Не спи, Семёныч

Прихватив парочку «Мух», Худой поскакал обустраивать себе лёжку.

– Краш! – заорала рация. – Ходу! Черт-ли тебя там держит?! Вали!

Со своей позиции Семёныч мог видеть дальше всех. И суда по тому, как он закричал в передатчик, валить снизу следовало тотчас же!

– Да бегу уже! – ответил Крашенинников. – Присыпать тут надо было кой-чего… в глаза бросалось…

Чух-чух-чух!

Автоматическая пушка с брони.

– Краш!

Чух-чух-чух!

Тишина…

– Амбец Крашу… Не добежал… – каким-то севшим голосом прохрипел старый сапёр.

Петр сплюнул, выругался и придвинул к себе пулемёт.

Но из-за поворота первыми появились не десантники с брони, как он предполагал, а высунулся хищный нос бронетранспортёра.

Тут он теперь и догорал.

Выждав пару минут, в атаку рванулась, наконец, и пехота – и ей крупно не повезло. Во-первых, всякое там ползанье по кюветам и придорожным канавам закончилось очень быстро – после пары подрывов народ смекнул, что над этим тут кто-то поработал. И тогда они попёрли уже по дороге.

Вот тут и сказал своё веское слово ПК – потеряв несколько человек, и эти гаврики откатились назад.

Зато снизу ударили миномёты – и вот тут поплохело уже защитникам.

Отступавшая пехота успела «срисовать» их позиции – и по ним теперь молотили жестоко и безжалостно. Кинули несколько мин и на верхушку холма, справедливо полагая, что такую удобную в плане обзора позицию, уж кто-нибудь, наверняка, да займёт.

И вот, надо же такому случиться!

Одна из них (наверное, по какой-то досадной случайности) легла аккурат рядышком с ложбинкой, где примостился старый сапёр. Он остался жив, но осколками его поранило весьма основательно. Да и глушануло ко всему прочему…

– Худой! – услышав по рации сбивчивую речь товарища, гаркнул во всю мочь лужёной глотки Петр. – Укладку схватил – и к Семёнычу!

Укладка…

Таким громким обозначением именовалась обыкновенная автомобильная аптечка. Главной ценностью там являлись несколько упаковок противошоковых препаратов – их берегли как зеницу ока! По случаю удалось добыть у гумманитарщиков и обычных перевязочных пакетов. Глядя на так называемую «медукладку», главврач госпиталя только головою покачал. Но ничем особенным помочь не мог и он – не хватало буквально всего! Даже и у них. Однако пару шприц-тюбиков с промедолом всё-таки выдал…

И со всем этим добром Худой теперь спешил на холм. Петр достаточно отдавал себе отчёт в том, что лишившись старого спеца, отряд разом утратить свою боевую мощь… ну, больше, чем наполовину – это и к бабке не ходи. Нет, нажать на кнопку, разумеется, мог любой… но какой пульт чему соответствовал? И в какой именно момент надо эти самые кнопки нажимать? Когда взрыв будет максимально эффективным?

Семёныч знал!

И со своей позиции видел почти всё.

А то, что не попадало в поле его зрения – видел уже Петр. И поэтому ему дозарезу был нужен Семёныч на своём месте.

Безо всей этой хитрой машинерии остатки отделения не продержались бы и пяти минут…

Вернулся Худой.

Скатился на заднице с откоса – и прямо в своё гнездо.

– Как там? – поднёс рацию ко рту Петр.

– Перевязал, промедол вколол. Жить… ну, я ж не доктор! Будет, наверное…

– Тебя, балабола, ещё переживу! – тотчас же откликнулся сапёр.

С души прямо-таки изрядныйкаменюка свалился!

– А никто тебя, старого чёрта, и не хоронит! Чё там у заклятых друзёй-то происходит?

– Чего ж там может происходить? Готовятся… скоро попрут… сейчас в колонну выстраиваются…

– И дохрена их там набирается?

– Две коробочки вижу… десант на броне. И ещё с полсотни головорезов сзади топают.

– Чего ж не все разом?

– А я знаю? Нам и этих, по большому счёту, дофига… – сапёр закашлялся. – Блин, в глазах темнеет… спать хочу…

– Это от потери крови так бывает! – авторитетно вклинился в разговор Худой. – Ничё, старый, не менжуйся там! Скоро наши подойдут – и тогда уж отоспимся!

Подойдут…

Да неплохо бы…

Какая-то там группа бойцов в тылу собиралась, это так. Последний телефонный звонок Боцману (который, после ранения, сидел на узле связи) принёс некоторую надежду. Но, тыл… где он там вообще?

– Пошли… – выдохнул Семёныч.

Внизу, за поворотом, послышался рев моторов и лязг гусениц.

Петр подтянул к себе гранатомёт. Второй находился у Худого – и тот должен был стрелять в том случае, если первый выстрел будет безрезультатным.

Пехоты пока слышно не было, но не имелось никаких сомнений в том, что она от брони далеко не отстанет.

Движок взревел громче, залязгали гусеницы, и на полном ходу, поливая всё впереди из автоматической пушки, из-за дымящегося бронетранспортёра вынырнула БМП.