Под знаком императорского дома

* * *

– Радарной вахте измерить силу излучения батарей арсенала! – Старый пират вновь витиевато выругался, добавив: – Ставлю всю свою долю, что излучение имеет максимальные величины!

Унылое «угу» вахтенного офицера связи потонуло в гуле возбужденных голосов. Тут же мощный крик Слуя: «Всем молчать!» – навел относительную тишину.

– Спасибо, Слуй. Мое чутье подсказывает, что надо сваливать.

– Послушайте, капитан, – из нестройного гула возмущенных голосов пиратов вдруг выделился уверенный и наглый голос, принадлежавший разодетому пирату с двумя гориллообразными телохранителями за спиной: – Вы нарушаете наше соглашение. Мой босс профинансировал этот налет полностью, выполнив почти все ваши дурацкие условия. И я вправе потребовать, что и вы окажетесь столь же любезны и загрузите в трюмы этой жестянки необходимые нам пять тысяч «черепов», а не эти жалкие пятьсот душ.

Капитан пиратского звездолета бросил лишь мимолетный взгляд на верного Слуя, а затем перевел его на говорившего:

– Больше всего, мистер Эг, я не люблю, когда меня упрекают в чем-либо напрасно. Ваш босс гарантировал, что на расстоянии двенадцатичасового полета от планеты в момент начала операции не будет ни одного военного патруля. Это выполнено не было. Второе: ваш хваленый антипеленг не сработал в самый ответственный момент. Так что тревога на Тарту прозвучала на шесть часов раньше запланированного. Этого вам достаточно, или вы будете упорствовать в своем весьма опасном желании угробить весь звездолет?

– Вы долбаный трус, капитан, если испугались несчастного корвета. – Последовавший затем поток отборных ругательств заставил капитана крепко сжать вмиг побелевшие губы. Более тяжких оскорблений в собственной рубке капитану не приходилось выслушивать еще никогда.

– Дважды за свою насыщенную карьеру я попадал под огонь «эскадры возмездия». Первый раз меня спасла случайность. Второй раз спас Слуй, организовав мой побег из федеральной тюрьмы в день оглашения смертного приговора. Я не фаталист, Эг, и не желаю третий раз испытывать свою удачу. И еще советую засунуть свой язык глубоко себе в жопу и помолчать.

В пультовой воцарилась тишина. Старый капитан знал, чем пронять своих головорезов. Ведь за глаза старого капитана называли счастливчиком. Он умел вовремя соскользнуть с крючка. За него говорила его репутация. Еще никому, кроме него, не удавалось пережить две встречи с имперской эскадрой возмездия.

– Вы все так боитесь этой пресловутой эскадры смерти? Там внизу тысяч тридцать глупых черепов, из которых мне нужно всего пять. Это стоит два миллиона полновесных имперских лат. – Эг тоже знал, как манипулировать людьми.

Больше половины экипажа были обычными наемниками, не отличавшимися умом и грамотностью. Таким сборищем подонков и негодяев легко управлять, играя на алчности и похоти. И сейчас это могло обернуться против мудрого, битого жизнью пирата.

Капитан сразу понял, к чему клонит этот возомнивший о себе невесть что прихвостень некоронованного хозяина «Темного братства». А если учитывать, что набором части экипажа занимались Эг и его прихвостни, то, как минимум, половина команды теперь не внушала доверия старому пирату.

– Если вы не замолчите, Эг… – Капитан вдруг помрачнел еще больше, он только сейчас понял, что на звездолете люди Эга имеют весомый численный перевес. Абордажная команда, целиком состоящая из старой гвардии, во главе с верным Даком, была целиком десантирована на планету. – Я заставлю вас замолчать.

– И как же? – Эг нагло усмехнулся. Его телохранители, особо не таясь, обнажили свой внушительный арсенал.

Это увидели все. Тут же в рубке управления воцарилась по-настоящему мертвая тишина. Достаточно было малейшего намека, и немедленно в отсеке вспыхнула бы настоящая бойня. Медленно, мелкими шашками толпа пиратов разделилась на два неравных лагеря.

Стало очевидно, что в рубке сейчас сторонников у Эга было не в пример больше, чем у капитана. Эг не очень-то доверял старому волку или заранее готовился обмануть его при окончательном расчете.

– Это ваше последнее слово, Эг? – Капитан оставался совершенно невозмутим. Хотя на него уже было направлено оружие телохранителей. А горсть его верных людей держали под прицелом Эга.

– А вы считаете, что у вас есть какие-то шансы? – Эг захохотал, подавая пример своим сторонникам. Словно по команде те достали свои импульсники, игольники и прочие смертоносные игрушки. Вдруг нарастающее напряжение разорвал один-единственный выстрел. Залп старинного и очень мощного порохового пистолета разнес голову Эга, как гнилую тыкву удар молодецкого сапога.

– Шансы есть всегда. – Слуй, успевший незаметно выскользнуть из рубки, вихрем пробежав по ближайшим боевым постам, собрал целый отряд верных пиратов и теперь опустил пистолет, пропуская закованных в броню соратников. Через мгновение вся рубка была полна вооруженных сторонников капитана. Только в отличие от находившихся здесь, они были облачены в боевую броню экзолетов и держали в руках стандартное вооружение космодесанта.

Они легко разоружили застывших столбняком телохранителей убитого, попутно мощными затрещинами успокоив всех прочих. Связанных бунтовщиков начали выводить по одному, и вскоре в рубке остались только проверенные члены экипажа.

Бунт занял от силы минут пять. Но за это время корвет, перестроившись под правый борт, где крейсер получил наиболее чувствительные пробоины, медленно дрейфовал, временами сам пуская пар, что свидетельствовало о серьезных повреждениях.

– Нужно выгадать время. Может, они наполучали так, что мы их свалим. Дай мне Дака.

– Кэп, я на связи. – Дак, один из немногих, кто начинал вместе с капитаном и Слуем нелегкую карьеру пирата, разразился отборной бранью.

– За сколько ты сможешь эвакуироваться? – Вопрос поверг матерого пирата в шок.

– Я собрал только три сотни черепов. Что у вас там происходит?

– Дик, я спрашиваю, сколько нам нужно времени на сборы.

Дик был тертым калачом. Если Счастливчик не ругается матом, дела хуже некуда.

– Управимся за тридцать минут.

– Начинай готовиться, и еще… Возьми парочку ребят потолковее и оживите станции дальней связи. В прямом эфире попросите помощь.

– Что ждать?

– Возможно, на связь выйдет эскадра возмездия!

* * *

– Ну что? – Андрей неопределенно взмахнул в ответ рукой и устало протер глаза, сняв тактический шлем. Григ задал свой вопрос, полулежа в своем кресле, держась за пораженную руку. При очередном попадании, пробившем защиту, сработали системы аварийного жизнеобеспечения и безжалостным потоком высокотемпературной пены, затягивающей дыры, Григу сожгло весь левый бок. Корабельный автоматический хирург смог спасти человека, пожертвовав рукой до локтя.

– Анализатор дает только один ответ.

– Что шансов у нас нет… – усталый голос капитана довершил безрадостный ответ Андрея.

– Почему? – Григ дернулся, но тут же опал от боли. Болеутоляющих на всех раненых не хватало, и кололи только необходимый минимум.

– Корвету не выдержать совместной атаки десантных катеров и крейсера. Наши двигатели способны только еще на дюжину рывков. – Капитан с проклятьем швырнул шлем скафандра в собственное кресло.

– Как там? – Андрей рукой указал на герметичную дверь боевой рубки, откуда только что зашел капитан.

– Скверно. Половина экипажа погибла. Почти все отсеки разгерметизированы. Из всех орудий может стрелять только наш главный калибр. Силовое поле держится только на трех импульсных чашках. И последнее, защита силового реактора на последнем издыхании.

– Сколько?

– Двадцать процентов. – Дальнейшие объяснения были излишни. Как только защита реактора падала до пяти процентов, происходил мини-бум. После чего от корабля оставалась только кучка разлетающихся во все стороны атомов.

– Какие будут соображения? – вопрос Грига был адресован, естественно, Андрею. Но тот лишь покачал головой.

– С таким букетом выход лишь один – садиться. Тянем время и плюхаемся возле арсенала. Его поле прикроет нас.

– Поле прикроет, а вот захотят ли они прикрыть нас, – это еще вопрос.

* * *

– Упрямые черти. Отвалили бы под защиту арсенала и не отсвечивали. Хорошо, что мы им прилично накостыляли. – Слуй еще раз окинул внимательным взглядом командирскую рубку. Все последствия мятежа были ликвидированы полностью: труп убрали, кровь затерли.

– Нам тоже перепало. Меня, если честно, волнует, где мы возьмем деньги на ремонт, контракт-то сорван, и не с кем-нибудь, а с «этим»… – Счастливчик вдруг замер с раскрытым ртом и бессвязно выругался.

– Что? – спросил Слуй, бросив взгляд на офицера связи. Тот, молча, показал пальцем вниз.

– Как в шахматах, пат. Дак только что подтвердил мои подозрения. Ровно через шестьдесят минут я увожу крейсер.

– Эскадра возмездия?

– Хуже.

– Что может быть хуже? – вопрос оператора стыковочных модулей, молодого пирата, был риторическим. Хуже эскадры возмездия может быть только две эскадры возмездия.

– Приказы? – вахтенный штурман все понял с одного намека.

– Курс домой. – Капитан развернулся к Слую и отрывисто бросил: – Черепа на заморозку.

– Есть… – Слуй помедлил секунду, тихо добавив: – А корвет?

– Есть выход, – зло отозвался Счастливчик, пришедший в бешенство от предстоящих трат.

Спустя десять минут из огромной туши крейсера вывалились три хищных силуэта боевых перехватчиков. Это были не медлительные транспортники и даже не шустрые десантные катера. Корвет ждала напасть похуже. «Пираньи» – именно так именовались эти смертоносные машины во всех военных каталогах империи.

Наделенные мощным вооружением и могучими двигателями, «пираньи» имели только один недостаток – слабую броню. Их бросали в бой, когда требовалось растерзать подбитый звездолет, окончательно превратив его в одну большую братскую могилу. Отсюда и название – «пиранья». Трудно описать степень бешенства старого пирата, раз он решил рискнуть своими самыми ценными катерами.

* * *

– Два рывка, – одними губами выговорил Андрей, нежно сжимая руками рули штурвала, как учили – сжать, но не задушить.

– Что? – не понял второго пилота капитан.

– Приготовиться к экстренному входу в атмосферу. Стравливай весь воздух из отсеков.

– Принято. – Трамп ввел команду и выжидательно посмотрел на своего второго помощника.

– Давай. – Андрей чуть качнул штурвал, принуждая корвет начать неторопливый разворот, на самой границе дальности ракет арсенала.

Удар декомпрессии был ощутим, даже здесь в самом защищенном отсеке корвета. Сейчас их «колючка» окуталась клубами воздуха, создавая ложное впечатление полной незащищенности. Белесый пар стремительно таял, и «пираньи» решились. Слаженно три хищных силуэта бросились в атаку.

Залп: один, второй, третий. Корвет содрогался, лишенный защиты, он наполучал уже столько, что теперь действительно представлял собой груду металлолома вкупе с тлеющим пластиком.

Перехватчики веером развернулись над истерзанным корветом и юркнули в разные стороны. Именно этого момента и ждал Андрей. «Газ до отказа» – измученные сервомоторы даже не взвыли, они застонали от запредельной нагрузки, но в последнем, быть может, усилии послушно выполнили маневр.

«Арр…» – Содрогнулся главный калибр, и «пираний» стало две. «Арр…» – Вновь корвет содрогнулся, и еще одна «пиранья», закрутившись, резко ушла в атмосферу, где стала легкой добычей ракет арсенала.

Но на этом чудеса и закончились. Шальной залп уцелевшей «пираньи» вывел из строя последний довод корвета – главный калибр. Теперь звездолет окончательно превратился в настоящую братскую могилу, где шанс выжить зависел только от прочности защиты силового реактора.

– Семь процентов, кэп, силовая защита на пределе, – Андрей несколько раз позвал капитана, но тот был без сознания. Уцелевшая «пиранья» остервенело, в яростном азарте добивала корвет. И от бесчисленных попаданий почти весь экипаж валялся в отключке.

Радиосвязь не работала. Выхода не было. Окончательно потеряв ход, звездолет медленно падал, притягиваемый тяготением планеты. Ждать больше было нечего. Откинув прозрачную бронебойную пластину, прикрывавшую кнопку самоликвидации силового реактора, Андрей упер плохо слушающие рули высоты вниз и надавил, как прозвали эту большую белую кнопку во флоте, «цветок скорби» изо всех своих сил…

На всех боевых постах арсенала царила особенная тишина. Матерые профи до сих пор находились под впечатлением последних минут боя корвета с крейсером.

Чуть позже, глядя на экран монитора, где мощные периферийные рабочие станции арсенала реконструировали последние мгновения жизни корвета, Элиот тихо позвал:

– Убо.

– На связи, – тут же отозвался толстяк.

– У них есть шансы?

– Шансы есть всегда. Если прикажете, мы можем помочь!

– Как?

– Они падают рядом с нами. Остатки корвета выдержат свободное падение, но им не пережить посадку. Надо поиграть полями щита и смягчить удар.

– Ты сможешь?

– Спроси Тахо. Он специалист по защитным полям.

– Нас учили, но я такого никогда не делал. – Тахо, самый молодой из команды, обеспокоенно заерзал на своем месте под суровым взглядом Элиота.

– Все мы делаем что-то в первый раз, – голос девушки был сух и сдержан. И только Элиот, он был неподалеку, знал, каких сил требовалось маленькой госпоже, чтобы не заплакать. Возникла пауза. Тахо, плотно окаменев лицом, уткнулся в свои приборы. Элиот даже не сомневался, что сейчас этот, еще мальчик, ведь Тахо было неполных двадцать лет, выжмет из щита все что можно, дабы спасти обломки корвета.

Внезапно мощный гул, затем вибрация и тугой удар стартовавшей ракеты напомнили всем, что сражение продолжается. Один из операторов батареи, не дожидаясь команды, произвел запуск, отгоняя настырную «пиранью» от погибшего корвета.

«Пиранья» моментально шарахнулась прочь, под прикрытие крейсера.

Очевидно, желание добить ненавистный корвет было столь велико, что пират, пользуясь своим преимуществом в вооружении, выплюнул мощные самонаводящиеся ракеты.

Но было поздно. Тахо уже перекроил защитное поле в узкий луч и успел-таки накрыть им несчастный корвет. А ракетная батарея арсенала перешла на частые залпы. Это помогло. Крейсер вновь лениво отдрейфовал к границе действия ракет арсенала и замер, приготовившись принимать свой десант.

Спустя сорок минут огромная туша крейсера, вобрав в себя все десантные катера, спешно набирала максимальный ход, удаляясь с экранов локаторов, где уже обозначились слабые контуры стремительных перехватчиков, маленьких и быстроходных звездолетов имперского космического флота. То шла эскадра возмездия!

Память – странная штука. За те считанные мгновения – между нажатием «цветка скорби» и всесокрушающем взрыве, бросившем кучу металлолома вниз на Тарту, – Андрей умудрился вспомнить всю свою недолгую жизнь. Последнее воспоминание почему-то было связано с вечером выпуска. Судьба посмеялась над ним. Самый талантливый станет самым первым погибшим из их курса. А воспоминания продолжали нестись галопом.

Мелькнули водоворотом танцы. Две сестрицы-лейтенанты из навигационного факультета. Глупые шутки, море алкоголя, скоротечный минет на двоих ненасытных сестриц в темном закутке под парадной лестницей академии, а затем настоящая оргия у них дома. И оргазм как термоядерный взрыв во плоти. Нестерпимый жар и невыносимые перегрузки. Сюда же почему-то примешался надсадный вой аварийных сирен, головная боль и, наконец, забвение, полное и окончательное…

* * *

– Это действительно он?

– Да госпожа. Из шестидесяти шести членов экипажа в относительном порядке только семнадцать. Для остальных выживших прогнозы малоутешительны.

– Как он?

– Жить будет, – лаконично отозвался ее верный спутник-телохранитель.

– Элиот… – В голосе девушки зазвучал металл, и мужчина, глядя на изуродованное тело, где не было даже намека на что-нибудь целое, добавил:

– Если его не переведут на особое лечение, то он обречен быть калекой.

– Физически?

– Психика, ну так по крайне мере утверждают врачи.

– И что нужно, чтобы его перевели на особое лечение?

– Приказ, моя госпожа… – Элиот выдержал крошечную паузу и про себя добавил: «А также деньги».

– Кто его может отдать? Элиот, почему, я должна тащить из тебя все клещами?

– Сначала будет проведено служебное расследование, и только потом, если действия экипажа признают верными, будут отданы соответствующие распоряжения.

– Но тогда будет просто поздно?

– Да, госпожа. Флот не заинтересован спасти выживших с корвета любой ценой.

– Почему? – Элиот сумел по-настоящему удивить девушку. – Ведь обучение пилотов такого класса стоит уйму денег и времени…

– К сожалению, для империи и, к счастью, для нас официальной доктриной космофлота является наличие огромного числа кораблей среднего класса, где присутствие высококвалифицированного экипажа не обязательно. Так как все равно у середнячков-звездолетов ресурс только на один бой.

– А как же линкоры и тяжелые крейсеры прорыва?

– Это элита. Закрытая каста, куда не просто попасть даже своему. Нужно быть не просто выходцем узкого круга избранных, нужно быть талантливым. Империя вот уже тридцать лет как не ведет крупномасштабных войн. А справиться с дикими поселениями хватает пограничных эскадр возмездия.

– По-твоему, империя беззащитна?

– Нет. У нее просто нет пока достойных противников. Зиты охвачены гражданской войной. Коги слишком малочисленны. Империя просто перемолотит их флот, не считаясь с потерями.

– А Исламский Халифат?

– У них свои проблемы. Смерть эмира неизбежна, там готовятся делить власть. Приплюсуй сюда религиозные волнения. Остальные государства слишком далеко от нас, чтобы вести серьезные захватнические войны.

– По-твоему империя всех сильней?

– Я не считаю политику империи выигрышной. Но она руководствуется интересами крупных корпораций, а их политику предсказать очень легко.

– Когда мы улетаем? – Девушка резко мотнула головой, предварительно расстегнув свою заколку. Золотые локоны волнами рассыпались по ее плечам.

– Завтра. Ваш отец лично вылетел за вами. Возможны осложнения с военной контрразведкой, так что он немного спешит.

– Хорошо. Жаль только отдых сорвался.

– Я бы сказал иначе, госпожа.

– Как?

– Удача, что мы остались в живых.

– А где Убо?

– Убо прорабатывает вопрос с администрацией курорта. Гарантии на трехмесячное бесплатное проживание в номерах люкс на всех.

– Годится. Хотя сюда мы теперь вряд ли вернемся. Элиот, теперь еще одна просьба. Нужно выяснить, кто в этом госпитале… – девушка не договорила, а верный спутник капризной и взбалмошной девчонки, только дрогнув уголками своих искусанных в кровь губ, лаконично перебил:

– Да…

Прищурившись, девушка недоверчиво посмотрела на своего телохранителя.

– Эти семнадцать выживших спасли не только нас. Они спасли почти тридцать тысяч человек, многие из которых обладают значительным влиянием в этом мире. Жизни военных космолетчиков вне опасности. Тем не менее, я хочу, чтобы этот юноша был заштопан по высшему разряду.

– Госпожа, – с мягкой укоризной только и вымолвил Элиот: – Им займутся…

– Зачем же ты тогда пудришь мне мозги? – От дальнейшей вспышки гнева Элиота спас молодой доктор с погонами лейтенанта.

* * *

Андрей медленно открыл глаза, большего он сделать не мог, так как чувствовал, что очень жестко зафиксирован на больничной койке. Попробовав чуть повернуть голову, он убедился, что не может сделать и этого.

А мысли упрямо возвращались в сновидения. Сон был слишком реалистичен. И теперь мучительно разглядывая белоснежный потолок своей больничной палаты, он гадал, привиделся ли ему спор загадочной юной красавицы и не менее загадочного спутника, то ли телохранителя, то ли няньки. И потом, в конце концов, где он и что с ним.

Ответ на второй вопрос пришел неожиданно быстро.

– Как вы себя чувствуете, Андрей? – Обладательница приятного женского голоса, очевидно медсестра, положила свою прохладную ладошку ему на лоб, хотя в этом не было никакой особой необходимости.

Это Андрей знал точно, в век полной автоматизации военных госпиталей и клиник.

– Я сейчас позову доктора. – Медсестра убрала руку и скороговоркой что-то выговорила. Андрей успел только уловить «очнулся», «удовлетворительно».

Врач явился подозрительно быстро. Для военного госпиталя даже слишком быстро. Чуть скосив взгляд, Андрей увидел врача и понял – это может быть чем угодно, только не военным госпиталем.

Врач – симпатичная блондинка лет тридцати, в смелой гражданской одежде, откровенно провоцирующей на разные развратные мысли. И разумеется, традиционный белый халат. Андрей вдруг осознал, что он сейчас дико хочет эту женщину. Вид глубокого декольте, явственно проступившие соски грудей сквозь тонкую ткань блузы так возбудили юношу, что на одеяле в том самом месте подозрительно образовалась складка.

Врач, бросив лишь мельком взгляд на злополучную складку, мягко и очень приятно улыбнулась:

– Здравствуйте, Андрей. Меня зовут Катерина, я ваш личный лечащий врач.

– Где я? – Андрей заворочался, пытаясь понять, что же его держит.

– Не шевелитесь. Вам еще рано так напрягаться. Вы находитесь в частной клинике по реабилитации тяжелых травм на Цирусе. После печальных событий на Тарту группа влиятельных бизнесменов, политиков и прочих спасенных организовала независимый фонд помощи участникам тех событий. На эти деньги и организовано ваше лечение.

– Кто еще выжил?

– Всего семнадцать человек. К сожалению, сейчас вам пока предписано ограничиться этой информацией.

– А что со мной?

– Если кратко, то динамика весьма положительна. Думаю, к концу этого месяца вы будете отключены от роботизированного комплекса общефизической реабилитации, а к лету сможете продолжить службу на флоте.

Дальнейшие расспросы лишь дополнили картину. Андрей пролежал в госпитале полтора месяца, подключенный к мощнейшему медицинскому роботу. Только один день работы этой чудо-техники стоил годовое жалованье боевого офицера-космолетчика.

За это время ему было сделаны восемнадцать операций высшей категории сложности, доверить которые обычным штатным автоматам-хирургам было нельзя.

Катерина смолкла и принялась что-то настраивать за головой Андрея. А он просто прикрыл глаза, осмысливая сказанное.

– Андрей, – приятный голос Катерины вернул Андрея из легкой дремоты, – предлагаю перейти на «ты». Согласен?

– Конечно. – Юноше невероятно польстило, что врач, довольно симпатичная врач, предлагает такой способ общения.

– Тогда два предложения. Первое. Ты сейчас немного вздремнешь…

– А второе?

– Когда проснешься, поешь. И мы с тобой поболтаем. Идет?

– Идет. – Легко согласился Андрей. Эта клиника разительно отличалась от обычных военных госпиталей, и такое несоответствие никак не укладывалось в голове молодого лейтенанта.

– Тогда до встречи. – На прощание Андрей был удостоен настоящего легкого поцелуя в губы и клятвенных заверений в его скорейшем выздоровлении.

Засыпая, Андрей все держал в памяти столь захватывающий образ своего нового врача. С тем он и заснул. Пробуждение было приятным. Катерина не обманула. Действительно, как только он открыл глаза, его ждал роскошный завтрак.

Вот только руки предательски дрожали, удерживая ложку и вилку. А Катерина ненавязчиво, очень тактично помогала, верно угадывая те самые моменты, когда Андрей сам бы не справился.

– Вкусно? – Катерина помогла совладать с накрахмаленной салфеткой, а затем, кокетничая, аккуратно вытерла уголки губ Андрея от усов, образованных свежевыжатым соком.

– Я так не ел даже в академии.

– Там хорошо кормят? – врач плеснула себе еще немного сока и сделала неуловимый жест рукой, означавший, как понял чуть позже Андрей, требование убрать посуду.

– Сытно. – Андрей вновь замолчал.

– При составлении меню мы учли твои индивидуальные пристрастия, – Катерина легко преодолевала его скованность, настойчиво направляя разговор в нужное для себя русло…

С таким методом лечения Андрей еще никогда не сталкивался. С каждым днем он чувствовал себя лучше и лучше. Через неделю ему разрешили доступ в единую сеть, а также подключили экран универсального терминала к международной галактической связи.

Первым делом Андрей позвонил домой маме, которая, хоть и знала, что он выжил, так до конца и не поверила, что с сыном будет все в порядке.

Затем Андрей узнал все, что произошло с ними. Новостные сайты крайне скупо осветили это событие. Впрочем, это было не удивительно. Корпорации, вложившие немалые средства в развитие туристской инфраструктуры Тарту, задействовали столько сил и средств, чтобы скрыть от широкой общественности прискорбные факты раз и навсегда, сколько, наверное, не тратились военные, проводя очередные пропагандистские кампании по найму рекрутов в звездный десант.

Эскадра возмездия так и не догнала пиратский крейсер. Позже, недели две спустя, пограничный патруль наткнулся на полусожженный остов того самого десантного крейсера. С изуродованного звездолета было демонтировано все наиболее ценное оборудование. Судьба экипажа и немногочисленных пленных так и осталась не выяснена.

Корвет, вернее его останки, также был списан. Число погибших среди военных составило сорок девять человек. Гражданских – тринадцать убито, четыреста пятнадцать числились пропавшими без вести.

К сожалению для юного младшего лейтенанта, в списках погибших значились и первый помощник Григ, и сам капитан (он скончался спустя три дня, прямо на Тарту). Из выживших Андрей знал только вахтенного связиста – молоденького мичмана со смешной фамилией Кузьма. Прочие имена и фамилии уцелевших были ему не знакомы.

Лечащий врач – Катерина – навещала Андрея каждый день. Подолгу, часов по пять-семь они проводили вместе, рассуждая, как правило, на отвлеченные темы: искусство, литература, история. Темы Тарту, по молчаливому согласию, никто из них не касался.

Так день за днем пролетели ровно три недели. Как и предсказывала Катерина, Андрей стал чувствовать себя значительно лучше. Он был отключен от медицинского робота и переведен в обычную палату, правда, класса люкс.

Три комнаты, бассейн, сауна, гидромассажная ванна, столики для массажа и многое другое. Опираясь на руку своего личного врача, Андрей с восхищением осматривал свои покои.

– Это какой-то дворец.

– Обычный номер люкс. – Катерина в этот день была особенно хороша. В предельно короткой мини-юбке, блузке с внушительным вырезом и без лифчика, она вызывала у Андрея жгучее жжение в паховой области. – Садись, я осмотрю тебя. – Искусительница помогла Андрею примоститься на удивительно мягком диване. Низко наклонившись при этом, так, что Андрей отчетливо рассмотрел ее крепкие груди с маленькими бусинками сосков.

Вообще, эти невинные поцелуи на прощание, несколько вольное обращение и поведение на грани дозволенного приятно горячили юношу. Но отсутствие опыта, а также робость, юношеская зажатость не позволяли Андрею рискнуть действовать смелее.

Врач села перед Андреем на колени и вдруг спросила:

– В паху никаких неприятных ощущений нет?

– Я все стеснялся сказать, – Андрей вдруг покрылся краской смущения, – у меня по утрам немного жжет, там внизу.

– Это нормально. Распахни полы халата. Признаюсь тебе, твой орган мы собирали буквально по кусочкам. И нам удалось сотворить чудо. И еще какое чудо. Ну-ка, не дергайся.

Андрей от неожиданности все-таки дернулся. Умелыми и явно натренированными касаниями Катерина без всякого смущения принялась возбуждать его.

– Как видишь, все работает.

Андрей невзначай поймал лукавый взгляд своего лечащего врача, и словно бес вселился в скромного до этого мига юношу. Руки сами легли на затылок Катерине и легонько надавили, ровно столько, сколько женщине нужно понять, чего от нее хочет мужчина.

Катерина все поняла правильно. Мгновение, и мягкие теплые губы сомкнулись на возбужденном стволе Андрея. Он шумно выдохнул и просто прикрыл глаза. Теперь оставалось только расслабиться и ощутить волнами накатывающее удовольствие.

Когда он очнулся, Катерины в комнате не было. Сам он был заботливо укрыт одеялом. Из приоткрытых окон на него тихо смотрели две малые луны Цируса, а это значило, что сейчас на этой половине планеты царила ночь. Сил осмыслить случившееся у Андрея не было. Лишь сладкое чувство удовлетворения и терпкий запах спермы подтверждали, ему все это не привиделось.

Проснулся Андрей на удивление рано. Терзаемый противоречивыми чувствами, он заставил себя умыться и даже собрался окунуться в бассейн. Физиопроцедуры делали свое дело. И хоть шаг был неуверенным, передвигался Андрей вполне самостоятельно. Правда, боль, тягучая, казалось, присутствующая всюду, отдавалась в теле с каждым движением или шагом. Поэтому никаких особых нагрузок ему еще не разрешалось.

Вот и сейчас израненное тело заныло после пяти первых шагов, да так, что впору было ложиться обратно. С трудом, по ступенькам, держась за поручни, Андрей спустился в бассейн. В воде, перевернувшись на спину, он раскинул руки и расслабился, с удовольствием ощущая, как уходит прочь ноющая боль мышц.

– Бассейн не более пятнадцати минут и только вот так, мой герой. – Голос Катерины, полный задора и свежести, так напугал юношу, что он ушел под воду с головой, здорово нахлебавшись воды.

– Я сейчас, – откашлявшись, произнес Андрей. Но женщина и не думала уходить. Она чуточку насмешливо рассматривала барахтающегося Андрея, когда он неловко пытался уцепиться за поручни.

Вновь отчаянно покраснев, Андрей с трудом вылез из бассейна, представ перед своей соблазнительницей полностью обнаженным.

Воцарилась неловкая пауза. Андрей отчаянно робел, а она лишь иронично улыбалась, требовательно стреляя своим проникновенным взглядом.

Затем, словно по наитию, он шагнул к ней и, обняв, тихо прошептал:

– Спасибо, Кати… это было… очень… хорошо… и мне не хватало этого!

– Я знаю, – так же тихо отозвалась Катерина, целуя Андрея по-настоящему, снимая этим простым поцелуем все сомнения, мучившие юношу.

– Я же мокрый, пусти…

– Дурачок. – Хихикала Катерина, еще крепче притягивая его к себе.

– Мне было хорошо, только я очень устал. – Андрей вел руками уже по спине Катерины, вниз, пытаясь нащупать край мини-юбки.

– Ты еще очень слабый. Мы нарастили мышечную массу, но ее нужно закрепить.

– Да… – восхищенно зашептал Андрей, руками добравшись до пышного зада своей новоявленной любовницы.

– Какой ты прыткий, – Катерина ловко отстранилась от мгновенно возбудившегося пациента. – Сначала дело, удовольствия потом.

Андрей от неожиданности сказанного, было, собрался обидится, но лечащий врач ему этого не дал.

– Не спеши, Андрюшенька. У нас впереди очень много времени…

– Я веду себя слишком нагло? – Андрей вновь смутился. Если честно, то опыт общения с женщинами у него был небольшой.

– Слишком робко, дурачок. – Катерина вновь страстно поцеловала его, позволив немного пошалить еще слабым рукам Андрея. – Вытрись. И идем со мной. Халат я тебе подам. – Катерина заботливо помогла Андрею одеться, попутно прочитав лекцию о вреде малых и слишком больших нагрузок.