Бугин

Я каждый день узнавал что-то новое о факторинге, привлекал клиентов. Я до сих пор благодарен Константину за то, что он обучал меня. Иначе я бы столько ошибок наделал! Коллектив мне особо не нравился, так как и парни, и девчонки держались сами по себе, особо друг с другом не контактировали. Потом я понял почему: все строчили друг на друга служебные записки начальству – директору банка «Уралфакторинг» Вяткиной Виктории Александровне, каждый норовил сделать себе карьеру, засыпав ближнего своего. Но это я понял позже, а тогда… Когда я начинал работать, мне было всё абсолютно по-барабану, меня всё устраивало. Мне нравилась моя работа и можно сказать, что я гордился тем, что работаю в центре города, тем, что мой начальник за недолгое время стал моим другом, а ведь у меня очень мало друзей, каждый из них – проверенный временем, все мои друзья – на вес золота.

Да, я был по-своему счастлив, но счастье было недолгим. Ровно через месяц после моего трудоустройства в «Уралфакторинг» была корпоративная вечеринка, посвященная десятилетию банка. Весь коллектив был приглашен в кафе «Былинное». Будучи человеком новым, я старался не налегать на спиртное, чтобы произвести на директрису хорошее впечатление. К тому же я видел, как Виктория Александровна критически оглядывает своих подчиненных, наблюдая за тем, кто и сколько пьёт спиртного. Увы, этого не видел только Костя. Он налегал на коньяк, практически не закусывая, веселея и розовея с каждой минутой. Сначала он рассказывал вполне приличные анекдоты, потом в ход пошли пошлые анекдоты и шутки. Дамы при этом смеялись, только веселили их не шутки Иванова, а его пьяный вид. В какой-то момент он пустился в пляс, но упал, зацепившись ногой за стул. Мне пришлось поднять его и усадить за стол.

– Ты знаешь, почему я так нажрался? – спросил меня Константин, вцепившись мне в плечо, прихлебывая коньяк из горлышка бутылки.

– Нет, ответил я. – Но нужно притормозить…

– А вот хрен! – Иванов показал мне и всем, сидящим за столом, фигу. В этот момент разговоры прекратились, музыка стихла. Все смотрели на двух человек – на меня и на Костю. – Я собираюсь нахрен свалить отсюда!.. Ты даже не представляешь, как мне всё это надоело… Эти рожи, эта сука… Взяткина, которая… Ик!

– Костя! – зашипел я в ухо Иванову, схватив его за рукав рубашки. – Ты что делаешь? Нам же потом Виктория…

– А что мне Виктория? – Константин уставился на меня своими мутными пьяными глазами. – Ложить мне на Викторию. Я послезавтра напишу заяву на увольнение… И пусть только попробует что-нибудь мне сделать… Я в прокуратуре десять лет работал, мои друзья…

– Константин! – я ухватил Иванова за локоть, пытаясь вытащить его из-за стола. – Пошли отсюда! За тобой такси приехало!

– Какое нахрен такси? – Костя вытаращил глаза и вцепился двумя руками в крышку стола. – Я не заказывал…

– Я его вызвал, – соврал я. – Оно уже подъезжает в кафе. Тогда мне хотелось любыми средствами, любыми правдами и неправдами вытащить Иванова из кафе, чтобы он не успел натворить ещё каких-нибудь глупостей.

– Знаешь, а ведь я – мастер спорта по боксу, – вдруг заявил Костя, резко поднявшись.

– Вот это мне и хотелось с тобой обсудить на улице, – продолжал я гнуть свою линию. – Пошли?

– Нет! – отрезал Иванов. – Нужно решить один вопрос.

– Какой ещё вопрос? – я выпустил его локоть из своей руки, и это было моей ошибкой потому, что Костя сжал кулаки и ринулся на Викторию. Дорогу ему преградил Николай Иванович – начальник службы безопасности.

– Константин Евграфович! По-моему, вам пора домой.

– Суки! – Иванов метнулся к вешалке. Скинув на пол с десяток плащей и курток, он наконец-то нашёл своё пальто, схватил его в охапку и выскочил из кафе. Я побежал за ним.

На крыльце Иванова ещё больше развезло. Его стало качать из стороны в сторону, а потом он стал падать на спину. Подскочив сзади, я поддержал его, и он опустился на грязные ступеньки.

– Что же ты, Костя? – только и смог сказать я.

– Да пошли вы все… – ответил Иванов, и тут его стошнило на ступени.

Не в силах смотреть на него, я отвернулся, и на глаза мне попалась машина с шашечками, стоящая недалеко от кафе.

– Свободен, шеф? – спросил я у водителя, подбежав к такси.

– Да, – ответил он, оторвавшись от разгадывания кроссвордов.

– На Чапаева съездим?

– Не вопрос! – ответил таксист, откладывая газету в сторону. – Садитесь!

– Сейчас, только пассажира приведу! – я побежал к крыльцу, поставил на ноги Иванова, повёл его к машине, поддерживая под руки.

Что это было? Мистика? Будто какие-то высшие силы были в тот момент на моей стороне.

– Твари, суки, подонки, – как во сне шептал Костя. Глаза его были полузакрыты. – Ненавижу тварей… Пять лет с этими уродами…

Я втолкнул его в машину, хлопнул дверцей.

– Ф-фу! – я шумно выдохнул воздух из лёгких, когда такси унеслось прочь. Глядя на красивую вывеску кафе, я думал, а не вернуться ли назад? Внутренний голос подсказывал мне, что нужно ехать домой. Хватит приключений на сегодня! Я не стал искушать судьбу и направился пешком домой, чтобы немного освежиться и привести свои мысли в порядок.

В понедельник Константин утром на работу не пришёл. Он появился ближе к обеду. Порывшись в своём столе, он достал свою обтрепанную записную книжку, схватил её и устремился к выходу, бросив на ходу:

– Я к клиенту!

Тут же задребезжал телефон на моём столе.

– Кирилл Владимирович, зайдите ко мне, – услышал я знакомый голос Виктории Александровны.

– Уже иду, – ответил я.

Пока я шёл между столами менеджеров, я чувствовал на себе их насмешливые взгляды, которые говорили: «Сейчас она тебя отдрюкает! Так отдрюкает, что вазелин не поможет».

Но я прошёл мимо своих коллег с высоко поднятой головой, даже улыбался. Улыбка сползла с моего лица только в кабинете Вяткиной.

– Проходите и присаживайтесь на стул, – механическим голосом сказала она.

– Да, – я послушно уселся на краешек стула, глядя на мертвенно-бледное лицо Виктории Александровны.

– Иванов будет уволен по «горбатой» статье! – без прелюдий начала она, сразу в лоб. – За неприличное поведение в кафе… Вы тоже будете уволены по той же статье, если не поможете мне кое в чем разобраться.

«Вот нихрена-то себе! – с негодованием подумал тогда я. – Я всех избавил позавчера от своего пьяного начальника, а этой… суке ещё что-то не нравится!»

– Но я-то вёл себя… – начал было я оправдываться, но Вяткина меня оборвала:

– Я видела, как Вы вели себя. И поверьте мне, Кирилл Владимирович, материала у меня достаточно, чтобы Вас уволить. А ведь вы ещё не отработали испытательный срок, у вас двое детей и ипотека, так?

– Да, – я кивнул головой.

– И вы хотите вылететь из «Уралфакторинга» с волчьим билетом?

– Нет!

– Тогда напишите служебную записку на моё имя, – она протянула мне ручку и листок бумаги.

– А что писать? – осторожно спросил я, проглотив комок, вставший поперек горла.

– Напишите, как Иванов напился в кафе, неприлично вёл себя, оскорбительно выражался, а сегодня пришёл в обед с запахом перегара…

– Но… – я хотел возразить, но тут до меня дошло, почему другие менеджеры вдруг стали звонить кому-то по телефонам и усиленно стучать по клавиатурам компьютеров. Они писали ей сообщения по электронной почте и докладывали по телефону… А Юлечка Сагитова вдруг выскочила из кабинета. И тут мне всё стало понятно. Кругом стукачи. «Суки», – вспомнил я не совсем лесное высказывание Иванова. И сейчас Вяткина требует, чтобы я сдал ей Иванова.

Во мне боролись две половины – тёмная и белая. Тёмная сторона меня кричала о том, что нужно написать всё, что Виктория Александровна хочет, тогда она отстанет от меня. Белая половина меня шептала, что это будет не по-товарищески. Я ведь считал Костю своим другом, он мой друг в социальных сетях, мы с ним перезваниваемся даже по выходным, я – единственный член нашего большого коллектива, кого он пригласил на свой день рождения. Во внутреннем противоборстве всё-таки победила моя светлая половина. Я придвинул к себе лист бумаги и за пять минут написал служебную записку, в которой написал примерно следующее: «…Довожу до Вашего сведения, что в кафе «Былинное» я был абсолютно трезвым, ничего подозрительного не видел, ничего не слышал, на Иванова вообще не обращал внимание. Когда позвонила жена, я ушёл домой». И всё в таком духе. В конце я приписал: «Все работники банка «Уралфакторинг» вели себя культурно», и отдал лист, исписанный каракулями, Виктории Александровне.

– Об этом никто не узнает, – сказала она мне.

Я ничего ей не ответил, просто качнул головой и вышел из кабинета. Не знаю почему, но настроение было у меня паршивым, хотя я понимал, что уволить меня по «горбатой» статье нельзя, хотя бы потому, что я к работе относился серьезно, всё делал в соответствии с инструкциями. Если Вяткина думает по-другому, её сможет переубедить моя сестра Лариса, которая работает адвокатом.

– Ладно, время покажет, кто из нас прав! – вполголоса сказал тогда я, проходя через ряды столов стукачей. Их взгляды обжигали мне щёки. У меня было такое ощущение, что все они знали, что я только что писал служебную записку, даже знали, о чем она была. В тот момент я чувствовал себя обнаженным, мне было стыдно и как-то было гадостно на душе.

«Тебя уволят! Тебя и твоего дружка-начальника уволят! – говорили хитрые взгляды стукачей. – По горбатенькой вылетите! Уж мы-то знаем…».

Разумеется, следующие несколько дней я был в напряжении. Я ждал, что будет дальше. Я уже слышал голос Виктории Александровны в трубке телефона, говорящий: «Ты уволен!», но она мне не звонила. Костя ушёл по собственному желанию, а я остался. Да-да! Я остался, несмотря на то, что Вяткина не знала никого из моих родственников или хороших знакомых. Я точно знал, что банк «Уралфакторинг» – единственное место, куда меня взяли на работу без блата. После ухода Иванова я ожидал, что для меня начнется «жопа», Вяткина меня сожрёт с потрохами, но этого не произошло. На людях она была приветлива со мной, улыбалась. Но глаза её метали молнии ненависти, жгучей злобы. Всё это для меня, как для тёртого калача, побывавшего в различных переделках, было мелочью, не заслуживающей внимания. Почему она на меня не нападала, было для меня загадкой. К тому же, Вяткина подняла всем, в том числе и мне, зарплату на двадцать процентов. Работа потекла в своём русле, про Иванова все стали забывать. А кандидатов на должность начальника почему-то не было. Каждый из нашего отдела (кроме меня, разумеется) примерял на себя должность начальника и прикидывал, сколько будут платить. Но из наших должность начальника никому не предложили, хотя в отделе работали очень сильные специалисты.

«Акулы факторинга», – так любили говорить про себя профессионалы, отработавшие в банке «Уралфакторинг» более трёх лет.