Чистодел

Глава 4
Умом Россию не понять, другим же местом – слишком больно

Зима меж тем плавно перетекла в весну, на смену морозам и вьюгам пришли капели и грипп, на этот раз – мексиканский. На ветках появились почки, земля покрылась свежей ярко-зеленой травкой.

Потом вся эта красота, конечно же, начала гореть. Ведь никто даже в кошмарном сне не мог предположить, что природа поступит с россиянами настолько по-свински. Вслед за весной ни с того ни с сего наступило сухое и жаркое лето. Все заполыхало. Страну окутали дымы пожаров. Длилось это невообразимое счастье аж до конца августа, а закончилось не так уж и плохо, несмотря на все усилия МЧС и политическую волю руководства.

Природа на людей особо не надеялась и решила вопрос самостоятельно. С помощью проливных дождей. И очень правильно сделала.

Национальный проект, грамотно распиаренный еще в конце зимы, меж тем реализовывался достаточно успешно, ничуть не хуже или лучше предыдущих, да и, наверное, последующих. Не обошлось, конечно же, без сюрпризов. Самоокупаемый персонал на местах скрал на семь процентов больше, чем было запланировано. А в остальном все шло так, как и должно было.

В марте следующего года акционеры планировали освоить последний транш, в апреле – отрядить в помощь умнику Мише еще одного паренька, преданного кадра вице-премьера Славика. С тем расчетом, чтобы до всенародного праздника, Дня Победы, никто из рабочих лошадок не дожил.

Тут-то и случилось неожиданное. В двадцатых числах декабря Славик с Витей, измотанные непосильным трудом, настоящие рабы на галерах, решили чуток передохнуть. Они на какое-то время передали весла приближенной челяди, а сами рванули в Альпы на открытие горнолыжного сезона. В том году оно прошло с опозданием.

Верные друзья покатались с горок, побаловали организмы экологически чистым воздухом, слегка оттопырили чакры в местных ресторанах. Они от души оттянулись в приятной компании родных и близких людей. В это время как раз подтянулись Леха и длинный Миша со своими девками. Олег тоже подрулил. Даже Рома-футболист заглянул на пару деньков.

В начале января государственные мужи, загоревшие и посвежевшие, вернулись в Рашку. Тогда-то и выяснилось, что Мишаня, без пяти минут покойник, много чего успел натворить в их отсутствие. Он уволился с работы, быстренько развелся с женой Елизаветой, а сам пропал, как в болото канул. Этот урод прихватил с собой все до последней копеечки деньги, которые сумел отжать у Родины-матери. Такую песню испохабил, гад!

Уже в третью пятницу марта все граждане России, которые не наблюдали вечером по ящику футбол, смогли увидеть трансляцию из Дома правительства и услышать, что сказал премьер своим верным нукерам, точнее некоторым из них.

– Как же так? – тихо, почти шепотом прокричал он, глядя на двух скромных героев, сидящих поодаль друг от друга.

Даже без телескопа всем было ясно видно, что председатель правительства искренне страдает от невозможности пригласить эту сладкую парочку в комфортабельный подвал на Лубянской площади и там озвучить вопрос вторично.

Не знаю, как сейчас, но раньше в разведке, даже комитетской, держали кого угодно, но не дураков и тугодумов.

Мне хотелось бы, чтобы вы, уважаемые читатели, поняли, что в этой фразе прозвучала искренняя, проверенная временем симпатия автора, в прошлом офицера ГРУ, к так называемым соседям. Они, разведчики КГБ, в импортных костюмах с закрытых баз для слуг народа второго сорта, неоднократно и с удовольствием над нами подшучивали, называли сапогами, солдафонами и в чем-то, надо признать, были правы.

Мы в ответ исходили сатирой и юмором на тему о том, что к нам хотя бы попадают лучшие из офицеров, а к ним – самые тупые и неудачливые комсомольцы из райкомов, и тоже были не так далеки от истины. А если серьезно – одно дело делали. Порой очень даже неплохо.

Ладно, довольно лирики.

Итак, премьер просек весь этот расклад, причем гораздо раньше, чем ожидали все без исключения действующие лица.

Сразу после того заседания Витя заболел неврозом и умотал лечиться за кордон. Оттуда он уже не вернулся, прошение об отставке переслал по факсу, а уже через неделю вовсю раздавал интервью, в коих выражал озабоченность судьбами Отчизны и демократии на ее просторах.

Слава остался один-одинешенек, прямо как писсуар в чистом поле. Он отбрехивался, по возможности отмазывался, в общем, сражался. Но битва длилась недолго. Уже в мае ему мягко намекнули, что неплохо бы проследовать на выход с вещами. Хорошо еще, что не закрыли, как пошлого трамвайного воришку.

В апреле он в последний раз в прежнем качестве посетил во главе российской делегации очередную экономическую тусовку, необходимую мировому сообществу не более, чем рыбе лосось анальный вентилятор. Все это происходило, кажется, в Австрии. Или во Франции.

Славик приехал, посидел в первом ряду, послушал вполуха весь этот треп, даже отметился на скромном деловом банкете в виде фуршета. Он сделал круг почета по залу с бокалом кислого шампанского в руке, тихонько оттуда слился, оставил охрану в холле Ambassador Hotel, сам легко поднялся по ступенькам на третий этаж, остановился у номера триста восемь и постучал в дверь.

– Кто там? – раздалось изнутри, что интересно, на чистом русском.

– Сто грамм, – весело, даже как-то игриво ответил опальный вице-премьер. – Открывай быстрее!

– Славик! – Миша, весь постройневший и посвежевший, прилично и со вкусом одетый, радостно распахнул объятия. – Привет!

– Здорово, старый! – воскликнул тот, что интересно, тоже с самой искренней радостью, и шагнул навстречу.

Друзья обнялись.

– Проходи, Слава, стол уже накрыт, – проговорил Мишаня и обнял друга юности за обширную талию. – Водочка, икра, все такое. Даже ананас прикупил. Помнишь, как тогда, на Витькиной хате, на майские?

– Все помню. – Вице-премьер аккуратно положил лапу на плечико беглеца. – Пошли, брат, посидим по фэншую, чтобы все как раньше.

Приятели выпили по первой, закусили, тут же приняли по второй.

– Ты никак на сигары перешел? – изумился Слава, наблюдая, как после третьей рюмки его университетский друг извлек из кармана футлярчик с изделием явно ручной работы.

– Не поверишь, вообще не курю, и не тянет.

– Так ты же лет с пятнадцати начал.

– Точно, – отозвался тот, открутил колпачок футляра, достал сигару, с большим удовольствием понюхал ее и положил обратно. – А теперь все как отрезало.

– Уважаю! – Славик налил другу, потом себе. – Ну и что нового? Как там наша песня о счастье?

– Как и обещал. – Миша отсалютовал собеседнику рюмкой и запустил в меру охлажденную водочку по адресу. – Все бабки разбросаны по пятидесяти трем счетам. Лежат и ждут, когда же их начнут тратить. Решаешь вопрос с Витюшей и получаешь любую половину от суммы.

– Ты, как я посмотрю, уже начал, – с легкой укоризной заметил человек, пока еще являющийся вице-премьером. – Живешь как султан, ни в чем себе не отказываешь.

– Обижаешь, – заявил тот и покачал головой. – Ни одной общей еврокопейки не тронул.

– А как же тогда?..

– Ты об этом? – Мишаня указал взглядом на стол. – Неудобно говорить, но я и на прежней должности с некоторых пор не бедствовал. – Он усмехнулся. – Совсем не страдал.

– А мы и не знали.

– А вы и не знали, – подтвердил Миша. – Да и никто не знал, потому что я всегда проворачивал дела сам.

Точно, так оно и было. Пока…

Глава 5
История вопроса, или Удар рогом

Да, так оно и было. Пока в один прекрасный день самый любимый для Миши человек, его супруга, красавица Елизавета, находясь в дурном настроении и легком подпитии, не раскрыла вдруг растяпе муженьку глаза. Ни у какой подруги она, оказывается, не гостила, а лежала в частной клинике. Делала аборт от красавца Витюши. Третий по счету, дай бог не последний.

– Ты же говорила, что не можешь родить, – ошалело пролепетал несчастный законный супруг.

– От тебя не могу, – подтвердила Лиза и накатила любимого полусладкого вина. – Вернее, не хочу и никогда не буду. – Она достала из пачки тонкую сигарету. – Дай-ка огоньку, неудачник.

– Ты хочешь сказать?.. – Миша щелкнул зажигалкой.

– Я уже все сказала! – отрезала она. – Извини, мне очень хочется побыть одной.

– Да, конечно, – пробормотал рогоносец и побрел куда глаза глядели, то есть на кухню.

Там он сел за стол, ухватился двумя руками за голову, застонал от нахлынувшей боли и замер. Жизнь закончилась.

Елизавета была для него всем. С первой же минуты, когда Михаил, тогда еще звезда экономического факультета универа, без трех минут профессор и завкафедрой, повстречал ее на вечеринке у каких-то шапочных знакомых и с ходу втрескался, как семиклассник в порнозвезду. Через три дня, краснея, запинаясь и путаясь в словах, он предложил ей руку и сердце. Этот умник совершенно обалдел от счастья, когда красавица мило улыбнулась и ответила: «Да».

У самой девушки как раз наметился сложный период в жизни. Богатый кавалер сделал ей ручкой, давний любовник нашел себе куклу помоложе. Остальные друзья и знакомые мужского пола при случае с удовольствием баловались с ней. Но все они почему-то тут же становились недоступными, похожими на выключенный телефон, если у Лизы возникали проблемы.

Понимал ли он, что красавица не испытывает к нему ответного, высокого, чистого и светлого чувства, воспетого поэтами-песенниками и даже некоторыми писателями-прозаиками? Конечно. Мишаня прекрасно это видел и все равно верил, что его любви хватит на двоих. Не он первый, все мы порой так думаем.

«Мне душно в этом городишке», – сказала молодая жена сразу после свадьбы, и он тут же начал наводить мосты в сторону Московского университета.

«Как же достала эта нищета!» – вскользь заметила она.

Муж тут же забросил, к чертовой матери, науку и напросился в гости к бывшему однокурснику Витюше, тогда еще заместителю министра. Он приехал вместе с супругой, отужинал, чем бог послал, а между десертом и последней рюмкой попросился на работу.

– Подумаем, – весело проговорил Витюша, оглаживая взором симпатичную мордашку и выдающиеся обводы молодой жены друга.

А посмотреть там было на что. Осиная талия, маленькая аккуратная попка, длинные стройные ноги и роскошный, прямо-таки аэродинамический бюст!

– Хотя хрен ли там думать. Перебирайся в Москву! – заявил Витя и в порыве чувств хлопнул старинного друга по плечу.

Михаил переехал в столицу, устроился на работу и принялся каждый день ходить в присутствие, где с омерзением перекладывал бумаги из одного ящика стола в другой. Сначала он трудился в качестве совсем мелкого клерка. Потом Миша начал подниматься по ступенькам карьерной лестницы. Через пару лет этот незаурядный человек переехал из кабинета на пятерых в отдельный, занял должность заместителя заведующего отделом.

Его непосредственным начальником в то время числилась девица без московской регистрации, двадцати четырех лет от роду. На рабочем месте эта красавица и умница появлялась нечасто, в основном пропадала в родительском доме в поселке Жуковка или в Испании на собственной скромной вилле с четырьмя спальнями и бассейном размером с озеро Чад.

До нее эту же должность занимал один скромный юноша из Ингушетии. Его потом зарезали на какой-то дискотеке не столь цивилизованные соплеменники.

С деньгами все наладилось на удивление быстро. Чиновникам из его отдела регулярно заносили за любую мелкую услугу, а чаще всего просто за то, что они есть.

Лизонька поначалу была счастлива и весела, как птичка, а потом загрустила. Ее вдруг перестали радовать поездки в Турцию, Египет и Испанию, дачка в Малаховке и даже игрушка, еще недавно горячо любимая – новехонькая «БМВ» российской сборки. И захотелось ей…

– Остров! – вымолвила она, взор ее затуманился, щечки разрумянились. – Пусть даже совсем маленький. Где-нибудь на Карибах. Представляешь, море, пальмы, мелкий песочек, яхта у причала. Я иду одна по пляжу…

– А где же я? – удивился Миша.

– Где-где? – с легким, чуть слышным вздохом отвечала красавица Лизавета. – Тоже где-то там же. – Она прыгнула к нему на колени, обняла за шею, лизнула в ушко. – Милый, увези меня отсюда!

– Куда?

– Туда. – Лизонька мотнула головой в сторону, где, по ее представлению, располагалась вся эта красота.

– Как скажешь, – тихо проговорил он и тоже вздохнул.

Миша прекрасно понимал, что влезает в хороший, по выражению прогрессивной части населения, блудняк. Но ради нее!..

Для начала он тихо, незаметно для коллег провернул одну операцию, потом еще две. Миша очень расстроился. Он понял, что если и дальше станет продолжать в том же духе, то лет через много на остров заработает, но причала и яхты там точно не будет. В этом райском уголке не появится сам собой скромный домишко о двух этажах с вертолетной площадкой на берегу. Чтобы все это получить, учудить надо такое!..

Голова бывшего ученого заработала с интенсивностью ядерного реактора. В результате на свет появилась та самая идея.

Мише захотелось пить. Он с удивлением ощутил, что все еще жив. Встал, налил в чашку остывшего чаю и жадно осушил ее до дна. Потом ушел в кабинет и аккуратно закрыл за собой дверь.

Этот человек круто изменил свою жизнь, пожертвовал всем, чем только мог: карьерой, любимой работой и даже такой сущей мелочью, как принципы. Миша был безгранично счастлив, потому что рядом всегда была она, его Лизонька.

Теперь выяснилось, что если и рядом, то совсем не с ним. В тот день в собственной квартире на Преображенке скоропостижно скончался скромный боязливый чиновник себе на уме. В тот же миг на свет появился отчаянный, остроумный и жестокий кидала.

Он простил жену, по крайней мере сказал ей об этом, потом поцеловал руку и прослезился.

Она тоже разрыдалась, крепко-крепко обняла его, прижалась всем телом и прошептала:

– Прости меня, Миша. Я была редкостной дрянью.

– Начнем жизнь с чистого листа, – заявил он и сам поразился пошлости сказанного. – Согласна?

– Да, милый. – Лизонька подняла заплаканную, но такую милую мордашку, и он, как пишется в дамских романах, утонул в безбрежной синеве ее глаз.

Вернее сказать, Миша в очередной раз собрался было это сделать, но вдруг решил погодить и остался на берегу.

Они опять зажили счастливо и не во лжи.

Месяца через полтора Лиза в очередной раз отправилась навещать подругу, а он даже не обратил на это внимания. Занят был, оттачивал до самых мелких деталей план, разработанный на основе той самой идеи, вдруг навестившей его. Миша отрабатывал ходы-выходы, изучал подводные течения, причесывал и полировал, наводил глянец, продумывал неожиданные ходы на случай, если вдруг что-то пойдет наперекосяк. Ведь самый лучший экспромт – это тот, который изобретен заранее.

Через полгода он дождался какого-то праздника, позвонил вице-премьеру Славику, поздравил его и решительно напросился на разговор без свидетелей.

– Интересно, – сказал тот, выслушав план. – Нагло и, я бы даже сказал, остроумно. Пойдешь ко мне в команду? – вдруг предложил он.

– Поздно пить боржоми, – сухо проговорил Миша. – Как тебе тема?

– Тема интересная, я уже говорил. Только вот…

– Премьер узнает, – утешил друга сердобольный Миша. – Обязательно.

– И что?..

– Ничего страшного ни для тебя, ни для меня не случится. – Гигант мысли полез было за сигаретами, но натолкнулся на суровый взгляд друга юности и оставил курево в покое.

– Объясни.

– Запросто. – Миша почесал брюхо под свитером. – Я – величина ничтожно малая, ни на что серьезное не способная. Ты – слишком велик. На такие должности, как у тебя, жуликов не назначают. Это исключено априори.

Славик закашлялся и спросил:

– Кто же тогда будет виноват?

– Как это кто? – удивился Мишаня. – А Витюша зачем?

Хозяин дома ошалело покачал головой.

– И не жалко тебе его?

– Очень жалко, – ответил очкарик и непритворно вздохнул. – Только себя еще жальче. Да и тебя тоже.

– Дела!.. – Славик надолго замолчал.

Миша молча пил чай с лимоном, не мешая старому другу принимать решение.

– Ладно. – Вице-премьер надавил ладонью на столешницу, раздался жалобный скрип. – Так тому и быть.

– Вот и славно. – Миша отставил чашку в сторону. – Значит, в ближайшие дни я иду к Витюше. – Он тоже хлопнул ладонью по столу, только намного тише. – Начинаем.

– Один-единственный вопрос. – Славик поднял голову и внимательно посмотрел в глаза другу юности. – За что все-таки ты его так?

– А ни за что, – последовал мгновенный ответ. – Ничего личного, дело прежде всего.

– Ну-ну. – Славик прищурился и глянул на когда-то самого доброго на свете парня так, как будто менял ценник.

Афера удалась на славу. Потому что была тщательно продумана и хирургически безукоризненно исполнена. Как и все остальные, прокручиваемые до и после нее.

В нашем Отечестве сейчас только они, аферы да кидалова, проходят без сучка и задоринки. Все остальное – фигушки. Потому что планируется это самое все остальное исключительно левой ногой, а исполняется и того хуже.

Вывести из дела и вытащить из страны получилось, конечно же, сумму несколько меньшую, но вполне достаточную для того, чтобы оба акционера не страдали остаток жизни от пошлой и честной бедности. Даже если она, эта самая жизнь, окажется не короче, чем у галапагосской черепахи, отдельные особи которой, ведущие исключительно здоровый образ жизни, говорят, дотягивают аж до ста восьмидесяти лет.

– Так сколько же мы с тобой все-таки заработали? – спросил Славик, сидя в номере отеля, расположенного то ли в Австрии, то ли во Франции, и закусил водочку мелкозернистой севрюжьей икоркой. – Просто интересно.

– Мы… – выговорив это слово, Миша очень постарался не рассмеяться в голос. – Мы с тобой на пару, старый, подняли четыре с половиной ярда в евро. В баксах это…

– Шестерочка, – сказал второй акционер и надул губы. – Я думал, побольше выйдет.

– Можно было бы снять и побольше. – Бывший доцент не стал спорить с бывшим вечным троечником и секретарем комитета комсомола факультета. – Но тогда…

– Понимаю, – сказал Славик и вздохнул. – Ладно, дай мне месяц-другой сроку.

– Да хоть год, – великодушно согласился Миша. – Решаешь вопрос с безбилетным пассажиром и тут же получаешь бабло.

На прощание приятели и компаньоны сердечно обнялись.

– Береги себя, – заботливо проговорил Славик. – Я слышал, Витек очень сердится. Как бы…

– Ладно. – Миша беспечно махнул рукой. – Пусть его. У меня, чтоб ты знал, охрана получше твоей. Такие волчары!

– Ну, дай-то бог. – Человек, пока еще занимающий должность вице-премьера, стряхнул пылинку с плеча старинного друга и перекрестил его. – Тогда я за тебя спокоен.

Ох уж мне эти доценты с кандидатами, виртуозы теории и знатоки законов науки. Жизнь наша, ребята, куда как сложнее и паскуднее. Откуда же мстительному рогоносцу и финансовому гению Мишане было знать, что аферы такого масштаба, как бы красиво они ни начинались, всегда заканчиваются тем, что в живых остается только один из их участников. А то и того меньше.

Глава 6
Большая стирка

2010 год, май. Внезапное похолодание, мерзкий дождь

– Слушаю вас, – тусклым голосом произнес, глядя в окно, лысоватый, изрядно потертый на сгибах мужичонка лет сорока с приличным гаком.

Он отпил мерзкого, даже на вид, чайку из одноразового пластикового стакана, взял из пачки со стола сигарету. Этот нахал явно собирался закурить, не спрашивая разрешения собеседника.

Славик обалдело захлопал глазами, потом все-таки решился, уселся на сомнительной чистоты табурет в крохотной кухоньке квартиры, убитой разве что не в хлам, достал из кармана конверт.

– Те люди, которые приказали вам встретиться со мной… – начал было он.

– Ошибаетесь, гражданин! – резко перебил его субъект плебейского вида. – Мне уже давно никто и ничего не приказывает. – Он поставил стаканчик на стол. – Ладно, что там у вас?

Для того чтобы встретиться с этим человеком, недавнему вице-премьеру пришлось затратить кучу нервов, некую сумму денег – а он давно уже отвык платить кому бы то ни было за любые услуги! – и почти месяц драгоценного времени.

А еще Славик прошел через жуткие унижения. Судите сами, до Выхино он, как было сказано в инструкции, добирался в вагоне метро без кондиционера и освежителя воздуха, зато вместе с электоратом. А тот вел себя совершенно по-хамски: толкался, пихался, норовил пройтись грязными говнодавами по туфлям стоимостью с тот вагон и отчаянно благоухал. Потом бывший чиновник очень высокого ранга промочил ноги, разгуливая по лужам в поисках дома номер семь, корпус три. Только через минут сорок он разыскал его, почему-то между двадцать третьим и тридцать шестым. Все эти грязно-белые строения были похожи друг на друга как однояйцевые близнецы.

Славик наступил на какую-то гадость в неосвещенном подъезде, а потом едва не облевался от запаха Родины в лифте с оплавленными кнопками.

Бывший вельможный государственный служащий выложил на стол два листа бумаги, сложенных вчетверо.

– Эти двое должны… – начал он и замялся.

– Говорите уж, коли пришли.

– Умереть, – тихонько проговорил разжалованный чиновник. – В один день. Причем так, чтобы это выглядело как…

– Несчастный случай?

– Совершенно верно. – Славик извлек из кармана платок и промокнул взмокший лоб. – Первым должен… – Он опять замялся.

– Пострадать?

– Именно. – Гость поморщился.

В крохотной кухне было накурено так, что хоть бронепоезд вешай.

– Вот этот тип. – Славик постучал пальцем по листу. – Здесь фото и информация. – Он тронул вторую бумажку. – Другой клиент обязан отправиться следом за ним через два-три часа.

– Понятно. – Потертый дядька кивнул, развернул первый лист и уточнил: – С ним только шофер и один охранник?

– Да.

– А что у нас здесь? – Мужичок взялся за второй лист, пробежался взглядом по строчкам. – Отставные парашютисты из легиона?

– Десять бойцов, – подтвердил бывший вице-премьер. – Полагаю, это работа для целой команды серьезных профи.

Мужичок противно рассмеялся и заявил:

– Профи ему подавай, да еще целую, мать ее, команду! – Он встал, приоткрыл форточку и щелчком отправил окурок наружу. – Это у вас, гражданин, сплошные команды. – Дядька затворил форточку, видимо решив, что свежий воздух московской окраины ему вреден. – И как вы себе это представляете?

– Ну…

– То-то и дело, что «ну». – Потертый субъект постучал пальцем по листу номер два. – Клиент живет, можно сказать, в крепости, при нем десяток охранников. Прикажете брать дом штурмом?

– Что же тогда делать? – спросил Славик и расстроился в лучших чувствах.

– Для таких случаев, мил человек, нужны особые специалисты, чистоделы. – Мужичок опять полез за сигаретой и снова мерзко хихикнул. – Только вот где они?

– Как это?

– Да так. – Дядечка глянул на собеседника без малейшей симпатии. – Вы что со спецслужбами сделали, уважаемый?

– Не понял.

– То-то и оно, что ни хрена вы не понимаете. Умельцы нужного вам профиля давно уже тю-тю, ушли куда-то.

– Неужели ни одного не осталось? – Славу пробил горячий пот, и он опять полез за платком. – Так что же делать?

– Можно, конечно, поискать. – Мерзкий мужичонка в поганой одежде с вещевого рынка решил, что клиент дозрел. – Только это будет стоить денег.

– Не вопрос. – Быстро проговорил наниматель. – Я согласен.

– Осталось выяснить, согласны ли работники.

– Чистоделы?

– Они самые. Ребята серьезные, за копейки не работают.

Этот дядечка не в очень далеком прошлом и сам был специалистом того самого профиля, еще советской выделки. К слову, очень даже неплохим, с достаточно длинным послужным списком, счет которому был открыт еще в начале восьмидесятых. Кстати, бывший вице-премьер совершенно напрасно считал его жалким плебеем. Человек, сидящий перед ним, свободно владел тремя европейскими языками, еще на пяти более или менее свободно объяснялся. Фрак на нем, если потребуется, сидел как влитой, на зависть отечественной самопальной элите.

– Понимаю. – Гость кивнул. – Все будет оплачено.

– Первый случай стоит… – Мужичок назвал сумму. – Вопросы?

– Да, конечно. Куда перечислить аванс?

– Работа будет сделана только после перевода всей суммы на этот счет. – Потертый субъект выложил на замызганный стол прямоугольный кусок картона. – Теперь по второму клиенту. – Дядька опять закурил. – Насколько я понял, у него требуется кое-что изъять?

– Носитель информации.

– Какой именно?

– Это мне неизвестно.

– Что ж. – Мужичок усмехнулся. – В таком случае цена вопроса составит…

Славик услышал такое число, что сперва еще больше покраснел, а потом и побледнел.

– Однако!

– Хотите сделать прическу, идите в салон, – сказал потертый тип и пожал плечами. – Нет денег – стригитесь дома.

– Я… – Слава закашлялся. – Я согласен.

– Вот и чудненько. – Мужичок совершенно не удивился его щедрости. – Деньги за вторую акцию переведете вот сюда. – Он выложил на стол второй листок.

– Я понял, – проговорил заказчик. – Только у меня есть условие.

– Даже так? – Дядечка удивленно приподнял бровь.

– Да. – Отставной вельможа немного пришел в себя и кивнул. – Оба исполнителя должны… – Он сделал паузу. – Ну, вы понимаете.

– Не понимаю.

– Должны быть устранены, – уверенно заявил Слава. – Как у вас говорят, стерты. Первый сразу по окончании акции, второй – после того как отдаст носитель моему человеку.

– У нас так не говорят. Это обязательно?

– Не обсуждается! – твердо заявил Слава. – За это я и плачу столько.

– Кто должен их ликвидировать?

– Не вы. Мои люди справятся. Я в этом уверен.

– Вот, значит, как. – Мужик с сигаретой на несколько секунд задумался.

Дом, видите ли, как крепость. Десяток отставных головорезов в охране. Эка невидаль. Не такое много раз проворачивали.

Увы, это дело, вполне незамысловатое на первый взгляд, оборачивалось совсем другой, достаточно гадкой стороной. Зато какие деньжищи на кону! Вот она, долгожданная и справедливая компенсация за многие годы работы на контору исключительно за спасибо. Сама в руки идет.

– Проблемы? – Бывший вице-премьер опять занервничал.

– Никаких. – Старый мокрушник за считаные секунды подвел баланс и принял решение.

Заодно он простился с теми двумя людьми, которых в самом скором времени отправит на верную смерть. Один из них когда-то обучал его ремеслу, а потом вытащил из очень большой неприятности. Второму он откровенно симпатизировал.

– Великолепно. – Славик облегченно улыбнулся. – Тогда мне пора.

– Не спешите, – прозвучало в ответ. – В свете особых условий стоимость акций возрастает втрое.

– Что?! – Наниматель обалдел. – Сумма, которую вы просите…

– Я ничего у вас не прошу! – Мужичок опять глотнул остывшего чаю и запустил стаканом в грязную раковину, покрытую слизью. – Вы соглашаетесь либо…

– Согласен, – пролепетал Славик, расставаясь в мыслях с ого-го какой суммой.

– Тогда прощайте. – Дядька мотнул головой в сторону двери и хотел было попросить этого навороченного богатенького придурка снять наблюдение, но не стал этого делать.

Подумаешь, какие-то гаврики аж в трех машинах. Не проблема.

Группа наружного наблюдения плотно обложила дом сразу после того, как бывший вице-премьер вошел в подъезд. Не таким человеком был Слава, чтобы давать подобные заказы кому угодно и расставаться так просто с честно заработанными деньгами.

После его ухода прошел едва ли не час. Наконец дверь подъезда распахнулась. Низкорослая беременная тетка кавказского вида с коляской и выводком малышни вышла наружу и затрусила в сторону магазина.

– Проследить! – отдал распоряжение старший группы.

Из соседнего подъезда вывалилась компания явно нетрезвого молодняка. К ним тоже прицепился хвост.

Не остался без сопровождения и дворник, явный уроженец Средней Азии, в вылинявшей малиновой куртке с невнятной надписью на спине, джинсах с порванной мотней, раздолбанных кроссовках гигантского размера и шапочке-петушке. В руках он держал орудие труда в виде метлы. Разглядеть лицо скромного коммунального труженика не представилось возможности, но даже со спины он выглядел самым настоящим таджиком, без всякой посторонней примеси.

Через некоторое время дама с коляской и будущими потомственными москвичами возвратилась домой. Молодежная компания, согласно докладу, устроилась на скамейке под грибком неподалеку и продолжила веселье.

А вот с дворником приключился самый настоящий облом. Топтун, проследовавший за ним, отзвонился и смущенно доложил начальству, что тот куда-то делся, можно сказать, растворился в воздухе, как дым сигарет с ментолом на сквозняке. Остались только старые шмотки да метла.

Вскоре тот самый мужичок дисциплинированно остановил «Опель» умеренной подержанности на перекрестке и принялся ожидать зеленого света. Он достал из бардачка сигарету, закурил, длинно сплюнул в окошко и вдруг выругался в голос. Настроение у него было хуже мерзкого. Этот человек только что дал согласие на то, чтобы пустить под нож последнее подразделение этого профиля в стране, которым он же, собственно, и руководил.

Шустрый не по годам инвалид, конечно же, в камуфляже, чиркнул хилым тельцем о багажник, вынырнул из-за стоящего сзади «УАЗа» для патриотов, подошел, хромая, и остановился совсем близко.

– Помоги, брат. – Калека замер в готовности к чему угодно – от крупной купюры до плюхи.

– Держи, брат. – Дядька, сидящий за рулем, пересыпал в грязную ладонь горсть мелочи, выуженной из карманов.

– Здоровья тебе, брат, счастья.

Нищий успел достичь тротуара, прежде чем зажегся зеленый свет.

– И удачи, – проговорил он уже совсем другим голосом, извлекая из нагрудного кармана небольшой телефон. – Порядок, – сообщил кому-то инвалид. – Курочка в гнезде.

Водитель еще часа полтора кружил по городу. Он лег на нужный курс только тогда, когда убедился в отсутствии наружки.

Ее и не было. Маршрут движения «Опеля» в лучшем виде отслеживался с помощью миниатюрного хитрого приборчика, установленного нищим на корпусе автомобиля в районе багажника.

Потом, ближе к концу маршрута, этот приборчик сняла с машины какая-то весьма нетрезвая мадам. Она раскорячилась посреди дороги и едва не угодила под колеса «Опеля».