – Найти это место, что видел, сможешь?

– Не знаю, – неуверенно ответил Ян. – Я как будто знаю, где это, но не могу показать. Меня словно влечёт туда, словно ведёт чувствами…

– Поверь, этого достаточно! – сказал Нанук.

– Как мы выберемся? Подлодки больше нет, – озадачился Карло.

– Неподалёку поселение моего племени. Они и помогут нам выбраться. А теперь нам нужно поторопиться, пока нас не нашли.

***

В то время, когда Ян Камински и его соратники вскрывали печать, Арнаутов Вадим Сергеевич шёл в ночи по улицам своего города. Его охватила тоска, печаль, чувство утраты самого дорогого – своей семьи. Не то чтобы он их утерял, а от него отвернулись… Его посчитали последним человеком, с которым даже не хотят знаться. Ему не за что обижаться на родных, ведь у них были причины… И вот, ступая под покровом ночи, отвергнутый теперь даже самим дьяволом, он хотел лишь ещё разок взглянуть на детей и на свою любовь Юлию. Ему не хотелось, чтобы его заметили. Просто посмотреть на родных из темноты…