Приключения Дворкина. Пандемия

– Ни в коем случае! Мы хотим, чтобы вы наоборот его продолжили!

– Ха!– хмыкнула Красовская.– А хо-хо не хи-хи?

– Действительно!– возмутилась супруга.– Хватаете, держите взаперти, пугаете…А потом просите о помощи…

– Я никогда ничего не прошу!– резко отрезал Инквизитор.– Просто на данный момент у вас больше шансов добиться успеха, вот и все…Тем более с некоторых пор, вы кровно в этом заинтересованы.

– Что вы имеете ввиду?– насторожился я. От этого беспринципного типа можно было ожидать все, что угодно.

– Помните, водичку, что я давал вашей супруге,– он кивнул на свету, которая замерла испуганно под взглядом Инквизитора, как кролик под удавом,– наши специалисты сумели вывести из организма подопытного, которого вы видели на экране, малую толику вируса для изучения. К вашему сожалению, я дал команду добавить его в воду вашей жене!

– Сука!– выдавила зло Красовская.

– Но зачем?!– изумился я.

– Так вы станете работать быстрее и плодотворнее! Ведь, когда вы найдете ведьму, что этот вирус сотворила, вы сможете спасти свою ненаглядную Светлану!– Кирилл улыбнулся при этих словах столь невинно и благодушно, что мне непременно захотелось съездить ему по морде, но я сдержался, понимая. Что это приведет только еще к большим осложнениям.– Обычный вирус заражает людей мгновенно, в течении семи минут. Повышается температура, слабость, кашель, кожа начинает слезать…Но мы же не звери какие-нибудь? Мы сумели уменьшить действие вируса на организм человека. Теперь все эти симптомы проявят себя ровно через три дня! Именно столько времени у вас есть, чтобы найти тех, кто этот вирус запустил и противоядие. Иначе…Ну вы сами все видели…

– Ну ты и…

– Попрошу без оскорблений!– прервал он Красовскую.– У каждого своя работа…У меня она такова, что иногда приходится быть не мягким и пушистым. Нельзя бороться с дьяволом, оставаясь чистеньким! Со своей стороны мы всемерно вам будем помогать.

Рядом всхлипнула Света, закрыв лицо ладонями. Ее плечи вздрагивали, но она, умничка моя, старалась быть сильной и держаться. Я обнял ее. Почувствовав, как испуганно бьется ее сердечко.

– Хорошо…Что делать дальше?– спросил я инквизитора, сверля его ненавидящим взглядом.

– То, что и раньше! Искать! Для начала советую съездить на Майдан Незалежности! Нашим послушниками там обнаружен рассадник…этих…Такое ощущение, что там опять что-то намечается.

– А если мы не успеем? За три дня найти ведьму?– поинтересовалась Красовская.

– Я бы не советовал выбиваться из нашего графика…Вас проводят до ворот Лавры! Там ждет такси. Все ваши вещи внутри. Буду рад снова с вами встретиться, Дворкины,– гостеприимно распахнув двери кельи Кирилл выпроваживал нас.

– Если мы снова встретимся, то я набью тебе морду!– пообещал я ему у самого порога, держа под руку враз ослабевшую Светлану.

– Пока ее набил тебе я!– нравоучительно поднял палец вверх Инквизитор с мерзкой улыбочкой.– Но пути Господни неисповедимы, может случится когда-нибудь и обратное. На все воля Божья!

Мне оставалось проявить смирение на такую отповедь и зашагать в след за одним из монахов, ждущих нас за дверью. Позади сопел мой женский батальон: Янка зло, а Света испуганно. Уже в спину мне донесся голос Кирилла, остановившего у выхода Агриппину.

– А ты изменилась, Агриппа…

– Зато ты нет!– отрезала ведьма, пряча глаза от бывшего возлюбленного.

– Зря ты так…Я серьезно! Ни одна ведьма с черной душой не смогла бы зайти в лавру. А ты здесь…Ходишь, смотришь на иконы, свечи…На распятие в моих руках без страха. Возьми…

Он резко и быстро всунул ей в руки свои четки, на которых в самом конце висел деревянный православный крестик. Подруга в испуге попыталась отдернуть руки, но кожу не обожгло, как это было раньше, боль не пронзила ее до самых пяток. Дерево было теплым и гладким, многократно отполированным пальцами Кирилла.

– Вот видишь…Я так и думал!– победно посмотрел на нее Инквизитор.

– Что это? Почему?– не сумела сдержаться чародейка, ошалело рассматривая четки с крестиком в своих собственных руках.

– Пути Господни неисповедимы…– пожал плечами монах.– Возможно Всевышний посчитал, что ты достаточно настрадалась и искупила все свои грехи на этой Земле, а может просто решил дать тебе еще один шанс исправиться.

– Ясно…– колдунья протянула потрясенно своему бывшему возлюбленному крестик, но тот только отмахнулся.

– Дарю, бери, на память. Плохую или хорошую…Не важно! Пусть будет с тобой! Своими делами ты его носить заслужила!

15

Киев 2020 год

Март

Мокрый снег валил с неба огромными пушистыми хлопьями, зависая над головами стоящих на Майдане людей, а потом всей своей белой мощью обрушиваясь на пальто, плащи, шапки, почти тут же тая от горячего дыхания собравшегося на площади народа. Темные свинцовые тучи медленно ползли куда-то за Днепр, не спеша радовать киевлян робким первым мартовским солнышком. Все еще ледяной, по-зимнему студёный ветер пронизывал тонкое пальтишко Петра Алексеевича, одетого совсем не по погоде. Но не до изысков, ни до жиру быть бы живым, как говорят…

Аза стояла тут же рядом в толпе народа, чувствуя себя здесь, как рыба в воде и будто бы не замечала царившего вокруг холода. По ее смуглому лицу блуждала довольная улыбка. Она с явным удовольствием осматривала кордоны полиции, со всех сторон окружившую майдан Незалежности.

Стройные колонны полицейских в защитных сферах и бронежилетах держались поодаль от основной массы людей. Неподалеку ярко мерцали в сгущающихся сумерках синие фонари пожарок и скорых. Посреди площади появилась со временем импровизированная сцена, на которой, согласно старой доброй благородной запорожской традиции мог выступить любой желающий. Ее полиция не трогала. Вокруг сцены полукругом, напоминающим военный лагерь римского образца, белели палатки. Поодаль от всех была поставлена палатка с красным крестом.

Хотя, вряд ли, тем, кто собрался в этот день на площади Независимости понадобится медицинская помощь. Все они мертвы! И мертвы из-за впущенного в этот мир им и Азой смертельно опасного вируса. Петр Алексеевич с опаской посмотрел на цыганку. Кто она? Что ей надо? И не совершил ли Волошенко ошибку, когда связался с ней, терзаясь воспоминаниями пятилетнего правления страной, тенями прошлого майдан, преследующего его по ночам, как самый страшный кошмар в его жизни?

Однако…Они здесь! Люди пришли, хоть и людьми их можно было назвать бы с большой натяжкой. Полиция здесь, все, как и семь лет назад…Только нет теперь того юношеского задора, американских денег, поддержки других олигархов. И стоило ли городить огород?

– О чем задумался, Петруччо?– подмигнула ему цыганка, внимательно слушая выступающего на сцене бледного студентика в потрепанной курточке с Привоза. Студентик был не из мертвецов, настоящий, живой, с бледным взором, горячем сердцем и чистыми руками. Таких тут собралось человек пятьсот. Они замечательно разбавляли общую картинку молчаливых кровожадных зомби, только и ждущих команды от своей хозяйки на истребление всего живого.

– И что дальше?– чуть грустно и тихо спросил Петр Алексеевич.

– А дальше все по накатанной схеме,– рассмеялась Аза,– неужели забыл? Или не ты ее, мой дорогой друг придумал? Толпе нужен толчок! Иначе она рассосётся сама по себе, как гнойный нарыв на теле бомжа. Постоят, потолпятся, пошумят и пойдут по домам, кто куда…Кроме наших с тобой друзей, конечно! Они-то выдержат еще под заклинанием дня три, а потом обратятся в прах..И все! Адью! Мечты о должности президента забыты, уголовные дела пишутся, выезд из Украины запрещен, арестовано имущество…

–Типун тебе на язык!– сорвался Волошенко, вспоминая свою небольшую уютную виллу в Испании на берегу моря, куда он будучи главой государства успел вывезти целые картинные галереи.

– Вот и я о том же…Нужен толчок…– цыганка прикусила губу, задумчиво осматривая медленно колышущееся людское море.

– Какой?

– Я думаю кровь…нужна пролитая кровь! Люди, что звери. Они бесятся и сходят с ума от аромата чужой крови. Кровь пробуждает в вас инстинкты зверя. Если кровь твоя или твоих сородичей, то она провоцирует агрессию, если кровь чужая, то тебе хочется накинуться на жертву, чтобы добить ее, сделать своей добычей. Все просто! Этим вы когда-то и воспользовались с успехом всей вашей олигархической бандой. Теперь это нужно просто повторить…– ведьма стала выискивать глазами кого-то в толпе. И на миг из-под маски сексапильной красавицы промелькнула расчетливая и опасная, как гремучая змея старуха. От этого Петру стало страшно, он поплотнее закутался в кашне, а потом уточнил:

– Все хотел тебя спросить…Ладно я…Со мной вся более или менее ясно, мои цели понятны даже ежу, а тебе-то это зачем? Неужели, ты действительно веришь, что перезаражав всех и вся своим вирусом, уничтожив человечество, ты вернешь дьявола в нашу мир?

– У меня нет цели уничтожить человечество,– обернулась на него колдунья, отвлекшись от толпы, впервые взглянув на него по-новому, другим, оценивающим взглядом,– какой смысл вас уничтожать? Вы быдло, рабы…Вас должно быть много для того, чтобы мой хозяин остался доволен.

– Тогда зачем, а?

– Хаос,– коротко ответила Аза после минутной паузы,– все дело в хаосе…Чем его больше, тем больше вероятности того, что вы будете совершать подлые, грязные, мало нравственные поступки: убийства, грабежи, изнасилования. Страх умереть толкнет вас на самый низ, на самое дно, в грязь, из которой вам когда-то посчастливилось выбраться! И вот тогда, когда все возможные пороки на земле перестанут быть чем-то диким, осуждаемым, вот тогда в этот мир вернется мой Хозяин! И тогда вы станете тем, кем изначально должны были стать!– горячо закончила ведьма.

– Кем это?– нахмурился Петр.

– Рабами! Алчными, жадными, подлыми свиньями! Бесправным быдлом!

– Тогда какой смысл мне тебе помогать?– вскинулся Петр.

– Даже рабам нужны надсмотрщики! Хозяин не в силах уследить за вами, ведь вы лжете на каждом шагу, плодитесь как тараканы, убиваете друг друга, как сумасшедшие! Нет, поголовье скота требует учета…Вот это место ты и займешь! Хозяин умеет ценить верность в людях! Ведь она у вас встречается крайне редко…– цыганка отвернулась от Петра, оставив того в полном смятении. Может действительно не стоило с ней связываться. Жил бы сейчас на своем острове спокойно, никого не трогал, тратил наворованные деньги, наслаждался жизнью и безбедной старостью, а тот факт, что его подадут в международный розыск…Так кого в него не подавали?

По правую руку от него громко и протяжно ухнуло, словно какой-то шалопай-школьник бросил в толпу петарду. Народ, или как можно назвать толпу разъяренных зомби подался назад, будто огромная волна, сметающая всю на своем пути. Кто-то охнул, кто-то закричал, заголосила в голос какая-то женщина, стоящая чуть поодаль от них с Азой, блестя гнилыми черными зубами.

– Здесь становится не совсем безопасно…– пробормотала цыганка, хватая Петра за руку. Тот попробовал было выдернуть свое запястье из цепких лап колдуньи, но у той хватка была, как у тибетского мастифа. Ведьма потянула его куда-то в сторону, расталкивая толпящихся и ничего не понимающих инфицированных в стороны.

– Убили! Ой, убили!– закричали в толпе.

– История повторяется, Петруччо!– подмигнула ему почти весело, но слегка озабочено Аза.– А неплохо вы придумали тогда с этой Небесной сотней. Сами додумались или кто подсказал?

Петр Алексеевич промолчал.

– Не дуйся! Тебе не идет!– улыбнулась колдунья своими ярко накрашенными губами, но олигарх-то точно знал, что скрывается под маской соблазнительной прелестницы – страшное существо, отдаленно напоминающее человека, от вида которого становилось на душе тоскливо и ужасно, будто из тебя всю положительную энергию, все теплые и добрые эмоции выпустили, как воздух из воздушного шарика.

– Я не дуюсь…– буркнул недовольно Петр Алексеевич, наблюдая за тем, как быстро и неотвратимо развивались события на Майдане Незалежности. Сначала толпа отхлынула от места, где покачнувшись и схватившись за сердце, упал один из подручных Азы. Его Волошенко определил по серо-землистому цвету лица и гнилым зубам, оскаленным в предсмертной улыбки, которая будет снится экс-президенту до конца его дней, если, конечно, он умудрится выжить в этой круговерти. Завизжала отчаянно какая-то баба в теплом потертом пуховике, изгвазданном ноябрьской грязью. Ее крик больно ударил по мгновенно заложенным ушам, прокатившись по площади, будто волна в след за сверхзвуковым истребителем. Женщина обхватила свою голову и пала рядом с убитым на колени, громко стеная и взывая к правосудию. Но ее крик Петр Алексеевич уже слышал, как будто сквозь вату, глухо и еле слышно…

Зато его отчетливо услышали остальные инфицированные. Вся площадь пришла в движение, зло оскалив свои гнилые морды, лицами это ужасное зрелище назвать можно было уже с трудом, они стали стягиваться к месту преступления небольшими группками, образовывая постепенно усиленный фронт, способный прорвать любой кордон полиции.

– Что ты задумала?– обернулся к чародейке Волошенко, испуганно шарахаясь в сторону от пробегающего мимо него монстра, на щеке которого вместо кожи уже образовалась серо-зеленая дыра, из которой сочился трупный яд, стекая по небритому подбородку.

– Не бойся, пупсик!– улыбнулась Аза.– Пока ты со мной, они тебя не тронут…

И действительно, потоки сбегающихся с разных концов площади зомби, словно обтекали то место, где они замерли с Азой. Их, будто не замечали. Зато была ясна видна их агрессия в отношении полицейских, сомкнувших ряды по ту сторону сцены.

Это был не тот “беркут”, который противостоял им несколько лет назад. Те люди долго бы времени на раздумья не тратили и, если бы не нерешимость бывшего президента, то их майдан провалился, едва бы успев начаться.

Другое дело эти новоделы, точнее недополицейские, которых набрали по объявлению, соблазнив высокой зарплатой, некоторыми льготами и ранней пенсией. Собранные по крохам из ВУЗов и ССУзов, мало имеющих представление о работе в полиции, сейчас они толпились в стороне, робко прикрываясь щитами, если Аза задумала именно то, о чем думает Петр, то этих ребятишек просто сомнут, даже не заметив.

Один из парней запомнился Волошенко особенно хорошо. Худощавый, если не сказать тощий, он попал каким-то чудом в первый ряд. Сбившаяся на бок каска мешала обзору, и он ее все время поправлял, опуская щит. Во второй руке у полицейского была резиновая дубинка, отчего-то напомнившая Петру Алексеевичу игрушку из секс-шопа. Уж слишком неумело болталась она в руках паренька.

Сейчас бы сюда наемников из “Азова” или любой другой добробат…Подумалось экс-президенту. Те люди постарше и посолиднее, да и знают, зачем пошли на эту дрянную службу. Зомби было бы с ними бы посложнее справиться. Ну, и что, что половина этих наемников алкаши и наркоманы! Зато все подписывали контракт, все знали на что идут…Не было бы так жалко…

Жутко захотелось отвернуться от этих всех событий, волной цунами разворачивающихся на площади. Не хотелось видеть крах системы, во многом из-за этого самого несуразного паренька. Волошенко сам себе удивлялся, и откуда у него взялось внутри это самое, доселе неизвестное чувство жалости не только к самому себе, но и к окружающим его людям.

– Каждый скоро займет место то, которое он достоин занимать!– громко провозгласила Аза, оглушительно хлопнув в ладоши. И вместе с этим хлопком раздался еще один щелчок, похожий на выстрел.

Один из инфицированных невиданной раньше цыганской заразой, стоявший впереди остальных и уже возмечтавший взять на себя обязанности вожака, вдруг задымился, чадя, как плохо прогретый “запорожец”, а потом и вовсе вспыхнул, будто факел, освещая площадь не хуже новогодней иллюминации.

– Вперед…– тихо прошептала рядом Аза, отдавая мысленный приказ своими подопечным, которые, казалось бы, только того и ждали. Пока пораженные полицейские замерли, открыв рты, наблюдая, как полыхает синим пламенем мужчина, они сплотились, превратившись в единую неотвратимую смердящую трупным ядом человеческую массу.

– Граждане митингующие, прошу вас занять свои места и освободить место преступления для оказания помощи пострадавшим и проведения следственных мероприятий!– громко в рупор проорал чей-то дрожащий голос, которого инфицированные и слушать не слушали. Вместо этого, как единый организм, они двинулись в сторону рядов полицейских, злобно шипя и скалясь.

– Граждане митингующие…

Договорить голосу не дали. Точнее тот не стал рисковать и тратить время на пустые разговоры. Где-то позади рядов полиции заурчали утробно моторы пожарных расчетов. Выкрашенные красной краской “газоны” – образцы старого еще советского, так долго и упорно хаянного, прошлого, выехали из-за спин собранных со всего города ппс-ников навстречу зомби.

– Сейчас что-то будет…– пробормотал Волошенко, оглядываясь на Азу, которая наблюдала за всем разворачивающимся на площади с нескрываемым интересом.

– Не то слово будет!– улыбнулась она, лихо подмигнув экс-президенту.– Такого по вашему телевизору не покажут…

Пожарные расчеты развернули свои рукава в сторону митингующих за столь короткий срок, что, наверное, раза в четыре перевыполнили положенный норматив. Почему-то Волошенко болел именно за них. Только сейчас в его алчную немного глуповатую и трусоватую голову пришла мысль, что ничего хорошего от Азы ждать не приходится. Осознание того, что все это кровопролитие затеял он, вместе с чувством ответственности за содеянное нахлынуло как-то одновременно. Ведь, если бы не его деньги, связи и возможности, если бы не его помощь, то простая цыганка вряд ли бы смогла натворить столько гадостей, поставив под угрозу уничтожения почти целое население немаленькой европейской страны. Так стоили ли все эти жертвы удовлетворения его потребности в жажде власти?

– Давай!– неизвестный ему руководитель из рядов полиции не стал ждать нападения, а напал первым. Холодные, почти ледяные струи воды ударили по первой шеренге протестующих, словно бичом хлестнули со всего маху. Несколько инфицированных отбросило назад, еще несколько упало на колени, корчась от боли. Хотя как знать, могли ли эти существа испытывать боль?

Вторая струя смела с ног ее несколько рядов, сдирая с давно умерших людей кожу клочками. Мостовая покрылась бурой кровью. То там, то здесь слышались оглушительные стоны боли и ужаса. Вода хлестала по сторонам сплошным потоком, выкашивая зомби целыми шеренгами, но на их место становились другие, более злые, более сильные. Они грозили полиции кулаками, что-то кричали, а на все на это цыганка смотрела с легкой саркастической улыбкой, которую понять Волошенко никак не мог. Более бессмысленного уничтожения пусть и расходного, но людского материала, он не видел никогда.

– Сделай что-нибудь! Они же их всех уничтожат!– прокричал он, пытаясь переорать шум на площади.

– Они уже мертвы, Петруччо! За них можешь не беспокоиться!– улыбнулась Аза.– Их души уже навечно принадлежат нашему с тобой Хозяину, а тела…Тела лишь оболочка, которая поможет нам достичь поставленных целей.

– Бред!– выкрикнул Петр, испугавшись собственной смелости. Быстро взглянул на колдунью. Не услышала ли? Но та, что-то сосредоточенно шептала, перебирая в тонких пальцах крысиные хвосты, появившиеся из недр ее необъятной, но с виду вовсе крохотной женской сумочки.

– Пора…– проговорила она, когда струи воды утихли. Пена окутала весь Майдан Незалежности, оставив нетронутым лишь клочок, где они стояли с ведьмой.– Будь готов бежать, пупсик, у меня не хватит сил снова телепортировать нас куда-то…

В пожарных машинах кончилась вода. Глухо заурчали двигатели “газонов” Вперед снова выступали дрожащие полицейские. Пенный штурм сильно проредил заболевших, но все же их оставалось много, слишком много… на ту небольшую ватажку ппс-ников, противостоящих им.

– Пора!– проорала Аза, высоко воздев обе руки к небу, которое будто разверзлось, подчиняясь призыву чародейки. Прогремел раскат грома. Треснула молния, блеснув где-то в конце Крещатика.

И вдруг наступила тишина. Оглушительная…Немая…Будто разом во всем мире выключили звук. И в этой тишине по-особенному слышались шаги одного из зомби. Он уверенно вышел из рядов сотен таких же как он, повел крутой крепкой шеей, упакованной в дорогой и элитный пиджак. Когда-то плотное, розовое тельце бизнесмена средней руки было здоровым и крепким, а теперь он походил на старое пальто, которое бросили на вешалку, и оно висит, и выбросить вроде бы жалко, и носить стыдно.

Мужчина обвел взглядом стройные ряды таких же, как он, уперся взглядом в них с Азой и неожиданно кивнул.

– Они готовы…– с дрожью в голосе, в которой легко читалось почти сексуальное возбуждение от предстоящей бойни, проговорила цыганка.

– Вперед…– еле шевельнув искусственно сделанными губами, приказала он, прикрыв веки.

Мужик повернулся к своим, потом к полицейским, медленно обводя их нестройные ряды своим пустым взглядом. Молчание затягивалось и становилось уж слишком тягостным. У кого-то из полицейских все-таки сдали нервы. Глухо прозвучал выстрел, словно гром среди ясного неба, разрезав звенящую тишину, висящую на площади на две равные части.

Тело мертвеца отбросило назад. Он пошатнулся, сделав несколько шагов к толпе своих, а потом оскалился, обнажив начинающие чернеть зубы и вдруг бросился вперед, увлекая за собой остальных, прямо на первую линию ппс-ников.

Те пошатнулись, принимая первый удар на щиты, но бизнесмена это ничуть не смутило. Вытирая выступившую на разбитом лице кровь, видимо получил все же дубинкой при прыжке, он взревел вовсе уж не по-человечески и кинулся снова на таран.

Ни выбирая тактику, ни пытаясь хоть сколько себя обезопасить, зомби бросились в лоб на группу вооруженных полицейских. В ход пошли дубинки, щиты, кто-то взвыл от боли.

Волошенко, нервно сжимая в руках край грязного пальто, наблюдал за столкновением живых и мертвых.

Какой-то особенно рьяный азин подручный, наступая на падающих соратников взобрался выше щитов, вцепился в лицо того самого худощавого сержантика крепкими почерневшими ногтями. Петр Алексеевич видел, как кровь брызнула вовсе стороны, оставляя на еще детском лице багровые царапины. Каким-то чудом полицейскому удалось отмахнуться дубинкой. Удар пришелся зомби по лицу. Голову того отбросило назад, он зашатался на куче покалеченных сторонников, теснивших с большим трудом удерживающих строй ментов.

– Граждане митингующие…Паны та панове…– кто-то еще пытался облагоразумить этих полулюдей, не понимая, что пока они во власти цыганки – это практически нереальное занятие.

– Паны…

Оправившись от удара, зомби бросился снова вперед. И теперь уже никакая реакция не могла спасти паренька с дубинкой. Мощный удар ноги пошатнул щит, открыв всего лишь на секунду лицо ппс-ника. Со злобным ревом оживший труп кинулся ему в лицо, широко открыв свою смердящую пасть.

Полицейский сделал вялую попытку отмахнуться, но острая боль откушенного носа, брызги крови заливающей глаза, мешали попасть, как следует и оттолкнуть нападавшего.

– Бежим!– Аза потянула Волошенко за рукав, не давая опомниться.– Сейчас тут такое начнется.

Разъяренная толпа прорвала кордон полиции, опрокинув несколько рядов собранных с разных концов города участков и оперов. Раздался взрыв. Потом еще один. Где-то в самой середины толкучки, в которой уже разобрать что-либо не было никакой возможности, рванула светошумовая граната, рядом еще одна…В начинающем темнеть киевском небе один за другим вспыхнули два огненно-белых шара.

– Ну же…Ты мне еще понадобишься!– цыганка перестала церемониться с пораженным увиденным Волошенко. Резко дернула того за рукав, от чего тот упал в грязь. С трудом поднялся, попятился, надеясь только на то, что испуганное сердце не выскочит из груди.

– Бежим, Петруччо! Бежим! Заклятие контроля теряет свою силу! Если мы не уберемся подальше, то они и нас разорвут в клочья!

Лишь эти слова, долетевшие до ушей Петра Алексеевича, как сквозь плотную вату, привели его в чувство. Он поспешил за ведьмой, не обращая внимания на испачканные руки, сбитые ладони и нудно саднящую коленку.

Внутри него вспыхнули инстинкты самосохранения, которые ни раз и не два спасали его в разных жизненных ситуациях. Организм. Словно получил откуда-то извне некую подпитку. Похудевший за время странствий с цыганкой Волошенко, но все еще округлый, рванул в след за колдуньей так быстро, как только могли его короткие полноватые ноги. И некогда было уже обращать внимание на разорванное дорогое пальто, промокшие насквозь итальянские туфли…Он спасал себя! Спасал свою драгоценную и единственную жизнь! А позади него разгоралось пламя пожара, звенели разбитые витрины магазинов, стоял рев разъяренной толпы и уже кое-где слышались выстрелы…

16

Киев 2020 год

Март

Машина Святой Инквизиции быстро везла нас по полупустым улицам Киева. Такой столицу Украину, потерянной, я еще не видел, хотя бывал здесь пару раз от силы и то в основном по книжным выставкам, где представлял свои книги. Кирилл предоставил нам семиместный автобус с ловким и молчаливым водителем, знавшим город, видимо, как свои пять пальцев.

Мы ловко лавировали по пустынным переулкам, огибая по широкой дуге главные магистрали столицы, где расположились полицейские кордоны, перекрывающие дороги к Майдану Незалежности.

Света с Агриппиной расположились позади. Жена тяжело дышала, побледнела, но держалась молодцом, хотя было и заметно, как тяжело ей это все дается. Чародейка поила ее каким-то мерзко пахнущим отваром, поглаживая по голове и внимательно наблюдая за ее состоянием.

Нам с Красовской ничего не оставалось делать, как наблюдать за дорогой, потому как в деле врачевания мы были абсолютно бесполезны.

– И что мы теперь будем делать?– не вытерпела Янка, покусывая в задумчивости нижнюю губу. Она тоже переживала за Свету, за родителей и за своего маленького ребенка. Ведь если не остановить эту заразу, то инфицированы будут все, все станут живыми трупами.

– Пока не знаю…– пожал я плечами, стараясь не смотреть верной подруге в глаза. Что я им мог ответить? Чем обнадежить? Если не было у меня в голове ни одной мыслишки, никакого дрянного плана, чтобы весь этот кошмар остановить. Кажется, в этот раз мы ввязались в битву с противником, который был явно нам не по силам.

– Кирилл не зря нас отправил на площадь Независимости,– проговорила с заднего сиденья Агриппа, вытирая выступившие крупные капли пота на лбу побледневшей супруги,– он, безусловно, что-то знает или о чем-то догадывается, только рисковать своими людьми не хочет, подставляя нас…

– Интересный вариант…– кивнул я, не зная, что на это сказать. Все мои мысли спутались в голове. Мозг никак не хотел сосредотачиваться на деле, волнуясь и переживая за жену.

– Давайте рассуждать логически!– предложила Красовская, неуёмная энергия которой требовала выхода.– Если все события происходят на площади, то почему именно там? Почему не в сквере Ватутина? Или на Тараса Шевченко? Почему все инфицированные там?

– Там администрация президента…

– Вот!– поддержала меня Яна.– И больше ничего там нет…А кого мы видели в ресторане рядом с ведьмой?

– Волошенко…

–Думай, Саша, думай! Бывший президент находится вместе с ведьмой, предположительно наславшей на нас весь этот ужас в ресторане. Все инфицированные на площади Незалежности – печально знаменитой на всю страну своими революциями…

– Значит они таким образом планируют совершить госпереворот?– ошалело поморгал я, не веря, что ради личных амбиций, ради власти в одной взятой стране можно погубить несколько миллионов ее жителей, превратив в зомби.

– Скорее управляемый хаос,– подала голос с заднего сиденья Агриппина,– думаю, что Волошенко и сам пешка в чужой, более крупной игре…

– В чьей, например?– нахмурилась Яна.

– Того, кому мы последний раз очень сильно насолили, сорвав все возможные планы на Тивите,– шепотом проговорила ведьма.

– Ты думаешь…

– Почти уверена! – кивнула глава Харьковского Ковена ведьм.– Никому не под силу сделать то, что сейчас творится на улицах Украины! Только ему!

– Блин! – заныла Красовская.

– И что же делать?– язвительно поинтересовался я у ведьмы.

– Есть поверье, что, убив того, кто наслал проклятие, можно его снять, – пояснила Агриппа, кивая на Светлану,– ведьма кружится рядом с Волошенко, которого Темные используют, играя на его алчности и жажде власти. Найдем бывшего президента, убьем ведьму и возможно спасем Светку.

– Хороший план!– похвалил я.– Только, где нам искать бывшего президента? И кто нас к нему пропустит?

– Не думаю, что Петр Алексеевич решил всему миру объявить о своем участие в такого рода бедламе…Скорее всего он один или с минимумом охраны. С ней, мы без труда справимся. Сложнее будет с ведьмой…

– Почему? Ты же глава всех ведьм! Самая могучая из ныне живущих!– удивилась Красовская, свято верящая в непобедимость своей подруги.

– Самая сильная была Алаида,– возразила ей колдунья,– потом Агрида. А потом была лишь я. Не уверена, что даже они вдвоем справились с этой колдуньей…

– Она такая сильная?

– Она не сильная и не слабая – она просто само зло. Она им дышит, она из него соткана, судя по следу, который она оставила в ресторане.

Света всхлипнула, чувствуя, как шансы на благополучный исход всей этой истории тают вместе со словами чародейки.

– Противостоять абсолютному злу может только абсолютное добро, а таких праведников я среди нас, увы, не вижу…– пожала плечами Агриппа.

– То есть без шансов?– уточнил я.

– Почему же без… Шансы есть всегда! Одно хорошо, абсолютное зло оставляет яркий след, по которому найти эту сладкую парочку можем всегда! А там…Там, как пойдет…

– По вдохновению, как обычно…– вздохнул я.

– Вот-вот, Дворкин! Это вообще твой конек!

– Почти приехали!– сообщил дотоле молчавший водитель, притормаживая у киоска со свежей прессой. Стеклянные витрины были в нем выбиты, дверь снесена с петель. Дальше валялись раскиданные газеты и журналы, а над площадью Незалежности алело ярко-оранжевое дымное зарево.

– Что это?– пригляделась Красовская, указывая на высокое пламя то и дело взлетающее к облакам из-за крыш двухэтажных особняков.

– Началось…– дрожащим голосом проговорила Агриппа.– Мы слегка опоздали к началу…

– Твою ж мать!– огромной силы взрыв вдруг сотряс площадь, находившуюся в нескольких кварталах от нас. Высоко вверх взметнулось облако пыли и осколков. Раздался вой сирен и панические крики людей.

– Отче просил передать…– водитель обернулся ко мне, стоявшему в растерянности посреди полуразрушенной улицы, и слегка улыбнулся.– Что если вам не удастся спасти свою супругу, то двери лавры для вашего покаяния всегда открыты. Господин Дворкин.