– Невѣждамъ, которыя хотятъ купить сиособность казаться образованными въ теченіе пятиминутнаго разговора, «хамкамъ», которыя желаютъ, чтобы ихъ хоть на пять минутъ принимали за женщинъ интеллигентнаго общества.

Какъ убѣдился я въ дальнѣйшемъ разговорѣ, «подвальная барышня» – постоянная кормилица этихъ обманныхъ педагогичекъ. Подите въ какой-нибудъ петербургскій публичный маскарадъ, – средней руки, изъ приличныхъ. Если къ вамъ подойдетъ маска съ довольно складною рѣчью, распространяющаяся о чувствахъ по переводному Бурже, ввертывающая въ разговоръ заучеиныя французскія словечки съ русскимъ, но не совершенно отчаяннымъ произношеніемъ, охотница до стишка между громкихъ фразъ, съ обязательнымъ примѣчаніемъ въ скобкахъ: «какъ сказалъ Лермонтовъ», «какъ, помните, y Надсона», – можете пари держать, что васъ интригуетъ подвальная барышня, только-что покинувшая пансіонъ съ музыкой и не успѣвшая позабыть его недолгой и нехитрой дрессировки. И – увы, ни одна изъ нихъ не можетъ выдержать долгаго инкогнито, потому что, въ концѣ концовъ, непремѣнно ошибется какимъ-нибудь фатальнымъ «тротуваромъ», «ропертуаромъ», «велисапедомъ» или даже просто ужаснымъ любимцемъ петербургской прислуги – «фрыштикомъ»…

Журфиксы помощникъ-экзекуторовой дочки замѣняются для подвальной барышни Лѣтнимъ садомъ, Таврическииъ, гуляньями Михайловскаго манежа, Народнаго дома. Подвальная барышня, какъ голь, на выдумки хитра: знакомится и дружится съ хористками, статистками, швеями на театръ, горничными актрисъ; y нея всегда найдется въ карманѣ театральная контромарка; она, что называется, легла и встала на галеркѣ; она торчитъ за кулисами, вхожа въ плохенькіе клубы, капельдинеры контрабандно пропускаютъ ее ва свободныя мѣста.