Врата скорби – 5. Книга пятая: Повелители огня

Сейчас, дуайненом британской колонии был полковник, сэр Ричард Керр. Отставной офицер Британской Индийской армии, дослужившийся до полковника не в самых приятных местах – он ушел в отставку, и то ли сам, то ли по дружескому совету, данному где-то в клубе – купил домик не в Бомбее – а в Адене, на самом берегу. Обычное дело для отставного полковника, оставившего изрядную часть здоровья в афганских горах – купить домик поближе к теплому, соленому морю и греть там свои ревматические кости, развлекаясь написанием мемуаров и рыбной ловлей. Но сэр Ричард был отнюдь не из тех, кто кроме рыбной ловли и мемуаров был ни на что не способен. Сухой, прямой как палка, с короткими, тщательно ухоженными офицерскими усами, резким, командирским голосом и пристрастием к порядку во всем, даже в мелочах – он быстро навел порядок в колонии, познакомился со всеми, кого следовало знать – и даже с теми, с кем лучше было бы не знакомиться. Он выписывал массу газет, делал пометки, организовал два отделения лондонских клубов на месте, вдобавок к тем, которые уже были и немало времени проводил в горах, охотясь и составляя натуралистические записки, как и полагается корреспонденту Королевского географического общества. Конечно, знал он и Касима аль-Хабейли, наследника дома аль-Хабейли. И увидев его у своих ворот, он хоть и удивился, но ничем не показал своего удивления. Просто приказал принести чаю и собственноручно – плеснул в чай бренди…

– В городе стреляли. Вы не знаете, почему? – сказал он таким тоном, как будто осведомлялся о погоде на завтра

– Знаю. Меня пытались убить.

Сэр Ричард иронически поднял густые, седые брови…

– В таком случае, дорогой мой, могу поздравить вас с тем, что вы все еще с нами.

– Меня пытались убить русские.

– О…

Сэр Ричард поставил чашку на стол

– Не скажу, что я удивлен, но…

– Мне нужна помощь. Русские пытались убить меня дважды. Первый раз – на Племенном Совете. Второй – штурмовик атаковал мою колонну на выезде из города. Мне нужна ваша помощь.

– Боюсь, я мало чем смогу вам помочь… – ироническим тоном заметил сэр Ричард, ставя на столик чай – если только вывезти вас на своем рыбацком шлюпе…

В комнате – открылась дверь, вошел человек.

– Спасибо, сэр Ричард, мы продолжим…

Сэр Ричард встал со своего места, шутовски раскланялся

– Если так… не смею вам мешать. Мой дом в вашем распоряжении

Судя по тону – происходящее – он явно не одобрял.

Человек прошел к столу, сел на место сэра Ричарда. Если присмотреться… в нем было что-то от хорька… мелкие, аккуратные черты лица, острый нос. Идеально повязанный аскотский галстук. Сходство усилилось, когда этот человек взял кружку сэра Ричарда, поднес к губам… но пить почему то не стал, поставил обратно, будто ему не понравился запах чая с бренди…

– Судя по всему – Вы не имели возможность заехать домой… – сказал он

Эти слова – представляли собой тщательно рассчитанное оскорбление. Настолько тщательно, что на такие способны только англичане. Русские если кого-то хотят оскорбить – просто оскорбляют. Англичане – владеют искусством тонкой и оскорбительной иронии… это все идет из частных мальчишеских школ – интернатов, славных жестокими проделками, от частных университетов. Оскорбление британца не каждый поймет, но англичанину это и не нужно…

– Дома меня могли ждать…

– Неудивительно… русские привыкли доводить дело до конца…

Англичанин был профессионалом в таких делах. И знал, что когда человек перед тобой в затруднительном положении – ни в коем случае нельзя сразу бросаться ему на помощь. Нужно, чтобы он попросил о помощи. И не один раз. Чтобы прочувствовал всю весомость оказываемой ему услуги, всю ее ценность и был готов оказать ответную.

– Я предлагаю вам сотрудничество… – сказал принц Касим

– Сотрудничество… сотрудничество… – англичанин повторил это дважды, будто взвешивая слово, пытаясь понять его истинный смысл – боюсь, сэр, вы не в том положении, чтобы предлагать кому-то сотрудничество. Сотрудничать можно с живым человеком. А вы почти что мертвец. Вы отчего-то стали не нужны вашим прежним… покровителям. Третья сверхдержава мира – пыталась вас убить и сейчас вы в бегах. Что заставляет вас думать, что они на этом остановятся?

Англичанин – привычно поставил между собой и Россией еще и Германию. Несмотря на то, что Германия была главным врагом Англии на европейском континенте, можно сказать экзистенциальным врагом, потому что рушила главный принцип британской политики, принцип поддержки разнообразия¹⁷ – все равно британцы чувствовали свое родство с немцами. Всегда давали понять, что раскол не окончателен, и сами немцы должны сделать «правильный выбор». Постоянно пытались выставить себя в качестве «учителей» Германии, прежде всего в вопросах внешней и колониальной политики. В то же время – отношения России и Великобритании характеризовались обоюдной, почти сакральной ненавистью и глубочайшей пропастью между этими двумя государствами. Эта ненависть – диктовала и презрение, и вот почему британец поставил первую по территории и по народонаселению страну мира на третье место, пропустив вперед понятных и во многом родных немцев…

Принц Касим – сделал неопределенный жест руками

– Я понимаю, вы вправе мне не верить…

Британец усмехнулся

– На доверие можете не рассчитывать, но это не имеет отношения конкретно к вам. Мы никому не верим. Вопрос в другом – какую пользу нам может принести ходячий мертвец.

– У меня есть люди. Есть деньги. Есть налаженные связи.

– Что произошло сегодня на Племенном совете? – резко спросил англичанин – только не врать. Иначе я встану и уйду.

– Там произошла стрельба – сказал Касим аль-Хабейли

– А конкретнее?

Принц вздохнул

– Мой человек начал стрелять. Ворвался в комнату, где проходило заседание и начал стрелять. Клянусь Аллахом, я не приказывал ему этого делать. Но он это сделал. Просто ворвался и начал стрелять…

– Кто это был? – спросил англичанин

– Митрий… его звали. Н сам так себя называл.

– Русский? – моментально отреагировал англичанин

– Русский.

– Откуда он у вас? Кто он был? Какую работу выполнял?

Принц Касим потер виски

– Телохранитель. Он был моим телохранителем. Его приставили ко мне русские. И он был очень хорошим телохранителем. Однажды спас мне жизнь. Я не знаю, что на него нашло. Не знаю. Но я не приказывал ему стрелять.

– Русские – англичанин улыбнулся, будто знал какую-то потаенную истину – в кого он стрелял? В вас? Сначала?

– Нет. В моего врага. В Абу, правителя Бейхана.

– Он жив? – моментально отреагировал англичанин

– Не знаю. Нет… не знаю. Там настоящий ад был. Меня выпихнули из окна… не знаю.

– Надеюсь, что он мертв… – сказал англичанин, впервые за все время допроса отклонившись от темы, к которой он цел как пассажирский экспресс по рельсам – право же, для этой свиньи даже обычной смерти будет недостаточно. Как русский действовал дальше?

– Потом он стрелял в меня. Телохранитель толкнул меня на пол, потому я остался жив.

– Потом?

– Потом ничего – зло сказал Касим – его пристрелили. Бешеная собака!

– Почему же. Человек, выполняющий приказ ценой жизни – заслуживает слова похвалы, каким бы ни был этот приказ.

– О чем вы?

– А вы еще не поняли? Русские приговорили вас еще до Федерального совета. Им надо было, чтобы произошло то, что произошло. Бойня.

– Но почему? Они…

– Хотите сказать, цивилизованные люди? Они дикари. Право, вы должны были понять это раньше. Вы что, не держите руку на пульсе? Не видели то, что происходило последнее время? Абу договорился с русскими, а через него – русские договорились и с салафитами. Теперь салафиты воюют уже в Договорном Омане. Абу для русских куда лучше, чем вы – он будет им обязан больше. Я удивлен, что вы этого сами не поняли?

– Но он… стрелял и в Абу тоже!

– Ну и что? – отмахнулся англичанин – для отвода глаз. Кстати, попал?

Кстати говоря – сам англичанин, неплохой аналитик и по совместительству хороший, почти международного уровня гроссмейстер – вовсе не был уверен в том, что сказал. Варианты могли быть разные… например, тот кто стрелял, был тайным сторонником салафитов или идарата. Или одной из многочисленных русских террористических групп.

– Нет.

– Вот видите. Русским нужен Абу. Не вы. Он продемонстрировал хитрость. А вы – не продемонстрировали ничего.

Принц Касим покачал головой

– Я…

– Вы – живой мертвец. Давайте, будем исходить из этого. Что вы готовы сделать, чтобы остаться в живых

Касим – думал недолго

– Все.

– Все? И… например, передать Аден его законным владельцам?

Касим недоуменно уставился на англичанина

– Ост-Индской компании.

Это была проверка. И Касим – ее прошел.

– Да.

Он понимал, что все не так просто. Но сейчас он должен был остаться в живых.

– Одну минуту…

Англичанин вышел из комнаты. Вернулся с пачкой листов бумаги и писчим пером – непроливайкой.

– Пишите. Все, как было.

– Но… времени нет.

– Уверяю, есть. И да… давайте, напишем расписку. Это для порядка. Бюрократия, знаете ли. С меня тоже спрашивают.

* * *

Уже вечером – британцы организовали выступление Касима аль-Хабейли по радио. В нем – он объявлял себя новым монархом Адена, провозглашал вечную дружбу с Британией и заявлял о том, что Совет весь убит по приказу русских властей. В своем обращении – он призвал всех своих сторонников брать в руки оружие и убивать русских. Выступивший следом мулла, довольно авторитетный деятель, имеющий звание хаджи и степень в фикхе – объявил о том, что русские нарушили договор с правоверными, убили правоверных, и теперь жизнь русских разрешена и их имущество тоже разрешено. И не только разрешено – но и обязательно, ибо в конце своего выступления он призвал мусульман к джихаду: священной войне с неверными.

А в это время – в Константинополь, в штаб флота и в Санкт-Петербург – спешно передавались исключающие друг друга шифровки, не только не проясняющие, но и окончательно запутывающие ситуацию. Казаки ничего не знали, тон шифровок наместника – а им был гражданский, а не военный – из успокаивающего, каким он был до этого превратился в панический. Многое могла прояснить разведка – но шифровки из Лахеджа ничего не проясняли, а только запутывали ситуацию. Так, час за часом терялось драгоценное время, в которое только и можно было исправить хоть что-то.

Несколькими днями ранее. Европейский континент. 15 сентября 1949 года

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей

на Страшный Господень суд.

Но нет Востока и Запада нет,

что племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу

у края земли встает?

Р. Киплинг

Транспортное судно Катарина было спущено на воду верфью Фишере-Норд в Порте-Любек и представляло собой судно класса «Дженерал карго» с грузоподъемностью до семи с половиной тысяч метрических тонн – именно так оно и было зарегистрировано в общепризнанном Судовом регистре Ллойда. Первоначально – оно так и ходило из порта Любек, в основном с грузами машиностроения по различным северным маршрутам – Брест, Санкт Петербург, Николаев на Мурмане. Его владельцем – была Ганза-Ллойд, известное объединение судовладельцев. Берущее свое начало еще от вольных купеческих обществ. Все изменилось в сорок первом году, когда в Северной Америке изобрели стандартный транспортный контейнер и судно для его перевозки – контейнеровоз. Это изменило отрасль перевозок по морю навсегда: доходило первоначально до того, что докеры – портовые грузчики устраивали саботаж и диверсии на судах нового типа, потому что время и трудоемкость их погрузки-разгрузки сократилась в семь – десять раз. Но вырвавшегося из бутылки джина прогресса не загонишь назад: в одночасье устарела большая часть наличного торгового флота, а Катарину – продали в сорок шестом году. Почти новое судно – за треть его цены каким-то подозрительным типам.

Сброс огромного количества еще ходких судов за бесценок – привел к совершеннейшему беспорядку на море, появились десятки новых контор, которые чаще всего состояли из конторки где-нибудь в порту, стола и стула, они набирали экипажи на один рейс и экономили буквально на всем в погоне за конкурентоспособностью. Стало намного легче договариваться о перевозках явно незаконного груза – теперь, ради хоть какой-то прибыли портовая шваль, ставшая судовладельцами, готова была на все.

* * *

Вообще, если брать торговлю современным огнестрельным оружием в этом мире – то она прошла долгий путь и как раз в это время – менялась качественно. Еще в десятых годах – пулемет Мадсен, первый успешный по конструкции ручной пулемет стоил примерно шесть тысяч рейхсмарок, то есть столько же, сколько недорогой домик в провинции. Уинстон Спенсер Черчилль, отправляясь в поход подобно своему знаменитому предку¹⁸ – приобрел для своих странствий лучший на тот момент пистолет – карабин Маузера, отдав за него больше, чем стоила хорошая верховая лошадь, основное средство передвижения в те времена¹⁹. Пистолет – покупали примерно как дорогое садочное ружье, пулемет же был и вовсе покупкой немыслимой – хотя законодательство большинства стран мира это позволяло. Оружейной торговли тогда как таковой не было, торговали в основном снятым с вооружения (типа знаменитой британской Браун Бесс) и трофейным вооружением со складов, продавая их втридорога. На свете тогда еще были места, где за роскошь почиталось даже старинное кремневое ружье.

Великая война все изменила. Проблема была в том, что она не была закончена – и должна была возобновиться. Обе стороны – и Британское содружество и Россия видели эту войну чрезвычайно кровопролитной, с вооружением огромных масс людей. К тому же при действиях в Африке и на Ближнем Востоке отлично проявили себя пулеметы, особенно ручные и пистолеты повышенной огневой мощи – те же Маузеры. Действия конной кавалерийской группы Бичерахова, армий генерала Баратова, изобретение тачанки Буденным – стали ключевыми элементами в разгроме экспедиционной армии лорда Китченера и взятии Багдада. Стало понятно, что кавалерийские карабины Мосина надо менять на автоматические винтовки, по крайней мере, в соотношении 1/1, а ручных пулеметов Мадсена надо иметь два – три на взвод. Группа, вооруженная таким образом, мобильная, способная действовать по-драгунски – то есть прибывать к месту боя верхом, спешиваться и атаковать пешими – способна за счет огневой мощи и маневренности победить впятеро большего неприятеля. Как результат – за огромные деньги была куплена лицензия у Мадсена, построен целый завод в Коврове, наладили производство федоровок. Сестрорецк – начал сотрудничество с Браунингом. Но почти сразу после войны стало понятно: ни Тула, ни Ковров, ни тем более Сестрорецк не подходят в качестве основного центра производства оружия вследствие их уязвимости. Единственным русским оружейным заводом, расположенным так далеко в глубине страны, что его не могли достать ни современные, ни перспективные стратегические бомбардировщики – был Ижевск и именно там – построили два новых завода, именно там – развернули производство пулеметов Браунинга всех типов, в том числе и ружей-пулеметов Браунинга²⁰ и пистолетов Браунинга. Именно туда, и еще в один завод, строящийся в маленьком поселке Вятские Поляны с нуля – перевели лучших конструкторов для налаживания производства автоматического оружия. Именно в Ижевске – внедряли на тот момент самые современные в мире технологии, в том числе технологии электрохимического редуцирования и хромирования стволов в потоке – это позволило поднять производительность по самому критическому элементу оружия – стволу – на порядок. Британцы ответили на это строительством фабрик в своих доминионах, чего раньше они отказывались делать по принципиальным соображениям – так появился крупный арсенал в Ишрапуре и фактория имени Лорда Китченера в Канаде. Оружие становилось действительно массовым – настолько, что винтовку мог себе позволить простой крестьянин²¹.

Одним из итогов разгрома британо-французско-итальянской коалиции на суше – было попадание на склады огромного количества трофейного оружия. Оружие это отличалось от штатного калибром, и первоначально – его либо уничтожали (довольно редко), либо клали на склады на случай тотальной войны. Через какое-то время, когда промышленность освоила методы массового производства стрелкового оружия – трофейное стало проблемой. Тяжестью на руках. В итоге – большей частью оно попало в руки не совсем чистых на руку личностей, которые принялись им торговать – направо и налево. Так – впервые на черном рынке появилось относительно современное пехотное оружие, продаваемое по сносным ценам и крупными партиями, уже достаточными для вооружения полков и даже бригад. Вдобавок – Великая война привела к появлению двух осколков – очень небольших государств, в которых оказались оружейные производства имперского уровня. От Австро-Венгрии отделилась славянская, чрезвычайно развитая промышленно Богемия, в которой производили все, от осадных гаубиц до легких пулеметов, и Бельгия, тогда еще не разделенная на Валлонию и Фландрию – одна из первых в Европе построила мощное оружейное производство на новых технологиях и пригласила лучшего конструктора того времени – Джона Моисея Браунинга. Ни одна крупная страна в мире, ни одна империя – не станет вооружаться чужим оружием, поэтому у таких стран, с небольшими армиями и мощнейшей оборонной промышленностью не оставалось никакого другого выхода, кроме как ввязываться в сомнительные сделки. Помимо предложения – на рынке возник и спрос. Рухнула сверхдержава – Франция, ее заморские колонии – Индокитай и Алжир – отказались войти в состав Священной Римской Империи и объявили о независимости. В ответ – Священная Римская Империя приняла меры к тому, чтобы удушить новорожденные государства, в том числе и не давая им оружия. Ни Богемия, ни Бельгия не могли официально поставлять оружие – но свято место пусто не бывает, место официальных сделок заняли криминальные и полукриминальные. Бурская конфедерация – стремительно перевооружалась, готовясь отстаивать свою вновь полученную независимость от Великобритании – а на юге стремительно вооружалась оказавшаяся во враждебном окружении пробританская Родезия. В Мексике – с трудом удалось подавить вооруженный, троцкистско-большевистский мятеж, с европейского континента, преследуемые секретной полицией, побежали троцкисты, эсеры, большевики, социал-демократы – в основном в Новый свет. Начали перевооружаться, почуяв неладное небольшие, но кровавые диктатуры и диктатурки. Сверхдержавы – оказавшись в непривычной для себя ситуации глобального противостояния без возможности разрешения – тоже начали понимать, что нелегальная торговля оружием выгодна и им. Никому не хотелось до поры давать casus belli, повод к войне. Но за двадцать лет мира – все сверхдержавы освоили немыслимые ранее, чрезвычайно тонкие и опасные методы подрыва мощи противника. Разжигание мятежей на окраинах вынуждает отвлекать ресурсы, раздергивать армию, создает социальное напряжение в обществе и мешает единству, столь нужному в военный, предгрозовой час. Но если в руках мятежников найдут оружие, принадлежащее противоборствующей державе – может начаться война: когда есть желание начать войну, к тому подойдет любой повод. И потому – спецслужбы быстро освоили сотрудничество с частными оружейными торговцами черного рынка, в том числе уже появившимися крупными, за несколько часов – способными выставить на погрузку несколько тысяч тонн оружия и снаряжения…

Этот человек – прибыл в Европу из Великобритании: у него не было британского подданства, но он последние несколько лет жил в Лондоне и обтяпывал все свои дела оттуда же, из конторы в районе доков. Это был солидный пожилой господин, представительный, с типично британским породистым бульдожьим лицом и копной тщательно подстриженных седых волос. Весь его облик – ботинки от Брукс Бразерс из телячьей кожи особой выделки, заказной костюм с Гемини-стрит, трость дорогого дерева с набалдашником в виде позолоченного орла – внушал уважение и доверие. Никто не мог бы и подумать, что под столь представительной личиной типичного британского сэра, который смотрелся бы и в Палате лордов – скрывается русский-юрист неудачник, педераст и убийца.

Андрюшенька Щербатов с детства страдал от того, что его ветвь дворянского рода Щербатовых была побочной и не признавалась остальными Щербатовыми. Несмотря на это, жили они весьма состоятельно, отец был Инспектором почт и имел земельные и лесные наделы. Сына он отдал в Казанский университет, одно из старейших учебных заведений России. Там он, под воздействием студенческой среды радикализовался и познакомился с другим таким же студентом, сыном мелкопоместного дворянина из Симбирска, который уделял учебе совсем немного времени – зато имел крайне радикальные политические взгляды и высказывал их. Звали его Владимир Ульянов…

В четырнадцатом году Андрюша, когда его пришла брать полиция – оказался в компании опытных партийных боевиков – те только что совершили экспроприацию, то есть – похитили сына у одного богатея и потребовали с папы денег. Когда полиция стала ломиться в дверь – Андрюша разрядил в дверь браунинг перед тем, как выскочить в окно. Дело было в Туле и тульские полицейские были не столь опытны, как их столичные коллеги: на следующий день из газет они узнали, что стоявший перед дверью филер был убит, а два жандарма ранены. Запахло виселицей – и партия отправила Андрюшу, как человека представительного в Лондон. Одна из задач, которые ему поставили – скупать оружие для переправки в Россию.

Через несколько дней Андрюшу задержали. И не царские сатрапы – а британские полицейские, которые, доставляя его в Скотланд-Ярд, сильно избили. Контрразведки – MI5 – тогда еще не было, по крайней мере, официально, подобными делами занимался спецотдел полиции, известный как The sweeny, летучий отряд. Британская полиция хорошо помнила тот случай, когда литовские экстремисты устроили пальбу из Маузеров в центре Лондона – и потому к русским революционерам, шатающимся по нехорошим местам и задающим вопросы насчет оружия – имели предвзятое отношение. Андрюша уже успел вспотеть и обоссаться – он узнал, что в Британии смертная казнь применяется за двести сорок видов преступлений²² и скупка оружия с целью причинить вред короне – в это число, безусловно, войдет. Как вдруг открылась дверь и вошли два достопочтенных джентльмена, которые, если их спросить о роде их занятий, вежливо отвечали, что работают на правительство Его Величества, но не конкретизировали далее. Они забрали Андрюшу из ужасного Скотланд-Ярда и, в дорогом рыбном ресторане, где персонал был столь вышколен, что не заметил исходящего от Андрюши неподобающего джентльмену запаха, объяснили, что так дела не делаются. Если русским революционерам нужно оружие – то нужно обратиться к ним, а не шляться по злачным местам в доках, где можно расстаться с кошельком, а то и жизнью. Со своей стороны – и британский Форин Офис крайне интересует настоящее положение дел в России, и если бы партия большевиков, несомненно, обладающая солидными связями в России, согласилась бы получше осветить некоторые вопросы…

Так, Андрей Щербатов получил некую индульгенцию, устроился в Лондоне, и закупал оружие для большевиков на половину тех денег, которые они присылали – а если расходы на жизнь были большими, то и на треть. В Англии же – он научился одеваться, вести себя как полагается в присутственных местах, и заниматься мужеложством. Последнее было милой британской традицией – хотя и в России оно получало все большее распространение, особенно среди радикально настроенных личностей – уж кто-кто, а Андрюша это знал.

Потом – кровавая романовская диктатура расстреляла из пушек Иваново-Вознесенск и выиграла Великую войну, а его давнего друга, Владимира Ульянова, взявшего себе псевдоним Ленин в память о Ленском расстреле – убили в Швейцарии. Лидерство в стане большевиков перехватил удачливый писатель и военный корреспондент родом из Одессы Лейба Давидович Бронштейн, известный как Лев Троцкий. В отличие от Владимира Ленина, лично знавшего Андрея Щербатова – у Лейбы Бронштейна были свои каналы поступления оружия, берущие свои начала в еврейских местечках Нью-Йорка. Андрей Щербатов оказался не только без работы – Лева Бронштейн, сам не совсем чистый на руку послал к нему ревизора, чтобы тот проверил расходование средств, отправлявшихся на закупку оружия. Андрюша поговорил со своими кураторами – и ревизора нашли в Темзе. Поэтому, когда часть боевой организации эсеров, находясь в прямой конфронтации с большевиками и лично с Троцким, перешли на сторону правительства и начали убивать революционеров в Европе – Андрея Щербатова не тронули, всему революционному подполью было известно, что большевики сами едва ли не приговорили его к смерти. Сам же Андрей Щербатов смекнул, чем пахнет это дело – и решил, используя наработанные связи и контакты, а так же небольшой капитал из уведенных партийных денег – открыть собственное дело по торговле оружием. На сей раз – без всяких лишних политических пристрастий. Кто платит – на того и работаем. Британская разведка, конечно, была недовольна потерей ценного актива по России – но иметь карманного оружейного торговца, тем более через которого можно продолжать поставки в Россию – ее тоже устроило.

Действующий заказ – был столь крупным, что Щербатов решил заняться им лично. У него не было собственного авто, как и многие британцы – он передвигался либо на такси, которые здесь звали «кэб», либо на автобусах, либо даже на метро, которое здесь звали «тюб», труба. В Лондоне – были приличные расходы на личный транспорт, дорого стоил бензин – а кэбов было столь много, что лондонцы предпочитали кликнуть кэб, нежели связываться с собственным транспортным средством. Щербатов для отказа от собственного авто имел еще одно основание – один из его конкурентов взлетел на воздух, повернув ключ в замке зажигания. Торговля оружием – дело крайне опасное и рискованное.

Он добрался до вокзала Сент Панкрас и купил там билет на поезд до Амстердама. Можно было полететь на континент на самолете – но он не любил самолеты, а заказчик поставил приемлемые временные рамки для исполнения заказа. В небольшом чемоданчике у него были деньги для внесения залога. Конечно же, не наличными – ни один идиот не станет носить с собой такую сумму наличными. В чемоданчике – у него были безымянные боны, выданные на Цюрихское отделение Барклайс-Банка на два миллиона швейцарских франков, по сто тысяч за лист, с двухнедельным сроком погашения. Номера бон – были переписаны его лондонским адвокатом, сэром Майклом Гордоном в его конторе Гордон – Слейтер. И если даже его ограбят – предъявить к оплате боны²³ грабители не смогут, в этом смысле боны были наиболее безопасным способом транспортировки крупных сумм.

Сообщение с континентом, при котором туристам не приходилось пересаживаться на корабль, чтоб потом снова сесть на поезд – окончательно наладили в двадцатые. Теперь между континентом и «мировым островом» ходили паромы столь огромные, что на них загоняли железнодорожные составы целиком. Главным портом Великобритании по отправке железнодорожных вагонов на континент был Дувр, ближайший германский, бывший французский – Кале. Но были и другие паромы, один из них – ходил в Роттердам, на побережье Северного моря.

Роттердам….

Непростой порт, совсем непростой. Достаточно сказать, что он одновременно и речной и морской. Он стоит на реке Маас, протекающей по чрезвычайно развитой промышленно части европейского континента. А один из городов, которые стоят на ней – Люттих²⁴. Важнейший центр европейского производства оружия…

Северное море, в основном коварное и неспокойное – сейчас порадовало своей тишиной, и они прибыли в Роттердам немного раньше срока. Роттердам – уже тогда был больше портом, чем городом, куда ни кинь взгляд – угольные, пшеничные, нефтяные терминалы. Там – Щербатов, покрутившись по вокзалу и откушав в вокзальном ресторане – тогда они были еще ресторанами высшего класса, а не закусочными как сейчас – сел на местный поезд, идущий в Люттих. По пути – он тупо смотрел на мелькающие за окном картины – маленькие, почти игрушечные поселки, прорытые каналы, со всех сторон окружающие острова с зеленой травой неправдоподобно правильной формой. Все здесь, в Европе – было каким-то неправильным. Хотя и не таким как в России. Он не любил Европу, с ее маниакальной правильностью, квадратностью, насаждаемой немцами тягой к порядку. Только в Англии он понял, что он – англичанин, случайно родившийся в России и за это ее ненавидящий. Странный чудак, с тягой и терпимостью к разнообразию, скептически относящийся к власти в любой ее форме. Европа тоже в последнее время пошла по неправильному пути, насыщаясь прусским духом. Тоже во многом русским – одни фамилии «германских» офицеров чего стоят. Фон Бредов, фон Белов, Гaдов, Бокин, Деникен (Деникин), фон Тресков, Штрелов (Стрелов), фон Лоссов (Лосев). Прусское дворянство, офицерство – сейчас захватившее всю Европу.

Люттих – был городом необычным, возможно даже единственным на всю Европу – в Ухерском Броде²⁵ такого не было. Здесь торговали оружием и жили оружием, причем практически любым – Бельгия славилась промышленностью и имела отличный доступ к морю. Потому – в городе действовало сразу несколько постоянных оружейных выставок и люди прогуливались мимо экспозиций пулек, танков, автоматов и винтовок, выставленных так, как в других городах выставляют на продажу… скажем, авто.

Сойдя с поезда на Льеж Гийемен – Щербатов посмотрел на часы. Время еще было – немного, но было. Они не договаривались о встрече – но он знал распорядок дня своего основного европейского контрагента.

Одна из таких выставок – располагалась прямо напротив вокзала, достаточно было просто пересечь привокзальную площадь, заполненную непривычными для европейца одноэтажными, в основном синего цвета автобусами. Здесь торговали военной техникой, самых разных стран, как доработанной, так и первозданном виде. Экспозиция – намекала на характер сделок, которые заключались на ней. Ничего тяжелого – полноприводные автомобили, мотоциклы Минерва, выпускаемые здесь же, легкие грузовики. Переделанные, обшитые легкой броней – здесь была лучшая металлургия после Рура, оснащенная пулеметами, произведенными на одной из лучших фабрик мира. В самом начале века – Король принял решение построить крупнейшую на тот момент оружейную фабрику мира для полного исключения кустарного производства оружия. Этому воспротивились местные кустари – но кого-то приняли на завод, кто-то остался делать охотничье оружие высокого разбора. Кто-то просто разорился. Но здесь, гением Джона Мозеса Браунинга – выпустили первое в мире надежное полуавтоматическое гладкоствольное ружье – Ауто-5. Вон оно, на витрине, в разных модификациях, включая вариант с длинным цевьем и магазином на восемь патронов и десятый калибр, усиленное. Здесь изготовили первый в мире пистолет с емким магазином на тринадцать патронов – Хай Пауэр тридцать пять, сейчас есть к нему магазины и на семнадцать и на двадцать два патрона, есть и короткий, карманный на восемь. Сейчас их производят в Сестрорецке по лицензии и в Канаде, британском доминионе. Да, еще в Аргентине. Здесь производили и производят всю линейку пулеметов Браунинга – вероятно, самого успешного автоматического оружия в мире. Пулемет Браунинг М2 поставил своеобразный рекорд – он был принят на вооружение, хотя бы ограниченное во всех пяти империях мира. Легкий БАР – стал новой эрой в легком стрелковом оружии – его мог переносить один пулеметчик, появилась возможность выделить отделение солдат в отдельное тактическое подразделение, способное действовать самостоятельно.