Книга судеб

– Светик!– я бросился за ней, но путь мне перегородил тот самый охранник с вахты.

– В корпус запрещено!– уперевшись ладонью мне в грудь, твердо сказал он.

– Да это моя жена!– замахал я руками.

– Хоть президент, но без допуска нельзя.

– Света! Светуля! – заорал я. Все вокруг глядели на меня, как на сумасшедшего.

– Давай иди отсюда, тут шуметь нельзя,– упираясь мне в грудь, охранник выдавливал меня к выходу.

– Да отвали ты!– я психанул, отбил его руки в сторону. Светка ушла. Теперь даже ее розового халата не было видно.

– Сейчас полицию вызову,– опасливо косясь на меня, честно предупредил охранник.

И тут из меня, будто спустили воздух. Я поник головой и согласно кивнул.

– Не надо полиции…– не хватало, чтобы из-за меня с главврачом у жены были проблемы.– Я сам уйду.

И побрел к выходу. Мимоходом запихнув в мусорный бачок белые розы “в рубашках”, как она всегда любила. В сердце образовалась пустота, словно все, что было уменя дорогое и ценное в жизни рухнуло в один миг. Мелькнула мысль, что она меня никогда больше не простит. Кошмар!

На крыльце меня встретили овацией. Я расстерянно огляделся и заметил, что следом за мной выходит счастливый папаша, держа в руках краснолицого младенца, завернутого в теплое одеяло Полилось шампанское, закричали. Кто-то подхватил меня под руку, что-то объясняя, в руках оказался пластиковый стаканчик.

– А она представляешь целых 3600!– возбужденно шептали мне наухо, но все слова прорывались ко мне, как будто сквозь туман. В ушах плотная вата, лица и фигуры плывут, а в голове лишь мысль, что она ушла…

Кое-как продрался сквозь толпу встречающих. Встал в сторонке, закурил, наблюдая за счастливой семьей. Я тоже был счастлив до того момента, пока не впутался во все это дурно пахнущее дело. И зачем мне нужен был этот призрак в метро? Ну и что, что Мишка его увидел? Все бы забылось, стало на круги своя…Но я сам себя обманывал. С момента, когда на коммунальном рынке я купил зеркало у Калиновской, попав в плен в Зазералье, у меня уже ничего не будет в жизни, как прежде…

Огляделся по сторонам. У решетчатого забора притаилось такси с белой шашечкой и красно-черной надписью “30-40”. Искать другое не хотелось. Я без спроса сел на переднее сиденье, поймав удивленный взляд шофера.

– До Саржина Яра.

– Сто пятьдесят,– заранее ломовую цену озвучил водитель, но я только кивнул, продолжая смотреть на счастливую семью, рассаживающуюся по машинам.

– И так каждый день!– сообщил мне таксист, пытаясь завезти разговор.– Помню свою забирал…

– Поехали!– нервно поморщился я, отвернувшись к окну. Шофер обиженно замолчал и до самого конца дороги не промолвил ни слова.

Саржин Яр -место отдыха многих харьковчан. Тут расположен источник минеральной воды, беседки, лавочки, красиво убранный парк, каменные дорожки и огромные часы-будильник, возле которых мы с Красовской договорились встретиться. Проскочив улицу Рязанскую, таксист остановил мне возле небольшого спуска, молча взял деньги и укатил, отравив воздух напоследок выхлопными газами.

Журналистка уже стояла на месте, переминаясь с ноги на ногу, в тонких черных колготках и такой же неизменной юбки. Иногад мне казалось, что она ходит даже в самые лютые морозы именно так. Подошел, поздоровался.

– Ну как дела?– осторожно спросила Яна.

– Нормально…– буркнул я в ответ, подавая ей руку.– Пройдемся?

– Было бы неплохо! А то я тут совсем закоченела.

По зимнему времени людей в парке было немного. Несколько “воскресных” отцов с малышами, бабушки-пенсионерки, увлекающиеся скандинавской ходьбой, да дворники, сгребающие снег с дорожек.

Знаменитый минеральный источник, выполненный в виде какого-то непонятного летательного аппарата из нашего далеко будущего, был накрыт политиленовой пленкой. На ней скопился снег, а один из рабочих его стряхивал. Деревья качались в такт легкому ветерку. Янкины шпильки цокали, как подковы у лошади. Цок…цок…цок… И этот настойчивый звук раздражал, стучал в висок. Я вдохнул морозного воздуха. Голову от притока кислорода немного повело. Мы углубились в парк, оставив по правую руку медленно текущую речку, с выложенными природным камнем берегами и переходами. Цок…цок …Цок…цок… стучало в висках.

– Дворкин? С тобой все в порядке?– перед моим лицом возникло встревоженные глаза Красовской. Она помахала ладошкой передо мной.– Двор…кин…-как зажеванная кассета прошипело мне откуда-то издалека. На виски даивло. В ушах непрерывно цокали каблучки. Да остановись же ты! Зажмурился, отгоняя наваждение. Цок…цок…

– Посторонись!– громко заорали над ухом со малоросским акцентом.

Я отшатнулся. Яны рядом не было. Я стоял посреди заснеженной улицы Харькова. Мимо меня проплывали кареты и фаэтоны. По тротуарам чинно прогуливались дамы, а их кавалеры вежливо раскланивались со встречаными знакомыми.

– Ваше благородие…– раздался за мной возмущенный голос.– Я ж вас со всем уважением прошу посторониться…

Я оглянулся. Позади меня стоял пузатый офицер с длинными запорожскими усищами в каске – гребешком, которую раньше носили пожарные. Позади него медленно тащилась повозка с бочкой, а рядом с ней покачивались в такт меланхоличной лошаденке несколько солдат.

– Простите…– потерянно извинился я, делая шаг в сторону. Я был одет в теплый плащ с пелериной, высокий черный цилиндр, брюки и остроносые туфли. В руках у меня повисла трость с небольшим серебрянным набалдашником.

– А что собственно случилось?– вдогонку спросил я у пожарного.

– Ясное дело…Пожар случился! Едем тушить!

Я потер виски. Неужели опять? Снова какое-то зазеркалье? Или хуже того – перемещение во времени? Огляделся. Судя по всему, я был на Бурсацком спуске. Все правильно! Вот она Академия культуры, ныне театральный, раньше в нем был духовная семинария, отсюда и бурсацкий спуск. А это…Это главная площадь Харькова, только изменившаяся до неузнаваемости. Дома старые, солидные…Пожарные укатили уже достаточно далеко. Я рванулся за ними, следуя какому-то инстинкту, ведущему меня вперед и не прогадал.

Небольшой двухэтажный особняк полыхал оранжевым пламенем. Во дворе суетились дворовые, пыатясь сбить огонь, но от притока кислорода тот разгорался еще больше. Где-то недалеко слышался плач. Хриплый голос хоязина, который метался перед горящим домом в одной рубашке.

– Посторонись!– все так же бодро прокричал усач-пожарник толпе зевак. Солдатики спрыгнули с телеги, стали смотреть вместе со всеми. Разрезая толпу, перед пожарниками возник молодой офицер на коне. Породистый орловец прядал ушами, пена срывалась с его мундштука, он закусывал удила, перебирая копытами на месте. Вот-вот станет на свечу.

– Вас когда вызвали, вашу мать!– орал он на старшего пожарного, размахивая руками.– вы где были? Запорю!

Неожданно что-то под копытами коня один из камней брусчатки провалился вниз, следом за ним другой, а потом они обрушились разом. Конь всхрапнул и оказался вместе с наездником под землей. Грохот падения тел сопровождался тонким возгласом боли неизвестного мне офицера. Круг диаметром метров десять вдруг исчез под землей.

– Помогите! На помощь!– заорали из образовавшейся ямы.– На помощь!

Я первым ринулся к обрыву. Заглянул вниз. На рыхлой земле в огромной пещере лежал прижатый своим собственным конем молодой офицер, а животное с открытыми переломами копыт сучила всем телом, негромко постанывая совсем по-человечьи.

– Ничего себе!– ахнула какая-то барышня рядом, прикрыв глаза атласным платочком.

– Лошадь пристрелите…мучается ведь…– посоветовал кто-то из напирающей на меня толпы.

Раздался выстрел. Конь дернул головой и затих, глядя наверх своим огромным лиловым добрым взглядом.

– Корнет, вы живы?– над ямой наклонились несколько офицеров. Тот самый мужик в одном исподнем, бегающий ранее вокруг горящего особняка, оказался рядом. На меня пахнуло запахом дорогого вина и сигарет.

– Сынко, ты как?

– Вытащите меня отсюда,– орал корнет!

– А пещеры-то непростые…– проговорил кто-то за моей спиной. И тут крыша горящего дома рухнула. Все обернулись, а я задумчиво покусал нижнюю губу. Пещеры под Харьковом? Вот это новость!

– Не успели,– печально заключил усач-пожарник, почесывая затылок. Раздался отчаянный женский плач. В одной шелковой ночной рубашке полноватая румяная барышня с расстрепанными косами ринулась к горящим обломкам. Ее еле успели перехватить у самого огня. Она билась брыкалась, но крепкие мужские руки не отпускали бившуюся в истерике.

      Со стороны городской плоащди, расталкивая толпу широкими локтями к обвалу продвигался огромный мужик в каракулевой шапке, шинели, туго перетянутой кожаным ремнем. На поясе у него виднелась сабля, а на шее висел обычный свисток.

– Городовой…

– Городовой идет!– послышались голоса. Я с любопытством обернулся. Впечатление орган провопорядка производил ужасающее. Страшен и силен был, как черт. Не хотел бы я попасть к нему на дознание.

– Аким Митрофаныч, – бросился к нему барин, чей дом только что рухнул под напором красного пламени,– миленький, да что же это такое делается-то?! Только отстроились…только жить стали.

– Разберемся!– отрезал городовой, пройдя к обвалу, который теперь его интересовал намного больше, чем пожарище. Он оглядел провал, потом трясущегося корнета, которого дровые мужики уже вытащили на ремнях из ямы.– Непорядок…– тихо промолвил городовой, оглядевшись по сторонам. – Кто что знает про эти пещеры? – обратился он к толпе, положив руку на саблю, напустив на себя начальственный вид.

– Батюшка, а как же я? Где мне ночевать-то теперь, горе мыкать?– заискивающе заглянул ему в глаза погорелец, но был сурово отодвинут в сторону.

– Кто знает про пещеры?

– Да бабка моя, царство ей небесное, все говорила, что все под землей изрыто ходами. То от татаров спасались, то сокровища прятали…– понурив голову сказал один из холопов, вытаскивающих корнета, стонущего от боли в переломанной ноге.

– Все изрыто?– почесал седую голову городовой.

– И где конец им никто не знает!– воскликнул молодой парнишка в легком овичнном тулупчике. По виду типичный мещанин.

– Ой, да на кого ж ты нас покинул! За что нам такая напасть?!– ревела женщина, потерявшая дом, дергая себя за черные, как смоль волосы.

– Непорядок…– снова промолвил городовой. – Это что ж выходит? Такой обвал в любом месте может теперь случиться? Раз пещеры под всем Харьковом раскиданы. Так до генерал-губернатора дойдет, не дай Бог!– он набожно перекрестился.– Вообщем так…Кто проверит эти ходы, тому рубль золотой дам и личное послабление, если грешки какие за душой имеются…

Желающих вызвалось только двое. Явно пьяненькие мещане, имевшие, видимо, за душой то, что городовому надо было прощать. Помолясь, они начали спускаться вниз.

– Постойте!– прокричал я. Толпа обернулась назад, и я оказался в центре внимания взбудораженных харьковчан.– Извольте, и я с ними…

Быстро сбросил на затоптанный снег свой теплый плащ, высокий цилиндр и трость, оставшись в одном сюртуке и белой манишке.

– Ваше благородие,– пробасил городовой,– опасно это…

– Отстаньте…– бросил я, ухватившись за ремень, по которому спускались вниз мещане. Они уже стояли в самом низу, задрав головы вверх.

– Возьмите, хоть саблю мою…– городовой попытался сбросить мне вниз оружие, но я отказался. Толку мне там от него, в этих узких ходах, где и развернуться как следует нельзя. Колоть только…

Под конем растеклась лужа крови. Земля стала бурого цвета, рыхлая. Ноги в лаковых штиблетах сразу же утопли в ней почти по щиколотку. Я огляделся по сторонам. Полутемный ход вел куда-то далеко, скрываясь за повротом своей угольной чернотой.

– Нам бы факел…– попросил один из мещан.

Тут же наверху пожарные соорудили нечто похожее из старой толстой ветки и промасленной ветоши. Светил он слабо, больше коптил. Помимо воли я закашлялся.

– Лезли бы вы наверх, ваше благородие…– неодобрительно покачал головой один из добровольцев.– Не барское это дело по подземельям лазить.

– Идем!– кивнул я вперед, чувствуя, что приближаюсь к загадке, которую подкинул мне призрак сначала в метро, а потом и в театральном институте.

– Зря туда барин пошел…– услышал я тяжелый вдох городового наверху. – Сейчас какой обвал и все…Поминай, как звали!

На полпути я останавливаться вовсе не собирался. Решительно кивнул мужикам в сторону хода, пропуская их с факелом вперед. Заметил в тусклом чадящем пламени, что иуспел уже основательно испачкаться, плюнул на это, следуя узкими коридорами.

Ход лелали довольно дано. Кое-где балки, держащие породу, прогнили. Капала вода, собираясь в небольшие лужицы на полу. Их я как ни стралася обходить, а ноги все равно намочил.

Хмурый и старший из мужиков, назвавшийся Тарасом, метил повороты острым ножом на каждой стенке, чтобы не заблудиться. Пахло прелостью и затхлостью. Дорога все время шла под уклон, словно мы спускались куда-то глубины земной коры, а через пару сотен шагов нас встретить магматическая река, как в известных фантастических фильмах, благо в этом времени о изобретении братьев Люмьер еще не знали и просто шли вперед, не подозревая об опасностях, которые могут их подстерегать впереди. Дышать становилось все труднее. Время, словно остановило свой бешеный бег, стояло на месте. Одинаковые повороты, схожие углы, и капли воды сверху, оглушительно звонко бьющие по ушам, мне казалось, что я схожу с ума или мне просто это снится – обычный кошмар, досмотрев который я проснусь в постели рядом со своей женой.

– Смотрите!– молодой парень, увязавшийся с нами, его, кажется, звали Андреем, показывал куда вперед, подсвечивая тусклым огнем факела.

Перед нами открылась огромная комната, выполненная в виде круга. Посередине комнаты были установлены двенадцать огромных каменных стульев с человеческий рост, между ними, в самом центре грубо вытесанный из гранита столб, выполняющий функцию стола. На столе что-то лежало, но разобрать что, я так и не смог. Слишком было далеко!

– Вот так чудеса!– изумился Тарас, беззвучно читая про себя молитву.

– Пещера Алладина какая-то…– Остап смотрел по сторонам во все глаза, от возбуждения начав заикаться.

Из пещеры прямо напротив нас был еще один ход. Он тонул в непроглядной темноте и вел неизвестно куда.

– Пошли,– коротко приказал я, на правах вашего благородия, заметив, что мещане начали сомневаться в своих силах, мечтая уже только о том, чтобы оказаться подальше от этого странного места, наверху, на твердой и привычной земле.

Ощущения были и правда мрачные. Уши заложило, словно туда напихали ваты. Мозг охватила неожиданно паника. Мне стало казаться, что я отсюда никогда не выберусь и буду похоронен под тоннами обвалившейся земли.

– Пошли!– уже громче и настойчивее приказал я, пинками подгоняя Остапа.

– Ваше благородие,– тихо проговорил Тарас,– как хотите, а место это страшное, нечеловеческое…Капище какое-то! Гляньте, что за стулья тут собраны!

Стулья были огромными. Если подойти то мне будут по грудь. И забраться на сидение я мог только с чьей-то помощью, но меня больше интересовало то темное, что лежало на верхушке столба. Именно от этого неизвестного шла бешеная черная энергетика, вызывающая мурашки по коже.

– Нас зачем сюда послали? За что золотой хотите получить?– разозлился я.– Ну-ка вперед!

И первым шагнул в полукруглую пещеру. Под ногой что-то затрещало.

– Подсвети-ка сюда, Тарас,– попросил я и отшатнулся, едва пламя лизнуло каменный пол, весь усыпанный человечьими костями. Именно на чью-то грудную клетку я и наступил.

– Матерь Божья! – воскликнул Остап, истово крестясь.– Царица Небесная!

– Тихо!– шикнул на него Тарас.– Чего орешь? Беду накликать хочешь?

Но беду он уже накликал. Из черного зева тоннеля послышался возмущенный протяжный стон, будто паровоз отправился со станции. Потом затряслись и заходили ходуном стены с потолком. Вниз посыпались мелкие камешки и крупные валуны. Рев стал сильнее, будто приближаясь.

– Бежим!– заорал Тарас, хватая меня за руку, оттягивая от пещеры, где на столбе лежало что-то очень важное, нужное, из-за чего мое очередное приключение и началось.

– Мне надо посмотреть…– промямлил я, но плучив знатный тумак в голову полетел по лазу кубарем.

– Бежим, Ваше Благородие!– стены тряслись, как сумасшедшие, угрожя обвалом. Равномерный гул, больше напоминал чей-то могучий топот. Сердце ушло в пятки.Тело обдало ледяным холодом. Я почувствовал проснувшуюся древнюю могучую силу, дотоле скрытую в глубинах.

– Спасайся!– прокричал Остап.

Мы со всех ног рванули по коридору, уже мало обращая на нанесенные знаки, чтобы вернуться обратно. Необъяснимая паника гнала нас вперед, заставляя забыть обо всем на свете, несясь оголтело куда-то в темноту. Шаги отдалились, топот стал глуше. Я не помню, сколько занял времени наш бег. Видимо, очень много…Втроем мы повалились ничком на земле только тогда, когда силы полностью оставили нас. В боку кололо, а сердце билось раненной птицей в ушах. Я мог слышать только сиплое дыхание Тараса, стон Остапа и свой хрип, который вырвался из легких вместо воздуха. Темнота вокруг царила практически непроницаемая. Факел мы где-то потеряли по дороге, а ничего другого осветительного у нас не было. Рева, преследующего нас, слышно не было, но и наши шансы выхода на поверхность были равны нулю. В полной темноте, в незнакомых пещерах…

– Пропали мы, батюшки свет!– заныл Остап, судя по звукам заплкав.– Мамка-то как моя, жинка…

– Цыц!– прикрикнул на него Тарас, прислушиваясь.

Мне тоже что-то показалось. Где-то далеко, на пределе слышимости, что-то похожее на бормотание.

– Вы тоже чуете, Ваше благородие?– уточнил Тарас.

Звук не отдалялся и не пприближался. Оставался ровным, будто кто-то в слух книжку читаете.

– Слышу, конечно…

– Идем!– Тарас схватил ойкнувшего Остапа и меня за руки, пояснил:

– Так надежнее будет, а то потеряемся в этой кромешной темноте…

Я мысленно согласился. Двинулись гуськом, друг за другом по узкому коридору, цепляясь за глинянные стенки. Представляю, как после всех этих хождений, я выгляжу. Наверное, краше в гроб кладут. Голос становился все громче, и теперь можно было отчетливо разобрать кое-какие слова:

– Отче наш…

– Батюшка!– выдохнул счастливо Тарас, не веря нашей шальной удаче.– Истинный Бог, Батюшка читает…

– Где это мы?– недоуменно спросил я.

– Где–то под церквой…– шепнул мне на ухо Остап.

– Ежеси на небеси!– басил святой отец.

Руки Тараса дрожали. Он не мог представить, что им повезло выбраться из подземной ловушки.

– Идем!– подтолкнул я его вперед.

Сделав несколько шагов по тоннелю, мы оказались в широком пространстве, изрезанном ходами, усиленными каменными опорами столбами. Остап провел рукой по стене и радостно прикрикнул:

– Кладка, Тарас! Камень!

– Сам вижу…– буркнул мещанин и поднял голову наверх.

Сквозь неплотно сбитый дощатый пол в наш тоннель падал тусклый свет горящих свечей. В нос ударил запах воска, показавшийся приятным после сырой глины.

– Пойдем?– предложил Остап и оглянулся на меня, но я уже чувствовал, что пропадаю…

Тело вдруг начало испаряться туманом. Сначала исчезли ноги, клубясь внизу сизым дымом, а потом и все остальное. Голоса Остапа я уже слышал вперемешку с отчаянным криком Красовской, хлопающей меня по щекам.

– Дворкин! Дворкин! Да очнись же ты!

– Батюшки свят!– крестился Остап.

Сейчас я существовал, как бы в двух измерениях одновременно. Тело мерзло в снегу в Саржином Яру, а душа парила под неизвестной мне церковью.

– Дворкин! Помогите же кто-нибудь!– орала Яна.

– Идите!– проговорил я мужикам, и мой голос эхом ударил мне по перепонкам, будто со стороны.– Спасайтесь скорее!

Остап с Тарасом рванули что есть силы вперед по пещере. Затрабанили в деревянный потолок, закричали что-то, но этого я уже не слышал, полностью исчезнув из того времени.

– Я врач! Что с ним ?– надо мной склонилось чье-то серьезное мужское лицо. Пальцем мне задрали веко, проверяя реакцию на свет.

– Со мной все хорошо,– буркнул я, дернув головой. Кряхтя, как старый дед встал.

Вокруг меня, лежащего на снегу, собралась уже приличная толпа зевак. Рядом на коленях стояла заплаканная Красовская. Все было настоящим! Харьков , двадцать первый век…И никаких мещан, никаких ходов, пожарищ и городовых…Бабульки с внучатами, прохожие и врач, замерший над мной.

– Все нормально!– повторил я, отряхиваясь от снега.– Спасибо за помощь.

Толпа разочарованно загудела. Она-то рассчитывала поглазеть на такое событие еще немного.

– Пьяный, наверное!– предложила свою версию одна из любительниц скандинавской ходьбы.

– Такой молодой, а давление,– вторила ей другая.

Помимо воли я покраснел. Схватил Янку за руку и потащил к автобусной остановке.

– Долго я так лежал?– уточнил я, хотя сам прекрасно знал ответ.

– Минуты три, не больше,– выдавила из себя ошарашенная журналистка.

– Ну и хорошо…Ты не поверишь, где я был и что видел.

Наш автобус подкатил к остановке, обдав нас брызгами мокрого снега. Мы были единственными его пассажирами и могли поговорить без лишних ушей. Затрахтел двигатель, увозя нас подальше от Саржина Яра в город.

А Остап с Тарасом выбрались из подземелья, но никогда и никому до конца своей жизни не рассказывали, что увидели там, в подземном, втором Харькове, но об этом я узнал намного позже.

ГЛАВА 12

В ресторане тихо играла ненавязчивая музыка. Официанты сновали между столиками, предупредительно улыбаясь, разнося еду и напитки. В воздухе стояли сводящие с ума ароматы, но Заславскому кусок в горло сегодня не лез. Он медленно пробывал на вкус дорогой “Мартель”ХО”, вспоминая сегодняшний кошмарный день и новую встречу с неизвестным благодетелем, который в очередной раз показал кто в их тандеме хозяин. Кира…Кирочка…бедная моя девочка! Ты даже не представляешь, что была в каком-то шаге от смерти.

Немного позади своего хозяина сидел Влад и николай, цепко оценивающие пространство ресторана на предмет опасности для олигарха. Потому, когда к столику Заславского начал приближаться подтянутый мужчина средних лет в дорогом пиджаке, они тут же вскочили, приготовились, но были остановлены одним легким движением миллионера.

– Слишком часто мы с тобой стали видеться последнее время Слава!– улыбнулся ему генерал Васильков, а Влад с Колей снова заняли свои места за столиком.

Заславский радушно раскинул руки в знак приветствия, улыбнулся, похлопал своего однокашника по плечам.

– Это же хорошо, Жора!

– Когда как…– хмуро буркнул генерал СБУ, присаживаясь за столик. К ним тут же подлетел официант, любезно осведомился о пожеланиях клиента, но Васильков опять куда–то спешил, заказав себе маленький экспрессо.

– Неужели всемогущего харьковского генерала могла так сильно напрячь просьба маленького бизнесмена?– хитро улыбнулся Заславский, забыв о своем плохом настроении. Сейчас ему надо было улыбаться и светиться от благодарности и счастья, чтобы получить то, что требовал от него Шаман.

– Не прибедняйся! Из тебя маленький бизнесмен, как из меня…– Васильков повел широкими плечами, словно пиджак стал ему мало сразу на несколько размеров.– Но попотеть все-таки пришлось. Без санкции свыше…без объяснения причин…без заведенного дела…

– СБУ может все или я не прав?– хитро прищурился олигарх.

– Все, но в рамках разумного!– согласился Васильков. – Вообщем вот…

Генерал бросил аккуратную пластиковую папку с документами на стол. Из нее посыпались какие-то официальные бланки, выписки и несколько черно-белых фоторграфий, распечатанных на обычной бумаге.

– Это все, что удалось нарыть. В указанный тобой промежуток времени на прилегающих к Театральному институту улицах была замечена только одна это парочка, подходящая под втое описание. Около полуночи они сели в такси гос номер “АХ1840 ХА” марки “опель-кадетт”и скрылись в неизвестном направлении.

– А увеличить не удалось?– Заславский заинтресованно посмотрел на фото с камеры наружнего наблюдения.

– Спецы поработали, там все…– генерал СБУ кивнул на папку с документами.

– Ух ты!– изумился олигарх.– Получились, как на паспорт!

– Дворкин Александр Сергеевич 1990 года рождения, уроженец города Валуйки. Женился, учился в Харькове. В данный момент работает ведущим технологом на Турбоатоме. Воспитывает сына жены от первого брака и тещу,– Васильков коротко хихикнул,– ничего интересного, абсолютно среднестатистический харьковчанин. А вот вторая особа поинтересней. Яна Валерьевна Красовская – журналистка газеты “Вечерний Харьков”, пользуется определенной популярностью во всей этой…интеллектуальной элите. Знаменита целым рядом статей про мистические места города. Незамужем. Живет одна, ни с кем в связи не состоит.

– А адреса?– полюбопытствовал Заславский.

– Обижаешь, Славик!– генерал СБУ перегнулся через стол и перевернул все листы в папке, добрался до последнего, где от руки были написаны два адреса. – Первый Дворкина, а второй Красовской.

– Спасибо тебе , Жор!– олигарх подал руку своему бывшему однокашнику, но тот ее проигнорировал, резко нахмурился и уточнил:

– Надеюсь, ты не собираешься их грохнуть, Слава?

– Да Бог с тобой! – замахал руками миллионер.– Кому нужна журналистка и зачуханный инженеришка!

– Вот и я думаю, зачем они тебе сдались?– взгляд Василькова стал жестким и цепким. Он внимательно поглядел в глаза своему товарищу. – Не поделешься, Славка?

– Ерунда!– отмахнулся олигарх, но понял, что Васильков без объяснений не уйдет, тем более он тут же дал это четко понять.

– Если ты что-то натворишь в моем городе, Славочка,– прошипел зло генерал через стол олигарху, пригвоздив его к месту своим тяжелым взглядом,– или…Или с ними,– он кивнул на фото,– получиться , как со сторожем в Театральном…Ты меня знаешь! Я с тебя живого не слезу! Мне беспредел в Харькове не нужен!

– Какой беспредел, Жора…Чистый бизнес!

– Ну-ну!– Васильков легко встал со своего места, не глядя на своего собеседника, рывком оправил костюм, будто это был воинский мундир и, не прощаясь, бодро зашагал к выходу. А Вячеслав долго провожал его взглядом, пытаясь унять отчаянно бьющееся сердце. Через пару минут выдохнул и залпом опрокинул в себя остатки коньяка. Не глядя, бросил тысячу гривен на стол и кивнул Владу с Николаем, чтобы следовали за ним.

На улице уже начал накрапывать мелкий снежок. Заславский замер на крыльцах, вдыхая свежий воздух. Мимо проносились с тихим шорохом дорогие машины, троллейбусы, где-то в стороне стучал на стыках трамвай.

– Вячеслав Сергеевич,– Влад предупредительно раскрыл зонт над своим хозяином, но Заславский только отмахнулся.

– Значит так…найдите мне этого Дворкина, хоть из-под земли достаньте! К утру он должен быть у меня! – олигарх небрежно швырнул папку в руки Николая. Тот заметался, боясь уронить.

– Козлы!– миллионер сплюнул на землю и быстрым шагом прошел к своему мерседесу.

Плюхнулся на теплое сидение с включенным подогревом. Тронул водителя за плечо, коротко приказал:

– Теперь домой!

Мощный немецкий автомобиль,взревев форсированным двигателем, рванул по ночному, полупустому Харькову прочь из центра.

А тем временем, потайном бункере под станцией метро Ботанический сад бывший командир спецотряда 13 открыл глаза. Устало потер их и помассировал виски. Шаман сидел напротив и чистил оружие с отрешенным видом, словно ничего важнее в этом мире больше не было.

– Заславский активизировался…– выдохнул Бес, сделав приличный глоток воды из армейской фляжки.– Наш способ уговаривать подействовал безотказно!

– Еще бы!– с улыбкой ответил Шаман, оторвавшись от разборки пистолета Макарова.– Видел бы ты его глаза, когда я вводил препарат его любимой Кирочке! Я думал, что он прямо там в обморок грохнется или инфаркт схватит!

– Мы сработали отлично…Только…– Бес недовольно скривился.

– Что-то не так, командир?– всполошился Шаман.

– Есть у меня опасения, что этот Заславский может начать собственную игру…

– Да, бросьте! Он настолько боится за свою дочь…– начал заместитель командира спецотряда номер 13, но осекся, заметив тяжелый взгляд Беса.

– Я только что видел, как он передал информацию по тому мужику из метро и театрального своим остолопам, приказав найти его. С ним еще какая-то журналисточка ошивается…

– И что? Мы сами ему приказали это сделать, потому как план с призраками прогорел. Все эти суицидники и невинно убиенные куда-то попрятались по своим призрачным щелям так, что никого не допросишь и не найдешь!

– Получается, что этот Дворкин – наш единственный шанс найти Книгу?– поднял глаза на своего помощника Бес.

– Ну да…

– И ты думаешь, что олигарх, сколотивший свое состояние на кидалове и финансовых махинациях этого не понимает?

– Ну…

– Вот тебе и ну!– разозлился Бес, стукнув кулаком по столу.– Немедленно организовать с помощью Веера и Малыша постоянное круглосуточное налюдение за Дворкиным и его семьей! А тебе с Эльзой придется приглядеть за Заславским.

– Есть!– Шаман вскочил, спрятав подальше легкую вальяжность и небрежность в движениях. Он снова был на службе, на любимой работе, был полезен обществу и себе.

– Ты лично отвечаешь головой за ход операции, если мы еще раз упустим книгу…– нахмурился Бес, выразительно указывая глазами на отворот куртки, куда была тщательно защита капсула с мгновенным ядом, словно намекая, что ждет того, кто не сможет выполнить задани.

– Я все понял,– широкими по-военному четкими и быстрыми шагами помощник Беса покинул бункер, а Бес, уставившись в одну точку, неожиданно для себя ударился в воспоминания, хотя никогда не считал себя сентиментальным, но сегодня был особый день, день начала “Операции”, именно так, с большой буквы, потому что она стала последней в безупречной карьере гэбиста Крымова с позывным Бес.

Ранним утром его вызвал к себе генерал-полковник Саенко Василий Иванович. Это был грузный краснолицый мужчина уже в годах с одышкой и больным сердцем, которое периодически ныло на погоду и выскакивало из груди при нереальных физических нагрузках. У него были глубокие залысины, пухлые губы и полные щеки, второй подбородок, да и вообще его вид не вызывал ощущения встречи с матерым волчарой из самой влиятельной силовой структуры мира, но это была лишь оболочка, образ, за которым прятался острый и расчетливый ум, и мертвая хватка опытного разведчика.

Именно его Крымов считал своим наставником и учителем, именно под его рукводоством он сделал первые шаги в контрразведке и именно Саенко создал их секретный тринадцатый отряд.

В это ранее утро, когда на улице из прохожих были только дворники, да и те с ленцой выходили под пронизывающий ветер в кабинете Крымова зазвонил телефон. Хриплый прокуренный голос с легким малоросским акцентом приказал зайти, а Бес, вытянувшись в струнку, четко принялся выполнять указание, через пару минут явившись под недовольные очи начальника управления: