Лидочка

«Откуда эти игрушки? Как сюда попали? – думал он. – Это сон?»

Но нет, игрушки были вполне реальными, он держал их в руках, их колёсики вращались, они пахли старой пластмассой. Он ощущал жёсткий ворс ковра, усталость после работы и лёгкую изжогу от неправильного питания.

Но откуда тогда игрушки?

Сергей осмотрелся, поднял голову и увидел на шкафу накрытую полиэтиленом коробку.

Может, они просыпались оттуда, когда он закрывал шифо…шкаф? Или выпали из него, когда он утром рассматривал содержимое большого отделения, откуда ночью стучали? Нет! Из шкафа НЕ МОГЛИ стучать! И эти игрушки НЕ МОГЛИ незаметно выпасть! Он точно помнил, что когда уходил, комната была пуста, ковёр был чист, а никаких игрушек не было! И НЕ МОГЛО БЫТЬ!

Внезапно Серёжа бросил свою железную дорогу и метнулся к окну, чтобы проверить, не забрался ли кто к нему на второй этаж. Но окно было плотно закрыто, а за ним на балконе темнел хозяйский хлам. Никто бы не смог пробраться в квартиру. Если только у кого-то из соседей нет ключа, и они тайком не приходили поиграть в его отсутствие. От этой мысли он захихикал. Это было странно – приходить в чужой дом, чтобы разбросать там игрушки и уйти. На всякий случай Сергей поспешил проверить замки на двери, но те были плотно заперты. Никто бы не смог войти, не выломав дверь.

«Выломав дверь». От этой мысли ему стало неспокойно. А если кто-то захочет к нему вломиться? Деревянные косяки не выдержат достаточно сильного удара. Но если ему понадобится срочно убежать? Дверь открывается внутрь, и он просто не смоет её выбить, если начнётся пожар, а замок заклинит. Проклятые советские двери!

Сергей достал из кармана телефон и посмотрел на дисплей: приближалась полночь, а заряда батареи осталось на два процента. Он пошёл в комнату, нашарил на стена за диваном розетку и поставил телефон на зарядку. «Какая неудобная всё-таки комната, – думал он. – Какая неподходящая мебель. Всё слишком громоздкое, слишком мрачное, слишком пёстрое, слишком тёмное. Не удивительно, что тут мерещится всякая всячина». Но игрушки ему не мерещились. Он сгрёб свою маленькую железнодорожную станцию в угол к шифоньеру. «Опять проклятый шифоньер! Это же шкаф! Просто шкаф! Надо говорить кратко и просто!»

Ни о чём не хотелось думать. Сергей лениво разделся, выключил свет, метнулся к кровати, лёг и натянул на себя одеяло до самого носа. Сон, к его удивлению, пришёл быстро. Это был яркий, необычный сон. Снилась ему его теперешняя комната, только была она светлее. За окном жаром дышало лето, солнце играло тенями тюлевых занавесок. На кухне кто-то жарил картошку. Сергей понял, что так жарить картошку может только бабушка. Его бабушка? Нет, это была чужая женщина, совсем чужая, но тоже бабушка. На ковре у окна играла девочка. Сергей старался её рассмотреть, разглядеть её игрушки, но картинка постоянно смазывалась перед глазами. Голос с кухни позвал девочку обедать, и та вскочила и вприпрыжку поскакала на кухню. Сергей подошёл к оставленным на полу игрушкам девочки и опустился перед ними на колени, чтобы получше их рассмотреть. Это были уже знакомые ему пластиковые рельсы, башенка, вагончики, машинка, а ещё кубики и несколько фигурок солдатиков. Сергей взял в руки вагончик.

Внезапно он понял, что не спит. Он стоял на коленях посреди мрачной ковровой комнаты, справа шифоньер, впереди тяжёлые портьеры. Свет одинокой лампочки за его спиной, а перед ним разложены игрушки. Сергей не понимал, как оказался здесь, не помнил, как встал, как зажёг свет, как начал играть. Что с ним? Он ходит во сне?

Внезапно в горле пересохло. Боковым зрением он увидел девочку. Она стояла на коленях прямо у него за правым плечом. Дверь шифоньера была приоткрыта. Сергей боялся повернуться, боялся заговорить, даже пикнуть. Он только косил глаза на странную девочку: белобрысые волосы спадали на серые щёки толстыми сосульками. Серое лицо покрывали трещины, словно кракелюр на старинной картине, только вот трещины эти были ярко оранжевыми, будто под остывшими островками лавы кипела раскалённая магма. Тёмные провалы глаз уставились прямо на него. В них был жуткий смертельный холод.

Сергей всё смотрел на девочку, не поворачивая головы. Он едва мог разглядеть, что надето на девочке, какая-то бежевая кофта.

– Ты хочешь играть? – вдруг спросила она.

Обычный девчачий голос прозвенел прямо у него над ухом.

Сергей не отвечал, только дышать ему стало трудно. Он силился произнести хоть слово, раскидывая сознанием гору мыслей, которые переплелись и спутались, как тряпки в старом шифоньере.

– Ты… Ты… Лидочка? – захрипел он, уцепившись за единственную подходящую мысль.

– Не называй меня так! – вдруг вспыхнула девочка.

На самом деле вспыхнула: оранжевые трещины на лице ярко засветились.

– Бабушка меня так назвала! Но я не Лидочка! Я Ли! Просто Ли! – прокричала она ему в ухо, но голос звучал так, словно его передавали по очень плохой радиосвязи.

– Хорошо, Ли! Хорошо! Давай играть! Конечно, давай играть! – Сергей трясся, расставляя взмокшими пальцами фигурки солдатиков на ковре. – Кем хочешь! Сейчас будем играть! Смотри, я играю! Вот он бежит к машине, он опаздывает на поезд! Где мой билет? Где мой билет?

Сергей склонился над игрушечной станцией. Лицо Лидочки-Ли расплылось за его спиной, но он всё равно чувствовал на себе холодный пристальный взгляд двух тёмных провалов её глазниц, и играл. Играл как мог, озвучивая пластиковых автоматчиков, спешивших на поезд, потеряв билеты, и деньги, и телефон…

Телефон вибрировал за диваном. Было семь утра. Сергей лежал на простыне весь мокрый от пота. Игрушки валялись в куче у шкафа точно так, как он их оставил перед тем, как лечь спать. Едва взглянув на них, Сергей ощутил как на лбу выступает холодный пот. Сердце снова затрепетало в груди, как пойманный голубь. Нужно было что-то делать, как-то избавиться от кошмаров, мучивших второю ночь подряд.

«Не могло же это быть на самом деле?» – думал Сергей.

Постепенно он убедил себя, что и игрушки, и девочка ему приснились, что ничего не было… Только вот колени его были красными, растёртыми и жутко болели.

Стараясь ни о чём не думать, Сергей оделся, схватил сумку, с которой ездил на работу, и ринулся прочь из дома.

«Хоть бы никто не заметил, как я выгляжу», – прошептал он своему отражению в зеркале офисного туалета. На Сергея с той стороны пялился постаревший и усталый мужчина с немытыми волосами, взъерошенной щетиной и огромными синяками под глазами. Казалось, он не спал неделю. Он уже не помнил, когда ел домашнюю еду. «Видимо, в тот день, когда Лена сказала, что я ходячее недоразумение и она не хочет меня видеть», – припомнил он. Что ж, сегодня он решил всё-таки заняться новой квартирой, помыть полы и ванну, помыться самому, приготовить суп, открыть балкон и убрать раскиданные хозяйские вещи. Да, именно так! Нечего чужим детским игрушкам делать в его взрослом мире.

Увы, коллеги заметили, что выглядел Серёжа не очень, и долго расспрашивали, что с ним случилось, а он отшучивался, объяснял, что снимает новую квартиру, и на новом месте плохо спится, не привык ещё. Конечно же ему стали давать советы, и Алина, пухлая блондинка, занимавшая место напротив, даже отдала ему блистер с пятью таблетками снотворного, который тот, хоть и поколебавшись, взял, рассудив, что до зарплаты не стоит тратить много денег, а пригодиться может всякое.

Наконец он приступил к работе. Вот карточка клиента. Прочитав название компании и имя главного бухгалтера, он нажал кнопку набора номера. Раздались гудки. Кто-то снял трубку, и Сергей услышал чьё-то тяжёлое дыхание. Он хотел заговорить, но вдруг глаза его расширились от ужаса, горло перехватило, и трясущейся рукой Сергей прервал звонок.

Это была она. Та самая Лидочка из его ночного кошмара. Она дышала в трубку, только дышала, но Сергей чувствовал, что она рядом, она у него за спиной, она следит за ним. Как? Он и сам не знал. Он не мог понять, откуда взялось её дыхание в трубке, тем более в другом городе, куда он звонил. Сергей тяжело дышал, словно ему пришлось прыгнуть с большой высоты или убегать от стаи диких собак.

Он отложил звонок этому клиенту на следующий день, открыл другую карточку. Магазин цветов. Контакт директора. Он нажал кнопку набора номера. Гудки, опять гудки, прошло двадцать секунд. И снова дыхание в трубке. Чёткое, громкое, страшное. Её дыхание. «Ты будешь со мной играть?», «Я Ли!», «Играй со мной!». Ни единого звука, кроме дыхания, но в голове Сергея раздавался набатом голос девочки с серым лицом, растрескавшимся потоками оранжевой лавы. «Не смей звать меня Лидочкой! Не смей говорить обо мне!» – его мозг слышал эти слова, пока в трубке только дышали.

Словно поднимая тяжёлую гирю, Сергей протянул дрожащую руку, двинул курсором мыши по экрану и выключил звонок. На глазах выступили слёзы.

– Ты чего не звонишь? – спросил Паша, проходивший мимо.

– Что-то со звонками, – понизив голос, проговорил Сергей. – В трубку дышат, но не говорят. Должно быть, связь полетела…

– Ну-ка посмотрим…

Павел открыл папку с записями звонков, взял наушники и стал слушать последний звонок.

– Этот тоже с дыханием был? – спросил Паша.

Сергей только кивал, стараясь понять, что с ним случилось, раз он стал слышать голоса в голове.

– Нет, я не слышу никакого дыхания, обычный вызов, сам послушай, – Паша протянул Сергею наушники.

«Алло! Алло! Говорите уже что-нибудь! Вас не слышно! Алло!» – повторял записанный женский голос. Как мог Сергей его не услышать во время звонка? Наушники были теми же самыми. Всё это было очень странно.

Он быстро открыл карточку следующего клиента, моментально набрал номер, и после пары гудков услышал… нет, не дыхание, но сонный голос мужчины, который спрашивал, к кому именно звонят и зачем. Больше наваждение не повторялась, но каждый раз перед соединением Сергей на миг замирал от ужаса, ожидая услышать дыхание из своего ночного кошмара. Конечно о продуктивности в таком состоянии не могло быть и речи.

Вечером Сергей вернулся в квартиру с полным пакетом продуктов и парой бутылок с чистящими средствами. Первым делом он прошёл к балкону, оторвал бумажную лету, закрывавшую щель между дверью и рамой, открыл дверь, открыл окно на балконе, туда же покидал старые игрушки, так и лежавшие у шифо…шкафа. Потом он вкрутил новые лампочки, отчего в комнате стало светлее и веселей. На кухне он включил холодильник, и тот деловито затарахтел, набирая холод. Сергей принялся варить в оббитой хозяйской кастрюльке свой любимый суп с кусочками колбасы и мелкой лапшой. Когда всё было готово, он с удовольствием налил этим супом большую тарелку и съел всё до капли, заедая бутербродом с плавленным сырком. Потом он долго мыл посуду, приводил кухню в порядок, и уже глубоким вечером вспомнил, что ему не мешало бы помыться.