Витя, не уходи

Глава 7

1999, декабрь

С первого шага всё пошло не по плану! В магазине, где рассчитывал купить банку пива, в тот вечер почему-то работала незнакомая продавщица, хотя по графику должна была быть Маринка. У Маринки всегда можно купить пиво. Да что там, она и водку продаст, если знает тебя. А меня она знает. Новая продавщица с унылым выражением лица промямлила, что мне нет восемнадцати, что мне ещё рано и так далее. Ей же невдомёк, что для дела беру, а не для развлечения! Короче, отказала.

Пришлось бежать на другой конец посёлка. Там во «Фрегате» работает Настя, двоюродная сестра Вовки – моего одноклассника. Она всегда продаёт без вопросов и нотаций, конечно, если в магазине нет других покупателей. Если есть – ждёшь, делая вид, что разглядываешь витрины. Только бы сегодня её смена была!

Повезло, за прилавком Настя. Но очередь человек десять! А время уже девятый час. Могу опоздать. Вдруг Таня сегодня пораньше пройдёт? Переносить всё на следующий день не хочу, и так сколько тянул. Скрипя зубами от нетерпения, выстоял почти полчаса в очереди и, наконец-то, купил банку Балтики девятки. Домой почти бегом. На часах 20:55. От скорого шага вспотел. Быстро в душ и гладить штаны!

В 21:05 на привычном посту возле окна. Кажется, успел. Теперь только ждать. Стоп! Забыл подкладки новые поставить! Со временем они спрессовываются и становятся тоньше, поэтому их нужно регулярно менять. Мухой в коридор! Там, в тумбочке лежат старые газеты, хватаю одну из них и снова к окну – пока никого. Складываю из двух газетных листов небольшой квадрат толщиною полтора сантиметра и засовываю его в ботинок под пятку. Сверху стельку – почти незаметно, отлично! Со вторым ботинком проделываю то же самое. Придумал эту штуку ещё в прошлом году, чтобы быть хоть немного повыше. У меня вполне себе средний рост, но из всех пацанов в классе я самый маленький. Ну почему я не в отца пошёл?! Он под метр девяносто, эдакий медведь. Мама на его фоне просто дюймовочка.

Несколько кругов по комнате. Смотрю в окно – её ещё не видно. Продолжаю ходить по комнате, на часах 21:47.

Ещё раз прорепетируем, что я ей скажу. Итак, подхожу, улыбаюсь и говорю: «Привет! Можно тебя проводить?» Она такая: «Привет! Можно». Ага, размечтался! Кстати, когда лучше представиться, сразу или потом? Наверное, лучше сразу: «Привет! Меня зовут Слава, можно тебя проводить?» А почему Слава? Может, лучше Вячеслав? «Привет! Меня зовут Вячеслав, можно тебя проводить?» Вроде солиднее звучит. Ну, ты ещё отчество ей скажи, для солидности: «Привет! Меня зовут Вячеслав Алексеевич, можно тебя проводить?» Нет, нет, лучше просто Слава. Она ответит: «Отстань, я не знакомлюсь на улице». А я такой: «Я и не предлагаю знакомиться, просто, провожу тебя до дома…» Ну а там, слово за слово и, глядишь, договоримся о свидании.

Пол-одиннадцатого. Улица почти пуста. Тихо падает снег. Редкие прохожие торопливо проходят мимо по освещённому фонарями тротуару. Но где же Таня? Может, пропустил её? Вдруг она сегодня вернулась домой пораньше, а я тут как дурак высматриваю её? Если не появится до одиннадцати, значит, отложу всё до завтра. Ничего страшного, ждать умею.

А вдруг она скажет, что уже с кем-то встречается? Да ну и пусть! Я скажу: «Повезло ему», и заговорю о чём-нибудь другом. Тогда она поймёт, что у меня к ней настоящие чувства… возможно не сразу, но поймёт. Тут нужно терпение. Терпение и спокойствие.

23:10. Нет, сегодня уже точно не появится. Ладно, значит, завтра. Подожду ещё пять минут, и лягу пораньше спать. Утром контрольная по алгебре… Идёт! С подругой, как всегда. Остановились, разговаривают. Где пиво? Быстрее, быстрее! Ах ты, чёрт! Алюминиевый язычок, за который обычно тянешь, чтобы открыть банку отломился! Как теперь её открыть?! Пробую продавить выемку пальцем – не получается! Бросаюсь к письменному столу и, уперев в него банку, пробую продавить выемку обратной стороной шариковой ручки. Не получается! Давлю со всей силы – есть! Часть пива с пеной вылилась на стол – плевать, потом вытру. Несколько быстрых глотков и одеваться. Да быстрее же, быстрее! Выглядываю в окно. Пока возился с банкой, они договорили. Вот Таня помахала подруге рукой и уже идёт в мою сторону! У меня на всё не больше минуты! Продолжаю спешно одеваться, каждые несколько секунд прихлёбывая из банки. Никогда так быстро не пил пиво. Думал, стошнит. Ещё эта отрыжка из-за пены… Всё, хватит, в банке осталось совсем немного. Скорее, скорее же… В подъезде на бегу застёгиваю куртку и закидываю в рот пару жвачек. Во дворе морозно и темно, освещение у нас только со стороны улицы. Снег ещё идёт.

Торопливо обхожу дом, расчёт был верный – Таня как раз прошла мимо. Поворачиваю на тротуар. Чёрная короткая шубка, песцовая шапка, расклешённые чёрные штаны – как они ей идут! Моя девочка… Догоняю. Сплёвываю в ладонь жвачку и выбрасываю в сторону. Поравнялись. Вот он, самый сложный момент – повернуть голову и из обычного прохожего сразу стать… кем? Кем я стану для неё сейчас?

– Привет.

Бодрого начала не получилось, голос как будто провалился и прозвучал очень глухо. Таня метнула на меня настороженный быстрый взгляд и… ничего не ответила, лишь ускорила шаги. Я репетировал десятки вариантов нашего разговора и был готов к чему угодно, кроме… молчания. Натягиваю на лицо запоздалую, неестественную улыбку:

– Меня зовут Слава, а тебя?

Ну не мог же я ей сказать: «Я знаю, как тебя зовут. Знаю, в каком классе ты учишься и с кем гуляешь. Знаю, где ты живёшь и вообще, давно за тобой слежу…»

Опять молчит. Чёрт подери, да за кого она меня принимает?! А вдруг от меня пивом несёт? Вроде не должно, две мятных жвачки зажевал.

– Можно проводить тебя до дома?

– Нельзя. – Её первое слово, обращённое ко мне.

– Почему?

Опять тишина. Продолжаю тащиться рядом. Молчим. Не знаю, что сказать. Все мои домашние заготовки оказались бесполезными. Пиво не помогло уверенно и весело завязать знакомство. Чувствую себя идиотом, который пытается разговаривать со стеной.

Делаю ещё одну отчаянную попытку разговорить её, слышу, как нелепо это звучит и окончательно стушевавшись, спрашиваю:

– Почему ты мне не отвечаешь?

– Мальчик, иди, погуляй куда-нибудь…

До её дома осталось метров сто. Останавливаюсь, смотрю вслед. Надо же, ни разу не оглянулась – вот характер! Ну, ничего, у меня тоже характер…

Да, пожалуй, это была самая странная прогулка в моей жизни. Но я её всё-таки проводил! И теперь она, по крайней мере, знает о моём существовании.

Глава 8

1999, декабрь

– Не переживай, подкачаем тебя, – сказал улыбаясь Саныч, похлопав меня по плечу.

Саныч – это наш физрук. Крепкого сложения мужчина, лет пятидесяти, всегда коротко подстриженный и всегда излучающий ничем не прошибаемый оптимизм. Вообще-то его зовут Александр Александрович, но все ученики давно уже привыкли между собой называть его Санычем. Кажется, ему это даже нравится.

Он не только ведёт уроки физры, но и заведует школьным тренажёрным залом. Благодаря своей настойчивости, он лет десять назад сумел убедить директора отдать малый актовый зал на втором этаже под тренажёрку. Затем приложил немало усилий, чтобы его оборудовать и теперь считался здесь полновластным хозяином и главным тренером.

Каждый день, кроме воскресенья, в зал ходят не только школьники из старших классов, но и взрослые мужики с нашего посёлка. Благодаря стараниям Саныча, зал стал не просто помещением, где можно потягать железо, а местом, с особой атмосферой. Атмосферой спокойствия, целеустремлённости и дружелюбия.

Саныч всегда радовался новым лицам и часто повторял, что «регулярные упражнения делают тело выносливым, а разум дисциплинированным». Он уже давно приглашал меня заниматься в зале, но я всякий раз отнекивался потому как «не хочу быть тупым качком». На это он обычно усмехался и говорил: «Запомни, Слава, тупым человека делают не занятия на тренажёрах, а отсутствие баланса между физическим и умственным развитием».

Когда я пришёл и сказал о своём решении начать тренировки, он в первую очередь спросил, что именно меня интересует – масса или рельеф? Получив ответ «и то и другое», Саныч объяснил, что не стоит одновременно гнаться и за массой и за рельефом. А лучше разделить весь тренировочный процесс на циклы, в которых работа идёт либо на массу, либо на рельеф. Поколебавшись несколько секунд, я выбрал массу, после чего Саныч рассказал об особенностях питания и помог мне составить график тренировок.

Домой возвращался в приподнятом настроении. Всё идёт по плану! Заниматься в тренажёрке начал, грушу сделал и даже наловчился в одиночку подвешивать её на турник.

Как и предполагал, груша получилась тяжёлая, по ощущениям, больше тридцати килограмм. К верхней части привязал длинный кожаный ремень. Подвесить её – целое искусство! Сначала подволакиваю её под турник. Затем перекидываю через него свободный конец ремня и, отклоняясь назад, небольшими рывками тяну ремень на себя. Когда груша поднимается на нужную высоту, пододвигаю под неё ногой заранее поставленную рядом табуретку. Потом, поддерживая грушу рукой, встаю на вторую табуретку и надёжно фиксирую ремень, многократно обматывая его вокруг турника. После чего вытаскиваю из-под груши табуретку, и вот она уже покачивается в полной готовности принимать удары. Осталось раздобыть где-то эластичный бинт для рук, чтобы защитить кисти от растяжений и травм.

У мамы есть подруга – тётя Лена. Они вместе работают в библиотеке. Придя к нам в гости, и увидев на турнике грушу, она на следующий день подарила мне боксёрские перчатки своего старшего сына Дениса. Он давно переехал в город, а когда был здесь, ходил на секцию бокса, которая позднее, по какой-то причине, закрылась.

Перчатки испытаю, но думаю, всё-таки лучше тренироваться только в бинтах. На улице ведь никто не будет ждать, пока наденешь и зашнуруешь боксёрские перчатки…

Вспомнились слова Саныча «не переживай, подкачаем тебя». Уже не впервой замечаю, что совершенно разные люди в совершенно разных ситуациях, часто говорят мне «не переживай». Да что же это такое? У меня что, голос как у амёбы какой-то, или вид как у овцы? Ну почему чуть ли не каждый встречный хочет меня утешить этой идиотской фразой? Неужели я, в самом деле, выгляжу так, словно постоянно переживаю? У меня это что, на лбу написано? Определённо, нужно что-то с этим делать. Может записать свой голос на магнитофон и послушать со стороны? Да и перед зеркалом можно изобразить, будто с кем-то разговариваю, и поглядеть на себя. Если при этом вести себя естественно, тогда, наверное, можно что-то обнаружить. Должна же быть причина у всех этих дурацких «не переживай»!

Глава 9

2000, январь

После уроков собрался домой и, проходя через холл, увидел Таню. Она стояла возле окна с подружками. Заметив меня, быстро им что-то сказала и все они на меня уставились. Смотрели, улыбались, о чем-то перешёптывались. Таня тоже улыбалась. Двадцать метров до уличной двери показались бесконечными. Она смеялась надо мной! Это очевидно. Наверное, считает придурком. Да ну и пусть! Смейся, Танечка, смейся. Всё равно будешь моей!

До Тани влюблялся несколько раз. Но, думаю, это было… несерьёзно. Правда, тогда мне казалось, что серьёзно. Взять хотя бы моё последнее увлечение. Оно длилось целых пять лет!

В начале учебного года, на первых уроках, школьники, зайдя в классы, выбирают себе места. Как правило, они потом сидят в таком порядке весь учебный год. В пятом классе рядом со мной села красивая светловолосая девочка с большими карими глазами:

– Привет, меня зовут Алина.

– Привет, а меня Слава.

С тех пор мы на всех уроках сидели за одной партой. Если одноклассники или учителя пытались это оспорить, Алина твёрдо говорила: «Я сижу со Славой». Этого хватало и нас оставляли в покое.

В седьмом классе предложил ей встречаться. Отказалась. В восьмом, дрожа от волнения, прямо на уроке медленно придвинулся к ней поближе, медленно завёл свою руку ей за спину и тихонько приобнял. В ответ получил испепеляющий взгляд. Пришлось также медленно убраться обратно, на свою половину парты. На следующий день она, как ни в чём не бывало, села рядом и всё стало как прежде.

Сколько ни пытался, наши отношения дальше сидения за этой чёртовой партой не заходили, и я потерял надежду сблизиться с Алиной. Так всё и продолжалось, всегда близко, но никогда не вместе.

В девятом классе мы с одноклассниками начали почти каждую неделю ходить по вечерам к Вовке. Его родители работали посуточно на фабрике. Когда они были на сутках, он приглашал друзей, и мы засиживались у него до ночи. Собиралась большая, весёлая компания. Пели песни под гитару, общались, выпивали.

В один из таких вечеров, это была суббота, народу пришло больше обычного, человек двадцать. Мы с несколькими пацанами и девчонками пили пиво на кухне. Места всем не хватило, некоторые стояли. Зашла Алина. Долила себе в бокал пива и вдруг села ко мне на колени. Она сделала это настолько просто и естественно, что никто не придал этому никакого значения. Никто, кроме меня. Я ликовал!

В десять часов началась дискотека в клубе и Алина с двумя подругами собралась туда пойти. Подруги уже стояли в подъезде, курили с пацанами, а она немного замешкалась в прихожей. Огорчённый тем, что она уходит, вышел проводить. Мне захотелось что-нибудь сказать. Что-нибудь важное. Но в голову ничего не приходило. Не рассчитывая на успех, я просто брякнул: «Ну что, Алин, поцелуемся на прощание?» Уже приготовился услышать её обычную едкую шуточку в ответ, но Алина вдруг подошла, обвила мою шею руками и прильнула губами к моим губам.

Целовались по-взрослому. Долго, страстно, взасос. Я потерял ощущение времени, но кажется, прошло несколько минут, показавшихся мне вечным блаженством. Открылась входная дверь и те, кто курил в подъезде, начали заходить в квартиру. А мы всё стояли, обнявшись и целовались. Она не отпрянула от меня, когда они входили. Ей было всё равно – кто нас видит, и кто что об этом думает. Мне тоже было всё равно.

Когда мы друг от друга оторвались, она подошла к зеркалу, деловито подкрасила губки и, не сказав ни слова, ушла. Мгновенно протрезвев от спиртного и тут же опьянев от счастья, я вернулся на кухню. Это был мой первый поцелуй.

Домой не шёл, а летел, словно на крыльях. Весь следующий день купался в сладких мечтах и надеждах. «Наконец-то! Теперь мы будем вместе, будем встречаться!» Представлял, как мы увидимся в понедельник в школе, и как поглядим друг на друга. О, теперь-то она будет смотреть на меня иначе, теперь всё изменится… Наверное, нужно что-нибудь ей подарить. Но не сразу, чтобы ничего такого не подумала… Сначала приглашу её погулять. У нас будет первое свидание!

В понедельник утром пошёл в школу. Пожалуй, первый раз с улыбкой на лице. Алина немного опоздала и когда зашла в класс… А, к чёрту! Нечего тут размазывать. Она вела себя так, словно в субботу между нами ничего не произошло. Её безразличный вид как бы говорил: «Даже не заикайся об этом…» И я не заикался.

Затем мы окончили девятый класс. Прошло дождливое лето. Деревья начали желтеть. Все вернулись в школу.

Зайдя в пустой класс, пахнущий чистотой и свежей краской, ученики, как обычно, начали выбирать места. «Я сижу со Славой!» – весело сказала Алина. И опять всё стало как прежде – близко, но не вместе. А потом я встретил Таню…

Глава 10

2000, январь

Завтра пойду бить Лёху. Хотел это сделать попозже, ведь с начала моих тренировок прошёл всего месяц, но приходится спешить. Он сам виноват.

У нашей школы есть небольшая пристройка. В ней находится ещё один спортзал, помещение со столом для настольного тенниса и комната для бильярда. Там можно играть и тренироваться каждый день кроме выходных. Сегодня вечером я, Лёха, Вовка и Олег пошли туда сыграть в бильярд.

Время провели классно! Общались, шутили, играли пара на пару и один на один. Лёха с Вовкой доигрывали партию, после которой мы решили пойти ещё погулять. И тут у нас с Лёхой возник спор. Я видел, что он сделал двойное касание шара кием, нарушив тем самым правила. Он заявлял, что мне это показалось – врал, конечно. Никто из нас не хотел уступать. Вовка и Олег ничего не заметили, поэтому не могли встать ни на чью сторону. Распсиховавшись, Лёха выпалил:

– Я тебе щас по роже дам!

– Давай, – ответил я с вызовом в голосе. Не люблю угрозы, к тому же показалось, что он блефует.

Лёха кинулся на меня и сделал два быстрых боковых удара кулаком мне по щеке. Я попытался отмахнуться, но смазал, поэтому его удары остались без ответа. Тут подбежали Вовка с Олегом, и потасовка закончилась едва начавшись. Настроения идти куда-то вместе гулять, уже не было. Все разошлись кто куда.

Вернувшись домой, я закрылся в своей комнате и принялся ходить кругами – это помогает мне думать.

Какой же Лёха всё-таки засранец! Уже второй раз бьёт меня, когда ему вздумается и второй раз не получает в ответ ни одного удара по своей тупой морде! Нормально устроился… А я-то, тоже хорош! Выхватываю по лицу и не даю сдачи. Трус! Слабак! Тряпка!

Это всё потому, что он каждый раз застаёт меня врасплох. Ну не умею я заводиться с пол оборота! А он умеет. Может у него в семье какие-то проблемы? Может, поэтому он в последнее время такой дёрганый стал? Не знаю. Да и какая разница? Если у человека проблемы это не даёт ему права кого-то лупить. Мальчика для битья нашёл?! Ну, погоди у меня…

Если ничего не предпринять, он и дальше будет меня просто так дубасить. Что же делать, что делать?

Почему тренировки с грушей не помогли? Да потому, что занимаюсь всего месяц! Для развития автоматического навыка нанесения точных и сильных ударов нужно больше времени, хотя бы полгода ещё… Ну да, буду не спеша ещё целых полгода тренироваться, а Лёха будет меня использовать в качестве своей личной груши. Ну что же делать, что делать?

А если… к нему применить его излюбленный приёмчик? Застать врасплох и дать по морде? Так, так… Да, думаю, это отличная мысль! Завтра суббота, в школу идти не нужно. Приду к нему домой в десять утра, постучусь, он откроет дверь… откроет именно он, его родители по субботам работают. Я скажу: «Выходи, поговорить нужно». Или просто: «Выйди на минутку…» Нет, нет, всё-таки лучше: «Выходи, поговорить нужно». Он выйдет, и я без лишней болтовни три раза врежу ему как следует по роже! Надеюсь, до его тупой башки дойдёт, что три удара – это расплата за его удары. За два сегодняшних и за тот, после урока химии.

Решено! Вот только… маловато я всё же тренировался. Вдруг смажу, как сегодня? Он тогда мне опять навешает, и потащусь восвояси ни с чем. Нет-нет, мне нужно, чтобы наверняка. Пожалуй, куплю банку пива. От одной банки не окосею, зато буду чувствовать себя увереннее. Ладно, только в магазин нужно сейчас сходить, не утром же бежать. Время полдесятого, магазин до десяти работает, ещё успею.

Глянул в зеркало – щека покраснела. Надеюсь, синяка не будет. Хорошо, что Лёха бьёт в скулу и щёку, а не в глаз или в нос.

Глава 11

2000, январь

Деньги на пиво взял вечером у отца. Правда, он об этом ничего не знает – опять напился и беспробудно спал. Вытащил их у него из куртки. Всего сто рублей, он и не заметит. А что ещё оставалось делать? Магазин вот-вот закроется, в моих карманах болтается жалкая мелочь, мама в гостях у тёти Лены. Вот и взял.

Я и раньше у него деньги вытаскивал. Но только когда он хорошо надирался. Он никогда не замечал. А может, замечал, но не говорил. Да и что бы он сказал: «У меня пропала пара сотен рублей, вы что-нибудь об этом знаете?» Мама сказала бы: «Хватит пить!» Мы со Светкой сказали бы: «Хватит пить!» Всё, разговор окончен. Это он когда пьяный, любит кочевряжиться и докапываться до нас, а когда трезвый, ведёт себя нормально и ни к кому не лезет.

Чем сильнее он напивается, тем хуже у него потом с памятью и тем больше денег можно взять из его куртки или кошелька. Однажды пятьсот рублей вытащил, когда он был в отключке. Но, в основном, брал по сто-двести рублей. Ничего, не обеднеет. Всё равно он бы их пропил или потерял. И всё-таки пьяницы – конченые люди. Ну как они не могут понять, что пить нужно в меру?

Я вот, после того случая на стройке, сделал важные выводы. Теперь, когда иду к Вовке на посиделки всегда беру бумажку, на которой пишу одно короткое слово «Мера». Время от времени вытаскиваю её из кармана, чтобы посмотреть. Если кто-то её увидит, то ничего не поймёт. Зато я, глядя на неё, представляю, как тогда валялся в грязи на стройке. Это помогает сохранять самоконтроль и не перебарщивать со спиртным. Вот бы и отец делал так же.

Утром, в 9:30 закрыл дверь в свою комнату и достал купленную накануне банку пива. Опять взял девятку. Вкус так себе, зато крепкое. А мне как раз это и нужно – выпиваешь немного, а эффект чувствуешь почти сразу. Естественно, поставить пиво в холодильник не мог – мама бы сразу увидела. Так и стояла моя баночка всю ночь, спрятанная в шкафу. В тепле. А тёплое пиво вдвойне отвратительно на вкус. Но что делать, если для дела нужно?

В общем, давился-давился, кое-как осилил. Хорошо, что догадался позавтракать предварительно, а то бы точно стошнило.

Ровно в десять вышел в подъезд и начал подниматься по лестнице. Мы с Лёхой живём в одном подъезде, я на первом, он на четвёртом этаже. Поднимался медленно, чтобы дыхание не сбить. Но сердце всё равно сильно стучало от волнения – никак не мог отделаться от мысли, что Лёха мой друг. Сколько раз я наступал на эти ступеньки, когда ходил к нему в гости… Сколько раз он на них наступал, когда приходил ко мне в гости… Мы были близкими друзьями несколько лет. И вот теперь иду по этим же самым ступенькам, чтобы… Да уж, наверное, бить незнакомого человека проще.

Вот и четвёртый этаж. Остановившись, быстро прокрутил в памяти наши с ним недавние стычки, чтобы как следует разозлиться.

Да кем он вообще себя возомнил? Рембо недоделанный! Ведёт себя последнее время как истеричка – чуть что, сразу в драку лезет. Он всегда был вспыльчивым, но раньше на меня не бросался. А тут смотри-ка! Ну, подожди, сейчас ты у меня получишь! Моё преимущество в том, что он меня не ждёт. Здороваться не буду. Никаких ему «Привет!», перебьётся. Как только дверь откроет, сразу скажу: «Выходи, поговорить нужно». Он выйдет, и тут я быстро вмажу ему три раза кулаком по морде! Главное не мешкать и не вступать в разговоры. Иначе, остыну и всему плану конец.

А если он оттолкнёт меня, и я кубарем скачусь вниз по бетонной лестнице, переломав себе кости?.. Нужно быть осторожнее и в случае чего зацепиться за перила… А вдруг он ударит меня в живот, и я заблюю весь подъезд борщом, перемешанным с пивом? Надо было поменьше порцию накладывать. Ладно, будь что будет.

Постучал в дверь. Биение сердца громко отдавалось в ушах. Послышался звук открываемого замка. Кровь прилила к лицу. Дыхание участилось. Как и рассчитывал, дверь открыл Лёха. Он стоял в своём чёрном спортивном костюме. Во взгляде читалось непонимание и удивление. Явно не ждал – прекрасно.

– Выходи, поговорить нужно.

Когда мысленно репетировал эту фразу, она звучала уверенно и внушительно. Сейчас же, голос подвел, и получилась глухая, невыразительная размазня. Впрочем, это было уже не важно. Волнение усиливалось, вот-вот, ещё секунда…

Всё ещё ничего не понимая, Лёха сделал шаг через порог и, прикрыв за собою дверь, удивлённо на меня посмотрел. Вот он – момент. Медлить нельзя!

Быстро сжав кулак, я ударил его в лицо! Прямой, правый получился немного смазанным и не таким сильным, как я планировал, но всё-таки это был удар! Смог! И плевать, что друг. Ему же тоже было плевать. Осталось ещё два…

Но сделать их не удалось. Лёха тут же схватил меня обеими руками за грудки и с силой прижал к стене:

– Ты чё, опять наклюкался?!

Эти слова мгновенно охладили весь мой боевой запал. Как он узнал, что я выпил? Неужели от меня несёт пивом? Ах ты, чёрт – забыл мятную жвачку зажевать!

Несколько секунд мы так и стояли, сверля друг друга глазами. У меня в голове крутилась только одна мысль – он знает, что я выпил, знает! Если бы всё произошло вечером, в этом не было бы ничего необычного. Но утром! Утро говорит само за себя. Значит, выпил специально, для храбрости. Значит, не хватает ни смелости, ни силёнок. Стало быть, трус!

– Убери руки, – злобно прошипел я.

– Ты успокоился? – Лёха не отпускал.

– Убери руки!

– Ты успокоился?!

– Успокоился, – отчеканил я с ненавистью.

Он отпустил хватку. Мы молча друг на друга смотрели. Затем я повернулся и пошёл вниз по лестнице. За спиной послышался звук закрывающейся двери.

А если он расскажет всем в школе, что я приходил к нему утром пьяный, чтобы избить его? Он любит приукрашивать и врать, поэтому именно так и скажет: «Пришёл, дескать, пьяный в хлам Славик ко мне чуть свет и давай кулачёнками размахивать…» Да надо мной вся школа ржать будет!

Вот ублюдок!!! Пусть только попробует… Пошёл он! Пошёл он к чёрту!!!