– В город приехали военные грузовики, говорит, уже больше двух десятков. Солдаты уже грузятся. По городу пустили информацию, что все желающие, имеющие оружие, могут присоединиться. Платят десять тонн за голову одного из нас. Общее выступление назначали в десять часов до полудня.

– Примерно через час будут у нас, – прикинул Отто.

– Алим, тебе нужна помощь в сборе научных трудов, которые необходимо спасти? – спросил Нил.

– Нет, они все на облаке. А вот оборудование из лаборатории нужно. Оно просто составляет две трети стоимости всей лаборатории. Вот его очень важно спасти. Еще мне нужна помощь Андрея еще раз повторить вчерашнюю процедуру.

– Нет, ну почему я? – завыл Андрей. – Я не спал сутки.

– Тебе не нужно второй раз объяснять процедуру и ее важность. Пойдем, самая быстрая рука на диком Западе. На этот раз мы быстро все сделаем, и пойдешь поспишь немного.

– Да, Андрей, ты уже знаешь, что к чему. Быстрей справишься – больше будет времени на отдых, – подбодрил, еле сдерживая смех, Нил.

Андрей встал, демонстративно склонил голову и пошел за Алимом, волоча свой АК прикладом по земле, держа его за ствол.

– Николай, Аккихиро, вы после дежурства идите немного поспите, пока есть время. Вас разбудят. Когда все начнется, вы должны быть со мной на крыше штаба. Сандр, ты пока останься, для тебя будет особое задание. Леа, ваша группа должна собрать все оборудование и к десяти часам быть готовыми к отправке. Ваша группа и Алим отправятся к племени, которое живет на территории заповедника. Не переживайте, они не людоеды и вас не обидят. Зеленые бумажки им даже подтираться не нужны, поэтому можете не переживать, они вас не выдадут.

Леа только расправила плечи и хотела что-то возразить, но Нил не дал ей сказать, продолжив говорить в еще более приказном тоне:

– Это обсуждению не подлежит, если необходимо, будет применена сила. Сандр, ты должен их отвезти. Алим знает дорогу к племени. Также я хотел бы обратится ко всем остальным. Машина отправится ровно в десять. Объяснять, почему вы решили в нее сесть, не надо. Никто из тех, кто останется после десяти часов на территории этой базы, не будет вас осуждать. Время подумать есть. Пакко, ты звонил брату?

– Нет. Там сейчас ночь. Он, похоже, не понял серьезности того, что он показал.

– Тогда ты поможешь Алиму погрузить оборудование лаборатории и, когда Алим свяжется с доктором Эбель, сообщишь ей все возможные контакты и способы связи с твоим братом.

– Хорошо, – ответил Пакко.

– Тогда расходимся по задачам.

Все молча пошли в разные стороны. Ни лая, ни воя. Только усталость.

– Нил, как поступить с дозором? Вызвать их сюда? – спросил оставшийся с Нилом Отто.

– Нет. Пусть продолжают дозор, пока их не придут менять. Мы не можем бросать заповедник без охраны полностью. Если всякие уроды захотят воспользоваться тем, что нас отвлекли, кто-то должен дать им отпор или хотя бы спугнуть.

– А если их некому будет сменять? – не успокаивался Отто. – Нил, я хочу сказать, что мне страшно. И у меня такое ощущение, что все вокруг не понимают серьезности происходящего. Андрей только что сказал о двадцати грузовиках и даже бровью не повел. Ты прекрасный лидер, и у тебя божий дар внушить уверенность своим людям. Но как друг я хочу уберечь тебя от ответственности за их гибель. Не перебивай и выслушай меня. Нил, прикинь, пожалуйста, сколько человек они привезут на двадцати грузовиках? А я уже прикинул, не сложно посчитать, двадцать умножить на примерно двадцать пять. Нил, к нам едет батальон, не меньше. Ты знаешь, что такое батальон, тебе не нужно объяснять, что пятнадцать человек не смогут остановить такую толпу. Пусть даже они все будут стрелять как имперские штурмовики, нас это не спасет. Это не шайка браконьеров, которая всегда бежит. Потому что они ехали на сафари и не ожидали, что по ним будут стрелять в ответ. Эти люди имеют цель принести своим хозяевам как можно больше наших голов. Ты всем предлагаешь подумать до десяти часов. А я прошу тебя отвлечься и подумать самому. Задай себе вопрос. Сколько не последних людей ты готов отдать за жизнь последнего носорога?

– Отто, друг. Мне приятно видеть, что время и общение с Андреем, Акки и Николаем вернули тебе вкус к жизни. И ты уже не тот Отто, который рвался грызть глотки за убитого слона. На твой вопрос я могу ответить лишь то, что я могу заплатить сегодня одной жизнью. Остальные имеют право не оставаться со мной.

– Что ты несешь, старый? Я вчера дал себе слово отомстить уроду, который решил убить слона, чтобы доставить нам сообщение. В век интернета он решил не отправлять имейл, а поиграть в мафиози. И ты мне только что подсказал, как я это сделаю. И я точно сегодня останусь с тобой. Я тебе говорю о том, что люди ослеплены твоей уверенностью. Они не понимают, что умрут сегодня. И виновен в их смерти будешь ты. Поэтому я предлагаю всех отправить и остаться вдвоем. Исход будет тот же. Но счет будет меньше.

– Отто, ты остаешься из-за моих лидерских качеств? Или потому что я внушают отвагу в твое сердце?

– Нет, я остаюсь, потому что не могу жемчужину нашего заповедника отдать без боя.

– Тогда почему ты не веришь в людей, которые тебя окружают? Они имеют много причин уйти, и возможность есть. Но также они имеют право остаться. Я обещаю тебе, что поговорю со всеми еще раз в половину десятого. И помогу уговорить как можно больше людей уехать. А сейчас послушай, как я предлагаю нам победить.

С каждым часом духота нарастала. Стрелка часов, словно плеть, подгоняла рыцарей ордена носорога. Вчера никто и подумать не мог, что на них спустят с цепи армию. Леа, молчаливая и хмурая, склонив голову, носила оборудование к машине. Кузов заполнялся оборудованием в собранном состоянии. И с каждым новым осветительным прибором казалось, что место закончится, но кузов грузовика проглатывал все раз за разом, пока последняя сумка не уместилась в него. Ей было стыдно оттого, что она не может остаться. И как на зло, причина того, что она не должна участвовать в генеральном сражении, не просто отговорка патриархального строя, а очень важная необходимость. Кто-то должен рассказать всем о том, что здесь произошло. Кто-то посторонний. Тот, кому поверят или назовут лжецом, но не пройдут мимо. Она предвкушала, с каким ярким и горячим материалом она вернется домой. Но впервые это не доставляла ей никакого удовольствия. Ван Пелт, значит. Любишь «Джуманджи»? Кто ты и откуда? Я найду твою настоящую жизнь. Имя, работу, семью – все найду. Обращу в реальность для тебя жизнь сон, в котором оказываешься голым посреди осуждающей толпы. Ты от меня не скроешься.

Алим вернулся с Андреем после процедуры. Андрей был подавлен, на его плечах лежали двадцать пять часов без сна. На его изможденном лице, словно трещина по бетону, нарисовалась улыбка. Он попросил у Алима сосуд Дьюара. На сосуде было две наклейки, одну Алим заполнил, вторая, для дополнительной информации, была пуста. Андрей беспардонно, не боясь случайно прикоснуться к груди Леи, достал из ее кармана ручку. И, вырисовывая крупно и жирно, написал с ошибкой надпись «хенд мейд» и свою роспись. Затем постоял, зажал криососуд между ног, отчего Алим невольно дернулся, но осекся, не стал его прерывать. Было интересно, что он там написал. Андрей тщательно закрашивал подушечку большого пальца на руке. Зажал ручку в зубах взял в чистую руку сосуд, затем прижал к нему закрашенный палец так сильно, что тот побледнел. Подержал немного и отпустил. Оценивающе взглянул на свой след в истории. Стал напевать вполголоса знакомый всем мотив из детства и, перейдя на полный голос, продемонстрировал криососуд, вытянув руки прямо перед собой. Мотив из «Короля Льва» подхватил Алим, с ним и все остальные. До всех остальных потихоньку доходил смысл надписи, и в пении нарастал смех, пока хохот не заглушил песню окончательно. Пакко упал на колени в слезах. Он стал задыхаться. Леа впервые смеялась громко, не стесняясь своего смеха, который походил на страдания тюленя. Оператор успокаивался, но, услышав смех Леи, закатился снова. Возможно, он слышал его впервые. Андрей смотрел на всех и наслаждался тем, что мог всех рассмешить. Ком подступил к его горлу. Не тот ком, который подступает в моменты грусти, тяжелый и вязкий. Этот ком был легкий и воздушный, он задерживает собственный смех, давая насладиться смехом окружающих. Он, словно гелий, делает голос чуть выше. Его не хочется сглатывать.

– Ты хоть в перчатках был? – сквозь смех спросил Пакко.

– Нет, конечно! Я хотел, чтобы он чувствовал тепло моих рук, – ответил Андрей и бросился к Пакко, стоящему на коленях, но все равно одного с ним роста. И начал лапать его лицо, шею, руки по локоть, все, что не скрыто одеждой, должно было быть тронуто. Пакко рухнул на землю. Сил из-за смеха на сопротивление не было, он мог лишь дергаться. Этот веселый беззаботный сон продлился две минуты, и пора было возвращаться в колючие объятия реальности. Сон был сладок, в нем была лишь шутка и не было злых людей, которым, сука, мирно не живется. Андрей помог Пакко встать, отряхнул его заботливо, но сильно, по-отцовски. Пакко только хотел обратиться к Алиму, как у того зазвонил телефон. Это была доктор Вилда Эбель.

– Алим, ну что у вас там? Вы собрали материал? – спросила она не с ходу.

– Да. Этого должно быть достаточно, – ответил Алим.

– Вилда, это Пакко, здравствуйте, – влез он в разговор. – Хорошо, что вы уже проснулись. Сейчас брат спит, скорее всего. Я вам отправил на почту все его контакты от почты электронной до скайпа и адрес физический, на всякий случай.

– Хорошо, спасибо. Я свяжусь с ним. Главное, чтобы теперь это был именно этот подвид и не близкий родственник. Не будем спешить с выводами.

– Тут еще вот в чем проблема. Это зоопарк главы картеля. Он уже стар и всем руководят его младшие братья. Они уроды и могут попросить большие деньги за носорога, если вдруг узнают, что она из вымирающего вида. На этот случай я вам по почте отправил несколько видеофайлов. Вы просто им скажите, что Пакко рассказал мне про Пабло. И если они не отдадут носорога, вы отправите эти файлы всем телеканалам мира.

– Звучит страшно и ненадежно, – насторожилась Вилда. – Им не проще будет меня убить?

– Не переживайте. Если бы я сомневался в этом, я бы и не подумал вас так подставлять. Эти файлы никак не вредят бизнесу картеля. Поэтому у них не получится объяснить, почему им срочно нужно убить доктора из Германии. Эти файлы лишь короткие фильмы о слабостях младших братьев в лице одного очень красивого парнишки по имени Пабло. Им проще будет откупиться носорогом, лишь бы вы это удалили. Но этот план крайность. Я уверен, они не упустят возможность побыть святыми. Все, у кого сгубленные жизни поставлены на конвейер, не упускают возможность проявить милосердие напоказ.

– Хорошо, если понадобится, я сделаю, – уверенно ответила доктор.

– Смотрите, что Андрей написал, – Алим показал Вилде криососуд.

Из телефона понесся звонкий смех.

– Что за вздор! Там же руками делать ничего толком не нужно.

– Как это не нужно? – наигранно неестественно удивился Андрей.

– Алим, ты что? Ты заставил его сделать это руками? – смеясь, но с осуждением спросила Вилда.

– Нет конечно! Это он шутит.

– Вас попробуй пойми, где вы шутите, а где серьезны, – сказала Вилда.

Время пришло. У всех на телефонах сработал будильник. Все необходимое было погружено и ждало отправки.

– Вот и десять часов настали.

Враг готов

Ван Пелт вышел из гостевого домика на вилле генерала Зума. Вокруг творилась суета, личная охрана готовилась к теперь уже редкой вылазке генерала с территории своего особняка. Ван Пелт выполнил короткую разминку, похрустев суставами, надел шляпу из пробкового дерева и пошагал к генералу, который наблюдал беспорядочное движение своих людей с крыльца.

– Доброе утро, генерал. Я чувствую, что не прогадал, обратившись к вам, – сказал Ван Пелт, указывая на солдат, устанавливающих крупнокалиберный пулемет на грузовик.

– Доброе утро. Я вас уверяю, вы не пожалеете ни об одном долларе, потраченном на наши услуги. Мы могли бы взять и минометы, но вы просили не навредить добыче.

– Я, признаться честно, рад тому, что люди из заповедника неподкупны. Такое свойственно людям обеспеченным, что о них сказать нельзя. Они больше походят на религиозных фанатиков. Берегут свое священное животное. Как вы считаете, генерал? – попытался порассуждать о высоком Ван Пелт.

– Я считаю только деньги, что вы мне обещали. А то, что в головах без пяти минут мертвецов, мне не интересно. Я верю в одну святыню, – генерал достал из кармана бумажник и потряс им у уха, изображая звон монет.

– Вы первый человек в моей жизни, кто честно говорит об этом. Люди обычно стесняются любви к деньгам. Я их тоже любил. Не будь этой любви, я бы не поднял свой бизнес на этот уровень.

– Любил? – спросил генерал. – А сейчас не любите?

– Нет, уже нет. Черт возьми, я трачу на сафари десять миллионов, – засмеялся Ван Пелт.

– Н,у не будь у вас таких денег, вы бы не смогли организовать это сафари. Мы же любим аттракцион, а не билет на него. Я тоже, следуя вашей логике, не люблю деньги. Я не собираюсь в них, как тот старый селезень, нырять и плавать. Я собираюсь провести безбедную старость в Европе.

– Да, вы сейчас очень точно меня остудили. Я ведь просто разлюбил популярные аттракционы вроде романов с моделями и дорогих автомобилей. И нашел другой аттракцион, на который просто не было очереди.

– Как хорошо, что вы выбрали именно мой парк аттракционов.

Мимо пробегал офицер, и генерал стал на него кричать. Ван Пелт не понял ни слова, но понял безошибочно, о чем была речь.

– Как же вы будете безбедно жить в Европе без возможности управлять людьми? – попытался нащупать что-то Ван Пелт.

– Я вам признаюсь, я ненавижу командовать людьми, и людей я ненавижу, тем более военных. Все, чего я хочу, это сидеть у себя дома, читать книги, смотреть фильмы, есть вкусную еду. И самое главное, ни с кем не встречаться.

– Как же вы стали генералом? – удивился Ван Пелт.

– Мой отец очень удачно справлялся со своими отцовскими задачами. Он был мелким чиновником. Когда была возможность отправить меня в Россию учиться на военного, он смог отправить меня с первой партией детей чиновников постарше. Кстати, все те, кто из них еще живы, сейчас генералы или владельцы алмазных шахт. Хотя мы были очень плохо подготовлены. Нас не готовили так же, как готовили советских офицеров. Но когда мы вернулись, оказалось, что мы самые профессиональные военные в своей стране. И генералом я стал в 37 лет, не делая для этого ничего другого, кроме того что тыкал своим образованием направо и налево. И этого было достаточно. Сейчас все сложнее, но из-за того, что мы были первыми, нам было легче. Я вообще лентяй по своей натуре и всегда мечтал ничего не делать и жить припеваючи. А мой отец сделал из меня генерала. Не сказать, что я сейчас сильно напряжен. Но если мне удастся избавиться и от этого, то я буду счастлив. Ваши деньги подарят мне возможность провести старость в ленивом благополучии.

– Мне вас понять сложно. Я не могу и дня просидеть на одном месте. Мне сразу кажется, что я не успеваю. Куда, мне не ясно, но нужно срочно что-то делать, чтобы успеть.

На рацию генерала доложили о прибытии людей, которые говорили, что они к Ван Пелту. Генерал спросил у него, и он подтвердил, что ждет их. Во двор въехал автомобиль, и из него вышли два молодых человека, одетые на манер офицеров армии Юга времен гражданской войны в США. Генерал удивленно посмотрел на них, затем на Ван Пелта и его пробковую шляпу и сказал:

– Это точно к вам.

– Генералы Ли и Купер, рад вас приветствовать.

– Здорова, Ван Пелт, – ответил тот, что повыше.

– Не буду мешать вашему маскараду, пойду проверю, как идет подготовка, – сказал генерал и пошел к столику в беседке налить себе виски.

Троица проводила его взглядом. Тот, что пониже, спросил Ван Пелта:

– Как ты можешь полагаться на этого типа?

– Я и не полагаюсь на него. Он нужен только для отвлечения и траты вражеских пуль не на нас. Ваши люди прибыли?

– Да. Восемь человек, все Ирак, Афганистан, и не по разу. Хорошие бойцы.

– Ну вот на ваш костяк я и опираюсь.

– А если генерал справится и не потеряет достаточно людей, чтобы мы потом могли с ними разделаться?

– Ты ослеплен местью за отца и считаешь, что люди в заповеднике трусы и умеют убивать только исподтишка. Но я общался с ними, и я тебя уверяю, что генерал и его батальон не ровня этим людям. Вам самим после генерала придется изрядно попотеть.

– Я в это слабо верю, – возразил техасец повыше. – Я собрал всю информацию о них, и там кроме старика-ирландца воевать некому. Да и старик в первую очередь все же старик. Но если генерал справится и ему все же придется заплатить, мы не против, мы здесь не за деньгами. И своим людям нам есть чем заплатить.

– Это хорошо. Но я готов покрыть все ваши расходы при любом исходе. И генерала уже кидать не хочу, он мне понравился. Такой честный и открытый мерзавец, такие сейчас редкость, хотелось бы сохранить этот вид.

Офицер подбежал к генералу Зуму и доложил о готовности людей здесь на вилле и в городе. Генерал встал, махнул своим гостям, и они пошли к машине. Ван Пелт остановился, вдохнул поглубже полной грудью, широко улыбнулся и сказал:

– Фермопилы начинаются.

– Да садись ты в машину уже! – поторопил его один из техасцев.

Ворота виллы открылись, и колона выехала на встречу с силами в городе.

Воспоминания о славных днях

Солнце всходило за спиной лежащего в дозорном гнезде Дубаки. Нил подал сигнал уханьем совы и, подбежав к нему, рухнул рядом.

– Сколько? – спросил Нил.

– Трое, – ответил Дубака. – Час назад перебрались через ограду, знают, что на тропе, и ждут жертву. Опытные.

– Ну, мы тоже не вчерашние, – сказал Нил Дубаке и продолжил по рации: – Доложить о готовности.

– Я Знахарь, веду цель в панаме.

– Я Барон, веду цель у акации.

– Я Тингл, веду сущего кретина.

Дубака приказал своим людям дублировать в случае промаха. На секунду замолк и обратился к Нилу:

– А вот и жертвы.

– Кто? – спросил Нил.

– Семья жирафов. Кажется, это Томми и Глория, хотя не уверен, они еще далеко, не могу точно сказать.

– Значит, жирафов вам захотелось, суки! Господь простит! – громко и четко произнес в рацию Нил.

Из рации хором донеслось «А я нет!», и спустя мгновение вся долина заполнилась коротким залпом выстрелов из различных видов стрелкового оружия. Результатом оказалась лежащая в крови панама, которую не на что было больше надеть, тело уже вдали от акации и бедолага в луже собственной урины.

– Знахарь, проверь, – скомандовал Нил.

Андрей поднялся из кустов, в которых был ближе всех к цели со своим АК. Аккуратно подошел к первому трупу, пнул его, затем поднял руку вверх с выставленным указательным пальцем. Затем ко второму, повторил процедуру, но уже показал два пальца. Подошел к третьему, замер в трех шагах от него. Выстрелил в него два раза и только после этого поднял руку так, чтобы ее видел Дубака в прицел, и оттопырил три пальца.

– Все мертвы, – доложил Нилу Дубака.

– Хорошо, – ответил Нил.

– Как думаешь, мы будем гореть в аду за это? – задал вопрос Нилу Дубака.

Нил удивился такому вопросу от человека, который до этого вопросов вообще не задавал. Но с ответом медлить не стал.

– Да. Мы убийцы. Убийство – смертный грех. За это мы будем вечность гореть в аду. Но признай, что их спасение, – Нил указал рукой в сторону, откуда шло семейство жирафов, – стоит того, чтобы кипеть в котле вечность.

– Хорошо, на это я согласен, – Дубака скомандовал своим людям встать и идти к Андрею.

Андрей тащил по земле, держа за руку, труп браконьера к грузовику. Боковое зрение уловило неподвижный силуэт. Андрей повернул голову, чтобы посмотреть, и увидел мальчика из местного племени. Мальчик смотрел на него пристально, но ни страха, ни отвращения при виде мертвого у него не было. Было только любопытство. Мальчик насмотрелся, увидел Нила и подошел к нему. Нил выслушал его и отправил обратно в деревню.

– Андрей, не хочешь со мной? – Нил позвал Андрея.

– Да, а что случилось?

– В деревню приехали антропологи. Нужно поехать поприветствовать их.

– А как же трупы?

– Дубака и его люди продолжат патруль, а мы отвезем трупы на базу, пересядем на транспорт, не залитый кровью, и поедем в деревню.

– Отличный план на вечер пятницы, старый развратник, – Андрей дружески ударил в плечо Нила, и они пошли к кабине грузовика.

Грузовик с Нилом и Андреем подъезжал к базе. Нила вызвал по рации Николай и доложил о том, что приехала группа антропологов и выдвинулась к деревне.

– Да что вы говорите! – ответил по рации Нил. – Встречайте три тела.

– Принял, – ответил Николай.

Транспорт был сменен, и Андрей с Нилом уже подъезжали к поселению племени. Андрей заметил стоящий у обочины внедорожник.

– Поехали поинтересуемся, кто это? – сказал Нил.

Андрей свернул в направлении к внедорожнику. Выйдя из машины, они увидели, что это явно были не браконьеры, а скорее отставшая машина группы антропологов. Двое мужчин стояли в стороне и фотографировали все вокруг. Один высокий, седой, с дворянской осанкой, второй пониже его, в очках, с пышной бородой, худощавый, ну прям карикатурный профессор. Третий мужик, больше похожий на Нила и Андрея, менял колесо.

– Помощь нужна? – крикнул Андрей. Низкий, в очках и с бородой, обратил на него внимание.

– Уже нет. Если бы вы минут сорок назад проезжали, тогда бы я здесь столько времени не провозился, – ответил Андрею водитель.

– Здравствуйте, меня зовут Нил, это мой помощник Андрей, мы из охраны заповедника.

– Здравствуйте. Меня зовут Грем Нортон, это мой коллега Святослав Доброшевский, мы антропологи.

– Здравствуйте, Святослав Владимирович, – не скрывая радости, кинулся жать руки антропологам Андрей. – Я все ваши лекции в Интернете по несколько раз пересмотрел.

Андрей продолжал ублажать гостя лестью. Но так как это было на русском языке, Нил посмотрел на доктора Нортона, развел руками и сказал:

– Наверное, договариваются нас всех убить, если мы откажемся принять коммунизм, – договорив, Нил замер в ожидании реакции.

– Хм, смешно, – холодно ответил Грем. – Мы слышали о вас. Мы не будем мешать вашей работе, хоть я и не очень разделяю ваши взгляды на методы. Я надеюсь, вы не будете мешать нам.

– Это именно то, что я хотел обсудить. Как хорошо, что мы договорились.

– Нил, можно мы поедем на несколько часиков с ними? – взмолился как дитя Андрей. – Рации включены, если вдруг что, то мы тут как тут.

– Это не у меня нужно спрашивать, – намекнул на стоящего рядом профессора Нил.

– Мы не будем вам мешать, я просто хотел посмотреть на вашу работу.

– Да, конечно, – ответил Грем. – Тем более это ваша земля, как я могу вам отказать.

Приехав в деревню, доктор Нортон решил провести тест на выявление уровня интеллекта людей в племени. Доброшевский возмущался и говорил, что этот тест глупый и устаревший. На что Нортон отвечал ему, что другого теста он не знает. Суть теста заключалась в том, что люди должны были взять листок и карандаши и нарисовать человека. Чем точнее и детальнее они это делают, тем выше считается их интеллект. Результаты были неудивительны – ножки, ручки, голова, не всегда круглая, это лучшие результаты.

– Вот видишь, Святослав, – обратился Нортон к коллеге, тряся стопкой размалеванных листков. – Улучшения нет. Здесь все так же, как и в прошлом году.

– Ни о чем это не говорит. Эти люди видят карандаши и бумагу раз в год. Вы посмотрите на условия вокруг. Это же саванна. Низкий интеллект здесь выжить не может. А давайте посоревнуемся, кто быстрее антилопу выследит? Вот тогда мы и посмотрим, кто умнее. Ведь интеллект – это такой же фактор успеха выживания в диких условиях, как сила, ловкость и выносливость.

– Но если силы и ловкости в достатке, то зачем ум? – задал вопрос Грем.

– В достатке, но все равно меньше, чем у льва, леопарда и гиен.

Спор длился долго. Андрей смотрел на то, как девочка лет семи просто наслаждается процессом того, как карандаш оставляет яркие следы на бумаге. У нее не взяли их за ненадобностью доказывать, что ее интеллект развит. Что взять с ребенка?

Андрей взял несколько листков и карандаши. Подошел к ней, жестами наладил контакт. И начал рисовать. Коснулся пальцем ее носа, нарисовал его, указал на уши, нарисовал их, следом глаза, волосы. Рисуя руки, обратил ее внимание на пальцы, постарался их прорисовать. Итогом был художественно некрасивый, но правильный в условиях теста рисунок. Андрей протянул ей чистый лист. Девочка начала повторять все то же самое. Тут же выяснилось, что глазомер у нее развит отлично, она хорошо выдерживала пропорции Андрея. Когда она закончила, перед Андреем предстал рисунок на порядок лучше его собственного. Он указал ей на спорящих ученых и то, что нужно показать им рисунок.

– Что это? Это как? – удивился Грем. – Это вы нарисовали? – он обратился к Андрею.

– Нет, это она. Мой вот он, – Андрей показал свой рисунок. – Я лишь объяснил, что от нее требуется.

– Это неправильно! – возразил Грем. – Вы вмешиваетесь в естественный ход вещей.

– Позвольте не согласиться, – вмешался Святослав. – Обмен опытом между людьми имеет место быть, это естественный процесс.

Спор перешел на повышенные тона. Нил попрощался со всеми, кроме спорящих, и позвал Андрея.

– Пойдем, здесь нам больше делать нечего. Я обещал не мешать им в обмен на то же самое. А ты в первые часы полез не в свое дело. И каково осознавать то, что девочка впервые взяла карандаши и нарисовала лучше тебя?

– Великолепное чувство гордости! – воодушевленно ответил Андрей. – Ученица превзошла учителя!

– За одно занятие! – подметил Нил.

– Это говорит лишь о том, что я гениальный учитель!

– Нет. Дело в том, что рисовать – это не по саванне с автоматом бегать. Для этого талант нужен.

– Ну и небольшой толчок обучения тоже необходим. Вот, кстати, может, научим местных обращаться с автоматами? Будет нам помощь.

– Глупостей не говори, – отсек Нил.

– А вот, кстати, слово «талант». Это же древняя мера золота. Наверное, талантами называли тех, за кого отдавали талант золота на невольничьем рынке. Как думаешь?

– Понятия не имею.

– Нужно будет отправить на форум «100 глупых вопросов ученому», вдруг ответят.

Нил ничего не ответил. Он погрузился глубоко в свои мысли и не слышал Андрея.

Бой

Крупнокалиберные пулеметы не умолкали и не давали поднять головы. Лишь в мгновения, когда у обоих пулеметов одновременно наставал момент заряжания, защитники заповедника открывали плотный винтовочный огонь, останавливающий продвижение пехоты генерала Зума, которая медленно, словно плесень, от камня к камню приближалась в момент плотного огня пулеметов.

– Славные воины! –поливал сарказмом генерала Ван Пелт.

– Получше будут ваших ковбоев, – отвечал генерал, указывая на стоявших в стороне братьев-техасцев и их парней.

Дубака и его люди пришли на фланг к нападающим. Они были на возвышенности, которая позволяла им вести снайперский огонь по противнику, который был как на ладони.

– Я же говорил, они в полной заднице без нас. Нужно накрыть пулемет залпом. Цельтесь не в стрелка, а в казенную часть пулемета. Стрелков много, пулеметов два. Приготовились, целься… огонь!

Первым же залпом стрелок был ранен в руку, и пара пуль угодила в затворный механизм пулемета, сделав его бесполезным. Не дожидаясь пока враг одумается, процедура была повторена. И вот уже оба пулемета замолкли. Дубака приказал открыть беглый огонь на усмотрение. В этот момент уже в самой ставке неприятеля стало небезопасно. Один из конфедератов был ранен в руку, несколько офицеров, приближенных к генералу, были убиты.

– Откуда огонь? – закричал маниакально взбудораженный опасностью Ван Пелт.

– На девять часов самая высокая точка, они там, – ответил ему не раненый техасец так, будто он контролирует ситуацию.

– Ну так, может быть, вы и ваши люди займутся делом наконец? – выразил недовольство Ван Пелт.

Конфедераты, используя дымовые гранаты, отступили, сделали небольшой крюк и, используя рельеф местности, пошли на сближение с группой Дубаки. Офицеры генерала вели ответный огонь по высоте из снайперского оружия. Но так как они чувствовали себя не очень уверенно, им недоставало опыта снайперской дуэли, которую Дубака усвоил в борьбе с браконьерами. Позиция Дубаки с каждым часом усиливалась, так как он напал с запада, и закатное солнце могло превратить и без того выгодную позицию в беспроигрышную в снайперском противостоянии. Южане это знали, поэтому не тратили время на бессмысленную дуэль, в сближении они видели возможность.

Пред.1 ...3 456 След.

Не последние за последнего

С этой книгой читают