Обратная сторона Юпитера

Вот тут-то и пришла Иону идея генезиса биохимиотехнологий и радиосвязи. Приняв в ХрЕКИСе горсть очередных неизвестных препаратов со стёртым наименованием на истлевшей упаковке, встав перед зеркалом, держа в руках грязный ржавый скальпель, он просто всунул остатки платы от разбитого мобильника в свою лоботомированную голову. После этого самодеятельного хирургического вмешательства, надев грязный медицинский колпак с красным крестом посередине, алхимик проследовал на рабочее место и приступил к своим ежедневным трудовым обязанностям – просматриванию порно в интернете, общению в чатах, тупому чтению электронных анекдотов, сетевым играм и прочим баловням национального правительственного проекта «Образование» и «Льготный интернет институтам и учёным».

Какое-то время Иона ничего не беспокоило. Он даже было позабыл о торчащем в мозге мобильнике. На обеде, побывав в институтской столовой и что-то машинально съев, молодой человек почувствовал странный прилив лучистой энергии, после чего ощутил неведомые доселе электрические сигналы непосредственно в мозге. Примитивный хрипловатый голос невидимой Медузы произнёс прямо в его голове:

– Здоровье!

Медуза всегда говорила так вместо привычного всем «привета», пытаясь показать свою неординарность. Ион от неожиданности сел. Осмотревшись, он собрался с силами, сгрёб в кулак остатки самосознания и воли, и не увидев никого пролепетал привычное:

– Ты где… – как слепой ощупывая воздух вокруг руками.

Нет, не сказать, что он испугался. Галлюцинации бывали у него и раньше, при чём довольно часто. Но тут чувствовалось что-то уж слишком реальное. Со стороны выражение лица ничего не понимающего Иона в этот момент представлялось окружающим довольно комичным.

– Сказала бы я тебе в рифму… Дома я, где мне быть, родичи на работе. Короче ни о чём. Ты чем занимаешься, всё экспериментируешь?

Моменты осознания они всегда самые сложные моменты. Именно их и проходил сейчас Ион, переваривая ситуацию с погружением голоса Медузы внутрь мозга своим повреждённым мыслительным аппаратом, или тем, что от него осталось. Единственное что он смог внятно в тот момент произнести в ответ было:

– Да… И кажется хватанул лишнего…

Ответ не заставил себя ждать:

– Давай сло́вимся!

Ион благоразумно всё же решил взять тайм-аут и ответил:

– Конечно, вот только закончу пару дел и наберу тебя.

Правда каким образом он её наберёт, в тот момент экспериментатор не имел ни малейшего представления. Ведь номер Медузы теперь был крепко накрепко имплантирован в его дурную башку вместе с микросхемой мобильника.

– Через час жди звонка. Если не звоню – набери. ОК?

– Конечно ОК, неужели не ОК, – сказала про себя Медуза, – пусть он, конечно, и полный отморозок, чует моё сердце, здесь явно попахивает интересным приключением.

Девица нажала кнопку отбоя и поставила сигнал будильника на час.

Дела у Иона действительно были. Надо было понять, как же всё-таки такое возможно – внутри своей собственной головы разговаривать с кем-то посторонним. При чём не в снах молодого дворника, а в реальности, прямо здесь, в НИИ. Никак не смог младший научный сорутдник уложить сии непонятные вещи в своём, и без того не отягощённом мыслительными процессами, скудном мозговом аппарате. Умственная активность никак не стимулировалась, и он пошёл сдаваться своему научному руководителю проекта – магистру чёрной и белой магии Капельмейстеру.

*****

В тот день Капельмейстер был как всегда гиперактивен. Он сидел в своём замшелом кресле цвета затухшей зелёной кожи и узловатыми пальцами, скрученными старческой подагрой, перебирал артефакты. Каждый из них хранил для него бесценные воспоминания. Вот рука коснулась иссохшей статьи в журнале «Юные натуралисты». Именно в ней впервые вошёл в большой мир науки и техники юный вундеркинд Йося, с коротким повествованием о гибриде муравьеда и пчелы, которого он сам вывел в летние каникулы. Это была весёлая интеграция принесённого под рубашкой пчелиного улья в клетку заезжего зоопарка с надписью: «Муравьед – редкое заморское животное». Мечтательная улыбка покрыла чело старца, рука автоматически почёсывала давно прошедшие пчелиные укусы и набитую командирским ремнём сурового отчима великоучёную задницу.

Вот пальцы профессора перелистывают несправедливо неопубликованное и отвергнутое всеми таблоидами гениальное творение, бесценный труд «О вреде и пользе мастурбации, её мифах, реальности и влиянии на рост волос». В нём была предложена и обоснована, с приведением конкретных научных выкладок, бесчисленных доказательств и практических экспериментов, методика лечения облысения у мужчин среднего возраста путём многократного многочасового рукоблудства.

– Было́е, всё было́е! Где те пышногрудые фемины, что насыщали моё воображение? – думал про себя амбициозный Иосиф, – Где та нескончаемая потенция, получившая с годами приставку «им»? Где те планы, бессонные ночи под кофе и сигареты, дешёвый портвейн и песни Высоцкого? Эх, физики-лирики, светлое будущее и коммунизм во всём мире, в ярком сиянии электрификации всея Руси! Куда ушло всё это?

В сей титанической задумчивости и застал м.н.с. Сундиков своего умудрённого опытом и годами наставника. Скрипнув, открылась серая облупившаяся дверь и перед Капельмейстером, как тень отца Гамлета возникла тень отрока Иона. Одет он был в протёртые джинсы и закапанный реактивами, прочими неясными жидкостями и порошками из бесчисленных кладовых ХрЕКИСа халат. Его бессмысленное лицо и ничего не выражающие белёсые глаза выгодно подчёркивал нелепый колпак с красным крестом, на котором проступали капли крови и чего-то ядовито-жёлтого цвета, похожего на мозговую жидкость. Довершала картину многодневная щетина и неясно зачем, видимо на всякий случай, прихваченный из коридора странный предмет, напоминающий миниатюрную косу.

– Ну всё, вот моя смерть и пришла!

Это было первое, что пришло на ум поднявшему глаза Иосифу Генриховичу в приступе деменции.

– Что ж, я прожил долгую счастливую жизнь, – пытался успокоить он себя, но почему-то не на шутку испугался, – нет, я ещё не готов, я ещё столько не сделал! Я ещё нужен Земле-матушке, я ещё поборюсь!

Хотя и не так сын Генриха Капельмейстера воображал себе лики смерти, но Ион в тот момент представлял собой столь живописную картину мифического загробного мира, что следующий неадекватный поступок профессора надолго потом вошёл в короткую память алхимика. В глазах Капельмейстера за несколько мгновений вдруг пронеслась буря эмоций, чувств и вся его жизнь, а вместе с этим изменялось и выражение лица. Вдруг одновременно оно отобразило страх, ненависть, смелость, любовь, умиротворение и решимость. После этого Иосиф Генрихович, с небывалой для его возраста проворностью, вдруг кинулся перед Ионом на колени (надо ещё сказать, что склероз к тому времени полностью стёр из памяти старика как всю историю с зачислением Иона в НИИ, так и его образ), начал хвататься цепкими пальцами за полы халата и кричать:

– Нет! Я ещё не готов! Дай мне ещё времени! Я нужен человечеству! Возьми лучше мою жену, костлявая!

Потом Капельмейстер принялся по-детски плакать и с криком: «Русские не сдаются!» (хотя был чистокровным потомственным евреем) и «Изыди!», освятив себя крестным знаменем, вдруг схватил первое, что попалось под руку. Под руку попался увесистый бюст отца русской науки Михаила Васильевича Ломоносова, которым профессор больно вдарил вконец оторопевшему Иону в область солнечного сплетения.

Не выдержав молодецкого напора отвергающего смерть, неготового к вечному неудавшегося кандидата на очередь к вратам в рай ренегата Капельмейстера, Ион пал со звуком мешка с костями на давно не мытый паркет, раскинув иссохшие руки и больно ударившись головой. Впрочем, он уже этого не почувствовал. Колпак слетел с его буйной головы, обнажив темя естествоиспытателя с врезанным неумелыми руками в мозг мобильником, запёкшимися коростой следами крови и первой стадией сепсиса. По комнате растёкся подлый приторный запах гниения.

– Я победил смерть! Я победил её! – раздался на весь институт ликующий крик первопроходца к вечной жизни.

Прошло мгновение, другое. Вопреки скудным представлениям о жизни призраков и библейских притчах Капельмейстера, смерть не исчезала. Она не превращалась в пепел, не рассыпалась в прах, а наоборот, начала постанывать и судорожно подёргивать членами. Кроме того, при более пристальном взгляде на «смерть», иссохшее тело Иона с распростёртыми руками и умиротворённой небритой бородкой, вздёрнутой вверх, стало подозрительно напоминать профессору-душегубу распятого Иисуса Христа.

– Боже милостивый, – пронеслось в мозгу Иосифа Генриховича, – что же я натворил!

Далее следовала немая сцена из романа Гоголя «Ревизор». Вернувшись в мир реальности и вернув способность логически мыслить, сын Генриха Карловича, когда-то действующего члена Всемирного общества филантропов-филателистов, более внимательно изучил предмет своего бандитского нападения и преступного злодеяния. Поохивая, как доброхотная бабушка, старый учёный предпринял безуспешные попытки объяснить происходящее.

– Если это не смерть или не сын Божий…

Пока связать поверженный образ Иона с миром живых его сознание отказывалось.

– То это поверженное священным бюстом Ломоносова существо… Кстати, кого оно мне постоянно напоминает? Это явление явно требует подробнейшего исследования. При чём даже не в наших условиях.

Он пытался развивать эту мысль дальше, но в собственной голове услышал только звуки завывания ветра и бесконечную пустоту. К его кабинету на крики «Я победил смерть» со всех сторон стали подтягиваться зомбиобразные старики и старухи всех мастей, для которых данная тема была особенно актуальна.

В этот самый момент у Медузы Горгонер зазвонил мелодией похоронного марша будильник в мобильнике, зовущий к пробуждению ото сна, переносящего её из мира фантазий в действительность несбывшихся желаний. Инстинкт протянул её руку с накрашенными чёрным лаком ногтями к телефону и набрал номер, озаглавленный в справочнике коротко, но ёмко «И». Электрические импульсы пробежали по радиоканалу сотового оператора с одного конца Зоны свободы на другую. Преобразованные вызывные сигналы достигли приёмного устройства вызываемого абонента и ворвались в отключённый мозг спящего летаргическим сном Иона. Автоматически принятый сигнал достиг голосовых связок и мертвенно лежащий организм, колебаниями гортани которого управляло электричество, внезапно заговорил сразу двумя голосами, при чём женским и мужским.

90% из видевших это происшествие некросотрудников НИИ незамедлительно из атеистов превратились в рьяных поборников веры. Некрещёные покрестились, постриглись в монахи и после до конца своих дней проводили время в молитвах, жертвенных самоприношениях и самобичеваниях. Кое-кто даже заделался чудотворцем.

Диалог, впрочем, произнесённый во всеуслышание гортанью находящегося в забытьи Иона, словно в театре одного актёра, был крайне банален:

– Ну что ты освободился?

– Полностью.

– Что делаешь?

– Лечу.

– Куда?

– Куда хочу. Всё больше к свету.

– Через туннель?

– Да, через чёрный туннель.

– Ладно, полетаем вместе?

– Хорошо, только надо прилететь в зону досягаемости.

– Так прилетай. Только не позже шести и в пол седьмого встречаемся на Гамаке, ты меня-то хоть помнишь?

– Конечно. Ты – чёрное пятно.

– Чёрное – ключевое слово. Значит помнишь. Всё, до встречи в аду!

Немая сцена из бессмертного «Ревизора» Гоголя повторилась ещё раз. В воздухе пронеслось «Свят-свят», после чего озадаченные зомби, движимые неистребимой силой человеколюбия, охая и стеная схватили бездыханное тело Иона за ноги и, погромыхивая его непутёвой головой, то и дело стучащейся о пороги и ступени, поволокли его на лабораторный стол для оказания первой хирургической помощи.

*****

А вокруг эпицентра событий, НИИ, в Зоне свободы спокойно текла новая жизнь одной из экспериментальных реальностей. Исполнительная власть нехотя оставила свои бастионы и пыточные камеры, и без энтузиазма вернула народу честно отбираемые налоги. Установленное правилами обустройство Зоны состояло в следующем. По возможной к использованию возвращённой сумме налогов сначала выбирались варианты использования. При этом каждый резидент Зоны мог внести свои предложения по их использованию в установленных на улицах урнах голосования. Так как инициативу мог выдать абсолютно любой свободный гражданин Зоны старше шестнадцати лет, то наряду с капитальными ремонтами дорог, зданий, строительствами школ и приютов, нередко встречались выносимые на всеобщее голосование такие варианты как «давайте купим бочку пива и всё пропьём», или «давайте все деньги сегодня проедим, что-то настроение херовое», или «в конце концов, давайте снимем самых лучших и дорогих женщин с низкой социальной ответственностью каждому мужику».

Как ни странно, пару раз всеобщим общенародным голосованием такие предложения получали путёвку в жизнь. На зональную площадь привозили огромную бочку пива, и молодёжь абсолютно безнаказанно, под музыку рейва и ска-панка придавалась обильным возлияниям и удовлетворению своих низменных потребностей. Как вы понимаете вечеринки эти были грандиозными, фантастическими шоу, полным отрывом, выплеском всей отрицательной энергии. Но даже во всём этом было своё рациональное зерно, часть эксперимента Архитекторов

Стоит отметить, что законодательная база Зоны свободы была субстанцией крайне зыбкой, варьируемой и постоянно меняемой на основе народного мнения. Эксперимент выявил ряд противоречий фактического хода событий с обывательскими представлениями о государстве и его назначении. Всеобщее бытующее мнение, что беззаконие есть зло, спасение от которого зиждется лишь на доблестных плечах наших верных палачей и политиков, оказалось всего лишь развенчанным мифом. Отсутствие чётких правил и системы наказаний неминуемо ввергает Зону в хаос, без них все сразу превращаются в маньяков и убийц, начинается всеобщее умопомрачение, анархическую рекреацию захлёстывает волна воровства, насилия и грабежей. Таков должен быть ожидаемый итог эксперимента по ликвидации государственных институтов. Но всё произошло с точностью до наоборот. С уходом милиции моментально прекратились все преступления. В дальнейшем многие аналитики экспериментальной реальности пытались объяснить этот факт и пришли к выводу, что в общем народ абсолютно а-преступен. Преступления происходят из-за несовершенства законов и подогреваются на вертеле его вершителей. Впрочем, они зачастую и творятся ими.

С отменой и изгнанием ГАИ безопасность дорожного движения в зоне свободы стала резко улучшаться, народ стал вежливее и добрее. Вместо бездарных решений народных псевдоизбранников, выбирать путь траты законно заработанных денег, распоряжаться ими, стал электорат. Информацией управлял сервер. А серверу не надо дачи на Рублёвке, модели-любовницы и сына-дегенерата, просаживающего деньги на дорогие тачки и пафосные клубы.

Неразрешимые без тяжёлой волосатой руки блюстителей закона и судебной системы вопросы, решились сами собой. Абсолютно естественным и непринуждённым путём. Благодаря открытию горе-естествоиспытателя Иона Сундикова, получившего название ИОС, в каждую голову жителей-резидентов свободной Зоны были имплантированы микрочипы, позволявшие им как общаться, так и принимать массу информации. Второй канал передачи данных был жёстко соединён с сервером, на который записывалось всё происходящее вокруг индивида.

Благодаря новым технологиям и принимая во внимание тот факт, что Зона была изолирована от внешнего мира, совершать преступления стало попросту невозможным. Спорные вопросы решались крайне просто. Человек, считающий, что некий инцидент имел место быть, помещал свою претензию в электронную урну. Сообщение моментально обрабатывалось, и все резиденты Зоны получали непосредственно в мозг файл с реальной картиной произошедшего, при чём глазами нескольких свидетелей, подробное описание претензии и возможные с точки зрения компьютера варианты решения. Большинство голосов и решало судьбу дальнейших событий. Нет, наказания конечно были неизбежны. И зависели они от фантазии потерпевшего, обычно смягчаемой народным мнением. Убежать, скрыться от возмездия стало невозможно. Беспощадный и холодный компьютер находил тебя в любом месте Зоны. Удалять микрочип было бесполезно, столь тесно он был связан с нервной системой, мозжечком и гипоталамусом.

Бывшие милиционеры и участковые, депутаты и главы округов вместе со всей свитой, поневоле оказавшиеся заложниками Зоны, нашли в ней новую жизнь. По всеобщему, сошедшемуся воедино, мнению они были временно превращены в разнорабочих и отрабатывали накопившиеся грехи свои перед населением в поте лица. Трудились на стройках, свалках, погрузочно-разгрузочных работах. Вот тут-то они и стали по-настоящему служить во благо народа, то есть делали ровно то, о чём столько лет говорили и кричали, стуча себя кулаками в грудь. Слуги народа подтвердили своё название реальными делами, ведь должен же народу кто-то служить. Народ-то он ведь есть хочет, ну и пить иногда…

*****

Комментарий Оператора ситуационного центра №R98265q5817t50-18Чt: На этом перехваченный фрагмент цифрового следа тени Архитектора и информация об экспериментальной реальности № XZ2954, сгенерированной в параллельных мирах планеты Земля, находящегося в антитентуре к Юпитеру обрывается.

Глава 8.
Дорога под названием «сон»

ведёт в страну под названием «ничто».

Планета Юпитер, город-куб «Новый Де Бздуноград»,

5121 аркант по юпитерианскому календарю.

Арес страшным усилием воли остановил поток чувственно-визуальных идей виртуального нейрогенератора.

– Что ЭТО? – мысленно вскричал он, – что это за Зона? Что это за Земля, и кто эти земляне? Человечество, Архитекторы? Что это за Ион? Почему у них всех бледная белая кожа? Что это за допотопные технологии? Почему вся эта хрень у меня в голове? Твари, сервисная служба, что они сделали с моим ковчегом? Это ведь даже не Юпитер! Мало того не Юпитер, ещё и «экспериментальная реальность» в странной стране из параллельного мира из антитентуры, о которой я никогда не слышал!

Нет, это невозможно, просто невыносимо. Мало того эта Дженптурская гадость чуть его не убила. Мало того, что она тут открыла ему все тайны вселенной и из полностью счастливого юпитерианца сделала ошмёток без рода и племени в руках равианистических машин-вурдалаков, высасывающих мозг, теперь ещё и это. Вместо прекрасных утопических красочных картин, джунглей, тёплого песка и моря, вместо общения с прекрасными сине-зелёными дивами на закате и океана наслаждения в море эндорфинов, он получает стародавнюю историю из параллельной реальности другой планеты, созданной Архитекторами! Всех этих Ионов, Медуз Гаргонер и безумных профессоров с чуждыми, непроизносимыми именами, законами и мыслями. Как там древние говорили? «Кто виноват и что делать?» Ровно это вопрос роился в голове бедного Ареса.

После нескольких минут эмоционального всплеска, успокоившись и снова став ощущать себя, он неожиданно открыл, что тело его в полном порядке. Нет ни боли, ни сомнений. Его гнев от непривычного состояния сменяется интересом. Он вдруг осознал, что читать виртуальную картинку новых знаний довольно необычно, по крайней мере не больно.

– Юпитерские силы! А может эта новая прошивка теперь такая, и теперь правильно получать виртуальные услуги в таком виде? Может это какая-то новая линия гоминданы или новые сценарные планы для продвинутых, так сказать, равианистов? – спрашивал себя Арес.

Но на эти вопросы не было ответа. Ну что тут поделаешь? А поделать тут нечего, с подводного гидроскафа не сбежишь. Осталась одна надежда – попробовать жёстко заребутить ковчег по питанию и проверить ещё раз, может что-то изменится. Арес с безысходностью и чувством существа, которого ведут на аннигиляцию дёрнул ручку аварийного питания сначала вниз, потом вверх. Вся индикация на капсуле полностью потухла, потом через некоторое время начала медленно помигивать разными цветами, видимо процессор загружался. После того как индикатор входа в рабочий режим стабилизировался и зазеленел, Арес расслабился, сконцентрировался и постарался обострить свои чувства и желания, чтобы капсула смогла их распознать и идентифицировать. В этот мин под ним как будто провалился пол, и он со страшной скоростью полетел в никуда, в бездну космического пространства под собой, засасываемый в воронку виртуальных миров. Через сек свет перед ним ярко вспыхнул и погас. Его собственное «Я» растворилось в мироздании и перестало существовать. На светлое пятно перед ним вышла незнакомая, чужая реальность, создаваемая его мозгом в синергии с капсулой ковчега, генератора мыслей и чувственных идей… А самым страшным было то, что Арес стал её частью. Прямо перед ним, в воздухе, возникла призрачная надпись, похожая на название художественной стереокартины:

Сцена первая. О чём молчат небеса…

*****

Из рапорта ведущего аналитика центра орбитального мониторинга трансцендентальной действительности МНКУ Дженптура Ы Куй Си:

«… Исследования межпланетных следов деятельности расы так называемых «Архитекторов реальности» в ментальном гиперпространстве, и возможности их влияния на объективную действительность с созданием множественных параллельных миров-клонов для моделирования на них различных сценариев развития инопланетных социумов, с целью возможного вмешательства в ход времени, позволяет нам открывать всё больше и больше неизвестных до этого момента фактов, требующих тщательного исследования. В частности, нами зафиксирован неожиданный, малоизученный, но неоспоримо доказанный и подтверждённый целым рядом перехваченных цифровых следов Архитекторов и слепков их экспериментальных реальностей, эффект трансполяции одушевления. Он состоит в том, что некоторые проекции живых существ в экспериментальных реальностях ощущают присутствие Архитекторов, пытаются их для себя объяснять и более того, проявляют признаки собственного отношения, ощущений и эмоций, что характерно исключительно для живых существ. В качестве примера я приведу перехваченный нами ментальный эпизод одной экспериментальной реальности, наглядно отражающий попытки одной из проекций истолковать артефакты повседневной жизни присутствием необъяснимой сущности…»

Планета Земля, Российская Федерация,

Москва, 2000 год.

Экспериментальная реальность № WY79245610

Цифровая копия в базе данных МНКУ

Совершенно секретно.

Это был очередной обычный день. День, когда всё привычно и знакомо. Один из дней сурка в замкнутой спиралеобразной реальности, когда ты знаешь каждое событие с точностью до минуты. Знаешь, когда и в какой последовательности встанешь, что будешь чувствовать, по какому маршруту пойдёшь между комнатами, кухней, туалетом и дверью на выход. Твои базальные ядра проигрывают как старая магнитофонная кассета заученные движения раз за разом: одинаковая дорога на работу, одинаковые лица на ней, их выражение, их жесты и позы.

Утренний путь к месту службы – это театр марионеток. С одной стороны, вроде на их месте должны быть живые люди, но почему-то кажется, что это куклы в странном немом театре Ужасного Дядюшки Карабаса. Они живут по каким-то своим, одинаковым алгоритмам. Кажется, что если ты их всех сейчас убьёшь, они всё равно завтра опять встанут из своих могил и начнут утреннее запрограммированное движение из ниоткуда в никуда.

Один персонаж этого театра особенно яркий, он привлекает внимание. Всегда в майке «а-ля потрёпанные восьмидесято-девяностые», непонятно-жёлтого цвета, с какой-то выцветшей картинкой на ней и в обвисших трико. У него шикарная Иисусно-хиппарская шевелюра и борода. Незнакомец очень похож на Дмитрия Ревякина из группы «Калинов Мост». Бородач «Девушка летом». Так ты назвал эту фигурку. Она (фигурка) всегда стоит в одинаковой позе, в руках неизменный полиэтиленовый пакет с надписью «Bond», в котором плещется обеденный харч. С блаженной улыбкой Бородач ожидает какой-то транспорт на пересечении улиц Мира и Космонавтов. Проезжая мимо ты размышляешь:

– А кем интересно может работать такой человек, и куда он может направляться?

Такие люди встречаются часто. Они живут обывательской жизнью, работают в обычных конторках и мастерских. При этом сохраняют верность когда-то давным-давно принятым идеалам рок-н-рола или тоталитарной секты, что в принципе суть одно и тоже. Ты представляешь, как этот «Девочка летом» заходит в какой-нибудь грязный цех по ремонту телевизоров, или тепловизиров, или станков с ЧПУ и, напевая себе в бороду «Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет», верный своим идеалам, начинает ковыряться с потрохах некой совершенно недостойной жизни, устаревшей чудо-техники, честно получая свои 20 т.р. в месяц. Ведь «…Я инженер за 100 рублей, и больше я не получу…».

Вечером, придя с работы, он будет слушать старые песни «Криденс», пить вино с водкой и петь под гитару свои Никому Не Нужные Песни. И всё бы ничего. Я бы даже согласился, что это красиво – быть верным собственным идеалам, когда у тебя не получилось стать полубогом. Только одно плохо – телевизоры после таких «Девочек летом» не работают. А ты всё едешь и из-за тонированного стекла наблюдаешь ежедневный заводной спектакль в театре марионеток, где временно, на последующие 2-3 минуты, главную роль играет «Девочка летом».

Вдруг в одно прекрасное утро ты с удивлением понимаешь, что в условленное время бородач «Девочка Летом», которого ты так полюбил, изучил и выдумал всю историю его жизни, вдруг пропадает из условленного места. Ты начинаешь строить догадки. Может он ушёл в отпуск? Может его убили гопники? Может он уехал в общину хиппи в Арканзасе? И даже начинаешь ему потихоньку завидовать.

– Ай да «Девочка летом»! Ай да хитрец! Сбежал из театра марионеток. Вырвался, разорвал нить событий! – про себя хвалишь ты бородача.

Как вдруг, он самый, собственной персоной, появляется абсолютно в той же позе, одежде и с тем же выражением лица на пересечении других улиц – Победы и Свободы. Тогда ты осознаёшь – матрица дала сбой, это просто ошибка системы. Error 404. Персонажи никуда не уходят и ниоткуда не появляются. Они просто перемещаются внутри матрицы одинакового заколдованного утра.

Ты всё перепробовал на утреннем пути на эшафот – спать в машине, слушать музыку, играть в телефон. Но всегда твой взгляд возвращался туда. В театр восковых марионеток за тонированным стеклом. И тут тебя пронзает мысль, что ты и сам просто одна из фигур этого театра, управляемая незримой рукой кукловода. И есть кто-то, кто точно также едет мимо и всегда видит одно и тоже – твоё лицо, которое не спрячешь даже за двойной американской тонировкой. Кто-то точно так же выдумывает твою жизнь, которой нет.

Спиралеобразная жизнь течёт, как вязкий мёд, а ты бултыхаешься в ней как засахаренная муха. С одной стороны, всё ещё пытаешься выбраться наружу, с другой стороны давно понимаешь, что это бесполезно. Ты просто делаешь вид и разлагаешься в сладком елее, который кто-то намажет на хлеб или наложит маленькой ложечкой в чай. Горячий или тёплый. Он размешает тебя и будет с удовольствием или страданием, если болеет, медленно поглощать. И вот ты уже в ротовой полости. Здесь начинается первичный этап твоей химической обработки под действием слюны, которая вырабатывается слюнными железами. Скользкий комок Тебя, пережёванного и обильно смоченного слюной, благодаря движениям языка и щёк, проталкивается дальше, в глотку. Нет, ты не попадаешь в дыхательные пути. Ты падаешь прямо в пищевод. Благодаря нервной регуляции, секреция желудочного сока начинается уже спустя несколько минут после того как Ты поступил в рот. Этот аппетитный сок имеет важное значение – благодаря ему желудок оказывается заранее подготовленным к приёму Тебя и сразу начинает процесс расщепления.

Ферменты расщепляют практически все Твои органические питательные вещества. Кишечный сок, вырабатываемый железами слизистой оболочки тонкой кишки, содержит большое число ферментов, которые действуют на все виды Тебя. В тонкой кишке процесс переваривания завершается. Благодаря интенсивному всасыванию воды из Тебя, в толстой кишке пищевая кашица, которая раньше была Тобой, по мере её продвижения постепенно превращается в плотные каловые массы, которые из толстой кишки попадают в прямую. Там Ты и завершаешь свой печальный карьерный путь опорожнением. Правда там, во внешнем мире, Ты получаешь новую, совсем иную жизнь, являясь порождением другой сущности. Но это уже совсем другая история…

*****

Вот именно так и никак иначе выглядит наша жизнь в театре марионеток. Одинаковые утра складываются в одинаковые года. Одинаковые года cоставляют одинаковые жизни, череда которых перетекает серой массой из века в век. Век одинаковых людей. Иногда плыть по желудочному соку жизни приятно. Ты даже наслаждаешься процессом переваривания себя, философски рассуждаешь о вопросах дефекации Тебя и готовишь для себя золотой горшочек. Ты всем рассказываешь о том, что гораздо лучше переваривался, чем скажем какой-нибудь бомж – дядя Вася Гангрена. Ведь от него-то у Одинаковой жизни была изжога, и вообще им чуть не траванулись. Ты же настолько комфортен, проходя свой жизненный путь от мёда во рту до коричневой кашицы в горшке, настолько лёгок и непринуждён, что о тебе у неё останутся только приятные воспоминания. Да что там говорить, у неё от тебя стал цвет лица лучше и пищеварение наладилось, животик стал подтянутый. Короче вошёл и вышел – дай Бог каждому.

Дядей Васей же долго блевали и поно́сили. От дяди Васи болел живот, разлагалась печень и все прочие внутренние органы. Дядя Вася вызвал общую интоксикацию организма. Да и испражнились им куда-то под грязный куст, где долго потом его ели большие зелёные мухи и откладывали в Дядю Васю личинок, превращающихся в опарышей, весело купающихся в дяде Васе. Подтёрли Дядю Васю не как тебя – бархатной влажной салфеткой для подмывания младенцев, а пыльным листком подорожника, вызвав раздражение и испачкав в дяде Васе пальцы. Жаль только, что как ни крути, а процесс вхождения и выхождения един и тождественен для всех.

– Пройди свой путь достойно!

Так нас учат. Только умалчивают учителя, что путь то этот заканчивается в клозете, проход в который весьма условно можно назвать достойным.

Люди – удивительные существа. Совершенно деструктивные и страдающие синдромом саморазрушения. Они придумывают всё новые и новые формы убийства себя в порыве проскочить поскорее через пищевод Одинаковой жизни. Люди придумали алкоголь, сигареты, болезни, войны. Они с завидным упорством всеми возможными способами с суицидальной маниакальностью медленно или быстро, болезненно или не очень, убивают себя. При этом после того как приговор приведён в исполнение, больные СПИДОМ, раком, с разрушенной печенью, не бьющимся сердцем, покрытые гниющими абсцессами, люди вдруг начинают всеми силами пытаться ухватиться за клоаку судьбы.