Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов

Однако наиболее четкое объяснение советской политики в Прибалтике летом 1940 г. было дано не привыкшими к осторожности дипломатами и даже не военными, а чекистом – первым заместителем наркома НКВД СССР В.Н. Меркуловым. В частной беседе с главой компартии Литвы А. Снечкусом Меркулов объяснил: «Сталин рассматривает балтийские государства как трамплин, который нужен немецким стратегам для прорыва на Ленинград, захвата этого города, соединения с финнами… Если в балтийских государствах будут даже дружественные нам правительства, то в тот день, когда сложится невыгодная для нас обстановка в Европе, немцы при помощи своей «пятой колонны» организуют в этих странах восстания и с помощью диверсантов и какой-то части местных вооруженных сил нападут на базы Красной Армии, блокируют или уничтожат их и через 48 часов будут стоять под Ленинградом… Если же балтийские государства станут частью СССР, то нападение на них уже не будет казаться немцам незначительной авантюрой, а будет началом большой войны. А к этому Гитлер еще не готов. Короче говоря, принятие балтийских государств в состав СССР отодвинет начало войны как минимум на год, на два»^[103].

Катастрофически быстрое поражение в июне 1940 г. Франции, считавшейся одним из столпов Версальского мира и самым серьезным военным противником Гитлера на Западе, не только не оставляло иллюзий о дальнейшем развертывании нацистской агрессии, но и стало катализатором встречных геополитических изменений. Это привело к введению сначала в Литву, а потом и в остальные страны Балтии дополнительных контингентов советских войск и формированию «народных» правительств. Последовавшее за этим включение Прибалтики в состав СССР стало радикальным решением проблемы «плацдарма», мучавшей советское руководство без малого два десятилетия.

Археографическое предисловие

В сборник включены 108 документов, охватывающих период с 8 июля 1939 г. по 11 июня 1940 г. Корпус публикуемых депеш включает в себя два дела из Государственного исторического архива Латвии, входящего в состав Национального архива Латвии^[104]. Абсолютное большинство отложившихся в них документов впервые публикуется в полном виде. Документы представляют собой оригиналы и копии материалов дипломатического и разведывательного характера, а также тексты речей официальных лиц, сопроводительные записки и т. д., направленные в Ригу по дипломатической почте. Дипломатическая переписка включает в себя сообщения, докладные записки, обзоры, отчеты о беседах, политическое письмо.

Публикуемый массив документов как по тематике, так и по персоналиям служит логическим продолжением ранее подготовленных ответственным составителем сборника документальных публикаций^[105]. Однако данная подборка существенно превосходит предыдущие по числу записей бесед с первыми лицами Советского государства – Сталиным, Молотовым, Калининым. Отложившиеся в этих же делах документы, относящиеся к литовско-советским и эстонско-советским отношениям, позволяют оценить, насколько не едины были и между собой балтийские страны.

Предлагаемые читателям документы, относящиеся в основном к секретному делопроизводству Министерства иностранных дел Латвии 1939–1940 гг., составляют два дела из фонда 2574 Государственного исторического архива Латвии. Как свидетельствуют формуляры к делам, ранее они находились в архиве Министерства иностранных дел СССР, где не были востребованы ни разу. За все время пребывания в Латвии, судя по архивному формуляру, кроме ответственного составителя, с ними ознакомился только один исследователь.

В настоящем издании документы публикуются полностью в переводе на русский язык; в случае, если приложения к ним не приводятся, это оговаривается в примечаниях. Документы снабжены порядковыми номерами и редакционными заголовками. Заголовок состоит из следующих элементов, расположенных в определенном порядке: год, месяц, число, место написания, разновидность, автор, адресат, краткое содержание. При первом упоминании автора или адресата в заголовке указываются также его должность, звание, в последующем только фамилия и инициалы.

При публикации сохраняется формуляр документа, включая обращение к адресату, гриф секретности, расчет рассылки и т. д.

В конце каждого документа имеется легенда с указанием места его хранения и других необходимых атрибутов. Указание вида документа дается в соответствии с делопроизводственной терминологией, принятой во время его составления, но с учетом современных реалий, а также результатов анализа содержания и оформления депеши.

Расположены документы в хронологическом порядке (за исключением № 42, идущего после сопроводительной записки, написанной позднее), снабжены текстуальными примечаниями и, в отдельных случаях, комментариями по содержанию. Документы за одно и то же число идут в порядке последовательности их регистрации. При отсутствии даты на документе, она установлена (точно или приблизительно) в результате исследования содержания самого документа и других источников; отсутствие полных данных оговорено в квадратных скобках.

Документы, опубликованные в сборнике, рассекречены. Почти все документы (кроме №№ 44, 54, 89, 99 и 101) при их создании получили грифы секретности (конфиденциально, секретно, совершенно секретно), большинство имеют исходящие буквенно-цифровые или цифровые номера, например, 18/sl^[106] или 890/350. Нумерация проставлялась непосредственно перед отправкой документов адресату, осуществлявшейся, как правило, несколько раз в месяц. В этой связи могла нарушаться согласованность нумерации с датами подготовки документов, которые указывались сразу при написании текста.

Материалы подготовлены в машинописном виде. Большинство документов выполнены на латышском языке (за исключением №№ 44,54,99 и 101, отпечатанных на русском); если же в тексте встречаются фразы по-русски в латышской транслитерации, то в примечаниях об этом указывается, дается их написание на кириллице. Вставки в латышском тексте на английском и др. языках публикуются на языке вставки с переводом в примечании.

В подавляющем большинстве приведены оригиналы латвийских дипломатических документов, для которых характерен двойной гриф типографского исполнения бланка – на латышском и французском языках; в некоторых случаях заверенная копия.

При работе над переводом и оформлением архивных бумаг мы старались максимального малых деталей, воспроизвести разного рода пометы, сделанные в процессе документооборота. С одной стороны, это позволяет определить степень важности, с которой официальная Рига воспринимала сообщения из Москвы, тот интерес, который министр иностранных дел В. Мунтерс питал к тем или иным аспектам. Реплики и резолюции с инициалами «В.М.» показывают, если так можно выразиться, работу мысли руководителя латвийской дипломатии.

На ряде представленных в подборке документов имеются пометки «Б» и «Р», что означает обязательное информирование о полученной из Москвы информации миссий Латвии в Берлине и Риме. Думается, нет повода сомневаться в том, что латвийские дипломаты в столицах Оси так или иначе осведомляли внешнеполитические ведомства нацистской Германии и фашистской Италии о свежих впечатлениях посланника в СССР Фрициса Коциньша и его коллег. Таким образом, эксклюзивная информация латвийской миссии по ряду параметров дополняла сведения германского дипломатического аппарата и легальной резидентуры Абвера, находившихся под плотным колпаком советской контрразведки и потому, в определенной мере, скованной в действиях.

Направленность, характер и стиль выполнения ряда информаций латвийской миссии далеко превосходят скромные оборонительные потребности армии Латвии, и позволяют предположить, что с ее позиций осуществлялась разведывательная деятельность в пользу третьей стороны^[107]. С учетом того, что в июне 1939 г. Латвия и Германия заключили договор о ненападении (с до сих пор официально не признанной, но по ряду документальных источников установленной секретной клаузулой), истинным выгодополучателем глубокой информационно-аналитической работы миссии Латвии в СССР очевидно является Третий Рейх. Обзоры о ходе мобилизации осенью 1939 г., настроениях в тылу во время «Зимней войны» с Финляндией зимой 1939–1940 гг., вполне могли бы стать информационными «кирпичиками» в фундамент вызревавшего в начале 1940 г. плана «Барбаросса».

При передаче текста документов сохранены особенности языка и стиля их авторов, но в соответствии с правилами современной орфографии. В необходимых случаях при написании имен собственных использовалась буква «ё». Погрешности текста (описки, опечатки, явные орфографические ошибки и др.), не имеющие смыслового значения, исправлены без оговорок. Ошибки в названиях населенных пунктов также исправлены без оговорок, тогда как неправильное или особенное написание фамилий отражено в примечаниях. Аббревиатуры и сокращенные названия учреждений, должностей, званий и т. д. в тексте сохранены, их расшифровка дана в Списке сокращений. Обозначение номеров, указываемое в тексте документов как «N» или «Nr», передано в общепринятом варианте – «№». Все рукописные пометы, резолюции, подписи, подчеркивания, исправления подробно отражены в примечаниях и по возможности расшифрованы. Пометы и резолюции для удобства восприятия читателем воспроизводятся по ходу повествования.

В массиве сообщений упомянуты более двухсот персон, известных нынешнему читателю лишь понаслышке, а порой совершенно незнакомых даже историку-профессионалу, если только предметом его специального интереса не является история дипломатии конца 1930-х гг. Поэтому при составлении данного сборника нами было обращено внимание на сжатые, но в то же время основательные сведения об этих людях, составлявших, без преувеличения, элиту того времени (см . Аннотированный именной указатель). В текстуальных комментариях также даны краткие пояснения о существовавших в тот период международно-правовых документах, встречающихся терминах, названиях и т. д.

Научно-справочный аппарат публикации представлен вводной статьей, археографическим предисловием, текстуальными комментариями и примечаниями, перечнем публикуемых документов, списком сокращений, аннотированным именным указателем.

Вводная статья, археографическое предисловие и комментарии к документам подготовлены А.Р. Дюковым, Н.Н. Кабановым и В.В. Симиндеем. Аннотированный именной указатель подготовлен Н.Н. Кабановым и В.В. Симиндеем. Перевод документов с латышского языка выполнен Н.Н. Кабановым и В.В. Симиндеем.

Составители сборника выражают признательность сотрудникам Государственного исторического архива Латвии и лично его директору Н. Рыжову за поддержание высоких стандартов работы с исследователями и хранящимися архивными документами. Мы также чрезвычайно признательны заместителю директора по научной работе Института российской истори РАН д.и.н. С.В. Журавлеву и ведущему научному сотруднику Центра «Россия в международных отношениях» Института российской истории РАН д.и.н. И.А. Хормач за многочисленные замечания, способствовавшие существенному улучшению сборника.

Документы

№ 1

1939 г., июля 8, Москва. – Отчет посланника Латвии в СССР Ф. Коциньша министру иностранных дел Латвии В. Мунтерсу о совещании посланников Балтийских государств

Секретно

Москва, 8 июля 1939 г.

№ ^*)sl./72^*)1

^*)О.^*)2

Высокочтимому господину В. Мунтерсу,

Министру иностранных дел

Высокочтимый господин министр,

6 июля с. г. состоялось у посланника Литвы очередное совещание посланников Балтийских государств.

Посланник Литвы Наткявичус, который только что вернулся из информационной поездки в Каунас³, доложил о настроении в Литве. Настроение было нервозным. Рассказывали, что литовское общество в целом не понимает нынешней политической ситуации и допускает, что Советский С[ою]з может быть тем, кто спасет Литву от возможной немецкой агрессии. В Литве мало делается, чтобы эту опасную иллюзию рассеять. Был напуган, что Литва в нынешней политической комбинации будет искусственно отделена от прочих Балтийских государств. Остается впечатление, что великие державы считают Польшу естественным защитником Литвы; также общество начинает к этим мыслям привыкать.

По тому же вопросу высказывался и посланник Эстонии Рей, который все же характеризовал положение в более светлых тонах. Правительство Эстонии в последнее время уделяло большое внимание тому, чтобы воспитать в обществе представления об ужасах, которые могут народу угрожать со стороны большевиков.

Как эстонский, так и литовский посланники пришли к единодушному мнению, что, если с началом войны наступят судьбоносные дни для Балтийских государств, то меньшим несчастьем все же будет немецкая угроза. Запустив «русскую вошь» в шубу, ее наружу больше не выбьешь, ибо там вот ее жизненное пространство и витальные⁴ интересы⁵. И хотя у обеих великих держав имеется, в общем, одинаковый режим, все же высококультурные немцы будут считаться с Европой и воздержатся от уничтожения народа⁶, чего нельзя ожидать от русских. Каких методов придерживаются правители Кремля, доказывает перемещение 250.000 корейцев с Дальнего Востока в Туркестан⁷. На это указывает нынешнее принудительное перемещение русских крестьян на Дальний Восток, чем обеспокоены японцы⁸.

Высказывались мысли, что ныне более чем когда-либо надо демонстрировать единый фронт Балтийских государств. Подчеркивалась необходимость совместной деятельности вооруженных сил Балтийских государств, не исключая даже общих осенних маневров. Надо устранить все недоразумения и объединить силы для борьбы против любого захватчика⁹.

О переговорах Советского Союза – Англии – Франции посланник Литвы Наткявичюс доложил свои впечатления, полученные в беседе с послом Англии Сидсом. Последний ему утверждал, что никакая договоренность по вопросу гарантии Балтийских государств не была достигнута. О хороших видах пока трудно говорить, хотя делается все, чтобы достичь соглашения. Молотов углубился в вопрос и является уже намного более приемлемым переговорщиком.

На совещании констатировалось, что не усматривается добрая воля Советского Союза довести переговоры до благоприятных результатов; переговоры ничего хорошего не сулят Балтийским государствам. Единство и сотрудничество между Балтийскими государствами ныне необходимо более чем когда-либо.

Прошу Вас, глубокоуважаемый господин министр, принять мои искренние заверения в высочайшем почтении.

Посланник в СССР.

^{*)Ф. Коциньш*)10}

ГИАЛ. Ф. 2574. Оп. 2. Д. 7390. Л. 356–357.

Машинопись. Оригинал. Лат. яз.

¹ Номер вписан черными чернилами.

² Вписано на полях слева черными чернилами.

³Каунас (лит. Kaunas, рус. Ковно) – столица Литвы, считавшаяся временной в связи с оккупацией в октябре 1920 г. войсками польского генерала Л. Желиговского г. Вильнюса (Вильна; лит. Vilnius; польск. Wilno) и окрестностей. Оккупированные территории (с преимущественно польским и еврейским населением) были объявлены государством «Срединная Литва», в августе 1922 г. присоединены к Польше. В сентябре 1939 г. территория бывшей «Срединной Литвы» была занята советскими войсками. В соответствии с подписанным 10 октября 1939 г. Договором о передаче Литовской Республике г. Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой часть этой территории, в том числе город Вильно, была передана Литве. Остальная часть бывшей «Срединной Литвы», со значительным по численности белорусским населением, была 2 ноября 1939 г. включена в состав Белорусской ССР.

⁴ Витальные (от латин. Vitalis) – жизненный, относящийся к явлениям жизни.

⁵ Ситуация с не надуманными, а реальными жизненными интересами выглядела, на наш взгляд, иным образом. Пятилетний советско-латвийский торговый договор 1927 г. на всем протяжении своего существования приводил СССР к отрицательному торговому балансу, в то время как для латвийских аграриев и правительства он имел важное и позитивное значение, обеспечив до 20 % их товаров рынком сбыта (Подробнее о ситуации вокруг договора см.: Кен О.Н., Рупасов А.И. Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934 гг. Изд. 2-е, испр. и доп. М: Фонд «Историческая память»; Алгоритм; 2012. С. 359–364). По данным, приводимым современными латышскими авторами, латвийско-советская торговля динамично развивалась. Индексы латвийского экспорта в СССР и советского импорта в ЛР в кульминационном 1929 г. составляли: экспорт в 1925 г. – 105 %, в 1929 г. – 559 %; импорт в 1925 г. – 78 %, в 1929 г. – 126 %. (См.: Страша А. Торговля, политика, отношения Латвии с СССР в 1932 году и газета Сегодня // Avoti: Труды по балто-российским отношениям и русской литературе. В честь 70-летия Бориса Равдина. Под ред. И. Белобровцевой, А. Меймре и Л. Флейшмана. Stanford, 2012. С. 227). Как видим, Москва фактически субсидировала поддержание и развитие латвийского сельского хозяйства в то время, когда мир погрузился в пучину мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. Последствия последнего ощутил на себе и Советский Союз, столкнувшийся с дефицитом валюты из-за резкого падения (вследствие названного глобального экономического потрясения) зарубежного спроса на товары своего экспорта. В результате советско-латвийское торговое соглашение было расторгнуто. Предложение о заключении другого, уже не столь выгодного для Риги договора, выдвинутое советской стороной в ноябре 1932 г., было отвергнуто латвийской стороной.

⁶ Стоит отметить, что к моменту написания этих слов в нацистской Германии уже почти 4 года действовали так называемые «Нюрнбергские расовые законы», положившие начало политике этнической сегрегации, а затем и уничтожения евреев. После принятия «нюрнбергских законов» о чистоте крови в 1935 г. и до самой Хрустальной ночи было принято 1234 антиеврейских закона и подзаконных акта.

⁷ Депортация корейцев, начавшаяся в сентябре 1937 г., затронула 172 тыс. человек, а не 250 тыс. человек, как писал латвийский посланник. На основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/734 от 21 августа 1937 г. и совместного постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) № 1428—326сс от 21 августа 1937 г. «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края» этнические корейцы были принудительно переселены из приграничных районов Дальнего Востока на новое место жительства, в Среднюю Азию. Депортация мотивировалась угрозой японского шпионажа в связи с вторжением в июле 1937 г. японских войск в Китай, тогда как Корея в тот период времени входила в состав Японской империи.

⁸ Речь идет, вероятно, о спецпереселенцах из областей европейской части РСФСР и др. союзных республик, появление которых на Дальнем Востоке японскими экспансионистами не приветствовалось.

⁹ За месяц до этого совещания, 7 июня 1939 г., в Берлине были подписаны пакты Мунтерса-Риббентропа и Сельтера-Риббентропа о ненападении, сопровождавшиеся секретными договоренностями о развороте формального нейтралитета Латвии и Эстонии против СССР. В Федеральном архиве Германии отложился документ, который содержит прямое указание на секретный протокол («секретную клаузулу») к этим договорам и раскрывает его положения (См.: Dertinger, Informationsbericht 55. Bundesarchiv Koblenz (BA), ZSg. 101, 34; опубл. на нем.: Ahmann R. Nichtangriffspakte. Entstehung und operative Nutzung in Europa 1922–1939. Mit einem Ausbliclc auf die Renaissance des Nichtangriffsvertrages nach dem Zweiten Weltkrieg. Baden Baden, 1988 (Internationale Politik und Sicherheit, Bd. 23). S. 651).

Так, 8 июня 1939 г., то есть спустя день после подписания пакта Мунтерса-Риббентропа и пакта Сельтера-Риббентропа, Г. Дертингер писал в своем информационном отчете № 55; «Эстония и Латвия помимо опубликованного договора о ненападении договорились с нами и еще об одной секретной клаузуле. Последняя обязывает оба государства принять, с согласия Германии и при консультациях с германской стороной, все необходимые меры военной безопасности по отношению к Советской России. Оба государства признают, что опасность нападения для них существует только со стороны Советской России и что здравомыслящая реализация их политики нейтралитета требует развертывания всех оборонительных сил против этой опасности. Германия будет оказывать им помощь в той мере, насколько они сами не в состоянии это сделать» (пер. на рус. и ряд связанных док. впервые опубл.: Симиндей В.В., Кабанов Н.Н. Заключая «Пакт Мунтерса-Риббентропа». Архивные находки по проблематике германско-прибалтийских отношений в 1939 г. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2017. № 1(8). С. 178–209).

Ранее германский посланник в Эстонии X. Фровайн, сообщая в Берлин о беседе с начальником штаба Эстонской армии Н. Резком, писал, что для Таллина очень важно знать, осуществит ли Германия в случае войны контроль над Балтийским морем. «Генерал Реэк признал это и заявил, что Эстония также может оказать содействие в этом деле. Например, Финский залив очень легко заминировать против советских военных кораблей, не привлекая никакого внимания. Имеются и другие возможности» (См.: Akten zurAeutschenAuswartigen Politik (ADAP), Serie D, Bd. V, S. 384).

С учетом вышеуказанного, следуя словам Коциньша о единстве перед общим врагом, можно с большой долей вероятности предположить, что этим врагом считался СССР.

¹⁰ Подпись черными чернилами.