А. Н. Будищев

Конечно, в том, что всеми почитаемый и очень многими любимый талант Будищева протекал в жизни без криков и труб, виноват был и сам Алексей Николаевич, если только можно назвать виной присущие не всем художникам самостоятельность мнений, брезгливость к шуму и трескотне рекламы и природное уважение к искусству, как к священнодействию.

Я помню характерный случай, которого я был живым свидетелем, лет четырнадцать назад, в самом начале моего знакомства с Будищевым. Он послал тогда в редакцию почтенного ежемесячника с ярко либеральной окраской один из своих романов. Редактор (ныне покойный) – писатель, очень хорошо знавший и любивший литературу, при этом человек настоящей честности, передовых гражданских убеждений, твердый и стойкий, но несколько педантичный по духу и суровый по внешности, был заинтересован романом и попросил завтра зайти в редакцию для личных переговоров. При этом-то объяснении я и присутствовал. Редактор очень похвалил содержание романа, сделал много метких замечаний о внешнем художественном мастерстве, но одно место произведения ему показалось не особенно удобным. То место, где Будищев со свойственной ему простотой, сердечностью и ясностью описал крестный ход с чудотворной иконой, религиозный экстаз толпы и чудеса, творимые наивной, бесхитростной верой. Я отлично помню, как Алексей Николаевич поднялся со стула, нервно застегнул сюртук на все пуговицы и протянул руку за толстой тетрадкой, за этим всегда дорогим писательской душе детищем, рожденным в таких восторгах и мучениях.