Терпимость

Безусловно, наша терпимость к несовершенству ближнего должна распространяться, в первую очередь, на второстепенные недостатки и слабости, а не на фундаментальные пороки духовного порядка (алчность, подлость, жадность, стервозность и т.д. и т.п.). А также на его иллюзии и заблуждения, на минимальный уровень мудрости. Никто не говорит о том, что всем этим нужно восхищаться или сознательно принципиально искаженно комментировать отрицательное как положительное. Но и постоянно гневно обличать и уличать, демонстративно и публично унижая человеческое и личностное достоинство человека (или группы людей) тоже совсем не обязательно. Принципиально иная ситуация складывается в том случае, когда объектом фундаментальной критики являются люди, которым функция эксперта тех или иных жизненных явлений (личности человека, его жизни и творчества, его мыслей и чувств, желаний и стремлений, намерений и поступков, интеллектуальных и психологических, духовных и эстетических явлений социального характера) дана официально или принята ими на себя добровольно. Они, условно говоря, задают тон общественной и государственной политике, устанавливая стандарты и стереотипы качественного характера в науке и культуре, философии и эстетике. В результате того, что общество и государство относится к вопросу подбора даже официальных экспертов, мягко говоря, не особенно серьезно и глубоко, осмысленно и многогранно, тонко и дифференцированно, гибко и даже градуировано, в девяносто процентах (как минимум) случаях на должности общественного эксперта даже в одной узкой области бытия оказываются люди, которые не просто в некоторой степени, а совершенно не соответствуют статусу эксперта. И, тем самым, наносят колоссальный ущерб развитию и конкретного общества и государства, а, в отдельных случаях, и человечеству в целом. Приходится платить очень большую цену всем за то, что в выборе экспертов не участвуют профессионалы высокого класса, а лишь дилетанты и полудилетанты с предельно обостренной амбицией и претензией на обладание истиной в последней инстанции, часто даже с некоторой житейской манией величия, основанной на громадной самоуверенности и самовлюбленности. Поэтому быть очень терпимым к тем, кто искажает и извращает истинные классические ценности на общественном и государственном уровне, да и просто проявлять демонстративное равнодушие и отстраненность – это уже большое преступление против всего человечества, против Высших сил. А на деле часто получается ситуация, когда явно отрицательное или явно положительное явление общественной жизни остается без квалифицированной профессиональной, и даже просто принципиальной оценки. Вводя широкую общественность в мощное заблуждение относительно того, а что такое хорошо и что такое плохо, что называется, в принципе. Ибо, как показывают сорокалетние наблюдения и исследования автора, творческая способность осмысливать реальность имеется, к сожалению, лишь у пяти процентов людей. Остальные предпочитают присоединяться к мнению кого-то другого, кто стремится активно или даже агрессивно навязать свое личное, часто предельно субъективное, мнение всем окружающим, обществу в целом, часто претендуя на роль истинного эксперта даже в масштабах всего человечества. Но часто возникает ситуация, когда даже представители этой небольшой творческой прослойки общества в девяносто – девяносто девяти процентах случаев предпочитают отмалчиваться. И не всегда их при этом можно укорить в проявлении безразличия и эгоизма. Ибо, широкая публика, к сожалению, не способна понимать принципиальную разницу в ценности мнения обычного человека и истинного эксперта в узком круге вопросов. Изредка бывает и так, что в весьма относительно узком круге вопросов, но это не меняет, по большому счету, сути дела, а лишь добавляет дополнительную порцию драматизма в данную ситуацию. А, если общественность не способна адекватно и даже относительно адекватно относиться к любому мнению эксперта, то спрашивается, зачем он будет стараться и напрягаться. Это в 18 и 19 веках многие люди считали своим человеческим и личностным долгом высказать свое мнение относительно того или иного жизненного явления. У них, что называется, болела душа за общество. Хотя и тогда было много людей, претендующих на звание эксперта из банальных тщеславных соображений, из доминирующего стремления любыми способами самоутвердиться в общественном мнении. Тем не менее, были и истинные борцы за классические ценности интеллектуального и психологического, духовного и эстетического характера. И борьба шла очень интенсивная, постоянная, принципиальная, дающая возможность каждой группе экспертов более серьезно и основательно систематизировать свои знания и представления, принципы и убеждения, сделать свою способность к восприятию и анализу сложных, многогранных и многослойных явлений бытия более тонкой и совершенной, более дифференцированной и даже более градуированной, более глубокой и более масштабной. И все это, так или иначе, шло на пользу развития общества. Так происходило, например, с будущими классиками русской литературы. Если бы не было адекватной оценки их творчество отдельными экспертами, то вероятность того, что они стали бы классиками литературы, была очень небольшая. И в итоге культуре российского общества был бы нанесен непоправимый урон, как и его даже относительно гармоничному развитию в целом.