Метамодерн

Часть вторая

Человек в жёлтом цилиндре выпляснул из закулисья особенным движением. Масса вновь опрокинулась на ряды.

– Внимание! Внимание! – колоссально начал директор. – Сейчас! То, что вы ждали! Так хотели! Встречайте! Уроды!

Уроды вышли. Толпа взвопила. Оглушённый Сергей Сергеевич не мог понять, в чём заключается радость, но вскоре догадался, когда разглядел хорошée людей, представленных уродами: они были обычны, свежи, хороши, как обычные люди, только вот их естество… сущность… В общем, Сергей Сергеевич понял, что дело в этом. А люди, обитающие на ярусах, продолжали взвинчено ликовать, потеряв себя в исступлённом сознании. Сергей Сергеевич подавился.

– Ну! Всё! Достаточно! Хватит! – директор разумно прервал выступление, должное продолжаться побольше, ведь масса совершенно перестала контролировать своё поведение: отрывались кресла, корчились безумные рожи, падали от смеха тела и многое другое, что неприлично называть.

Уроды спешно сбежали в закулисье, а толпа бешено рассердилась, потому что её лишили заявленной доли радости. Люди, находящиеся в ярости, начали действовать агрессивно и уже были готовы разрушить здание театра. Сергей Сергеевич страшно испугался и поскорее спокойно ушёл.

Он так и не узнал, что произошло дальше: ушли ли просто недовольные люди или здание пало. Противно было об этом думать.

В трёх сосёнках…

Мы с Толей решили отправиться на уток. Была осень. Пасмурно и туманно. Дожди украдкой проходили по нашей местности. Сырость ощущалась во всём, даже в мыслях.

Условились в воскресенье. Рано утром я позвонил Толе узнать, в силе ли наш уговор. Он ответил положительно. Я также спросил его про всё необходимое, что берут на охоту. Он сказал, что всё взял. Тогда я засобирался. Надел одежду, которую недавно прикупил как раз для таких вылазок, проверил ружьё и повесил на плечо за ремень. Также на всякий случай позаботился о минимальном наборе вещей, которые могут неотложно понадобиться, если Толя по какой-либо причине будет без них, но всё же рассчитывать приходилось на него. Собравшись, я всё несколько раз проверил, ведь не на прогулку идём, и только потом покинул дом.

Мы вошли в лес. Он показался мне странным: в нём присутствовала какая-то загадочность, но выглядел он, как самый обычный лес. Толя, являясь, несомненно, в нашем дуэте более опытным охотником, чем я, принялся первым искать самые удачные места для поимки уток и повёл меня за собой. Он как-то даже не рассматривал лес, точнее он, конечно, внимательно наблюдал вокруг, чтобы найти добычу, но совершенно не обращал свой взгляд на ту таинственность, которую я заметил сразу, когда мы вошли, по нему это было видно.

Толя всё шёл вперёд, а я за ним. Дождь ласкал листья деревьев и наши сапоги. Мы долго шли, поэтому рюкзак со всем необходимым понёс я, чтобы дать отдохнуть левому плечу Толи.

Мы продолжали идти и я смотрел на его спину. Я немного отдалился от него, чтобы поймать кинематографичную картинку. И правда, получилось замечательно: спина моего друга, удерживающая ружьё, среди мелькающего леса.

Мы долго шли. Мы искали уток. Рюкзак со всем необходимым менял наши плечи.

В полдень неожиданно выглянуло осеннее, очень тусклое солнце, по местоположению которого я и определил время. К тому моменту нам уже несколько раз удалось услышать отдалённые звуки, которые, скорее всего, издавали утки. Мы шли на эти звуки, но безуспешно. Толя высказал предположение, что мы не туда свернули с самого начала, ведь не может же быть, что около пяти часов нам не удавалось завидеть хотя бы однажды уток, но мгновенно вспомнил и добавил, что мы слышали желанных птиц, поэтому нужно немного вернуться и отправиться с того места в другую сторону.

Наверно, мы исходили весь лес, по крайней мере сложилось такое впечатления, ведь наступал вечер. Сумерки приближались, а мы как будто бесцельно шатались между деревьев. Дела становились плохи: нам показалось, что мы заплутали и рюкзак со всем необходимым в какой-то момент пропал, потерялся. Мы остались без еды, воды, медикаментов, дополнительных боеприпасов и прочего. Я упоминал, что взял кое-что на случай такой неприятной ситуации, оно тоже пропало, исчезло. Я не смог понять, как это произошло. Становилось холоднее. Никаких дополнительных утеплений у нас уже не было.

Мы забрели в сосновый бор. Толя замедлил свой шаг. Его ноги начали подкашиваться.

– Что-то плохо мне, – сказал сильно ослабевшим голосом друг.

Дело в том, что у его организма была особенность, которая заключалась в следующем: Толя зависел от питания и не мог продержаться в голодном состоянии больше пары часов; его организм невероятно быстро ослабевал и для того, чтобы вновь прийти в норму, ему нужна была еда.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил я.

– Мне поесть надо, а то я скоро сознание потеряю, – проговорил тихим голосом Толя.

– Мы потеряли еду, Толя, рюкзак потеряли, – ответил я, нервничая. Он промолчал.

Толя закрыл глаза и начал тяжело, прерывисто, с явным трудом дышать. И так как мы прошли по сосновому бору приличное расстояние, то найти поблизости какие-либо ягоды, растения было сложно. К тому же, была поздняя осень. Я не знал, что делать и начал паниковать. Образованные дождём лужи привлекли моё внимание. Там были какие-то насекомые, они извивались в воде, перемешанной с землёй. Я, отчаявшийся настолько, что готов был на всё, предложил Толе съесть насекомых.

– Жуки-то съедобные! Они съедобные, давай. Тебе же совсем плохо! – сказал я, теряя самообладание.

– Слушай, а что если мы всё это время не туда шли? – задал вопрос Толя, проигнорировав меня.

– Ладно-ладно! – закричал я. – Я сейчас вернусь. Тут наверняка черника какая-то должна быть.