Падение в ничто

Топчан заскрипел под весом тела Димы. Парень вправил плечи в подушку из свёрнутого бушлата, выставил перед собой книгу и раскрыл её. Пожелтевшие, с маленькими чёрными буквами, страницы зашуршали перед его глазами. Он листал книжку в поисках чего-то, что могло привлечь его. Книга и в самом деле была странной, точнее то, что с ней сделали. Как он понял, это был сборник новелл. Но пролистав половину книги, он отметил, что некоторые рассказы частично были вырваны, другие истерзали будто ножом, остальное разрисовали ручкой. Поверх чёрных строчек, синим, чья-то рука нарисовала какого-то уродца, почти на каждой странице. Там, где не было странного рисунка, были нарисованы слова: «СТРАХ», «СИЗИФ», «ЧУДОВИЩЕ», «АД». Практически вся книга была изуродована. Только один рассказ остался не тронутым.

«Миф о Сизифе».

«Что за?!»

Дима поёрзал задницей и начал читать.

«Миф о Сизифе» представлял собой историю, основанную на греческой легенде о мученике Сизифе, которого древние боги приговорили в аду вечно вкатывать камень на вершину горы, и по завершению начинать всё с начала. В рассказе миф был стилизован под городскую легенду. Каждые тридцать лет, во время небольшой передышки, когда камень достигает вершины, Сизиф выбирается в мир и затаскивает случайную жертву в ад, обрекает её на вечные муки. Все действия разворачивались в вымышленном городе М. Рассказ был написан удивительно красочно и убедительно. Автор использовал яркие образы и создавал зловещую атмосферу, используя такой простой и незамысловатый сюжет. Описание Сизифа пугало. Он был тощий, высокий, больше двух метров, абсолютно голый, с выпирающими костями, передвигающийся на четвереньках с чёрными впадинами глаз и рядом жёлтых гнилых зубов. Он затаскивал в ад жертву, разрывая обломанными грязными ногтями плоть. Оставлял кровавые борозды, от которых несчастные теряли сознание или впадали в безумие. Довольно интересный рассказ с пугающими описаниями и жуткими сценами убийств. И что ещё примечательнее, жертвой Сизифа, в рассказе, были простые рабочие со стройки, что расположилась как раз над подземной горой, к вершине которой Сизиф толкал камень. Последнее обстоятельство будоражило ещё сильнее, потому что, будучи таким же простым рабочим, Дима легко мог представить окружающую обстановку, в которой оказывались герои рассказа.

В конце рассказа, на половине незаполненной словами странице, мелким почерком, ручкой, было написано послание. Дима напряг глаза, чтобы разобрать, что там написано. Почерк был удивительно аккуратным и слова разбирались легко, хоть и были мелкими. Он перевернул страницу и увидел, что послание продолжается и на другой стороне, там, где было предусмотрено пустое место под титульный лист другого рассказа. Дима пробежал глазами синие строчки. От маленького размера заболели глаза. Парень отложил книгу, потёр глаза, решил продолжить чтение после заброса бочки. Пошёл к печке.

Дима вернулся на пульт управления. На часах было почти пять утра и спать хотелось всё сильнее. Монотонное гудение оборудования сливалось в утомительную и унылую кашу. Он лежал на топчане и держал в руках книгу, вслушивался в окружающий шум, и силился разобрать хоть что-либо. Нельзя чтобы охрана застала его в таком положение поэтому он старался быть на чеку. В это время начальник караула совершал обход и ждать его было можно в любую минуту. Дима издал губами звук, похожий на работу выхлопной трубы, и раскрыл книгу на нужной странице. Протёр глаза и стал читать синие аккуратные строчки.

Эта история… Господи, я не знаю, что происходит со мной. Меня трясёт, я не могу уснуть. Мне страшно, а до конца смены ещё три часа, я не знаю, как выдержать всё это. В три утра я дочитал этот рассказ о Сизифе, а теперь сижу, весь дрожа, в каморке, и записываю мысли, чтобы хоть как-то отвлечься. Сейчас пять утра и клянусь всеми святыми я не выйду до конца смены! Пускай меня уволят, пускай хоть поднимут всю охрану, но я не выйду! Эта тварь, это… Я даже не знаю, как это вообще возможно… Я не дам ей затащить меня, здесь она меня не достанет. Надеюсь… Странно… Я пишу в самой книге…. Это, наверное, правильно. Да… С чего начать? В общем… Сегодня двенадцатое ноября тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года. Меня зовут Чернов Виталий Михайлович, я аппаратчик термической обработки отходов третьего разряда. Сегодня, работая в ночную смену, с двенадцати ноль-ноль до восьми ноль-ноль, со мной произошло нечто невообразимое. Я абсолютно трезв и мой рассудок здрав. По причинам, которые я опишу ниже, я не могу рассказать о случившемся хоть кому-либо, иначе меня посчитают невменяемым и закроют в психушке. Ровно в три ночи, я дочитал рассказ под названием «Миф о Сизифе», и со мной стали происходить странные, необъяснимые вещи. Признаюсь, хоть это и может показаться неправдоподобным, но Сизиф, а именно события, описанные в рассказе, произвели на меня впечатление. Я испугался. За все свои тридцать шесть лет я не читал ничего подобного. Это история… Эти описания… Глубоко в сознание я желал закрыть книгу, но будто под воздействием потусторонних сих, я не мог оторваться. По окончанию я испытал страх такой силы, что в глазах моих потемнело. На секунду мне показалось, что я теряю сознание. Я не знаю, чем вызвано это ощущение, потусторонней силой, заключённой в рассказе и книге, или же моим психическим здоровьем. Но после прочтения и испытанного страха, со мной начали происходить пугающие вещи. Я начал слышать голоса. В трубах, в гудение дымососов, еле различимо, кто-то будто шептал, но что именно, я не мог разобрать. Ослеплённый огнём сгораемых отходов, я стал различать в плывущих чёрных пятнах, силуэты. Всегда, куда бы я не шёл, за спиной я ощущал присутствие некой фигуры. Что-то, будто изнутри, давило на затылок. Я оборачивался и чувствовал, что это что-то снова находится за моей спиной. Я работаю один уже больше трёх месяцев и ничего подобного я не замечал на протяжение всего этого времени. Манера моего письма может вызвать подозрения у того, кто прочитает эту запись. Я могу объяснить. Дело в том, что я давно увлекаюсь прозой и мечтаю написать книгу. Я исписываю по одному листу каждый день и таким образом полирую свой стиль написания. Если я смогу выбраться отсюда, я обязательно вложу несколько листов из своих сочинений, дабы вы могли убедиться в правдивости моих слов… Сизиф. Повторю, всё это со мной началось после прочтения, примерено в три ночи. Голоса, присутствие и галлюцинации. Всё это пугало меня, но я списывал всё на усталость и хоть был слегка напуган, но продолжал работу. Пока… В пять утра, я проходил от одной печки к другой и увидел, как из приямка, а именно из ёмкости в которой храниться отходы, выбирается некое существо, похожее на очень бледного и высокого мужчину. Я смог увидеть только гладкий череп и половину невероятно худого туловища. Существо было повёрнуто ко мне затылком и не видело меня. Я остолбенел, но не испугался. Осознание и страх дошли до меня только сейчас. Меня трясёт, я взбудоражен, но чувствую себя в безопасности. Фигура хоть и напугала меня, но испуг от увиденного не сравниться с тем, что я испытал после прочтения рассказа. Первобытный, будто сама смерть прикоснулась ко мне. Видимо я испытал то, что чувствуют люди на смертном одре. Я не стал ждать, как поведёт себя тот человек, если это был человек, и сразу же побежал на пульт управления. Я закрылся в комнате приёма пищи и сижу здесь уже около двух часов. За это время, пока я пишу эти строки, со мной ничего не произошло. Я не слышу голосов и не вижу фигур. Существо не стучится в двери и окна, но я уверен, что оно где-то там. Я не выйду отсюда до конца смены. Я вряд ли продолжу работать здесь. Поэтому кто бы не прочитал это, знай, что таит в себе эта книга. И если ты испытаешь тоже что и я… Прячься. Я не знаю, что за существо вылезло тогда из ёмкости и что со мной могло произойти, если бы я не ушёл в тот же самый момент.

Последняя строка закончилась. Свободного места не осталось. На другой странице написано продолжение. Буквы больше и почерк слегка отличался, будто рука писавшего дрожала.

После того как я написал последнюю строчку, мне в голову пришла мысль: уничтожить напугавшую меня книгу и рассказ. Я начал вырывать страницы, но осознал, что рассказы других авторов не должны страдать из-за одного. Я добрался до нужного мне рассказа и начал рвать. И какого было моё удивление и как силён был ужас от того, что вырванные листы бумаги в то же мгновение, на том же самом месте, появлялись вновь! Паника охватила меня. Я рвал и терзал книгу, бросал её в стены, пинал и даже грыз зубами. Но книга возвращалась к прежнему своему состоянию…

Я пытался сжечь её (у меня с собой есть спички), но когда бумага превращалась в хлопья чёрной золы, книга вернулась на своё место на полке…

У меня было время и я старался, как мог, навредить ей. Всё что она позволила с собой сделать – это растерзать титульный лист, обложку и остальные рассказы, но не о Сизифе. Рассказ невозможно уничтожить, закрасить или вырвать. Он возвращается на глазах. Я пытался всматриваться, но то что я вижу, когда страницы возвращаются, я не знаю… Это ни на что не похоже, будто мозг не может зацепиться хоть за что-либо знакомое. Чтобы я не делал, рассказ оставался нетронутым. Эта книга проклята. Я надеюсь никого не привлечёт истрёпанная и рваная книга. И никто не испытает этого ужаса, что испытал я. Но если ты прочтёшь… Храни тебя Господь…

В самом низу, совсем уже корявым почерком было написано:

Я снова слышу голос, он ищет меня. Он шепчет моё имя. Он нашёл меня. Отче наш…

Дальше автор переписал текст молитвы «Отче наш» и завершил странное повествование. Дима пробежался по страницам книги ещё раз. Книга как книга, ничего особенного. Он взялся за одну страницу и вырвал её. Ничего не произошло. Тогда он поднялся с топчана и вышел на улицу. Подошёл к печке, открыл дверку. Яркий свет сжигаемых отходов осветил лицо. Говорят, на огонь можно смотреть вечно, но на огонь внутри печи смотреть было скучно. Слишком уж интенсивно он горел и выглядел одним сплошным рыжим пятном. Дима бросил книгу в печь и захлопнул металлическую дверку. Вернулся на пульт управления. Выкурил сигарету. Вошёл в камору и открыл нужную секцию шкафчика. Книги не было.

«Да уж, мужик. Интересную ты историю придумал, жалко, что о ней больше никто не узнает.»

Камора закрылась, Дима вернулся к топчану, упал и достал смартфон. На экране появилась лента из разных смешных картинок, рекламы и прочего хлама, которым он пичкал себя от скуки. Большим пальцем он давил экран, не думал о получении знаний и чтении книг, хватило и одного рассказа, чтобы вернуться к прежнему убийству времени. На часах было почти пять утра. Дима смотрел смешные картинки, когда телефон зазвонил колокольчиком. Друг прислал сообщение. Большой палец нажал на уведомление. Смартфон чуть не выпал из рук. Товарищ сбросил картинку. Дима увидел бледное лицо, которое выглядывало из чёрной арки. Глазные яблоки казались изорванными. Арка, будто портал, находилась в разбитой и бледно-жёлтой стене. Перед ней росли странные грибовидные растения. Вид этого бледного лица с чёрными впадинами вместо глаз, напугали Диму. Лицо имело женские черты. Это была чья-то картина. Изображение было в хорошем качестве, и парень смог рассмотреть все её ужасные части, но смотреть в зияющие чернотой глаза было особенно не приятно. Он свернул картинку. Перед глазами потемнело. По спине пробежали мурашки. В живот будто ударили кулаком. Стало трудно дышать, нечленораздельный вопль вырвался из груди. Дима задрожал, подскочил с лежака.

Только с третьей попытки он разблокировал экран смартфона. Открыл меню, в котором находилась кнопка отключения мобильного интернета, и заметил, что скачал файл. Нажал на него пальцем, попал в галерею и снова встретился с чёрными глазами и бледным лицом. Дима отыскал картинку в файлах своего смартфона и выбрал «удалить». Картинка исчезла. Он зашёл обратно в галерею. Картина была на месте.