Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых

Слова и дела русской царицы

Разорвав «Кондиции», императрица занялась укреплением самодержавной власти, упразднив Верховный тайный совет. Ведение текущих государственных дел возложили на новую структуру – Кабинет министров, в который вошли два более осторожных «верховника» Г.И. Головкин и А.И. Остерман, а также А.М. Черкасский и Президент Военной коллегии фельдмаршал Б.Х. Миних.

Наиболее влиятельным человеком при Дворе стал фаворит императрицы Э.И. Бирон, без согласования с которым не принималось ни одно важное решение. На ответственные должности все чаще назначались немцы из числа уроженцев остзейских (прибалтийских) губерний и Финляндии.

Э.И. Бирон

Несмотря на закрепившуюся за Анной Иоанновной репутацию жестокой правительницы, репрессии, имевшие место в ее царствование, почти не отражались на повседневной жизни народа и били в основном по представителям высших слоев элиты. Иностранные мемуаристы описывали ее, скорее, доброжелательно. Характерен отзыв испанского дипломата герцога де Лириа: «Императрица Анна толста, смугловата, и лицо у нее более мужское, нежели женское. В обхождении она приятна, ласкова и чрезвычайно внимательна. Щедра до расточительности, любит пышность чрезмерно, отчего ее двор великолепием превосходит все прочие европейские. Она строго требует повиновения себе и желает знать все, что делается в ее государстве, не забывает услуг, ей оказанных, но вместе с тем хорошо помнит и нанесенные ей оскорбления. Говорят, что у нее нежное сердце, и я этому верю, хотя она и скрывает тщательно свои поступки. Вообще могу сказать, что она совершенная государыня…»^[48].

Тем не менее мрачным символом эпохи стала созданная в 1730 году Канцелярия тайных розыскных дел, ставшая своеобразной преемницей Преображенского приказа. Легкомысленные слова или даже жесты давали доносчикам повод произнести страшное: «Слово и дело», после чего обвиненный попадал в застенки, из которых лишь очень немногие могли вырваться на свободу.

Общее число казненных за десять лет царствования определяется примерно в одну тысячу человек, число сосланных – примерно в двадцать тысяч.

В какой-то степени суровый характер царствования способствовал снижению уровня злоупотреблений, во всяком случае, Россия перестала напоминать носящийся по воле волн корабль.

В 1731 году отменен указ о единонаследии, запрещавший раздробление дворянских имений, а обязательная бессрочная служба дворян ограничена 25 годами^[49].

Во многих вопросах императрица явно следовала стопами Петра Великого.

Осенью 1731 года в Санкт-Петербург возвратилась гвардия, а 15 января 1732 года прибыла и сама императрица, и на следующий день устроили торжественный въезд. Парадное шествие двигалось по Артиллерийской улице (ныне – Литейный пр.), Невскому проспекту и завершилось в Исаакиевском соборе, у Адмиралтейства.

Любимое детище Петра Великого вернуло, таким образом, свой столичный статус.

21 июля 1730 года издан именной указ «О содержании галерного и корабельного флотов по регламентам и уставам», предусматривавший строительство новых судов.

В 1732 году корабли начали регулярно выходить в море на учения, дабы «иметь сие и людям обучение, и кораблям подлинной осмотр, ибо в гавани такелаж и прочее повреждение невозможно так осмотреть, как корабль в движении». Тогда же под председательством вице-канцлера А.И. Остермана учреждена Воинская морская комиссия, сформулировавшая первую военно-морскую доктрину России, реорганизовавшая управление и принявшая решение о восстановлении закрытого в 1722 году Архангельского порта с созданием для строительства военных судов Соломбальской верфи.

Не оказалась забыта и армия. Для подготовки офицерских кадров в 1732 году открыт Сухопутный шляхетский корпус. Гвардия пополнилась двумя новыми полками – пехотным Измайловским и лейб-гвардии Конным.

Суровый Миних, бывший главным инициатором военных реформ, успешно занимался укреплением южных границ России, страдавших от набегов крымских татар.

В 1733 году грянула т. н. война за польское наследство (1733–1735 гг.), причиной которой стало стремление действовавших в унисон России и Австрии посадить на польский престол сына недавно умершего Августа Сильного курфюрста Саксонии Августа III. Франция выдвинула собственного кандидата – Станислава Лещинского, в 1704–1709 годах уже занимавшего польский престол, на который он был возведен с помощью шведской армии Карла XII^[50].

Старый недруг России закрепился в Данциге (современный Гданьск), осажденном в феврале 1734 года русскими войсками под началом П.П. Ласси. Осада протекала вяло, и командование передали Б.Х. Миниху, который предпринял неудачный штурм, стоивший русским почти 700 человек убитыми и 1,5 тысячи ранеными, потери противника – в два раза меньшие.

В мае французский король Людовик XV (женатый на дочери Станислава Лещинского Марии) послал к Данцигу эскадру, на борту которой находился двухтысячный десантный отряд во главе с бригадиром де Ла-Мотом. Подойдя к устью Вислы и оценив позиции войск Миниха, эскадра ретировалась в Копенгаген. Здесь к ней присоединился французский посланник в Дании граф Плело, который принял на себя общее командование, настояв на новой экспедиции к Данцигу.

Б.Х. Миних

Французские суда вторично подошли к данцигскому рейду и высадили десант, который с ходу атаковал передовое укрепление русских. Приступ был отбит. Нападавшие потеряли около 200 человек, а сам Плело погиб одним из первых, «не успев раскаяться в результатах своей предускорительности»^[51]. Десант отступил к морю и переправился на пустынный островок недалеко от побережья. Вскоре на данцигский рейд вошел русский флот. Используя фактор внезапности, французская эскадра захватила фрегат «Митава» и ретировалась, оставив своих соотечественников на произвол судьбы. После этого 17 июня 1734 года остатки отряда Плело (около 1,8 тыс. чел.) сложили оружие и были вывезены в Россию до окончания военных действий. Так успешно для русских закончился первый, очень скромный по масштабам, военный конфликт с Францией. 28 июня Данциг капитулировал, а в декабре 1734 года на голову Августа III в Кракове возложена польская корона.

На фоне этой войны обострились отношения с Османской империей, в противовес которой Петербург решил укреплять отношения с Персией. Еще в январе 1732 года заключен Рештский договор, согласно которому Россия отказывалось от провинций вдоль южного берега Каспия, удержание которых, по мнению А.И. Остермана, требовало слишком больших расходов.

Выполняя союзный договор с правителем Персии Надир-шахом, в июне 1733 года разбили при Горанчи крымских татар, пытавшихся прорваться на помощь осажденному персами Багдаду.

В марте 1735 года заключен Ганджинский договор, согласно которому Персия получала еще и восточное побережье Каспия (нынешний Азербайджан) в обмен на право беспошлинной торговли и обещание не заключать сепаратного мира с Турцией.

Обещание было нарушено в 1736 году, как раз когда Россия и Австрия начали против Османской империи боевые действия.

Армия Миниха штурмом взяла Перекоп. Впервые в истории Крымского ханства вражеские войска вторглись на его территорию, обращая в прах взятые города, в том числе и столицу – Бахчисарай. Правда, несмотря на огромный внешнеполитический эффект, реальная польза от этого похода была немногим больше вреда, поскольку во время обратного марша из-за бескормицы и болезней войска Миниха потеряли почти половину своего состава. Тем временем армия Ласси взяла Азов, а состоявшие на царской службе калмыки нанесли поражение союзным крымским татарам ногайцам^[52].

В 1737 году Миних захватил Очаков и успешно отбил попытку турок вернуть крепость. Ласси взял Азов и совершил успешный рейд в Крым, нанеся значительный урон неприятелю.

А вот кампания 1738 года оказалась провальной. Поход Миниха за Днестр закончился отступлением через безводную степь, сопряженным с большими потерями. Потери из-за жары и бескормицы понесла и армия Ласси, совершив рейд по уже опустошенным годом ранее крымским маршрутам.

Зато кампанию 1739 года Миних завершил блестящей победой при Ставучанах и взятием Хотина. Однако австрийцы, потерпев целую серию поражений, заключили сепаратный мир. И русское правительство решило последовать примеру союзников. Ценой несоразмерных жертв империя получила Азов и небольшой участок побережья, но не могла иметь на Черном море военный и торговый флот, а также строить порты и крепости.

За Уральским хребтом продолжалось освоение сибирских земель, началась Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Протекторат Российской империи установился над племенами Младшего Жуза, что стало первым шагом к включению казахских земель в состав России^[53].

В целом внешняя политика правительства Анны Иоанновны не была достаточно эффективной, но, во всяком случае, и не привела к падению авторитета России на европейской арене. По большому счету такой же оказалась и ее внутренняя политика.

«Немецкое засилье»

Сама Анна Иоанновна, подобно Екатерине I и Елизавете Петровне, не проявляла тяги к государственным делам, отдавая предпочтение разнообразным увеселениям. Не случайно самым, вероятно, знаковым событием ее царствования стала свадьбы шута-аристократа князя М.А. Голицына (по прозвищу Квасник) и придворной калмычки Бужениновой. Между Зимним дворцом и Адмиралтейством построили огромный дом из ледяных плит, внутреннее убранство которого (вплоть до мебели, посуды и даже дров в камине) также изготавливалось изо льда.

Собравшуюся публику развлекали демонстрацией через ледяные стекла «смешных картин», а также в ночное время стрельбой огнем из ледяных пушек (зарядами служила изготовленная из нефти зажигательная смесь).

Празднество имело некоторое образовательное значение, поскольку сопровождалось своеобразной этнографической выставкой, на которую в качестве живых экспонатов выписали «по три и по две пары мужеска и женска пола… собою не очень гнусных» и представлявших различные народы, населяющие империю. Все эти пары были наряжены в свои национальные костюмы и имели при себе оружие и музыкальные инструменты, «какие у них употребляются»^[54].

Ледяной дом

Ледяной дом растаял в апреле 1740 года, после чего грянуло т. н. «дело Волынского». Главный фигурант кабинет-секретарь императрицы А.П. Волынский пытался выступить в роли борца с немецким засильем и добиться отстранения от власти Бирона. Потерпев неудачу, он вместе со своими единомышленниками литератором А.Ф. Хрущевым и выдающимся архитектором П.М. Еропкиным обвинен в государственной измене и казнен 27 июня 1740 года.

«Дело Волынского» фактически обозначило финал царствования, поскольку 5 октября Анна Иоанновна слегла с приступом мочекаменной болезни. Никто уже не сомневался в скорой смерти императрицы, но вопрос о престолонаследии выглядел решенным.

У самой Анны детей (во всяком случае законных) не было, зато у ее сестры Екатерины Иоанновны, герцогини Мекленбургской, в 1718 году родилась дочь Анна. В 1722 году герцогиня Мекленбургская вернулась в Россию, не выдержав дурного обращения своего супруга. После кончины Петра II ее кандидатура в качестве возможной российской императрицы также обсуждалась «верховниками», но отклонена, прежде всего из-за опасения, что ее супруг попытается вмешиваться в дела России. Учитывая, что герцог Мекленбургский был изгнан собственными подданными и весьма неугоден Австрии, сама перспектива появления подобного персонажа на политическом горизонте должна напугать любого рационально мыслящего политика.

В 1733 году Екатерина Иоанновна скончалась, и государыня взяла под опеку ее дочь Анну Леопольдовну. Однако, опасаясь претензий все того же Леопольда Мекленбургского, вместо того чтобы провозгласить наследницей престола свою племянницу, императрица заявила о намерении передать престол ее еще не родившемуся и даже еще не зачатому ребенку^[55].

Этот ребенок – сын Иоанн – появится на свет в августе 1740 года.

16 октября того же года, предчувствуя кончину, государыня подписала указ, передававший регентство при новорожденном императоре Э.И. Бирону, и на следующий день скончалась. Последние ее слова были обращены к Б.Х. Миниху: «Прощай, фельдмаршал».

Общие итоги. Анна Иоанновна

Анна Иоанновна выступила как продолжательница проводимого Петром Великим курса вестернизации, причем этот политический курс был для нее самой абсолютно логичным и естественным. Стопроцентно русская по крови, как личность она сформировалась в атмосфере немецкой культуры, причем в самом захолустном, провинциальном (курляндском) варианте.

Именно эта провинциальность мышления во многом объясняет вторичность и эпигонство той политической линии, которая проводилась при Анне Иоанновне, – поддержание и сохранение основ самодержавия во внутренней политике и ориентированность на активное участие в европейских делах в политике внешней.

Стремясь контролировать все механизмы государственного управления, но при этом не перегружать себя текущей работой, Анна Иоанновна создала Кабинет министров, занимавшийся текущими делами, но не располагавший полномочиями, достаточными для проявления какой-либо инициативы. Контроль за работой этого органа осуществлялся через Бирона, Остермана и Волынского – деятелей, соперничавших за близость к государыне, а потому контролировавших друг друга. Попытка Волынского стать ведущей фигурой на политическом Олимпе, сама по себе опасная для сохранения основ самодержавия и к тому же облаченная в одеяния борьбы против «немецкого засилья», вполне естественно привела к падению и гибели этого яркого, но не обладающего даром стратегического мышления государственного деятеля.

Возвращение столицы на берега Невы стало не только декларацией преданности петровскому курсу, но и вполне логичным шагом, подтверждавшим, что в европейской атмосфере Анна Иоанновна чувствовала себя комфортней, чем в старомосковской.

Приоритетным внешнеполитическим направлением для нее оставалась Европа, с правящими домами которой она к тому же была связана и династическими, родственными узами.

Первым серьезным внешнеполитическим испытанием для императрицы стала война за польское наследство, завершившаяся успехом и закрепившая сложившееся еще при Петре Великом положение Польши как своего рода «клиента» России и Австрии.

Верность альянсу с Австрией сохранялась, тем более что этот альянс был актуален в условиях, когда вопрос выхода к Черному морю оставался не решенным. Не удалось решить его и в ходе очередной русско-турецкой войны, продемонстрировавшей, с одной стороны, военную мощь империи, а с другой – неспособность этой же империи интегрировать захваченные территории в условиях военного противостояния.

Здесь давала о себе знать экономическая отсталость России, а также слабость транспортной и торговой инфраструктуры, что еще более ярко продемонстрировал отказ от кавказских завоеваний, на который пришлось пойти во имя эфемерного и ненадежного союза с Ираном.

Тем не менее в чисто территориальном отношении владения империи несколько расширились за счет стратегически важного клочка земли с крепостью Азов, ставшего своего рода плацдармом для дальнейшего расширения земель в Причерноморье. Экспедиции в Северном Ледовитом и Тихом океанах стали очередными вехами в процессе освоения и закрепления России на Дальнем Востоке.

Начало экспансии в Средней Азии, сорвавшейся при Петре Великом, также связано с правлением Анны Иоанновны, при которой была организована Оренбургская экспедиция и сделаны первые шаги к установлению протектората над казахскими племенами.

Для прикрытия южных границ России от набегов крымских татар велось строительство новой серии оборонительных укреплений, давшее мощный импульс дальнейшему хозяйственному освоению южных земель России.

Развитию экономики России способствовало повышение общего благосостояния населения, определявшееся, в свою очередь, разумной податной политикой. Именно совершенствование налоговой системы позволило оздоровить финансы страны, что стало важнейшим фактором, определившим успехи последующих правителей.

Наследники из Мекленбурга. Анна Леопольдовна (½ русской крови) и Иоанн VI (¼ русской крови)

Если Анна Иоанновна по крови стопроцентная русская, то в жилах Ивана VI русская кровь составляла всего лишь двадцать пять процентов против семидесяти пяти немецкой.

Его мать принцесса Анна Леопольдовна в июле 1739 года вышла замуж за принца Антона Ульриха Брауншвейг-Беверн-Люнебургского (1715–1774), находившегося в тесном родстве с Королевскими домами Пруссии и Дании.

Прибыв в Россию в качестве жениха Анны Леопольдовны, принц поступил на службу в кирасирский полк в звании полковника. Сражаясь под началом Миниха, участвовал в осаде Очакова. Полученный им боевой опыт дал формальное основание для того, чтобы воинские звания сыпались на принца в ускоренном темпе, в 25 лет он уже генерал-аншеф.

Отношения его с супругой были далеко не идеальными, что, впрочем, не помешало появлению на свет сына, названного в честь ближайшего церковного праздника (дня усекновения Иоанна Предтечи), а также в память прадеда по материнской линии – царя Иоанна V.

С кончиной Анны Иоанновны младенец, не достигший трехмесячного возраста, стал императором при регенте Э.И. Бироне. Между тем с гораздо большим основанием на пост регентов претендовали родители Иоанна VI – Антон Ульрих Брауншвейгский и Анна Леопольдовна.

Правление Бирона продолжалось менее двух недель – с 28 октября по 9 ноября 1740 года – и вряд ли могло длиться больше, поскольку, будучи окружен прихлебателями, он никогда не имел собственной партии, и практически все считали его выскочкой.

Свержение регента организовал фельдмаршал Миних, которого попросила об этой любезности Анна Леопольдовна. Вечером исторического дня прославленный воин в сопровождении своего адъютанта Манштейна и 80 гвардейцев прибыл ко дворцу Бирона в Летнем саду и отдал короткий приказ: «Действуйте!»

Принцесса Анна Леопольдовна

Принц Антон Ульрих

Когда гвардейцы ворвались в его покои, Бирон сначала пытался укрыться под кроватью, а затем бросился на них с кулаками. Регента свалили ударом приклада, засунули в рот платок, связали руки шарфом и поволокли в карету. Герцогиня бежала за ними следом, пока один из солдат не сгреб ее в охапку и не бросил в сугроб^[56].

Бирона судили, но вменить ему в вину было, в общем-то, нечего. Временщика, впрочем, приговорили к четвертованию, но тут же помиловали, отправив в ссылку в сибирский город Пелым.

Новой регентшей стала Анна Леопольдовна, которая не пожелала разделить этот титул с супругом (дав ему в качестве компенсации звание генералиссимуса), а также отправила в отставку Миниха, опекой которого явно тяготилась.

Будучи по отцу немкой, новая правительница сохранила положение, сложившееся в предыдущее царствование, когда многие высшие должности в армии и при Дворе замещались иностранными выходцами. По-прежнему оттесненные от кормила правления, представители русской аристократии заговорили о патриотизме и начали группироваться вокруг дочери Петра I цесаревны Елизаветы.

Между тем 4 августа 1741 года войну России объявила Швеция, мечтавшая о возвращении земель, утерянных при Петре Великом.

Пытаясь параллельно с настоящей развернуть и своего рода информационную войну, шведский главнокомандующий генерал Левенгаупт в своих прокламациях объяснял, что его целью является «.. избавить достохвальную русскую нацию для ее собственной безопасности от тяжкого чужеземного притеснения и бесчеловечной тирании и представить ей свободное избрание законного и справедливого правительства». Правда, никакого влияния на обстановку эти прокламации не оказали^[57].

Русские сухопутные войска фельдмаршала П.П. Ласси с самого начала кампании перехватили стратегическую инициативу, нанеся поражение противнику под Вильманстрандом (современная Лаппеенранта). Вражеская крепость была сожжена и разграблена. В плен попало 1257 неприятельских солдат и офицеров, в том числе командующий корпусом генерал Врангель.

С наступлением осени боевые действия прекратились. Между тем в Санкт-Петербурге дочь Петра Великого Елизавета всерьез готовилась к овладению престолом. Окружение цесаревны активно вербовало сторонников в армии и при Дворе. Особенно много сделала для этого жена петербургского генерал-полицмейстера В.Ф. Салтыкова Мария Алексеевна (урожд. Голицына). По свидетельству Екатерины II, она «…пленяла целые семьи. Она делала больше. Она была красива и вела себя так странно, что лучше было бы, если бы ее поведение не стало известно потомству. Она ходила с одной из своих служанок в казармы, отдавалась солдатам, напивалась с ними, играла, проигрывала, давала им выигрывать… Все триста гренадеров, сопровождавших ее величество, были ее любовниками»^[58].

Однако для вербовки новых сторонников цесаревна располагала еще и деньгами, которыми ее обильно снабжал французский посланник маркиз Жак-Иоахим Шетарди. При этом Шетарди активно лоббировал шведские интересы и убеждал Елизавету отказаться от завоеваний Петра Великого.

Цесаревна, в свою очередь, давала весьма растяжимые обещания, не сковывая себя конкретными обязательствами. Толчком к решающим событиям стал указ Анны Леопольдовны от 23 ноября 1743 года, посылающий гвардию на войну со Швецией. Поскольку именно на гвардию рассчитывали опереться сторонники Елизаветы, медлить дальше стало невозможно. Той же ночью во дворце цесаревны собрались те, кому она доверяла. Там находились И. Лесток, Н. Шварц, А. Разумовский, братья А. и П. Шуваловы, принц Л. Гессен-Гомбургский с женой, В.Ф. Салтыков, дяди Елизаветы К. и Ф. Скавронские, С. Гендриков и М. Ефимовский. Цесаревна колебалась, но Лесток положил перед ней игральную карту; на одной ее стороне Елизавета была изображена в царской мантии, на другой – в монашеском клобуке. В этот момент цесаревна решилась действовать.

Прибыв на санях в казармы преображенцев, она объявила им о своем намерении захватить престол. Большинство гвардейцев тут же «изъявили ей свою преданность».

Оттуда вместе со свитой и лейб-гренадерами Преображенского полка (308 чел.) Елизавета отправилась по Невскому проспекту к Зимнему дворцу. У Адмиралтейства отряд остановился. Вперед вышли восемь преображенцев. Под видом ночного патруля они подошли к четырем часовым, охранявшим дворец, и быстро их обезоружили. После этого заговорщики ворвались в Зимний и без сопротивления арестовали Брауншвейгское семейство.

Первоначально она планировала выслать Анну Леопольдовну, Антона Ульриха Брауншвейгского и их сына Иоанна VI за границу. Однако вскоре императрица решила, что бывший монарх, несмотря на свой возраст, представляет для нее потенциальную опасность. Семью поселили в окрестностях Риги под строгой охраной, в 1744 году отправили в Ораниенбург, а затем в Холмогоры, где 5-летний Иоанн был полностью изолирован от родителей, хотя и находился с ними в одном доме.

В 1746 году Анна Леопольдовна скончалась, успев родить своему мужу еще четырех детей – Екатерину, Елизавету, Петра и Алексея.

Екатерина II, придя к власти, согласилась предоставить принцу свободу при условии, что его дети останутся в Холмогорах. Антон Ульрих отказался^[59].

О военных и государственных талантах принца историки судить не берутся, однако отмечают его личную скромность, доброту и порядочность.

После смерти Антона Ульриха его детей отпустили в Данию, где правили родственники Брауншвейгского дома. Все они скончались, не оставив после себя потомства.

Между тем Иоанна VI в 1756 году заключили в одиночной камере Шлиссельбургской крепости, где он жил в полной изоляции, но, вероятно, имея какие-то сведения о своем происхождении. В 1762 году его навестил Петр III, заявивший о намерении облегчить судьбу узника, но сам вскоре погиб.

5 июля 1764 года поручик В.Я. Мирович, несший со своим подразделением караульную службу, попытался освободить узника, рассчитывая организовать дворцовый переворот и добиться его восстановления на престоле.

Однако двое тюремщиков, имевшие соответствующий приказ Екатерины II, убили Иоанна Антоновича, ставшего жертвой той борьбы за власть, в которой он даже не смог принять участия.