Публицистический интим

Когда мы были молодыми…

В 1975-м Советский Союз был вполне обыкновенным.

Где-то распался «Битлз». Где-то появилась опера «Иисус Христос – суперзвезда».

А у нас было всё тихо.

На эстраде – ВИА.

В прессе – плохой Запад и непрерывно растущие успехи советской экономики.

И – ежегодный праздник Победы, который в 1965-м году дорогой и любимый Леонид Ильич сделал нерабочим днем. Настоящим Праздником.

В 1975-м году случайно купил пластинку – группа «Доули Фэмели». И – совсем неожиданно – услышал… «Синий платочек»!

Испытал лёгкое потрясение.

«И, мэжду строчек – зинии платочек падал запущеных плэч…»

И – знаете, какие мысли были тогда?

Что мы, все люди – братья. Что мыслим и чувствуем одинаково. Одинаково печалимся, грустим и радуемся. Что нет никакого ни Востока, ни – Запада. Есть один мир. В котором нам уже давно пора говорить на одном языке: дружбы, добра…

И всегда хотелось, надеялось, мечталось, что, когда-нибудь мы, такими, маленькими навстречу друг другу шагами, объединимся в единое человечное человечество. В котором уже не будет ни противостояния, ни – войн…

Шёл 1975-й год…

Впереди были годы, которые в какой-то момент позволили нам поверить, что этим нашим мечтам суждено сбыться.

Но годы последующие уже этого не позволили.

А тогда, в 1975-м, когда мы слушали «Синий платочек» «Доули Фэмели», мы ничего этого не знали наперёд.

И казалось, что, непременно, всё должно сложиться наилучшим образом…

Как мы могли в этом сомневаться, ведь мы ещё были так молоды!..

50 оттенков…

Рецензий на фильм не читал. Книгу не читал. На фильм пошёл – ничего о нём не зная. Кроме того, что подростки в моей «Телешколе» между собой шептались: «50 оттенков серого… 50 оттенков серого…».

Общее впечатление: фильм не понравился. Обыкновенная женская проза.

Экранизированная.

Ещё Леонардо да Винчи говорил, что главное в картине – это фон. Фон в фильме использовался достаточно шаблонный, даже отвратный, набивший оскомину из череды российских сериалов: он – молодой, одинокий миллиардер, она – простая, скромная студенточка. Ну, только что не их Хацапетовки.

Фон – роскошные апартаменты миллиардера, костюмы, машины, самолёты.

В скольких фильмах мы уже видели эпизод, когда обаятельный богач ведет обыкновенную девушку-женщину к собственному самолёту-вертолёту, и из неё невольно вырывается изумлённое «Ах!». А потом – её счастье от полёта. Вокруг с высоты – панорамы, пейзажи.

Сколько раз нам уже показывали, как простая девушка, оказавшись в покоях богатенького буратины, делала круглые глаза.

– А, где тут твоя машина? – спрашивает у своего героя уже не девственная Анастейша. – А, все мои, – небрежно бросает красавец Грэй.

До определённого момента, сопли и слюни этой истории текут в привычном русле телеканала «Русский роман». Но… отчего шептались мои подростки? Почему к фильму возник такой интерес?

И вот авторы обнаруживают свою пикантную изюминку, этакую вишенку на торте: прекрасный Грей, со своим богатством, жених, со всех сторон завидный. Но есть в нём такая небольшая чудинка. Которая для него не просто важна в близких отношениях между мужчиной и женщиной, но и – является определяющей. Он – садист. Конечно, в самом хорошем смысле этого слова. Отхлестать плетью любимую девушку для него – мёдом не корми. И все его проблемы в поисках такого личного счастья – это найти такую девушку, которая понимает. Которой это нравится.

И Грэй подумал, что это как раз Анастэйша.

Но тут ему случился облом.

Анастэйша в него влюбилась, но, как-то по-обыкновенному. Не то, что оказалась непродвинутой, но – ей просто не понравился такой стиль отношений.

Явно – не «Русский роман». Блеснуло что-то для российского зрителя необычное. Свеженькое.

И вот – возник между влюблёнными конфликт.

И вспомнился давнишний какой-то французский фильм. Влюбился в девчонку подросток. И она ему ответила взаимностью. Казалось, что ещё нужно для счастья? А, для счастья, как известно, влюбленным ещё нужен интим, секс. И вот тут-то и случилась загвоздка. Нет, к тому не было каких-то явных анатомических препятствий. Только мальчишка оказался… гей… Ну, вот так вышло… Но – сердцу ведь не прикажешь. Что поделать – влюбился в девчонку. И от этого все переживания, всё напряжение в фильме.

Парнишка переворачивал свою подружку, чтобы не видеть противных её женских признаков, пытался любить её сзади, как мальчика, и… плакал…

Вот то же самое произошло и с бедным Грэем.

Влюбился в девушку, которая не принимает БДСМ…

А – ведь как хорошо всё складывалось! С Анастэйшей у него почти всё в первый раз: она представлена его родителям, живёт, как никто, в его доме. Лишая её невинности, Грэй даже не заклеил ей рот скотчем, не забил в него кляп. Он даже ни разу не съездил ей по морде. Просто лишил – и всё.

Уже потом, проникаясь всё больше его переживаниями, постигая сложности внутреннего мира этого несчастного миллиардера, понимаешь, каких усилий это ему стоило!

Тема садомазохизма, так или иначе, присутствует в фильмах с эротическими мотивами: – Ну-ка, отшлёпай меня, милый! Или – Давай-ка, дорогая, я тебя отшлёпаю! – это уже практически общие места в фильмах про настоящую любовь.

Ну, подумаешь, серый герой Грэй пошёл тут чуть дальше. Говорю «чуть» потому что Анастэйша не захотела посмотреть, до какого градуса могут дойти чувства её возлюбленного. Почему-то у меня были предположения, что в чудо-комнате свиданий Грэй её попросту запорет. Но – ошибся. Всё-таки роман женский. Тут должны быть слёзы, даже возможна смерть, но в конце должна случаться сладостная релаксация, торжество добра и посмертного счастья.

У фильма, в России, кажется, успех? Наверное, в реальной жизни нашим женщинам не хватает садомазохистских развлечений со своими партнёрами. Живёт рядом какое-то растение, ни рыба, ни мясо. А, был бы настоящий мужик!

И, ещё в старину говорили: бьет – значит, любит.

Вот и Грэй отхлестал плетью свою любимую, а она, дура, не поняла его чувств. Только раздразнила. Поматросила и бросила.

Тема сложной судьбы у миллионеров – золотое дно для писателей и сценаристов. У этих миллионеров почти всегда трудное детство, всякие унижения. А потом – этот бизнес, эти проклятые миллионы, миллиарды. Вокруг толпы женщин и девушек, которые пристают со своими стандартными желаниями: – ты, мол, мне роскошную спальню и машину, а я тебе – своё тело без трусов в миссионерской позиции.

Да, за свои-то миллионы!..

Кажется, «Шокирующая Азия» называется документальный фильм. Там, среди прочих, есть эпизод про то, как состоятельный старикашка приходит в публичный дом и его там обслуживают по специальному сценарию: надевают на него памперс, чепчик, укладывают в колыбельку… В рот – пустышку… Ну, вот у него такой пунктик. Он так в кроватке поваляется, обкакается, снимет напряжение, а потом – обратно к себе, в обычную жизнь.

Это я к чему?

«Оттенки серого» можно было бы снять и про миллиардера с такими отклонениями. Наверное, тоже бы собрал кассу. Главное, что обязательно – это, чтобы миллиардер. Машины, самолёты, Майами, а потом – соска и памперс.

Или…

Друг мой любит знакомиться по Интернету. И вот однажды попалась ему женщина, с которой у него оказалось много общего. Взгляды на литературу, искусство, даже на жизнь. И дело дошло даже до таких откровенностей, что стали поговаривать о возможной встрече. Причем – уже на самом высоком, половом, уровне.

Но Дульцинея всё что-то оттягивала, говорила, что человек она не совсем обычный, чем друга ещё больше заинтриговала. Человек он был уже взрослый и считал, что ни удивить его уже ничем нельзя в интимных отношениях, ни – тем более – напугать.

Он стал настаивать на подробностях, заверял, что готов на всё. Потому что уже почти любовь.

И ответила ему Дульцинея: копра.

А друг, хоть и продвинутый, но тут что-то споткнулся. Не знал он в русском языке такого слова.

Вот, точно, в нашей миграционной службе, когда нужно будет таджиков заваливать на экзамене по русскому языку, нужно их спрашивать: – А, что такое копра? И – тю-тю! – Езжай к себе обратно!

А «копра» – это занятие довольно прозаичное – это совместное поедание какашек. Да, вот так – поговорили о Микеланджело и Боккерини – и в какашки!

Я тут не выступаю с осуждениями.

Я не говорю, что садо-мазо или копрофилия – это плохо. И не утверждаю обратного. Каждому своё.

И вполне имеет право на жизнь история среднего человека, который влюбляется в обыкновенную девушку. Но этот средний, к примеру, копрофил. И вот кинорежиссёр и оператор показывают его страдания по поводу неразделённой любви. Девушка, вроде и любит, но какашки есть вместе не хочет!

Но не получится из такого фильма бестселлера.

Скорее всего, потому, что у нас к такому направлению в развитии любовных отношений народ ещё не готов. Возможно, кушать какашки – к этому ещё нужно как-то привыкать…

А вот – судя по успеху, интересу к фильму «50 оттенков серого», к садомазохизму просматриваются вполне определённые симпатии.

Наверное, есть в этом что-то глубинное.

Страдать. Терпеть унижения. Мучиться. Голодать. И снова – терпеть. Россия среди этого живёт уже не один десяток, а то и сотен лет. Привыкли уже. И даже – полюбили. И это свойство, качество нашего народа уж, сколько раз было испробовано, испытано самыми жестокими тиранами. Чем больше били, уничтожали – тем сильнее к ним становилась любовь.

В игре БДСМ между партнёрами есть правило – дать знать, когда боль заслоняет наслаждение, когда достигнута какая-то критическая отметка. Когда возникает реальная угроза здоровью, а, может, и жизни партнёра. И тогда нужно подать знак: хватит!..

При всех кошмарах и ужасах, ни одному нашему правителю, что бы он с народом ни вытворял, не удавалось достичь такого предела.

Ни одному из них народ не сказал: «Хватит!».

Значит, можно повторить.

Значит – можно ещё сильнее.

Бьет – значит, любит.

И двадцать лет, которые мы проживаем во всевозможных оттенках серости, нам отнюдь не кажутся страшными.

И мы идём смотреть фильм про «50 оттенков», где героиню избивают хлыстом. И, наверное, нам это нравится. Мы – понимаем…

Расизм

Все привыкли, что расизм – это что-то, связанное с цветом кожи. Ну, и – унижение теми, у кого раса хорошая, чистая, тех, кто кожу свою не может никакими средствами довести до требуемых стандартов.

И – есть расы высшие, есть низшие.

Обычно у расистов нет определённого названия. Но, если кто их где таковыми и называет, то это несёт оттенок неприятный, осудительный. Расист, фашист…

Но есть одна хорошая раса. И те, кто к ней принадлежит, ничуть не стесняются говорить о себе, что они лучше всех остальных людей. Чище. Белее. И, вообще – выше.

Эта раса называется «Патриоты».

Чтобы быть патриотом, семи пядей во лбу иметь не надо. Нужно о том, что ты патриот, громко заявлять на всех углах. Нужно громко кричать, что любишь Родину. А, тот, кто не любит, тот дурак. Патриот бдительно выслеживает тех, кто про Родину, либо молчит, либо говорит не так, как только что по радио. Патриот для обыкновенных людей агрессивен и опасен. У него есть задатки главаря, начальника, поэтому ему удаётся прорываться в руководящие работники. Он может быть и без особых талантов, но задавить может любого, кто встанет поперёк. А за ним – остальная власть. Которая – государство. И оно же – его Родина. Которую, собственно, этот самый патриот и любит.

Этих патриотов, которые так себя вслух называют – их не много.

Но это, действительно – высшая раса. Которая есть в любом государстве.

И попробуй, кто возразить!

– Ты, что! Родину не любишь?!!!

…Огрызаются

– Нет, сказала мне вчера сослуживица, – я телевизор не смотрю. Только – новости…

А друг мой и коллега говорит, что спать не ложится, пока все новости ТВ не посмотрит. И добавляет: – Для меня это – святое!..

У меня один телевизор висит на кухне. Я люблю смотреть кино. Но, когда переключаешь каналы, то невольно натыкаешься…

– Ополченцы постепенно закрывают крышку «котла» под Дебальцево. Украинские войска… огрызаются… – аккуратно читает аккуратненький диктор.

Это по главному, государственному каналу страны!

Как мне представляется, на работу в наше теперешнее Гостелерадио берут лучших из лучших. Уж таких журналистов туда подобрали, что рядом и поставить некого. Тут сомнений быть никаких не может.

И вот, когда слышишь из телевизора подобные перлы, то, конечно, в голову не приходит, что телеписатель чего-то недопонимает в своём деле, что он попросту где-то недоучился.

Очень любой наш журналист на ТВ всё понимает. И профессионалы они все безоговорочные. Но введены сейчас в отечественную тележурналистику новые критерии, по которым их работа оценивается.

И, после блестяще выполненного абзаца с чем-нибудь свеженьким, вроде «огрызаются», наверняка друзья и коллеги вокруг восхищённо цокают языками, одобрительно похлопывают по плечу. А начальство такой изощрённый всплеск интеллекта обязательно же поощрит. И на творческой летучке. И – материально.

И тут уже соревнование меж телепрофи вспыхивает. И не столько – чтобы информацию написать получше, а – как бы больнее обозвать, уязвить кого-то по телику в угоду начальству.

А у нас в городе давно уже нет «Эха Москвы». В кабельном прекратили трансляцию телеканала «Дождь». Да, Интернет пока есть… Но что на кухню поставить? Не тащить же туда компьютер…

Я достал старый добрый Panasonic. Стёр с него пыль. Включил. Всё работает. Радио «Свобода» на месте. Нужно чуток вспомнить, как этим всем пользоваться. Днём лучше искать на самых коротких волнах. Потом можно передвигаться ближе к средним… Ну, шумы, «волна» убегает. Не без этого, конечно…

«Глушилок» пока в городе нет. И радиоприёмники ещё на учёт не ставят. Так что говорить о том, что у нас проблемы с гласностью – явное преувеличение.

Но тут вот есть ещё некоторая закавычка.

Во времена далёкие, сейчас почти былинные, инакомыслие в совке существовало, но оно не имело такого всенародного осуждения, какое уже получает во времена нынешние. Диссидентов потихоньку сажали в психушки, выдворяли из страны, но остальная часть населения относилась к этому довольно спокойно. Ну, если не считать дежурных негодований на специальных собраниях и митингах.

Сейчас нетрудно представить, как человечка, не согласного с генеральной линией партии, уже без всяких понуканий, закидают тухлыми яйцами и даже камнями, если на тот момент они окажутся под рукой. Не нужно организовывать собрания, чтобы ошельмовать изменника Родины. Да, мы уже снова заговорили об изменниках Родины. Вспомнили. И уже – пошло, поехало! Путь-то накатанный. Работает!

Нас уже кругом прослушивают. И сограждане уже вот-вот будут готовы доносить друг на друга…

А уже народилось, уже выросло другое поколение, которому по 15—17 лет, которое ничего не знает о наших прошлых жизнях. Их потихоньку приучают к этим старым новым нормам бессовестной жизни. И они не будут себе представлять иного мира, чем тот, о каком круглые сутки кричит безмозглый телевизор.

Не хватает только самой малости.

Чтобы те, кто по-иному мыслит, кто ещё помнит, что это такое, скорее состарились и умерли.

Оставив шестую часть нашей планеты народу с одинаковыми и правильными мозгами, послушному, со всем согласному, дистиллированному и безупречному во всех отношениях.

О душе

Когда отъезжал на машине от дома, заметил на дороге задавленного котёнка. К кошкам питаю особенную слабость. Больно кольнуло в сердце. Увидел мельком, сразу отвёл глаза, стараясь забыть. Дорога, движение, встречные машины, дела. Забыл.

Вечером зашёл в магазин, что прямо у нас в доме, за хлебом. Конечно, попутно разглядывал продукты на полках.

Женщина, неухоженного вида, тоже ходила среди полок, чего-то бормотала. Есть такие блаженненькие. Идут по улице, либо станут где-то на остановке маршрутки и разговаривают сами с собой. Громко. Сами с собой.

Вот и эта женщина. Бормотала что-то. И – как мне показалось, меня как-то намечала в слушатели. А я знаю, что на женщин бомжеватого, или же с некоторыми странностями вида, я действую притягательно. Они на меня обращают внимание, выделяют из толпы. Ещё издали начинают улыбаться. Бросают многозначительные взгляды. Наверное, что-то такое во мне есть.

Я всё обижался, всё никак не мог забыть, как однажды на выходе из продуктового магазина молодой продавец попросил меня вывернуть карманы. Ну, есть, наверное, во мне что-то такое…

И – вот эта женщина. – Котёнок… – говорила она… Задавили котёнка на дороге… Она разглядывала полки и хотела, чтобы её кто-то услышал. Она хотела кому-то про это рассказать, поделиться. Но судя по тому, что обращалась она в мою сторону, она, видимо, от меня ожидала сочувствия. Тут и по сторонам нечего смотреть. Вокруг больше никого, кроме нас, не было.

– Да, – ответил я, стараясь не рассматривать подробностей заношенного платья женщины, отводя в сторону лицо, чтобы не встретиться с её, как я уже догадывался, полубезумным, взглядом. Мне нужно было взять хлеб и идти домой.

Но я всё-таки ответил: – Да, я видел этого котёнка… Жалко…

– Видели? Вы его видели, да? А почему не убрали?..

А что я мог ответить этой блаженненькой? Что торопился. Работа, дача. И, что я всё равно бы не остановился возле этого котёнка, проехал бы мимо. Не я задавил. Все мимо проезжают…

– А я его убрала. Положила в пакетик и унесла, где цветы, похоронила…

Я не нашёлся, что ответить. Да, я и не собирался разговаривать с этой женщиной, поддерживать с ней беседу. По-моему, от неё даже как-то нехорошо пахло…

И я взял хлеб. Пришёл домой. И ужинал. И читал умные книги. И от меня не пахло помойкой, я был умным, чистым и приятным. Но…

Ведь я, такой хороший и правильный, не остановился около убитого котёнка.

А подошла к нему и исполнила с ним всё, что положено, моя дурочка из магазина. У которой в её непростой жизни тоже были дела, не менее важные для неё, чем мои у меня…

И – в чём со стыдом я признавался самому себе – ведь я и в другой раз не остановлюсь, проеду мимо…

Вот… Христос… Он среди нас… Но нет при нём ни документов, ни специальной одежды. И мы встречаем его в образе разных людей. И – не узнаём.

А Он на каждом шагу предлагает нам в жизни решить простые, на первый взгляд, задачки. И – не то, что, там – «не убий», «не укради».

А, например, – что ты будешь делать с обыкновенным мёртвым котёнком?

Какая у тебя душа?..

СМИ: «В США испытывают вакцину от коронавируса на людях»

Ну, с одной стороны, нам, россиянам, этому факту можно порадоваться. Если чего у этих америкосов получится, то и нам должно перепасть. Они пусть там тратятся, проводят эксперименты, а мы потом себе купим. Или – «цап-царап».

И можно на время, на какой-то короткий моментик, забыть, что Америка наш враг. Что миллиарды долларов мы тратим на то, чтобы создавать не лекарства, а супероружие. Что рисуем картинки, на которых из Флориды радиоактивный пепел.

Вот – купим, умыкнём вакцину, тогда уже можно будет и бабахнуть.

И, давайте не будем думать, не будем забегать вперёд, что, если после этого придёт ещё какая-то чума на наш дом, то тогда ни вакцины уже, ни даже «ножки Буша» ни «цап-царап», ни купить уже будет не у кого.

Когда-то я был молодым. И на тех, кому за сорок, смотрел, как на древних старцев. Что уже говорить о дряблых наших советских правителях.

И я смотрел на эти, предыдущие поколения, как на тормоз, балласт. У которого были явные признаки чего-то отживающего, вредного.

Они ругали Запад. Гордились всяким хламом, который выпускала наша промышленность, радовались отечественным бомбам и Ильичу со Сталиным.

Ну, тупые…

Казалось, что – вот, пройдёт время. Канут эти апологеты в небытие в результате естественного износа, а на их место придут граждане молодые, прогрессивные. Которые и построят новый, нормальный, мир.

И вот мне уже под семьдесят.

И я читаю, слушаю разные СМИ, которые рассказывают про бабушек, которые обожают российского Вождя, которые поддержка ему и опора. Которые славят Советский Союз, то время, когда мы выпускали барахло и были в него одеты, на нём ездили и читали всякую гадость, написанную советскими писателями.

Они точь-в-точь такие, каким выглядел для нас в семидесятые тот самый балласт из сорока-семидесятилетних коммунистических партийцев. Они вышли, они трансформировались из тех прогрессивных молодых людей, которым, как будто сам Бог велел построить новый мир после смены поколений.

Уйдет вся эта тупость, дряхлость, окостенелость. И придут молодые, энергичные.

Но… Нет…

Получается, что, когда человек переходит определённую черту возраста, он становится таким же, какими были его «деды и прадеды». И просто у Брежнева меняется фамилия.

Остаётся – «дорогой, любимый». «Лично…».

Ну, остались единицы, которые не изменились. Можно сказать, «впали в детство». Или – в юность.

Организм старый, а мороженого за тринадцать копеек уже не хочет.

Так, я вообще – о чём?..

О коронавирусе – о чём же ещё сейчас!

У него есть для нашей России положительные качества.

Очистительные.

Вот, если бы нужно было нашим правителям выдумать какое средство по ликвидации пенсионеров, то им нужно было бы придумать что-то наподобие коронавируса.

Ведь, убивает он не всех подряд, а, по преимуществу, людей пожилых.

Так что коронавирус для России – это просто Дар Божий.

И я бы даже и приветствовал появление этого убийцы.

Я, в принципе, готов принести на алтарь Свободы и прекрасного будущего свою устаревшую жизнь, вместе с десятками миллионов других, если бы думал, что это послужит для России таким очищением. Перемрём мы, которые за Вождя, уйдёт в могилу вся эта «вата», весь сайт «одноклассников» – и останутся только молодые. С Интернетом, гаджетами, квестами, коучами и харрасментами. И руки у них будут развязаны. Некому будет посылать на них полчища «космонавтов» с дубинками…

Но…

Я уже не верю в счастливый исход для нашей истории. У меня есть опыт.

В нашей стране все молодые, задорные, умные и прогрессивные, по достижению критического возраста, в основной массе своей превращаются в тяжеломыслящую, консервативную массу. Они становятся такими же, как те, над которыми они смеялись тридцать лет назад.

Как говорил Акрам Муртазаев – «Перевороты в России совершать бессмысленно: дерьмо всё равно оказывается сверху».

Так что – тут и коронавирус нам не помощник.

Всё будет, как всегда.