Сон. Полноценный и беспробудный. О таком можно лишь мечтать. Я забыл, когда в последний раз так сладко спал, когда видел сны. Во сне очень хорошо, там всё воплощается в жизнь, все наши потаённые желания, все страхи вылезают наружу именно там. Сны заставляют нас волноваться, плакать или смеяться, и мы искренне желаем этого именно там. Интересно, похожа ли смерть на сон? Если да, то я не хочу больше просыпаться никогда.

Во рту пересохло, я попытался облизнуть губы, но и язык оказался слишком сухим. Голова немного кружится, будто бы я употребил немалое количество спиртного перед тем, как уснуть.

В голове начинает что-то проясняться, все жертвы перед смертью были чем-то, опоены, по-видимому, что-то было добавлено в их напитки, и те уже не могли сопротивляться.

Я начинаю смеяться. Капкан. Я угодил прямиком в его острые когти. Как глупая мышь, что подвержена лишь своим инстинктам и чувством голода, пришедшая прямиком в мышеловку.

Я пошевелил руками, они за спиной. Ноги так же обездвижены. Кисти немного отекли из-за того, что были туго перевязаны скотчем. Жертвы, у всех были следы гематом на кистях, по-видимому, из-за сильного натяжения. Да, вот такого поворота я точно не ожидал.

В глазах всё было мутно, по-видимому, сказывалось так же последствие препарата. Я проморгался, не помогло. В помещении, где я находился, не было освещения, но через маленькое окошко пробивался голубой тусклый свет. Либо на небе была луна, либо свет исходил от фонаря уличного освещения.

Я прислушался, в ушах немного звенело, но я услышал, что за стенами сильный ветер.

Рука и нога изнывают, но это, видимо, ничто по сравнению с тем, что меня ждёт. Но и с этим я давно смирился, рано или поздно конец у нас всех всё равно один. Вечная темнота.

Произошёл щелчок, загорелся тусклый свет. Оказалось, что в комнате я не один. Силуэт сидел напротив, в кресле, слева лежали книги, выложенные в стопку. Знакомая всё же картина.

Я проморгался ещё раз, не сработало. Четких линий я не видел, но силуэт был до боли знаком. Я точно сошёл с ума, так как мне всё это лишь кажется. А может быть я всё ещё сплю. Ведь я так сладко спал, хоть и положение моё не из самых лучших.

– Ну как ты?

И голос, голос, который так ласкал мой слух уже настолько давно, но я всё ещё его до сих пор помнил.

Это сон, всё-таки это просто сон…

Часть седьмая

1

Вот она, истина. Та правда, которую мы все боимся признать, открыв однажды глаза. Она врезается к нам в мозг и испепеляет. То, о чем мы так хотим забыть, от чего бежим, рано или поздно догонит. Проблемы следует решать на начальной стадии, пока они всё ещё находятся в зародыше, но мы забываем об этом и не придаём особого значения, переносим всё на потом. А итог будет всегда один, он обрушится на вас тогда, когда вы его совершенно не ждёте. Правда вырвется наружу, и тогда лучший выход из ситуации будет лишь один. Смерть.

Я знаю, что шокирую его. Я сижу напротив, и он так жалок. Ему пришлось нелегко, и ко всему этому он пришел сам. Наконец, он осознал свою сущность, то, что он есть на самом деле. Всё началось очень давно, и просто так уйти от наказания не получится. Вы скажете, кто я, чтобы вершить правосудие? Уже никто. Мне пришлось исчезнуть навсегда из всего этого проклятого окружения, освободиться и стать личностью независимой. Да, я практически не отличаюсь от этих зверей, но мы живём в таком мире, где, прежде чем бороться со зверьём, ты и сам должен стать таким же. Бить по ним тем же оружием, дабы они осознали, кто есть на самом деле. От судьбы не уйдёшь, система сгнила с головы до ног, и хоть кто-то должен попытаться изменить ситуацию, хотя бы начать, доказать, что всё возможно, и нет времени опускать руки.

Он прозрел и смеётся. Он понял, что попался, и скорее это нервный смех принятия реальности.

– Каким образом? Как тебе это удалось?

– Великий следователь удивлён, что его обвели вокруг пальца? Или ты всё-таки счастлив осознать, что не слетел с катушек?

– Ты изменила внешность? Почему ты спасла меня тогда у реки? Почему не дала уйти?

– Хм. Потому что ещё рано. И потому что я не желаю тебе смерти. Но не подумай, что я жалею тебя и прочее, нет. Ни в коем случае. Просто ты так легко не отделаешься и понесёшь другое наказание за все свои деяния.

Он поднял глаза и смотрит прямо на меня. Он потерян и постепенно осознаёт правду.

– Я же сам опознал тебя! И наш ребенок. Что с ним? Ты… Или кто там был, она тоже была в положении! Что происходит?..

– Тебе обо всём по порядку? Рассказывать слишком долго. Хотя… хотя время у нас ещё есть.

– Может, сигарету?

Я достаю пачку его любимых сигарет, достаю одну из них и прикуриваю. Он отрицательно мотает головой.

– Я бросил.

– Ну вот. Я рада, что хоть как-то поспособствовала чему-то хорошему.

– Говори, что происходит? Не томи душу.

Я выдыхаю густой белый дым из лёгких.

– Душу. Смешно. А она у тебя есть? Не сгнила всё ещё окончательно? Или совесть замучила? Если бы я не исчезла тогда, то, возможно, ты и вовсе не начал задумываться о том, что произошло. Я помню то дело. Помню, каким ты был потерянным. Я помню, как ты понял, что всей вашей группе было необходимо что-то предпринимать. Ты нервничал и переживал. Я думала, что то дело повергло тебя в шок, что ты обеспокоен теми детьми. Я искренне переживала за тебя, пыталась достучаться, но ты закрылся. В поисках истины мне пришлось постараться изучить то дело, я втайне от тебя, через свои связи на работе потихоньку углублялась в то дело. Начала, так сказать, собственное расследование. Я искренне хотела помочь тебе, честно. Собирая информацию, я постепенно сопоставляла факты, ниточка за ниточкой сшивая между собой все пути пересечения участников тех событий. А ты хорошо умеешь хранить тайны, дорогой.

Я вновь выдохнула дым после очередной затяжки и видела, как у него глаза наливаются кровью.

– Я носила под сердцем наше дитя, и нервничать мне совершенно было нельзя. Ты разговаривал во сне тогда. Через какое-то время я начала подливать тебе в напитки успокоительные средства, чтобы нормализовать твой сон, и ты спал очень крепко. Ну а я, я изучала информацию, что хранилась у тебя в кабинете у нас дома. Там я обнаруживала ещё больше фактов твоего причастия к этому синдикату. А тебя они неплохо кормили. Все твои счета до сих пор имеют неплохую финансовую подушку, не считая наличных. Я понимаю, что и я пользовалась каким-то образом этими деньгами, и меня если честно, то до сих пор тошнит от этого. Ты и Юра, вы… Вы ведь всё знали, курировали, скрывали информацию о пропаже детей, вы сопровождали сделки по продаже этих юных душ, сопровождали и попросту закрывали глаза, до тех пор, пока не опростоволосились. Один из ваших ублюдков показал всю сущность и погубил тех детей ради развлечения! Что же с вами, мужчины, происходит? Вы всё время ищете то, чем и с кем вам поразвлечься. Вы как дети, что не можете наиграться в игры, только периодически выходите за рамки дозволенного. Когда алкоголя и шлюх вам мало, вы принимаетесь за наркотики, изнасилования и убийства! Нет, я не спорю. И женщины способны на чернуху, и выход лишь один. Всех вас нужно истреблять, дабы дать дорогу тем, кто достоин жить и ходить по этой земле.

Он сидит на коленях, опустил голову и молчит. Осознание! Оно убивает его.

– Узнав правду, но всё ещё не до конца, а лишь в теории, я как будущая мать нашего ребёнка не могла допустить, чтобы отец нашей дочери был зверем и соучастником детоубийства. Выхода было два – либо аборт, либо исчезновение. Но как исчезнуть, если твой муж сотрудник полиции с хорошими связями не только законными, но и другими. Назовем их темной стороной, – я улыбаюсь. – По своей деятельности, как ты помнишь, мне приходилось сотрудничать с разными людьми, многим я помогала, многим не могла помочь. Лола, под таким именем ты ее знаешь, была бывшим оперативником ГРУ. По мере ее деятельности у нее были обнаружены проблемы с психикой. Она находилась у меня на лечении, мы проводили с ней сеансы, и именно на них она попросила дать ей заключение о непригодности. Причина была в нагрузке, с которой она не могла справиться. Я сделала, как она меня просила. В благодарность она сказала, что я могу обратиться к ней за помощью в любой момент. Я и обратилась, и рассказала о том, что происходит. Она согласилась мне помочь. Через оперативную базу мы обнаружили некоторое количество проституток, которые подходили под мою внешность. Одна из них была беременна, срок, конечно же, отличался, но ты сам знаешь, что особо не вдавался в подробности, на каком я месяце и прочее. Лола утопила ее, а после мы вместе вывезли ее в Неву и бросили в акваторию Финского залива. Ты ведь помнишь, как я сказала тебе, что пойду прогуляюсь по набережной перед выходом.

– Да.

– Это хорошо. После я подошла к тому месту, где мы частенько гуляли с тобой и любовались видами, и при свидетелях прыгнула в воду. Лола вывезла меня на катере. Был поздний вечер, и пока люди бежали к воде, меня и след простыл. Лицо и тело той женщины было обглодано рыбой, ведь тогда как раз нерестилась корюшка, а как мы все знаем, она любит поживиться мертвечинкой.

– Почему именно сейчас?

– Я ведь была в положении.

Он вновь поднял голову, в уголках его глаз появились слёзы.

– Нашей малышке полгода. Я понимаю, что я должна быть сейчас с ней, и вскоре так оно и будет, но сейчас есть дело поважнее.

– Что с тобой стало? В кого ты превратилась?

– Да это просто небольшая пластика, не более того. Мне ведь не нужно было, чтобы меня кто-либо узнал на улице после похорон. Даже ты не смог, после той нашей встречи на набережной. Кстати, каково чувствовать себя сумасшедшим?

Он помотал головой, не ответив.

– Мне так не хватало наших бесед. Вспомни, ведь пока ты не замкнулся в себе, мы были отличными собеседниками. Мне было приятно эти несколько дней провести вместе с тобой вновь. Конечно, жаль немного, что ты так быстро переключился на проститутку после моего ухода. – Я рассмеялась. – Вы, мужчины, слабы, я ведь говорю, что вы как дети, вам нужно тепло, что бы вас кто-то выслушал, и в то же самое время вы хотите, чтобы тот, кто вас слушал, ещё мог принять ваше мужское начало в себя. Вы слабы и ведётесь на конфетку.

Я беру одну из книг в руки и перелистываю.

– Помнишь, как мы читали друг другу? Мне так это нравилось. Мы ведь были идеальной парой.

– Зачем ты убиваешь тех людей? Этим не вернуть остальных.

– Вот именно. Тех не вернуть и этих не вернуть. Я помню, как к нам приходили отцы и матери погибших. Искали тебя, дабы ты нашёл виновных. Ну ты и нашёл, только не тех. И их тоже не стало. Дело закрыли, но дети пропадают до сих пор, а такие, как ты, закрывают глаза и дела. А ваши чиновники, высокопоставленные деятели, что борются против геев, лесбиянок, сами попросту педофилы. Их следует всех прилюдно повесить на Манежной площади, чтобы другим неповадно было. А пока что они должны почувствовать всю ту боль, что чувствовали те отцы и матери.

– Есть же другое решение вопроса! Так нельзя! Давай поможем друг другу!

– О, нет. Спасибо. Цепь событий уже запущена, и ты одно из звеньев, скорее, замыкающее.

– Ты не знаешь, с кем ты пытаешься бороться. Я ведь влез во всё это не специально. Мне дали выбор. Либо я делаю это, либо погибают все мои родные!

– Лучше достойная смерть, чем жизнь в аду…

2

Насколько мы знаем тех, кто нас окружает? Насколько можем довериться им? Оглянитесь и сопоставьте всю вашу жизнь с этими людьми. Если вы спокойны и можете спать, находясь рядом с ними, значит, вы с тем, с кем нужно. А если нет, то бегите и как можно скорее.

Я прозрел. Всё, что она говорит, есть правда. Честно признаюсь, это тяжело. Я и вправду не отличаюсь от всех тех, кто заключил сделку с дьяволом. Я один из них и сейчас становлюсь всё ближе к адскому пламени. Я уже чувствую его жар, и искупления мне не видать, но в принципе я на него и не рассчитывал.

Я внимательно слушаю ее и, если честно, нахожусь в шоке. Это каким нужно обладать изощрённым умом, чтобы разработать такой план и начать воплощать его в жизнь. Сколько людей способны на это? Я не скрою, удивлён и восхищён одновременно.

– Какое имя ты ей дала?

– Карина.

– Хм. Прекрасное имя. И что же будет с ней?

– Сейчас она в хороших руках и надеюсь, что в дальнейшем всё так и будет. Мы с тобой изначально были не готовы стать настоящими родителями. Видишь ли, зло порождает другое зло, тем самым нужно спасти нашу малышку. Дать возможность ей не знать, в кого превратились ее родители.

Я теряюсь. Может, она и права, может, так оно и лучше.

– Что насчёт девочек Юры?

– Я не причиню им вреда, но пока их исчезновение – необходимость. Пусть и он понервничает и подумает над своей жизнью.

– Ты ведь понимаешь, что твоя затея приведёт лишь в тупик! Отсюда не будет выхода, и у тебя не получится уничтожить всё то, во что превратилась подпольная жизнь этого и других городов. Это общемировая практика. Люди уже давно сошли с ума, они потеряли души и тем, что ты отнимаешь жизни их детей, ничего не изменить. Это бег на месте. И тебе не жалко тех ребят. Ведь они-то тут не причём.

– Ты знаешь, на генном уровне между детьми и их родителями всё равно присутствует схожесть. И это касается, естественно, не только внешних черт, но и поведенческих. И в них я это заметила. Конечно, многим из них не хватало родительского тепла, оно и понятно, их родители заняты своими делами, и у них попросту нет времени. Так я их и заманивала. Конечно, некоторыми из них управляла похоть, а некоторым нужно было просто выговориться о насущных проблемах. Мы, люди, вместо того чтобы уметь слушать своих детей, выбираем издеваться над другими. Всему этому нужно положить конец.

– Как ты планируешь это сделать?

Она улыбается. Именно в этой улыбке я и узнаю её. Как же ей удалось провернуть такое, как же ей удалось заставить меня поверить в то, что я слетел с катушек.

– Ты и есть приманка. Все дети твоих предводителей уже погибли. Пока ты был в бегах, были обнаружены ещё несколько тел, и эти люди объявили на тебя охоту, не считая ещё и всей полиции города.

Отличные новости.

– От тебя требуется сейчас лишь одно. Тот счет, что ты имеешь в Швейцарии, его нужно освободить. Только не подумай, мне не нужны твои деньги. Я просто хочу, чтобы ты перевел на уже открытый счёт всю сумму. Счёт принадлежит Карине, и при достижении восемнадцати лет она сможет начать самостоятельную жизнь, и у нее будут средства на существование.

Я не удивлён. В ее словах есть логика, но как можно поверить человеку, который попросту облапошил тебя, да очень просто. Что мне терять? Я в любом случае не жилец, а у нашей дочери будут средства, мне они всё равно ни к чему.

– Я согласен. Только я хочу взглянуть на нее.

– Вот и отлично.

Она поднялась с кресла и достав с кармана карточку, поднесла ее к моему лицу.

Просто красавица. Маленькая куколка из моих снов. Я часто видел ее во сне, как она лежит на моей груди и сладко кряхтит. Всё-таки в глубине души я всегда чувствовал и понимал, что она где-то рядом, что ее душа идёт в ногу с моей. Моя доченька, моя родная.

– Ты стал слишком сентиментальным. Не помню, чтобы раньше был хоть намёк на слезы в твоих глазах. Жаль, что ты не подумал об этом ранее, когда дело касалось всех детей, которые были забраны от своих родителей.

Я начинаю орать.

– Да я никогда не гордился этим! Я никогда не хотел этим заниматься! Мне дали выбор! Я ещё раз повторяю! И я думал, что они не сдержали обещание и поспособствовали твоему убийству! И я ничего не мог поделать, абсолютно ничего!

– Звучит убедительно, но я не верю тебе.

В дверь постучали.

– Да, да.

В помещении появилась Лола или как ее там. И как они были способны провернуть такое вместе. Сыграть роль шлюхи, да ещё и так убедительно, подкатить ко мне, воспользовавшись моим отчаянием, завладеть моей душой и наполнить ее надеждой на то, что есть люди, которым не всё равно. Но и здесь я промахнулся. Меня лишь использовали во всех смыслах этого слова.

Она держит в руках ноутбук и садится на табуретку. Ее внешность вновь изменилась. На голове не осталось длинных волос, вместо этого ёжик, подходящий на более мужскую стрижку. Даже одежда изменилась. Короткая куртка-пилотка, джинсы и ботинки с круглыми носами говорили о том, что передо мной настоящий боец.

– Продиктуй нам, пожалуйста, логин и пароль.

Я назвал всё, что они просили, терять ведь всё равно нечего.

– И что дальше?

– Что дальше, а дальше тебе остаётся только ждать.

Татьяна подошла ко мне и поцеловала в лоб. После чего они обе покинули помещение, и ко мне подступил холод…

3

Свободны ли мы? Вряд ли. С самого детства нам диктуют стандартные правила, по которым следует жить. Кто всё это придумал? Кто создал систему, которой мы все подчиняемся? Ответ есть. Это мы сами. Жить по системе проще, так как всех нас можно контролировать. Законы и правила, страх и неспособность принятия собственного решения, ограничения – это тотальный контроль. Под всё это нужно подстраиваться и принимать как должное. Готов ли я дальше подчиняться этому? Однозначного ответа я дать не могу, так как вокруг сплошная ложь.

Что мне делать? Моё положение не из лучших. Я сижу, связанный скотчем, и жду своего приговора. Зачем они тянут резину. Разве я не достоин петли на шее? Чем я лучше других? А всё просто. Она хочет, чтобы я продолжал жить, зная, что где-то у меня растет дочь, что где-то она так же продолжает жить, несмотря ни на что, забрав у меня всё то, о чем я так яро мечтал. Она просто измывается надо мной. Да, я конкретно разозлил её. Это же надо – разработать столь тонкий и злостный план мести, но она забывает о самом главном. Ведь я уже похоронил её не только в земле, но и в своём сердце.

Хотя нужно отдать ей должное, она решилась на то, на что так и не смог решиться я. Постараться избавиться от системы и безнаказанного, властного извращенного произвола. Я покрывал тех, кто годами извращал эту систему, прикрываясь законами. Они попросту забирают наших детей и продают их в рабство, а путей для реализации этих проектов масса. Начиная от простых исчезновений и продажи их на черном рынке, заканчивая совсем легальным изъятием их при помощи органов опеки. Они хорошо устроились и, возможно, она права, зверей можно одолеть, лишь самому став зверем. Но тот зверь слишком крупный.

Тишина изматывает. В городе, как ни крути, постоянно присутствуют какие-то звуки. Здесь же напротив. Абсолютно никакого движения, кроме воющего ветра за стеной. Чего я жду? Может, попытаться выбраться? И что дальше? Куда идти? К кому податься? У меня было всё, но я всё потерял. У меня есть дочь. Обычно нормальные отцы выбирают в таких ситуациях жизнь ради детей, но достоин ли я того, чтобы она знала меня?

Мы все погрязли по шею в этом болоте. Какой мир мы преподнесем следующему поколению, если не сможем очистить его. Смысла ждать нету, поэтому нужно действовать.

Пальцами левой руки я срываю бинт с правой. Отсутствие пальцев пойдёт на пользу в том, что я сейчас сделаю. Ногтями я разрываю чуть заросшую плоть. Чувствую, как начинает бежать теплая кровь. Приподнимают так, чтобы она начала стекать по кистям, смазывая кожу между клейким скотчем. Начинаю двигать руками вверх и вниз. Растягивая скотч и смазывая поверхность.

Несмотря на адскую боль, мне удаётся высвободить правую руку. Я переношу руки из-за спины перед собой и сквозь слабое свечение вижу, как мои руки окутаны чем-то темным. Пальцами левой руки я растягиваю скотч на ногах. Нужно действовать очень аккуратно и тихо. Ведь если они услышат, то с лёгкостью смогут обезвредить меня.

Через пару минут мои ноги так же свободны. Рука горит адским пламенем. Я нахожу наощупь остатки бинта и прикладываю к ране, после чего оглядываюсь. Сразу встать не получится, по ногам побежали колики, нужно немного времени, чтобы кровоток восстановился.

Когда я почувствовал все свои конечности, то не спеша поднялся на ноги. Сделав пару шагов, я выглянул в небольшое окошко, свечение шло от одинокого уличного фонаря. Вокруг метель завалила всю поверхность земли, накрыв ее словно белым бархатным одеялом. Красота!

Я подхожу к двери и прислушиваюсь. Тишина. После, побродив по помещению, наощупь нахожу металлическую трубу и подхожу к двери, притаившись за углом.

– Здесь есть кто-нибудь? – я кричу, но ответом является тишина. Видимо, их здесь уже нет.

Ничего не остаётся, кроме того, чтобы постараться выломать дверь.

Это мне удалось сделать быстро. Петли давно уже были не первой свежести, поэтому сорвались с необычайной лёгкостью, забрав вместе с собой и гвозди. Включив свет, я убедился в том, что в доме никого нет.

Смылись, значит. Я брожу по кухне и нахожу в холодильнике что-то съестное. Наедаюсь вдоволь. Во время еды я рассматриваю свою руку. Зрелище вызывает рвотный рефлекс, но я сдерживаюсь. После нахожу антисептик и бинт. Обрабатываю руку.

Оглядевшись, я нахожу теплую фуфайку и шапку. Мои ботинки так же оказались на месте. Одеваюсь и выхожу в метель. Конечно, навряд ли я найду автомобиль в том сарае, где мы его оставили, но проверить это стоит.

Я выхожу на улицу. Снег обжигает мне лицо и глаза, несмотря на это, я пробираюсь к сараю и, открыв дверь, улыбаюсь от счастья и удивления.

Видимо, они уехали на другой машине, так как этот уже засвечен. Ну и отлично. Главное, чтобы были ключи в замке зажигания.

Открыв дверь, нахожу их именно там. После завожу и вуаля! Правда, я ездил за рулём в последний раз лет пятнадцать назад, но это ведь как на велосипеде? Не правда ли?

Я сдаю задом, после автомобиль с пробуксовкой кое-как разворачивается, и я выезжаю. В моей голове вызревает план. А что, теперь мне точно нечего терять. Мой путь предрешен, и я двигаюсь вновь в сторону этого проклятого города…