Живая память. Непридуманные истории, документальные свидетельства, рассказы очевидцев о Великой Отечественной

ПИСЬМА ГЕОРГИЯ ШУЛЕПОВА

Георгий Иванович Шулепов родился в Усть-Ижоре, жил в частном доме около церкви, дом сохранился, но там никто не живет. Окончил институт, но какой – неизвестно. Перед войной – председатель Усть-Ижорского поселкового совета. Из председателей и ушёл на фронт. Воевал под Ленинградом и похоронен у деревни Ивановская, где Тосна впадает в Неву (есть обелиск – общий). Вера Михайловна Шулепова, урожденная Ситникова, умерла в 1970-e или 1980-e гг. в Новосибирске, где оказалась в результате эвакуации. В августе 1941 г. была эвакуирована вместе с коллективом Ленинградского оптико-механического завода, на котором, после окончания оптико-механического техникума, работала мастером ОТК.

Ленинград 2 августа

Добрый день дорогая Верочка.

Ну с чего же начать? Что тебя больше интересует? Лично мои переживания или же общая ситуация в нашей местности. Наверное последнее. Вот с этого то я и начну.

Обострившееся положение в последнее время немного разрядилось после совещания в обкоме партии где выступали т.т. Ворошилов, Жданов и др.

На основе решения сейчас развернуты максимально возможные оборонные работы, какие – конечно ты сама понимаешь. Это даст возможность защитить Ленинград вне пределов его. Тыл работает так же четко как и фронт. Это залог быстрейшей победы над врагом.

Верочка, мама твоя живет так-же спокойно, как и при тебе никаких изменений, т.к. нет изменений и в самой Ижоре. Пока что я ей отдал только сто рублей, да ей сейчас и не нужно больше.

Она передает тебе благодарность за присланные приветствия и письмо, просит не беспокоится о ней и следить больше за своим сдоровьем. Самое главное спокойствие, запомни это девочка, во всех трудных и тяжелых для тебя случаях сохраняй спокойствие, помни, что спокойствие и трезвый ум дает возможность решить правильно даже неразрешимые вопросы, дает возможность идти по правильному пути. Помни девочка, что хладнокровие, спокойствие и трезвость и чистота мысли особенно необходимы сейчас. Это не недостаток, а достоинство человека. А вот ты девочка всегда мое спокойствие и трезвое суждение ставила мне в упрек. И не правильно делала. В этом ты если еще не убедилась, то убедишься.

Верочка, милая девочка, как мне ни трудно было с тобою расставаться, как ни грызла меня скука и грусть, но я знал что так нужно, предосторожность никогда не вредна. Работаю сейчас так же, как и раньше. Вечером военные занятия, так что придешь поешь, да и спать пора. Иногда иду в совет или с Васей сыграю партию в шахматы. Одному оставаться дома слишком скучно. Все напоминает о тебе, а осмотришься кругом и видишь что один одинешеник. Но можешь быть спокойна, я все перенесу спокойно ибо знаю что так нужно. Жалей Верочка себя, ешь лучше, ни о ком не беспокойся, все будет в порядке, а после войны ты снова будешь здесь, снова рядом со мной и мамой.

Недавно вызывали еще раз в райком партии насчет партизан. Сейчас это проходит и по заводам, только в менее отв. места. Пока что отпущен до особого распоряжения. Но наверное завод, а также совет будут возражать о моем уходе. Ну что ж ничего, что будет, то и будет. Старая пословица говорит «Кому суждено утонуть тот не повеситься». В общем будь спокойна девочка, нам еще жить осталось примерно сто лет, так что еще надоест даже. Все сдоровы и бодры. Напоминаю еще раз следи за своим здоровьем – это главное. Я тебе не напоминаю о том, о чем ты мне напоминаешь в своем последнем письме. Крепко целую Георгий

На полях: Получил твои три письма и мама получила четвертое.

–

Ижора 10–8–41 г.

Милая Верочка, очень благодарен за твои письма. Ты не забываешь меня дорогая девочка, это очень и очень хорошо. Как ты доехала, а особенно как ты устроилась на месте, вот что меня интересует и волнует. Хватило ли тебе продуктов, ведь вы очень медленно двигаетесь. Не жалей денег, а береги себя, свое здоровье, это ведь самое ценное для человека. Помни всегда это. Веруня ты бы знала какая скука, какая пустота в моем сердце. Ведь ты только одна уехала от меня и как будто кругом меня стала пустота. Как давно я не целовал тебя, не чувствовал твою близость, родную и незабываемую близость ворчуньи. Смешную и непокорную до сих пор «девушку» я видно потерял на несколько месяцев. Подготовляй милая девочка себе смену. Я жду твоего возвращения. Сейчас только пролетали мимо Ижоры самолеты по кот. наши зинитчики били со всех сторон. Огонь неимоверной силы заставил их вернуться обратно, а один был сшиблен. Отсюда ты видишь какое положение у нас. А время сейчас только 7.40 утра. Я работаю в совете председателем. Малоземова временно не работает. Пока все хорошо жди след. письма нужно идти работать к 8 час.

Крепко целую, не забывай Гоша.<или, м.б., Готя>

–

10–9–41 г.

Добрый день Верунька!

Не знаю стоит ли на тебя обижаться или нет, но во всяком случае ты свой адрес даешь первым своей мамаше, а потом и то через нее мне. Вот вчера Вова принес мне твое письмо из кот. я узнал, что ты не получила моих писем. Вообще говоря я этим удивлен т.к. писал их несколько штук, когда ты еще была примерно у Вологды. Письма два три ты должна получить, а остальные получишь с большим опозданием из за создавшейся обстановки. Если к вам приходит Лен. правда то из нее кое-что поймешь. Л-д в данный момент подвергается бомбежки. Но Мга, Ивановское, Саперная, Ижора, Колпино это дело прошедших дней. Они были в большей опасности. Враг был в Ивановском, даже ближе в Нов. Деревне это сразу за Саперное, т.е. всего 8–9 км от Ижоры. Отсюда положение Ижоры тебе понятно. Но сейчас его отогнали. С др. стороны немцы были за 5 км от Колпино т.е. так-же 9–10 км от Ижоры. Мга была так же занята врагом, а отсюда ни одно письмо ни от нас ни от тебя не могло идти. Сейчас же положение изменилось к лутшему и ты будешь получать сведения гораздо чаще чем раньше.

От тебя я еще не получал ни одного письма, а несколько открыток полученных мною, содержат два три слова для меня, а остальное для мамаши. Надеюсь у вас то там войны нет, так что можно надеятся, что и время есть. Ты все пишешь, думая что меня дома нет, потому решила совсем мне не писать. Я то думаю что рука не отвалится от страницы написанной тобой бумаги. Если я бы и не был дома, то во всяком случае мне твое письмо могли переслать по др. адресу. Ведь если я и в армии был бы то наверное в Лен. обл., а не в Сибири. Так, что учти это, а то я могу поверить некоторым слухам идущим в Ижоре в дни твоего отъезда.

А главное эти «разговорчики» страшно совпадают с моими лично относящимися шутками к тебе, за что ты не раз обижалась за это на меня. А впрочем твое предпочитание мамаши передо мной понятно, ведь она то только одна и никогда не может случится, что будет две или больше, а муж… не стоит об этом говорить. Только запомни может ли мужа удовлетворить две строчки чужого письма написанного женой. Именно две строчки и довольно глупые. Я тебе их напишу вот они: «Георгию передайте привет и поцелуйте его» и в конце вторая приписка «Готя веди себя умненько…» Не глупо ли она думает, что меня нет дома, а в то-же время… «поцелуйте и веди себя умненько» что то не понятно. Очень доволен, что ты хорошо устроилась, питайся лучше, береги себя. Помни самое главное здоровье, но не полней. Целую Георгий

–

25–9–41 г.

Милая Верочка!

Поздравляю с днем рождения. Желаю здоровья и наилучшего счастья.

Это письмо немного запоздает с своим поздравлением, но лучше поздно чем никогда, как говориться в пословице.

Как жаль, что наши года уходят и молодость неповторима. А если она не повторима, то нужно экономить ее, не расходовать там где не следует. Говорят, что жизнь коротка и ее нужно как можно полнее использовать. Это верно милая девочка, но помни что нужно использовать с трезвым смыслом, так что бы не жалеть потом. Ведь молодость самое счастливое время жизни человека, от нее зависит вся дальнейшая жизнь, наиболее серьезная, наиболее ответственная и плодотворная чем молодость.

Поэтому учти Верочка не единого промаха, не единого необдуманного шага нельзя делать сейчас, потому что минутное увлечение, один короткий момент, может привести к непоправимому. В то же время молодость должна быть проведена без напряжений, излишних забот, легко и весело, так чтобы можно было бы кое что вспомнить. Но все это нужно делать в пределах допустимого, в пределах связывающих друг друга нитей близких людей. Каждый человек связан с каким-то определенным обществом, из которого он выделяет одного человека близкого физически и морально себе. Допускает его ближе чем все общество, заботится так или иначе о нем, о его состоянии и положении в обществе, ограничивает его жизнь в рамках взаимности и пока эти рамки взаимности, заботы друг о друге их связывают они обязаны жить так что бы не обидеть друг друга, видеть близкого и родного себе в другом, видеть и надеятся на поддержку другого. Эта связь не рушима пока существуют рамки связывающие их. И все что существует для каждого из них должно существовать и для обоих, ни что не должно существовать по отдельности, для одного. Только в этом случае они постигнут полное счастье, полную хорошую жизнь. Где бы они не были, вместе ли или на далеком расстоянии друг от друга. Полное доверие другому, надежда, определенная уверенность в другом вот, что должно и необходимо для этого, для хорошей счастливой жизни. Честное, искреннее отношение к другому, даже в своих ошибках, в своих промахах приведут все равно к хорошему. Желаю тебе счастья и здоровья. Возвращайся, тебя ждут, используй первую же возможность. А пока пиши о себе, жду. В след. письме напишу и о себе, а сейчас

крепко целую Георгий

–

вверху: получено 28/IX почт.

Верочка, много глупостей написал я в том письме, отчасти справедливых, отчасти и нет. Но знаешь ли у меня было такое дурное состояние «духа» от причин кот. в письме писать тебе нельзя, что твои письма, адресованные не мне, меня очень раздражали. Ты пишешь письмо за письмом, да еще и телеграммы но не мне. Я как будто чужой для тебя или просто знакомый кот.достаточно передать привет через другого человека. Если меня спрашивают о тебе, то мне становится иногда неудобно врать т.к. я мало знаю то посылаю узнать у твоей мамаши, она мол лучше знает, а мне жена последнее время что то не пишет. Это как то неудобно получается, все же я муж и мне кажется должен о жене знать больше и раньше других. Если ты мое мнение разделяешь, то наверное поймешь, что тебе нужно делать.

В Ижоре сейчас довольно не спокойно, слишком много летает самолетов. Сегодня около железной дороги, позади станции зенитка сшибла самолет. Выезжал на машине к месту. Самолет зарылся вместе с летчиками в землю, так что от него остался виден только часть фюзеляжа да хвост.

Нашествия войск пока не опасаемся, хотя они и не далеко от нас. Ждем когда будет похуже погода, так чтобы шел дождь, холодно, туман, ветер. Все эти факторы помогут Красной Армии разбить быстрей врага, сами собою парализуют действия вражеской авиации. А это большой плюс для нас. Наши бойцы ведь одеты лучше чем они (враги), наши имеют хороший тыл.

Верочка, мне иногда бывает так скучно, найдет какая то хандра, что я не знаю что делать. Дома бываю очень редко, а если и бываю, то слишком тяжело оставаться одному, измерять комнату в доль и поперек. Кругом пусто и неуютно. Сердце сжимается от ненависти к врагу из за которого создалось такое мрачное время. Жена оторвана от мужа, дети от отца. Сколько тысяч семей потеряли друг друга. Ведь меньший процент из них имеют некоторые сведения друг о друге как мы с тобой. Большинство не знают где находится муж, отец, брат или сын.

Но нужно крепиться, нужно иметь выдержку.

Милая девочка, я перенесу всю грусть и невзгоду, буду работать много и в любых условиях для того, чтобы приблизить хоть на одну минуту нашу встречу вновь и встречу таких же как мы сотен и тысяч людей. Я еще не в армии но не сегодня так завтра, во всяком случае близок тот день когда и я буду сражаться с оружием в руках. Возможно еще на днях я уйду в разведку, это ответственное и опасное дело. Но это самое ценное. Не каждому доверяют разведку и не каждый сумеет выполнить.

Пиши мне чаще, где бы я не был но я получу твои письма т.к. пропадая несколько дней я вернусь на свое место. Я же пишу тебе довольно часто, но не знаю получаешь ли ты мои письма.

Я писал и до востребования и по домашнему адресу.

Живу пока хорошо, если судить по военному времени (а это так и должны судить). Люди говорят что я сильно похудел. Питаюсь хорошо, так что не знаю от чего худею. Наверное от постоянной мысли о тебе, от пустоты в душе. Ну что же поделаешь, видно так нужно было судьбе, чем дольше разлука, тем радостней будет встреча. Хорошо бы если было бы это так.

Живи спокойно, береги здоровье, не беспокойся о нас (о мне и домашних), но и не забывай и не забывай то, что я больше всего не простил бы тебе. Я хотел было написать о пущенной легенде в Ижоре про тебя, это еще в первые дни твоего отъезда, но оказывается мамаша тебе уже писала. Будь здорова девочка, надейся о встречи месяцев через 6–7, вобщем к весне. Не забывай.

Целую, очень крепко Георгий.

–

6–10–41 г.

Милая Верочка вот уже два месяца как я не получал от тебя писем. Нисколько не сомневаюсь, что ты мне их пишешь, так же как и я довольно часто пишу тебе, но как видно из твоей телеграммы, ты так же не получаешь моих писем. Ничего дорогая, скоро придет время и ты будешь получать гораздо чаще сведения от нас так же (надеюсь) как и я от тебя.

Это письмо мне кажется должно дойти до тебя гораздо быстрее чем ранее писанные. Положение вокруг Ленинграда немного разъясняется, с каждым днем становится все лучше. Можно надеятся что в скором будущем дорога наша освободится.

Я ничего не имею от тебя, чтобы судить о твоей жизни. Как ты живешь, как питаешься, квартира и пр. Пиши мне чаще, ведь из десяти посланных твоих писем если придет только одно, то и по нему можно кое что судить. Не жалей своего времени и труда на письма. Пусть они будут однообразны, писаны почти в одно и то же время, для меня они все равно будут дороги. Пиши же милая девочка, не скупись. И я буду тебе благодарен.

Со своей стороны я пишу довольно часто, посылал так же телеграммы, но не знаю получила ли их ты. Сейчас такое напряженное время, столько много работы, что очень мало времени приходится уделять лично себе.

Если бывает время, вернее промежуток времени когда нет людей, когда оказываешься один, то охватывает такая скука, тоска.

Когда я ложусь спать, то как правило час-полтора мечтаю. Мечтаю о прошлом, о настоящем, о будущем. Мечтаю и думаю о тебе, что ты в настоящий момент делаешь, думаешь.

Не забыла ли ты близких тебе, там в дали от войны, в дали от противно свистящих бомб и снарядов, не видя разрушенных зданий, убитых людей. А я это все вижу, и разбитые здания, и пожары, раненых, убитых.

Охватывает сильная ненависть к тем, кто начал войну, к этой шайки немецких разбойников кот. принесли нам столько несчастий. В это время я готов идти с винтовкой в руках и только трезвое решение ума задерживает меня. Что я смогу дать армии, где я буду полезнее и ценнее. Несомненно здесь, а не на фронте. Но все равно мое решение твердо если враг подойдет совсем близко я иду в партизаны. Там я смогу по крайней мере использовать более полно и ценнее свою голову, свои способности чем с винтовкой в общей массе. От этого решения ничто не может меня удержать.

Пусть быть может я погибну, но я заверяю тебя, которой я отдал всю свою молодость, все свои лучшие годы жизни, что я отдам свою жизнь, только за кровь пролитую врагом в двойне.

Не печалься, ты еще молода и твоя жизнь еще впереди. Ты далеко в тылу, ты будешь нести некоторые тяжелые может быть лишения в течении года, полтора, а может и меньше, но ты будешь жить, жить в последствии полной жизнью. Помни же дорогая женушка это в будущем, а сейчас у тебя есть человек который думает о тебе, скучает по тебе. Что бы не случилось, где бы я не был ты все равно пиши мне. Если письмо твое придет в Ижору, значит я его получу, значит я его буду читать. Не обращай внимания на то что ты от меня будешь реже получать письма. Это не потому что, что я тебя забыл или не хочу писать тебе. Нет милая девочка, конечно нет. Это значит, что я его читал с опозданием, хотя бы в Ижору оно и рано пришло, это значит, что я был в таком месте где не напишешь письма, а если и напишешь, то не отошлешь. Так хорошенечко запомни это, и имей всегда в виду.

Милая моя девочка, знала бы ты как я страдаю по тебе, особенно по неведению о твоей жизни. Хорошо ли тебе, плохо ли, ничего ведь не знаю, единственно, что меня утешает это то, что ты не видишь и не слышешь ужестей войны, а находясь со мною, ты бы все это чувствовала, переживала. Как завидует тебе твоя мама, как бы хотела она быть сейчас у тебя. Но это мечты, которые никогда не сбудутся т.к. близко то время когда она сможет к тебе попасть, но она не поедет, не поедет потому, что можно будет к тебе ехать. Да это и понятно, сейчас ей страшно, а когда можно будет к тебе проехать, то здесь будет лучше. Тогда лучше тебе будет приехать к нам. Здесь будет тебе тоже пожалуй лучше, если конечно ты осталась той, которую я знал раньше, если конечно ты не нашла там что либо лучшего, чем здесь.

И так я кончаю это небольшое письмо, письмо которое наверное дойдет к тебе и получит достойный ответ. Сейчас пишу, а здание трясется от выстрелов нашей артиллерии, посылающей гостинцы не прошенным гостям.

До счастливого будущего, до счастливой встречи, моя девочка. Запиши на мой счет еще поцелуй, который ты должна отдать при встрече, и еще целую Георгий

–

13 окт. 41 г.

Милая Верочка, вот у меня уже отобрали паспорт и направили в часть. Иду на финский фронт. В последний раз пишу письмо дома. Передо мною твои фотографии. Невольно вспоминаются прошедшие времена.

Время, лучшее в жизни время проведенное с тобою. Как это было хорошо, как быстро проходили вечера. И вот передо мною протекают эти годы, в моем представлении они сейчас быстро мелькают, как сон. Мне хотелось бы их записать передать тебе, но не стоит искажать на бумаге. Разве можно все это передать письмом не исказив, конечно нет. Может быть хороший литератор бы и передал, но я ведь не обладаю этим драгоценным искусством.

Как жаль, что я не могу простится с тобой по настоящему, здесь, в своей комнате, в своем родном уголке на устройство уюта которого мы положили не мало трудов. Ну, что же поделаешь, «знать судьба такова». Когда нибудь еше встретимся, а это мне кажется будет. Вот тогда то будет кое о чем порассказать, ведь разлука довольно длительна.

Веруня, я прямо не знаю что тебе сейчас написать. Как приду в часть, так сразу напишу, а в часть пойду завтра. Не беспокойся за меня, надеюсь буду жив и здоров. Береги дорогая себя, питайся лучше. Мне кое кто рассказывал, что у вас там плохо с питанием, ведь от тебя я ничего не получаю, ни открыток, ни писем. Верочка если тебе тяжело там жить и не хватает денег, то не жалей вещей, приобретем когда будет нужно.

Кое какие вещи у меня взяла твоя мама (а вернее почти все), посуда зарыта в саду во дворе.

У маме (твоей) оставил завещание на дом (на всякий случай) и доверенность на твое имя, на получение в сберкассе денег кот. у меня вложены сейчас.

Если будет возможно выехать, то я тебе напишу или мамаша напишет и если ты согласна конечно приехать. О деньгах на жизнь сдесь небеспокойся, во всяком случае я оставляю тебе денег месяцев на 6–8 скромной жизни. Так что можешь приехать, если там тяжело, но конечно не сейчас т.к. сейчас нет с Ленинградом от вас сообщения, да и опасно здесь.

Верочка, я еще раз напоминаю береги себя, береги хотя бы для меня, покрайней мере до тех пор, пока я буду жив. Ты конечно понимаешь меня полностью. Идя на фронт, чувствую себя бодро и спокойно. Из части, если будет возможность напишу. Верочка, ты все письма и телеграммы адресуй Саше Пикоткину, а он будет пересылать мне. Я ведь буду под Ленинградом где-нибудь. Так же я буду посылать тебе телеграммы через него, а письма конечно сам отошлю, т.к. в армии имеется только почта, но не телеграф. Крепко целю тебя, дорогая женушка. Твой любящий тебя муж Готя.

–

23–10–41

Милая Верочка, вот уже несколько дней как я на передовых позициях фронта, на одном из ленинградских участков. Мы стоим очень близко от немцев. Если выходишь из окопов, то моментально они обстреливают. Ночью кое как можно передвигаться да и то не безопасно. Все время кидает осветительные ракеты, а заметив начинается обстрел.

Но немцы здесь не могут продвинутся ни на метр. Так вот девочка дела то такие, «живем и не тужим».

Верочка несмотря, что работы очень много, довольно часто думаю о тебе. Ведь ни одной строчки я не получаю от тебя, да так давно, что не знаю жива ли ты, больна ли, замужем ли вторично, хорошо иль плохо живешь. Вобщем ничего не знаю. Пишу я довольно часто тебе но так же не знаю получаешь ли ты мои письма. Верочка, ничего не жалей, береги себя, лучше питайся. Если нужно будет менять какие либо вещи на продукты то не жалей преобретем или же преобретешь. Я дома оставил сберегательную книжку, там тебе хватит примерно прожить полгода, а если поскромнее жить то и побольше. Так же оставил у твоей мамы завещание на твое имя на дом и все имущество. Но я надеюсь что буду жив и здоров и мы с тобою еще заживем.

Служу я сейчас начальником инженерной службы т.ч. получаю конечно достаточную зарплату. Питание хорошее. Все было бы хорошо если б получал от тебя письма. Пришли пожалуйста свою последнюю фотографию, а для этого нужно тебе сфотографироваться.

Пришли по домашнему адресу, а оттуда я как нибудь получу. Это будет немного медленнее, но зато вернее. К стати (между прочим) сообщаю тебе, что новый велосипед (кот. был в ремонте) находится у Кате в Лен-де, а так же у нее находятся и некоторые мои (а так же твои) вещи.

Верочка посылай побольше писем, пусть они будут одинакового содержания, в плоть до того, что написаны под копирку, но посланы в разное время. Ведь из 10 писем одно да придет. Так что учти дорогая женушка и не забывай этого, если тебе конечно приятно, что о тебе думают, что от тебя ждут несколько строк о жизни. Не беспокойся обо мне, заботься о своем здоровье.

В Ленинграде сейчас трудновато с питанием, но как освободим жел. дороги, то будет лучше и ты сможешь приехать. А сейчас пока об этом говорить не приходится.

Пиши о своей жизни, как работаешь, как живешь, как проводишь время, о чем думаешь и прочее.

Видишь какой я любопытный, сильно много хочу о тебе знать. Как бы мол тебе нос не прищемили, но ведь у нас очень мало дверей, так что нос не прищимут.

Пиши я жду твоих «письменных» слов, я их воспроизведу.

Крепко целую твой Георгий.

–

28 окт. 41.

Милая Верочка! Вот уже второе письмо я пишу будучи в Армии. Но конверты еще старые, напечатанные давно.

Веруня, нахожусь на передовых позициях, ежедневно бываю под обстрелом. Моя уж такая работа, что нужно в большинстве случаев быть впереди своих войск, т.е. между немцами и своими. Нужно ли навести мост для переправы, установить проволочное заграждение или минное поле все это делается только впереди своих войск, ближе к немцам. Здесь нужно быть всегда на «чеку» как говорят, «смотреть в оба». Маленький промах и нет тебя, пошел к Иисусу Христу в гости.

Но ты не бойся милая девочка, «кому суждено утонуть, тот не повесится» так говорится в шведской пословице. Стоит ли говорить о своей жизни, стоит ли бегать по тылам, как это делают некоторые, если от нашей успешной работы, от наших укреплений зависит подчастую исход боя. Конечно, жизнь дорога каждому, но ведь жизнь каждого, а особенно специалиста дорога государству, поэтому нужно работать на передовых осторожно, продуманно, не рисковать тогда когда это не требуется. Но нельзя быть трусом, это предательство, нужно честно служить государству, своему народу, своему будущему. Да Верочка, именно своему будущему. Помнишь Верочка, когда мы говорили о детях, то ты ссылалась на неспокойное время, что скоро наверное будет война т.ч. детей мол иметь сейчас опасно. Я соглашался с тобой, ты была права.

Но я желаю, чтобы этого никто не говорил больше, чтобы дети приносили радость для родителей.

И поверь это скоро будет так, война рано или поздно закончиться нашей победой, иначе быть не может, все данные говорят за это, но только не сейчас, даже не в ближайшие дни. Мы рассчитываем на более длинную войну, кот. не выдержать немцам. Закончится война, наступит счастливое, вначале довольно трудное время. Тогда то ты не скажешь, что детей нельзя иметь сейчас, не скажешь, что время неспокойное. Дети будут приносить нам радость и счастье. Они дадут новое направление в жизни, принесут с собою новые интересы, заботы. Они еще более свяжут два существа как мы с тобою. Ребенок обычно является крепким звеном между женщиной и мужчиной, он связывает воедино две отдельные цепи жизней. И если эти отдельные цепи жизней достаточно крепки, или не гнила одна из них, то получается <о>дна полная жизнь, жизнь счастья, забот, радости, стремления к лучшему.

Так вот, милая, дорогая женушка мы сейчас воюем, мы гоним с нашей земли горе и нужду, мы защищаем счастье и радость на нашей земле, а ты и тебе подобные должны создать единое неразрывное звено счастья после окончания войны.

На полях: Верочка, при заезде домой 26 окт. получил от тебя впервые за 1,5–2 мес. 4 открытки и два письма. Это целый клад. Где-то они болтались, т.к. написаны очень давно.

Напиши на домашний адрес. Я буду наверное заезжать.

Не забудь это девочка, тебе пишет муж находящийся под разрывами снарядов, свистящих пуль, непрерывного грохота от стрельбы орудий.

Помни, я никогда не был эгоистом, я тебе желаю этого от всего сердца, от инстинкта своей правоты.

Не будем говорить о том, останусь ли я жив или меня не будет на этой земле. Ведь нужно смотреть правде в глаза, я нахожусь на войне, я нахожусь на фронте, а не в тылу. Что меня ждет я не знаю, да и никто этого сказать не сможет. Я знаю только то что у меня есть желание жить, хорошо жить. А для этого я должен воевать, хорошо воевать. Будем надеятся на благополучный исход, остатся в живых «шансов» столько же, сколько и быть мертвым. Нужно не забывать что я на фронте. Ты видишь по письму, что я спокойно пишу эти строки, как будто бы они касаются не меня, а другое лицо. И то что я писал тебе выше, что я желал тебе, все относится к нам обоим, а если меня не будет, то все же остается в силе по отношению твоего будущего. Но я надеюсь, что мы еще поживем с тобою много лет, я надеюсь что дождусь от тебя еще и еще Валечку, но более здоровую, кот. будет приносить нам радость и счастье. Не так ли дорогая женушка. Я чувствую что ты согласна со мною.

Верочка! 26-го окт. был в командировке, т.к. мой путь проходил через Ижору, и я ехал верхом на коне, то минут на 15–20 забежал к твоей маме. Живет пока что по прежнему. Питание сама знаешь какое. Но у ней ведь есть картофель так что она то живет хорошо.

Других изменений нет никаких. О Сергее ничего не знаю, он ничего не пишет. В тот день когда я заходил к мамаше, то Володя был у Вали, так что я его не видел, он пошел узнавать о Сергее.

Верочка, когда я иду на отдых, меня одолевает мысль о тебе, когда я пишу то я думаю о будущем, думаю как мы будем жить, что будем делать после войны. Я часто думаю о том, как после войны я поеду за тобой в Новосибирск, какова будет наша встреча. О как бы было хорошо, если бы так это сбылось. Я был бы счастлив, конечно и ты тоже. Дом пока наш (а также и мамашин) «жив и здоров» и ждет своих хозяев, чтобы они привели его в порядок, а также вставили стекла, кот. побились от сотрясений при разрыве снарядов. Быть может скоро он дождется своих хозяев, скоро приобретет теплоту и уют.

Дорогая Верочка, все мои лучшие чувства, желания, мысли, сохранились о тебе, особенно когда я думаю о давно прошедших днях, когда ты не была еще так капризна, как последнее время. Помни, все мои мечты о тебе и с тобой. Я здесь, а они там около тебя, чувствуешь ли ты их дорогая. Береги себя, я повторяю тебе это уже не раз, я живу и работаю хорошо, а то, что опасно, не стоит об этом говорить. Чем тяжелее сейчас, тем радостнее будет в будущем. Не болей всякими гриппами, будь всегда здорова. Целую, твой, любящий тебя Георгий.

На полях: На всякий случай мой адрес. Кр.арм. почт.пол. станция 996 261 ОПАБ подразд. 5

–

[нет даты]

Милая Верочка!

Вот вновь и вновь пишу тебе письма. Эти письма идут с фронта, там где снаряды рвутся каждую минуту, где разлетаются их осколки на большое расстояние неся с собою или смерть или увечья.

Но мы полны уверенности в окончательной победе. Близок тот час когда наши враги побегут, гораздо быстрее чем шли к нам. Жаль только то, что многие из нас не увидят этого. Потери наши невелики, но и их жаль. Однако без крови, без потерь победы не завоюешь. Но, милая девочка, каждый потерянный нами человек окупается в несколько раз большими потерями врага. Настает тот час, то долгожданное время когда в наши сердца вольется не моральная уверенность в победе более сильных людей, а уверенность такая какую может почувствовать более слабые люди, менее сильные духом. Вопрос для немцев решается сейчас, они остановлены почти по всем фронтам, они уже окапываются, занимают оборону, а мы начинаем идти в наступление, забирая инициативу то на одном, то на другом направлениях. Наша оборона стала активнее. Но борьба еще предстоит большая и кровопролитная. Мы ее не боимся, наши люди смело смотрят вперед на будущее. Дорогая женушка, ты будь спокойна, твоя жизнь в безопасности, твоя жизнь ждет хороших, светлых дней. Будь уверена, они придут эти светлые, счастливые дни с нашей победой.

О как мне не хватает тебя милая девочка, как бы я хотел иметь тебя в близи, посадить к себе на колени и сидеть так, может быть молча, но что бы чувствовать тебя близко близко около себя. Я соскучился по тебе, соскучился полностью, всем своим существом. Мои глаза не видят тебя, мои уши не слышат не ласковых и не сердитого твоего ворчанья. Руки мои не находят твоих рук, они не лежат больше на твоей груди, не чувствуют твою теплоту и биение твоего сердца. Только знала бы ты, как велико мое желание положить свою голову на твои колени или прижаться к твоей груди. Верочка, какие непостижимые мечты одолевают меня, я думаю то, о чем сейчас нельзя думать.

Дорогая женушка, это видно от предстоящих действий о кот. получили час тому назад приказ.