Проводник 2. На другом берегу Стикса

Ей нравилось держать его в руках, цвет футляра был матово черным, с характерной искринкой на свету. От него исходил чудесный аромат, он был чуть странный, непонятный, но довольно приятный. Футляр был увесистый и объемный.

Аня повертела его, рассматривая и изумляясь качеству материала и сборки, он казался монолитным, единым целым, без зазоров и перекосов. Она отодвинула чемодан, на освободившееся место положила футляр. Одной рукой придержала снизу, а другой просто надавила на верхнюю крышку, как это сделал Паша в ресторане. Футляр слегка вмялся в постель, приятно фыркнул, будто бы внутри у него создалось давление, плавно открылся, выставляя на показ свое сокровище. Эффект был такой же, как и в ресторане, драгоценности буквально застилали глаза, искрились всей палитрой красок, поражали своей красотой и изысканностью.

Аня потянулась, взяла из отделения кольцо, оно туго там засело, чтобы извлечь его из своего ложа, пришлось приложить небольшое усилие. Она одела кольцо на безымянный палец левой руки, отстранила ее подальше от глаз, чтобы полюбоваться.

Как и прежде, вокруг кольца порхали небольшие синие мотыльки, она поводила рукой вправо-влево, играясь с бабочками. Улыбаясь, следила, как они спешили за кольцом, поднесла руку с драгоценностью поближе к себе, замерла, подождала, пока мотыльки успокоятся и усядутся на бриллиант и на ее пальчики рядом. Другой рукой резко зачерпнула, стараясь поймать одну из бабочек, но попытка не увенчалась успехом, мотыльки оказались проворней, взмыли вверх и тут же подлетели к кольцу. Аня не успокоилась, еще попыталась их поймать разными способами, но всякий раз ее попытки не приводили к успеху. Ей было очень интересно знать, на самом ли деле это бабочки или только обманка, простое изображение. Убедившись, что у нее не получается, вздохнула, оставила попытки ловить мотыльков. Потянулась за колье, достала его из футляра, внимательно рассмотрела.

Колье было весьма увесистое, с внушительным красным бриллиантом подвесом, изготовленное скорее всего из разных драгоценных металлов – из золота и платины. Его изысканность просто потрясала. Казалось, что алмазные кристаллы соединяла между собой шелковая паутина, выстраивая их в упорядоченные ряды стильного драгоценного колье. От тепла ее рук кристаллы нежно засветились изнутри, сверкали, жили своей жизнью. Аня удивилась столь интересному эффекту. Слезла с кровати, подошла к старенькому трюмо, стоящему напротив кровати в углу комнаты со стороны окна. Машинально задернула шторы, стала напротив зеркала, еще раз поводила рукой с кольцом по воздуху, следя за мотыльками в отражении. Затем взяла колье обеими руками, накинула его себе на шею, повозившись совсем немного, защелкнула защелку сзади, отошла на шаг, любуясь на себя в зеркале.

Колье просто сверкало, обесценивая ее одежду. Внезапно для себя, она заметила стайку маленьких бабочек, которые непринуждённо порхали вокруг ее плеч, но теперь они были темно-красного цвета, мотыльки не мешали, не отвлекали от колье, а наоборот, скорее дополняли его красоту, привнося некоторую пикантность и сексуальность.

Аня улыбнулась себе в зеркале, ей очень нравилось то, что она там видела. Она отвернулась, подошла к кровати, достала из футляра серьги, каждая серьга имела по два алмаза в подвесе, но они не были тяжелыми, скорее в самый раз. Были изящными, не большими, но все же заметными, подчёркивающими красоту своей хозяйки. Аня одела их, вновь подошла к зеркалу с интересом наблюдая какой эффект будет на этот раз. Не ошиблась, возле ее ушей справа и слева порхали по одной белой бабочке. Она снова улыбнулась. «Как настоящая принцесса!» – Подумала Аня.

Вдруг замерла, стала серьезной, в ее глазах сверкали бриллианты, аккуратно расстегнула пуговицы дешёвого халата, сбросила его на пол, не торопясь развязала верхние тесемки нежной ночнушки, медленно стянула ее вниз. Та тихо спала с нее к ногам, она осталась нагой.

Аня любовалась своим обнаженным телом, на ее небольших грудках от комнатной прохлады, задорно скукожились сосочки, добавляя пикантности к ее женским прелестям. У нее была отличная фигура, покатые, мягких форм плечи, пропорциональные бедра, можно было сказать, что все было в самый раз, что все в ней сошлось в гармонии.

Аня была стройна и подтянута, ростом чуть выше среднего, с гладкой бархатистой почти без изъянов белой кожей, на правой груди, выше соска, красовалась черной точкой родинка. В зоне бикини совершенно отсутствовали волосы, Аня за этим тщательно следила, регулярно избавлялась от них, отдавая дань моде. Ее бывший не приветствовал растительность на девичьем теле, ну и самой Анне так больше нравилось.

Она чуть повернулась, отвлеклась на свою попу, проверяя не обосновался ли там за зиму целлюлит. Вытянулась, встала на цыпочки, рассматривала себя сзади, немного недовольно скривилась, вновь развернулась к зеркалу. Любовалась, как гармонировало ее нежное обнаженное тело с подаренными ей драгоценностями, причмокнула язычком.

– «Какая красота бесхозно пропадает…», – подумала она, любуясь на себя, вокруг порхали разноцветные бабочки, делая из Ани загадочную фею. Анна еще немного покрутилась перед зеркалом, замёрзла, решила, что пора одеваться, но драгоценности были настолько красивы, что снимать их не хотелось, но все же ей пришлось. Сняла, аккуратно сложила их обратно в футляр, оделась. Натянула на себя спортивные брюки, белую хлопковую футболку с логотипом своей авиакомпании, поверх накинула флисовую кофту. Заглянула в зеркало, посмотреть, как выглядит, подобрала наверх волосы, стянула их резинкой в хвост. Снова присела на край кровати, взяла в руки футляр, чтобы спрятать его обратно в чемодан. Но тут до нее дошло, что крайне не хочет продавать столь ценный подарок.

В голове мгновенно родился план как оставить ценности себе и все же обрести деньги. Она встала с кровати, нашла свою сумочку, там в боковом карманчике покоился клочок бумаги, который ей дал странный Паша. Достала его на свет, взяла телефон в руки, набрала номер, замерла, делая паузу, чтобы удостовериться правильно ли она делает. После секундных раздумий нажала на иконку вызов, в телефоне пошли гудки. На звонок пока никто не отвечал, она вздохнула, понимая, что уже что-то не так, все же решила подождать до окончания вызова, на последнем звонке смартфон ожил.

– Алло…? – Прозвучал уставший Пашин голос. Аня от неожиданности растерялась, не знала, что ему ответить, поэтому на секунду застопорилась, лихорадочно подбирала в уме слова для будущего разговора, тем временем трубка повторила. – Алло, я слушаю?

– Паша, ну пойми родной, на этот раз, тебе ну никак не получится отмазаться. – Михалыч замолчал, в кабинете повисла пауза, он в упор уставился на парня, откровенно и бесцеремонно изучал его. Парень в ответ потупил взгляд, отрешенно смотрел куда-то себе под ноги, не реагировал. Михалыча это слегка задевало и бесило, но профессионализм матерого ФСБ-шника это нивелировал, внешне он оставался совершенно спокойным. Он и не привык, чтобы люди вели себя с ним вот так, откровенно игнорируя. Парадокс заключался в том, что только Паша может спасти его и его близких от верной гибели. Поэтому Евгений Михайлович, несмотря на свою власть и раздражение, очень даже держал себя в руках, пытаясь не настроить против себя парня.

Работал Михалыч с Павлом по классическому сценарию, задача которого заключалась в том, чтобы максимально запугать объект обработки, обрисовать ему самые мрачные и печальные перспективы, а потом, когда тот отчается и деморализуется, предложить выход из сложившейся ситуации. Разумеется, с выгодой для себя, и преподнести это как великое снисхождение и великодушие со стороны обвинителя.

Но сейчас до него начинало постепенно доходить, что такая схема почему-то не работает. Павлу было просто фиолетово на то, что вещал Евгений Михайлович. Паша попросту все игнорировал. Уже час Михалыч общался с этим несговорчивым парнем у себя в кабинете, но все старания запугать Павла почти сошли на нет. Хотя он припомнил все подвиги, которые числились за Пашей, обрисовал перспективу ответственности, пообещал, как минимум, двадцатку, как максимум – пожизненное! Но на парня это не производило никакого впечатления, он просто сидел, смотрел в пол, время от времени ухмылялся, на контакт идти явно не собирался.

В кабинете они были одни. Никаких бумаг, протоколов о беседе с Павлом Евгений Михайлович не вел. Также он постарался, чтобы не было случайных свидетелей разговора с Пашей, понимал, что в этой ситуации с Павлом нужно беседовать только в частном конфиденциальном порядке. Был очень расстроен, что их разговор не задался, развивается в негативном ключе. Паша совершенно не собирался идти на контакт, но и Михалыч не сдавался.

Высокие чины в кремлевских кабинетах не подвели. На следующий день после того, как он попросил о помощи с утра ему позвонили, сообщили, что человека, которого он разыскивает, обнаружили в Сочи. Сказали, что в течении трех с половиной часов его доставят к Михалычу спец бортом.

Вот теперь они сидели друг напротив друга – Паша с совершенно отрешённым видом и Михалыч, который не знал, как заставить Павла выполнить то, что так было жизненно важно для него. Но он генерал ФСБ и не оставлял попыток все-таки пробить психологическую оборону парня.

– Паша, смотри, вот такая картина по тебе выходит. – Михалыч открыл картонную папку с названием «Дело», достал оттуда листок бумаги, одел очки.

– Две тысячи одиннадцатый год, – начал он, – в городе Киренск Иркутской области пропал паренек Сережа Миронов, смотри. – Михалыч полез пальцем в текст. – По факту исчезновения Миронова было расследование, по делу свидетелем проходил его друг некто Павел Смирнов, дальше дело было закрыто с формулировкой, «в связи с истечением срока давности». – Михалыч замолчал, дал Паше возможность вспомнить, продолжил. – А знаешь, Паша, дело закрыли с нарушением! – Сообщил Михалыч, посмотрел на Павла поверх очков, изучая его реакцию, тот в ответ ехидно слегка кивнул. – Продолжим. – Сказал Михалыч. – Две тысячи тринадцатый год, жалоба Виктории Савельевны Чипко тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения на Павла Александровича Смирнова в Херсонский РОВД Корабельного района.

Жалоба заключалась в том, что после ссоры из-за неуплаты долга за аренду жилья ее постоялец Павел Смирнов напустил на несчастную старушку орды неизвестных насекомых, которые нанесли ей телесные повреждения легкой степени. Было открыто уголовное дело по статье 194 УК, умышленное уничтожение либо повреждение имущества, так как дом пришлось дезинфицировать, и статьи 125 в части 1 УК Украины, нанесение лёгких телесных повреждений. После трехнедельных разбирательств уголовное дело было закрыто с формулировкой «за недостатком доказательств злого умысла». Следователю Грановой Ю. В. был объявлен выговор с занесением в личное дело. – Михалыч замолчал, снял очки, достал из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой, подкурил, затянулся, выпустил клуб дыма, вновь глянул на Пашу. Тот улыбался, видимо вспоминая те дни. Евгений Михайлович отложил папку в сторону, вздохнул, понял, что его скрытая угроза возобновить старые дела не работает. Еще раз затянулся, подумав несколько секунд, откровенно обратился к нему.

– Слушай, Паш, я уже не говорю о последнем неприятном инциденте с тремя мертвыми ребятишками на вечеринке, где ты фокусы показывал. Понимаю, дело там спорное, в основном не доказанное, но ведь все твои дела такие! Смотри, случается что-то не хорошее, ты в центре событий, потом оказывается, что ты не причем. Как так получается, а? Вот объясни мне, просто по-человечески интересно, как так выходит? И еще, как ты из камеры выбрался? Там ведь видеонаблюдение работало, сидел на койке, потом помехи и раз – в хате никого нет. Я несколько раз пересматривал, чтобы понять как? В чем фокус? Просто чертовщина какая-то! – Михалыч развел руками, продолжил.

– Другой бы сказал, что это везение такое неимоверное, плюс незаурядный ум. В принципе, все можно объяснить логикой, охрану подкупил. Мол, вывели парня из камеры, потом это внутри службы скрыли. Хотя это тоже из области фантастики, но все-же теоретически возможно, вот и ответ нарисовался. – Михалыч замолчал, на секунду в кабинете водрузилась тишина, затем он продолжил. – Только я не поверю! Я бы сказал, что дело тут не в везении, нет и не в коррупции, и даже не в логике. Более того, скажу тебе совершенно честно, что я думаю. А думаю я, что и злого-то умысла у тебя не было в тех мутных делишках, где ты был замешан, ну конечно за исключением Виктории Савельевны с насекомыми. Все дело в твоей особенной способности! Вот где кроется ответ на все вопросы, думаю, что ты просто балбес с огромной властью над этим миром, постоянно косячишь, пытаешься все исправить и еще больше косячишь. – Заключил Михалыч, неожиданно встал со своего кресла, подошел к шкафу, стоявшему за его спиной, открыл в нем дверцу, за которой уютно расположились бутылки мини бара. Достал оттуда два фужера и наполовину наполненную бутылку коньяка, закрыл мини бар, поставил бутылку и фужеры на стол. Кивнул Паше, предлагая выпить, Паша замотал головой, отказываясь.

Михалыч, пожал плечами, налил себе пол фужера, не церемонясь выпил залпом, на закуску затянулся сигаретой.

– А знаешь, Паша, для чего ты здесь? – Продолжил Евгений Михайлович, поставил пустой стакан на стол, расстегнул пиджак, снял его, бросил на соседний стул. – Спорим, ты думаешь, что в очередной раз попался? И что у тебя скоро начнется геморрой с органами? – Спросил он, продолжил. – Ты думаешь, что скоро начнутся допросы, угрозы, тюремная камера, ты лихорадочно вспоминаешь свои грешки, за что тебя взяли, придумываешь способ как в очередной раз свалить, верно? – Михалыч кивнул в сторону Павла, как бы требуя от него подтверждения своих слов, затем улыбнулся и выдал. – Нет, парень, нет нужды так напрягаться, ты ошибаешься! – Он замолчал. Павел в ответ удивленно посмотрел на Михалыча. – Паша, никто на этот раз тебя обвинять ни в чем не собирается и предъявлять тебе никто ничего не будет. – Михалыч вздохнул, подошел к окну, замолчал, делая паузу, чуть отодвинул зеленую шторку, выглянул на улицу, потом тихо продолжил не оборачиваясь.

– Паша, ты здесь, потому что я попросил очень могущественных людей в этой стране встретиться с тобой. Понимаешь, у меня появилась одна существенная проблема, и я хочу попросить у тебя помощи. Потому что никто, кроме тебя, на этой земле мне помочь не сможет.

– Ну, а я здесь причем? – Наконец тихо отозвался парень.

– Как причем? – Возмутился тупому ответу Михалыч. – В самом что ни на есть причем. Если бы не ты с твоим дружком оперативником, то я бы даже и не знал, что есть в этом мире такое!

– Какое? – Настороженно переспросил Павел, пытаясь выяснить о чем идет речь.

Михалыч молча задернул штору, отошел от окна, подошел к шкафу, открыл центральную дверку, за ней притаился небольшой сейф. Щелкнул цифрами набрал код, открыл дверцу, извлек из него черный футляр, закрыл сейф и дверцу шкафа. Повернулся, положил футляр перед парнем на стол.

– Что это? – Спросил Паша.

– Ты мне скажи, что это? Ведь ты в таких вещах эксперт! – Ответил Михалыч, он подошел ближе, взял футляр, открыл его, обнажая увесистый золотой брусок с платиновой вязью и кристаллами наверху. Положил его на стол перед парнем. Тот отпрянул, по его лицу пробежала тень страха, но он быстро унял эмоции.

– Я бы на вашем месте так просто с такой вещью не обращался, а лучше сразу постарался от нее избавиться, например, закопал бы поглубже. – Предупредил он.

– Это я уже понял. – Горько признался Михалыч, добавил. – Так ты знаешь, что это? – Он кивнул на брусок, мирно лежащий на столе.

– Примерно да. – Ответил Паша.

– Что, примерно да? Выкладывай. – Он плеснул себе коньяку, достал сигарету.

– Можно без этого? – Попросил Паша. Михалыч искренне удивился.

– Без чего? – Спросил он.

– Без сигареты. – Уточнил Павел.

– Ух ты, какой нежный.

– Да нет, не нежный, просто дым неприятен.

– Ладно, потерплю, – согласился Михалыч, спрятал сигарету обратно в пачку. – Так что там на счет этой штуковины? – Он кивнул в сторону бруска. Паша поднял глаза, внимательно посмотрел на него изучая, после паузы произнес. – Этот предмет, я полагаю, из так называемых нижних миров, запредельно нижних. – Начал он.

– Из каких, каких? – Переспросил Евгений Михайлович.

– Нижних. – Ответил Паша с нажимом. – Ну, вроде из ада, по-простому, хотя понятие ад – это неточно. Вещь была изготовлена в другом месте, скорее всего до событий раскола.

– Какого раскола? Чет я не совсем понимаю! – Искренне спросил Михалыч.

– Давайте на чистоту, – резко перебил его Паша, – вас угораздило повстречаться с демоном? – Обескуражил прямым вопросом.

– Да! – Честно признался Михалыч, решив Павлу все рассказать.

– В общем, полтора года назад в наш отдел поступил запрос на оказание следственной помощи из Новосибирского отдела ФСБ. К запросу прилагалось поверхностное объяснение – описание дела, которым они занимались, ну так бывает, чтобы немного ввести наш отдел в курс дела. В краткой аннотации содержались: реестровый номер, время и место событий, дальше никаких деталей и подробностей. Смысл запроса заключался в передаче в наш отдел некоего предмета, который не входил в их компетенцию, статус секретности был максимальным. Поэтому мне пришлось самому лететь в Новосибирск, тем паче, начальником отдела являлся мой однокашник и товарищ Ковальский Валентин Иванович. Там он и вручил мне вот это. – Михалыч указал рукой на брусок, взял со стола наполненный коньяком фужер, залпом выпил, достал сигарету из пачки, подкурил, затянулся, продолжил. – Я был очень удивлен эффектом, который появлялся из этой вещицы, кстати, могу показать. – Предложил Михалыч.

– Нет, пожалуйста, не надо, я верю. – Паша энергично замотал головой, отказываясь. – Как хочешь, – сказал Евгений Михайлович, продолжил. – Тамошний начальник, Валентин Иванович, поведал мне жуткую историю этой штуки. История появления ее начинается в их местной дурке. Все началось с того, что в полицию, обратилась кондуктор троллейбуса, с жалобой на то, что у нее в салоне сидит труп. Прибывшие на место полицейские выяснили, что человек совсем трупом и не собирался быть, а просто прибывал в отключке, товарищ был одет в дореволюционную военную форму. – Услышав это Паша заулыбался.

– Что? – Спросил Михалыч.

– Ничего, продолжайте. – Ответил Павел. Михалыч продолжил:

– Они сначала подумали, что он реконструктор, но потом обнаружили, что он вооружен. Естественно арестовали, доставили в отделение и вручили его дежурному оперативнику Юрию Быкадорову. По результату допроса была вызвана психиатрическая неотложка, так как Сергей, так звали человека из троллейбуса, рассказывал, что он был участником войны, которая происходила на том свете. По итогам рассказов клиент отправился отдыхать в дурдом. Там он поведал, что путешествовал по потусторонним мирам с неким напарником, Павлом. – Михалыч сделал паузу, внимательно посмотрел на Пашу, тот остался непроницаем, продолжил. – Также Сергей рассказывал, что с войны его вытащил и спас именно Паша, но в какой-то момент их пути разошлись.

Однажды ночью путешественник по тому свету Сергей встретился с ночным санитаром Вячеславом Самойловым, попросил отвести его на крышу дурдома, подкупил его вот этим. – Он вновь кивнул в сторону золотого бруска. После этого исчез. – Михалыч сделал паузу, продолжил. – Через некоторое время вся семья Самойловых была жестоко убита, как мы предполагали, самим Вячеславом. Вот в результате расследования таинственная вещь и попала к нам, а впоследствии ко мне. – Евгений Михайлович замолчал, взял брусок в руки, напрягся, было видно, как в нем борются два разных чувства. – Я расскажу тебе правду, все на чистоту. –Продолжил он.

– Скажу честно, эту штуку я решил оставить себе, я сразу понял, что она не простая, что может стоить целое состояние! Я заказал у своего ювелира его копию, подставил ее вместо оригинала, естественно, копия была условно драгоценна. Так как по ней заключение давал я, то у меня были все возможности подлога. Я спрятал брусок у себя до поры до времени, попутно прощупывал на предмет выгодного покупателя. – Он положил брусок снова на стол. – Так прошло полтора года, все улеглось, дело закрыли. Кстати, Вячеслав Самойлов погиб в СИЗО, ночью выгрыз себе вены на руках, бился головой о стену, пока не скончался. – Михалыч вновь замолчал, перевел дух, налил коньяка, залпом выпил. Паша сидел, слушал, его не перебивая. Евгений Михайлович продолжал:

– Три дня назад у меня умер отец, день пролежал в морге, позавчера мы его похоронили, на ночь я решил поехать к нему на квартиру там переночевать. В два часа ночи мой мертвый отец вернулся домой! – Он замолчал, достал сигарету, закурил, отвернулся, подошел к окну, продолжил не оборачиваясь. – Я был потрясен, напуган, раздавлен. Отец был на самом деле мертв, мертвее некуда, весь в могильной земле, в него вселилась какая-то тварь, потом она вышла из него, издевалась надо мной и угрожала. – Михалыч затянулся, его руки дрожали, было видно, чего ему стоило это вспоминать, вновь переживать те страшные события, тем не менее продолжал. – Самойлов был прав, он говорил, что с его семьей расправился демон, что он не причем. Но ему никто не поверил, но в самом деле, кто может поверить в такое? Теперь я верю, потому что это коснулось меня. Демон приказал принести ему вот это, – Михалыч развернулся, отошел от окна, указал рукой на предмет на столе. – Сказал, что эта штука – линза, принадлежит ему! Так он назвал этот предмет, приказал мне доставить ее на тот свет. Иначе он убьёт моих родных, всех кто мне дорог, понимаешь? Я ему верю. – Он подошел к Паше, расстегнул воротник, показал ему синюю шею. – Это сделал он, душил меня, сука! – Михалыч потер шею, продолжил. – Он дал мне неделю, два дня уже прошло. Паша, милый, помоги пожалуйста, кроме тебя мне обратится не к кому. – Он сел в кресло, обхватив голову обеими руками.

– Знаете, но я не могу. – Тихо ответил Павел.

– Почему? – Спросил Евгений Михайлович.

– Там слишком опасно, живыми нам оттуда не выбраться, мы потеряемся, не пройдя и половины пути. – Пояснил Паша, потом продолжил. – Да, я согласен, имея такую драгоценность, как линза, у нас появится большое преимущество в путешествии в потустороннее. Но все равно, даже с ней это смертельно опасно. – Паша снова заговорил загадками.

– Паша, что ты сказал на счет линзы, какое преимущество она дает, что это такое? – Спросил Михалыч, он снова указал рукой на брусок.

– Можно воды. – Вместо ответа попросил Паша.

Михалыч кивнул, молча встал, направился на выход, открыл обитую кожей дверь кабинета, вышел в помещение секретаря, оставил Павла одного.

Светы секретарши не было на месте, он сам отправил ее сегодня утром домой. Не хотел, чтобы она знала об этой встрече. Знал, что она сообщает обо всём, что происходит у него в кабинете, в другой отдел. Хотя она и была его человеком, не сообщать не имела права, поэтому он сам частенько редактировал ее доносы. Тут был другой случай, Михалыч просто не хотел ее подставлять, «меньше знаешь, лучше спишь», – думал он.

Евгений Михайлович прошел вдоль ее стола, подошел к дорогому шкафу из мореного дуба, открыл одну створку, в нише шкафа находился замаскированный холодильник, Михалыч открыл его дверцу, покопавшись достал оттуда литровую бутылку минеральной воды, бутылку колы, пару вакуумных пакетов с нарезкой ветчины и колбасы, коробочку плавленого сырка, закрыл дверцу, положил все это Свете на стол. В другом шкафчике на полке, находилась хлебница со свежим нарезанным хлебом, рядом стояла посуда с подносом. Он достал большую тарелку, наделал бутербродов, поставил все это на поднос, направился обратно к Паше.

Михалыч поставил поднос с бутербродами и бутылками на стол, Паша застеснялся, поначалу отказался от еды, просто выпил стакан минералки. Но посмотрев на еду, сдался, молча налил себе колы, принялся за бутерброды.

Все это время Михалыч молчал, просто ждал, пока парень поест, взял сигарету из пачки задумчиво вертел ее в руках, ему ужасно хотелось коньяка, но понимал, что с него хватит, дальше принимать алкоголь не стоило.

Павел наелся, допил колу, налил себе еще, вытер руки и лицо салфеткой.

– Спасибо! – Поблагодарил он.

– Не за что, на здоровье! – Отозвался Михалыч.

– Это линза. – Паша кивнул на брусок.

– Да, это я уже понял. – Саркастически ответил Евгений Михайлович, замолчал ждал продолжения.

– Если проще выразиться, это навигатор. Он указывает точный путь к тому или иному пространству, миру или к действующему устройству мира. – Объяснил Павел.

– Постой, прости, что перебил, но ты сказал путь к устройству мира, это вообще как? – Перебил его Михалыч, думал, что парень ошибся.

– Это такие хабы, можно это так назвать, – начал объяснять Паша, – ну, они разумны, они высшие ангелы, компьютеры, высшие существа, не суть важно, хотя они огромны как звезды, или еще больше, не знаю. Они формируют реальности, миры, но и сами есть реальность, их тоже формируют. Не знаю, короче, как-то так, вот с помощью этого. – Он вновь кивнул на линзу. – Можно пробраться к ним и поговорить.

– С кем? – Удивился Евгений Михайлович.

– Как с кем, с Ангелом. – Смутился Паша.

– А с Богом можно? – Михалыч не унимался, от такого у него сперло в горле.

– Не знаю, это серьезно, очень серьезно, он безмерно крут, просто беспредельно. Живыми нам к нему не добраться, думаю, даже мертвыми не получится. Разве, что он сам решит с нами встретиться, на все воля его.

Михалыч не мог поверить, что этот разговор происходит о реальных вещах, и что все это на самом деле. Его жизнь за три дня круто изменилась.

– Послушай, Паш, – сказал Евгений Михалыч, – мне кранты, единственная надежда на тебя, пойми, в этой ситуации только ты мне можешь помочь. Ни контора с ее могуществом и возможностями, ни важные люди в Кремле с огромной властью, в этом случае все они совершенно бессильны. Одна надежда на тебя, парень.

– Но и ты пойми, ты тоже в аналогичной ситуации! Сам посуди, ты засветился, скажу тебе даже круто засветился, теперь ты на виду, как на ладони, с тебя не слезут, понимаешь? Да, ты думаешь, что сможешь улизнуть, исчезнуть в любой момент, и уже было такое, но пойми, тут работают люди далеко не глупые, думаешь, они позволят тебе снова улизнуть? – Михалыч поджог сигарету, затянулся, продолжил. – Думаешь, тебя арестуют, будут допрашивать, изучать тебя? Возможно, не знаю… Хотя знаю, как бы я поступил. – Он замолчал, налил себе коньяка, залпом выпил, взял Пашин стакан с колой, запил, поставил его на место, продолжил.

– Я бы подослал к тебе человека, красивую девку, например, положим, ты бы в нее влюбился. Затем она вынудила бы тебя раскрыться, выкачала инфу по полной. Ты бы показал ей все, что знаешь. А потом, через нее я склонил бы тебя к сотрудничеству, лишил бы свободы, превратив в куклу, дергал бы за ниточки. А если бы у меня не получилось, то просто убрал бы тебя. Где-нибудь в подъезде или в подворотне. Это мог бы быть нож наркомана или арматура гопника, жигули пьяного деда. Не важно как, но ты и сам не догадался бы, что за всем этим стою я! Пойми, ты человек, который нарушает систему, ты опасен для системы, угроза! Значит, тебя нужно контролировать и использовать, или в противном случае убрать, уничтожить, чтобы не нарушать баланс системы. Не я, так другой обязательно займется тобой. Вот такая у тебя грустная бесперспективная картина. Я более, чем уверен, что с той стороны думают также, эти твои ангелы. – Уточнил Михалыч, Паша молча слушал, до него начал доходить смысл слов. Тем временем Евгений Михайлович продолжил. – Паша, тебе не дадут жить долго, у тебя одна надежда на меня. Я могу тебя опять погрузить в небытие, спрятать за спины народной массы, как иголку в сене, на это у меня ресурсов предостаточно. Великое око государственной машины отвернется от тебя, ты снова станешь невидимым, будешь жить как прежде, так что думай. Только думай быстро, если я умру через четыре дня, у тебя другого шанса не будет. – В ответ Паша поднял глаза на Михалыча, внимательно посмотрел на него.

– Эта штука именная, принадлежит только одному. Скорее всего, до раскола этот ангел участвовал в устройстве миров, и предмет был изготовлен специально под него. С помощью линзы он путешествовал по мирам, выполняя разные поручения. По каким-то своим причинам он перешёл на сторону зла, был низвергнут в преисподнюю, превратился в мерзкого лживого демона. Но ему как-то удалось сохранить линзу при себе, я повторяю, такие вещи вручаются только могущественным ангелам, соответственно мы имеем дело с могущественным демоном. – Сказал Паша, глядя в глаза Михалыча, добавил. – У нас не будет ни малейшего шанса на возращение. Если мы пойдем к нему, скорее всего погибнем. Но, если подумать, то попробовать можно. Все равно и тут нет никаких перспектив на нормальную жизнь. – Паша замолчал, налил себе колы в стакан, отпил глоток, продолжил. – Но есть одна проблема, там в потусторонних мирах система воспринимает живых, как недавно распределённых «умерших», отправляет их в разные миры, начисто заменяя память, встраивая ново преставившихся в события, в сценарий, по которому живет данный мир. Проще говоря, для вас все, что происходит в том мире, все по-настоящему, все события естественны и правдивы. Вы не заметите подвоха и чем больше циклов вы там проживете, тем больше шансов раствориться в новом мире, занять законную для того бытия ячейку. Здесь, естественно, вы умрете, и ваше пустое тело без души останется в этом мире. – Паша замолчал, перевел дух, еще немного отхлебнул колы, продолжал. – Просто я объясняю, что шансов вырваться из того бытия у нас практически не будет! – Он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, продолжал:

– Я проводник, могу сохранять рассудок до трех переходов, на третьем уже с трудом могу нормально осознавать себя в том мире, это похоже на амнезию. Чем дальше мы отдаляемся от нашей границы реальности, тем экзотичней и опасней становятся другие. Там очень опасно и не привычно. Наблюдая, я понял, что каждый мир был создан для своей цели, каждый играет свою скрипку в великом оркестре бытия. – Павел замолчал, перевел дух, Михалыч его не перебивал, ждал продолжения. Паша сумбурно продолжил. – Но даже самая идеальная система, как правило, имеет микроскопические погрешности. Я не знаю, почему так вышло, что такой погрешностью, например, являюсь я. Может это случилось после войны, раскола в раю. Не знаю, не знаю, почему я могу передвигаться между мирами, может просто так получилось? Вот и Сергей теперь так же, как я, проводник, но с ним что-то другое, его призвали, но для чего? – Задался Павел вопросом, удивляя своим немного не связанным монологом Михалыча.